Все! Это был тупик. Моя версия, что Ларису Бекетову и Санию Хакимову убил вернувшийся или сбежавший из какой-либо психушки маньяк, с треском провалилась. Что ж, отрицательный результат – тоже какой-никакой результат. Хотя это, конечно, успокоительная отговорка, не более. Вторая же моя версия, что в Измайлово появился новый маньяк (возможно, подражатель), отдающий предпочтение молодым рыженьким барышням, была шаткой и не имела пока под собой никакой почвы. Значит, эту почву надлежало найти и прощупать. То есть обнаружить факты, подтверждающие мою вторую версию. После чего уже искать фигуранта. Нового «измайловского маньяка»…
Глава 6
Доклад шефу и мои умозаключения, или Как обороняться женщине, если на нее нападает маньяк
Каким образом добываются факты и улики? Путем исследования места преступления, обысков, дознаний и последующих умозаключений. Кроме последнего, всех остальных источников добычи фактов и улик я был лишен. И мне надлежало идти не от частного к общему, а от общего к частному. То есть строить свои умозаключения не из уже имеющейся базы источников, а искать источники из совершенных личных умозаключений.
Здесь можно много чего напридумывать! Но вот насколько это продуктивно…
Я пришел к следующему.
Умозаключение первое… Раз обе жертвы нового маньяка работали в кафе «Берлога», значит, маньяк видел их, то есть обратил на них свое внимание в этом кафе.
Умозаключение второе… Раз Ларису, а до нее Санию маньяк видел в этом кафе, стало быть, он в нем бывал не один раз. И не два. А, возможно, и до сих пор ходит, и его, может, даже считают постоянным клиентом.
Умозаключение третье… Два первых умозаключения приводят к выводу: либо преступнику-маньяку нравится, как в этом кафе готовят, а это значит, что он живет недалеко от него, скажем, на Измайловском шоссе или, к примеру, на улице Кирпичной, либо злодей этот работает в непосредственной близости от «Берлоги», например, на аттракционах, в «луна-парке» или на стадионе «Трудовые резервы» и питается в кафе во время обеденного перерыва, а, может, еще и ужинает после работы.
Вывод у меня получился следующий: так или иначе, но плясать в своих розысках маньяка мне придется от кафе «Берлога». Только вот с чего начинать?
Я не стал далее раздумывать, поскольку такие раздумья ни к чему путному меня все равно не привели бы. В таких случаях всегда надо сменить обстановку и тему, и загрузить сознание совсем иной информацией и делом. Поэтому я двинул на работу, ибо двенадцатое января – это первый рабочий день в наступившем году. И на рабочем месте в этот день просто необходимо показаться, чтобы обозначиться, что я есть и что за время новогодних праздников я не упился до смертных колик, не забомжевал или не отъехал по пьяни на постоянное место жительства в Экваториальную Гвинею. Ну, и еще надлежало доложить шефу о своем расследовании, ведь инициатива этого расследования исходила все-таки от него.
Когда я пришел на наш телеканал, там было, на удивление, тихо. Пустые коридоры, полупустые кабинеты с унылыми сотрудниками, смиренно тянущими время до окончания рабочего дня. Впрочем, после затяжных праздников такое бывает нередко. Все эти дни, с первого по одиннадцатое января, работу телеканала обеспечивали так называемые дежурные сотрудники. Остальная часть работников телеканала «Авокадо» пребывала дома, восстанавливаясь после десятидневного отдыха. Да что там говорить, если даже Катюшка, всегда энергичная и достающая всех, в том числе и начальство, новыми проектами касательно своей бессмертной передачи для женщин «Ты – богиня», смирно сидела у себя в кабинете и резалась в Интернете в подкидного дурака.
Я прошел пустым коридором к кабинету шефа и постучал.
– Да, – глухо послышалось из-за двери.
– Здравствуйте, шеф, – войдя, поздоровался я. – С прошедшим вас.
– Здравствуй, Русаков, – нехотя отозвался Гаврила Спиридонович. – И тебя по тому же месту… Ты чего это приперся?
– Я не приперся, я прибыл, шеф, чтобы обстоятельно доложить вам о ходе расследования убийства девушки в Измайловском парке, которое вы не далее как шестого января сего года поручили вести мне, шеф, – отрапортовал я, с почтением нажимая на слово «шеф».
После этих слов моего любимого начальника слегка передернуло, и он коротко бросил:
– Докладывайте.
– Докладываю, – начал я, откашлявшись для солидности. – Итак, после того, как вы, Гаврила Спиридонович, приказали нам со Степой Залихватским отправиться поутру шестого января на место происшествия в Измайловский парк, мы, как вы уже знаете, прибыли на это место и запечатлели его в разных планах. Нам также удалось запечатлеть на камеру и жертву преступления. Именно в таком состоянии, в каковом она была случайно обнаружена. Чуть позже мы выяснили, что убитую девушку зовут Лариса Бекетова. Она работала продавщицей в кафе «Берлога», расположенном непосредственно в Измайловском парке. Чего все это нам стоило, вы, наверное, знаете от Степы. А если еще нет, то можете в любой момент узнать, посмотрев отснятые Залихватским кадры… Нам также удалось побеседовать с очень колоритным стариканом-«олимпийцем» Николаем Васильевичем Сахниным, заядлым лыжником и главным свидетелем случившегося, а также бывшим пенсионером республиканского значения, но теперь пенсионером на общих основаниях, имеющим спортивный стаж шестьдесят два года. Это он обнаружил труп убитой девушки и вызвал полицию, а потом дал оперативно-следственной группе первые показания… Посмотрите наше интервью с ним. – Я для убедительности кивнул и поднял большой палец вверх: – Пальчики оближете! – После чего не удержался и добавил: – И тотчас издадите приказ о поощрении меня, Степы и Степаныча премией в размере месячного оклада каждому, которую мы сможем получить в бухгалтерии без всяческого промедления. – Гаврила Спиридонович на мои слова неодобрительно хмыкнул. – Именно пенсионер Николай Васильевич поведал нам о том, что убитую девушку зовут Лариса, и работала она продавщицей в кафе «Берлога». А до нее на этом месте работала девушка из Татарстана по имени Сания, которая пропала семь месяцев назад, неизвестно как и незнамо куда. Розыски ее ни к чему не привели. А вот вам и информация к размышлению, – со значением посмотрел я прямо в глаза шефу. – Сания тоже была рыженькой, как и Лариса…
– Ты думаешь, что это начало серии убийств рыжеволосых девушек? – спросил шеф. – Только без театральных эффектов, договорились?
– Договорились, шеф. Думаю, что маньяка возбуждают именно рыжеволосые, шеф, – с жаром ответил я. – Вскоре может произойти еще одно нападение, если нам или Главному следственному управлению не удастся остановить его раньше. Этот маньяк должен либо проживать недалеко от кафе «Берлога», либо работать где-нибудь поблизости от него. К такому вот я пришел умозаключению, – весомо добавил я.
– Это почему? – Шеф уже загорелся любопытством.
– Да потому, что и исчезновение Сании, и убийство Ларисы каким-то образом связаны с этим кафе. Ведь обе девушки работали в нем, и убийца, в чем я уже не сомневаюсь, не единожды бывал в этом кафе, а, может, и продолжает бывать, присматривая себе очередную жертву. А это значит, что он, как я уже вам докладывал, либо живет где-то поблизости, либо работает непосредственно в парке. Например, обслуживает аттракционы…
– Резонно, – заметил шеф. – Но вот что касается премии в размере месячного оклада каждому, это, на мой взгляд, слишком, – неодобрительно покачал он ухоженной головой.
– Премия вполне нами заслужена, шеф, – не дал я ему договорить, чтобы не услышать отрицательного ответа. И продолжил докладывать дальше: – Кроме того, мы сняли на камеру разговор с директрисой кафе «Берлога» Клементиной Шацкой и шеф-поваром Борисом Шацким. Они муж и жена, и кафе принадлежит им. Шацкие рассказали нам, что у Ларисы был парень, который приезжал к ней на работу на автомобиле «Шкода Йети», и даже вспомнили пару цифр с номерного знака этого авто.
– Какое они оставили впечатление?
– Мутные они, эти Шацкие. Химичат там что-то в своем кафе… А еще мы поговорили с подругой Ларисы Бекетовой, кассиршей Светланой, которая работает в кафе полтора года и знала пропавшую Санию. Светлана подтвердила нам, что у Ларисы был парень по имени Андрей, который частенько заезжал за ней на работу, и сообщила, что Лариса с ним крепко поругалась накануне убийства, то есть четвертого января. Однако в день убийства Ларисы Светлана того парня около кафе не видела.
– Гм, неплохо, – был вынужден признать шеф. – Нарыл достаточно, считая, что работал в выходные… Но вот что касается премии, то я хотел бы заметить, что сумма, предложенная тобой…
– Так вот… Я нашел этого парня, шеф, – с энтузиазмом продолжал я, бестактно перебив шефа. – Его зовут Андрей Викторович Батин. Он брат одного криминального авторитета, имеющего легальный и нелегальный автомобильный бизнес…
– Ты встречался с ним? – заинтересованно спросил шеф, рассчитывая, наверное, услышать ответ, что, мол, я еще встретиться с ним не успел, но на днях встречусь, чтобы иметь хотя бы какое-нибудь мало-мальское основание в отказе премии или понизить ее сумму.
Но я в ответ бодро ответил:
– Разумеется, шеф. Вы же знаете, я не могу работать спустя рукава. Я его натурально допросил!
– Да? – уныло промолвил шеф, старательно скрывая интерес.
– Да, – кивнул я.
– И твои заключения?
– Исключил его из списка подозреваемых.
– На каком основании?
– Все очень просто. На основании того, что Андрей любил Ларису.
– То есть этот Андрей, у которого еще и брат бандит, сказал тебе, что любил Ларису, и ты на основании этих его слов сделал вывод, что он не мог ее убить? – с нескрываемым сарказмом спросил шеф.
– Он не говорил, что любил Ларису, – спокойно заметил я.
– Ах, он даже и не говорил… А как же ты умозаключил, что он не убивал девушку? – вытаращился на меня шеф.
– Просто я слышал его голос и видел его глаза, шеф.
Шеф еще какое-то время молча смотрел на меня, а потом спросил:
– Это все?
– Нет, шеф. Пока все нормальные граждане отдыхали и наслаждались новогодними каникулами, я бросил все свои силы и время на разработку версии, что из мест заключения или излечения вернулся или сбежал маньяк, который принялся за старое. Вычислив путем умозаключений, что нынешнее убийство Ларисы и исчезновение Сании может быть делом рук маньяка, орудовавшего в Измайловском парке в девяностые годы, я вышел на бывшего следователя прокуратуры, который уже восемнадцатый год находится на пенсии. Он очень старый и основательно глуховат. Зовут его Знаменский Николай Павлович. С ним я имел весьма продолжительную беседу, записанную мной на диктофон.
– И что там?
– Удалось выяснить, что тот маньяк, Филипп Бузько, убивший в Измайловском парке в течение девяносто третьего, девяносто пятого и девяносто седьмого годов десять молодых женщин и одного мужчину, был пойман и изобличен в свершенных преступлениях в девяносто седьмом году.
– Та-ак…
– Решением суда он был осужден на принудительное лечение в специализированной психиатрической больнице с интенсивным наблюдением в городе Казани, где был изнасилован и повешен уголовниками, находившимися в той психушке. Так что в Измайловском парке появился новый маньяк-убийца, отдающий предпочтение девушкам с рыжими волосами. И маньяк этот имеет какую-то связь с кафе «Берлога»… – Я замолчал и выжидающе уставился на шефа.
– Теперь все? – спросил он.
– Да, – ответил я с достоинством человека, преодолевшего все трудности и честно выполнившего свой долг. – Так что, шеф, первая передача программы, названной вами «Возвращение «измайловского маньяка», с полным культурологическим экскурсом в историю разного рода преступников и извращенцев, орудующих на территории нынешнего Измайловского парка, и рассказ о новом убийстве девушки в злосчастном парке может выйти в пятницу шестнадцатого января без проблем. Более того, материала уже собрано столько, что его хватит на вторую передачу, – принялся загибать я пальцы, – и, скорее всего, даже на третью. Плюс интервью со стариком-«олимпийцем» Сахниным, которое может вылиться в отдельную передачу.
– Да, пожалуй, так оно и есть, – согласился шеф. – Хорошо поработал.
– Но вот что дальше? – теперь уже я напустил на себя задумчивость.
– В смысле? – удивленно посмотрел на меня шеф.
– В смысле того, что дальше у меня нет никаких зацепок, – честно и без обиняков ответил я.
– Что, совсем никаких? – продолжал смотреть на меня шеф.
– Совсем, – вынужден был признать я.
– И что ты собираешься делать? – спросил шеф с ноткой участия.
– Пока жду, – коротко ответил я.
– Чего?
– Что мне выдаст подсознание.
– Это, знаешь ли, тонкая материя, ты к нему поосторожнее относись, – проговорил шеф и замолчал.
Мы немного помолчали, после чего я вышел из кабинета шефа. Через час на доске объявлений появился приказ, по которому я, оператор Степа и наш водитель Степаныч премировались за работу в праздничные дни суммами по десять тысяч рублей.
Что ж, и то хлеб…
Когда я вернулся домой, подсознание молчало: ни вскриков, ни всплесков, ровным счетом ничего. А сознание, напротив, рисовало разные радужные картинки, связанные с Ириной, поскольку близился вечер, а она обещала вечером подойти.
Подсознание молчало, когда она пришла, и я приготовил нам ужин.
Естественно, молчало подсознание, и когда я принялся за осуществление приятных картинок наяву…
Утро началось с того, чем закончился вечер: с полнейшей неопределенности. Я по-прежнему не понимал, в каком направлении мне следует двигаться в своем расследовании дальше. Напрашивается следующий шаг: искать человека, который за неспешным обедом в кафе «Берлога» высматривает рыжеволосую девушку, чтобы потом задушить ее и ограбить. Но ведь в кафе перекусывают с полсотни работников парка, да еще столько же приходят с близлежащих улиц пообедать, потому что в «Берлоге» вкусно и недорого кормят. Как за всеми ими уследить?
Впрочем, ответ на этот вопрос я уже знал: а никак…
Ирке нужно было на занятия к двенадцати, поэтому она не торопилась. Пару раз спросила, чего это я такой не выспавшийся, но я ответил, что вполне выспался, просто думаю.
– О чем? – поинтересовалась она.
– О тебе.
– А еще о чем?
– А еще об этом деле. Не знаю пока, как к нему подступиться.
– А ту девушку в парке пятого января ведь вечером… убили? – тихо спросила Ирина.
– Да, – кивнул я.
– Ну, тогда я тебе могу помочь, – глядя куда-то в сторону, неожиданно сказала Ирка.
– Это как? – не сразу понял я, что она имеет в виду.
– Я могу сделаться рыженькой и ходить в то кафе после занятий ужинать. А потом буду якобы возвращаться домой пешком. Ну, идти до метро. И тебе надо будет просто следить за мной, а не гадать, кто из посетителей кафе окажется маньяком. Он сам на меня выйдет. Только не упускай меня из виду, вот и все. А когда он меня схватит, ну, или начнет душить, ты подбежишь и вырубишь его. Потом мы его свяжем и сдадим куда следует…
Предложение Ирины прозвучало довольно обыденно, но для меня это был словно гром среди ясного неба. Что Ирина девушка смелая, я, конечно, знал. Что она любит экстрим – тоже подозревал. Но то, что она предлагала… Это был большой риск. А я не хотел рисковать Ириной. Очевидно, мое подсознание потому и не хотело выдавать мне такое решение, в котором бы она участвовала. За что ему и спасибо.
Я не боялся, что маньяк окажется сильней меня, и я с ним попросту не справлюсь. У меня хватит сил постоять за любимую девушку. Но мне было неловко и как-то стыдно соглашаться на ее предложение. Подставлять свою любимую, да даже и не свою, а любую другую, посылать ее на явный риск или просто давать на него свое согласие ради решения собственных задач, пусть даже самых правильных и справедливых, было совсем не по-мужски. Вот если бы в качестве приманки использовать тренированную девушку, владеющую восточными единоборствами, да еще оперативного работника, установив за ней профессиональную слежку, – это было бы во сто крат правильнее. Любым делом должны заниматься профессионалы, и только тогда это дело будет исполнено качественно и в надлежащей мере. Примерно так я и сказал Ирине, причем в тоне, не терпящем никаких возражений, однако она возразила: