— Собираюсь, — заверил его Виктор, сопроводив свои слова кивком, — еще как собираюсь… Так что заткнись и получай удовольствие!
— Нет! — Егор судорожно прикрыл пах руками. — Не надо!!!
Руки были отодвинуты прочь.
— Минет очень важен для геев, — заверил его Горелов, — поэтому не выпердивайся… выпредивайся… выпер… короче не мешай мне, — и он снова наклонился к паху Егора.
— Но я жить хочу, — всхлипнул Егор, снова прикрываясь руками.
— Так живи, — недовольство Горя росло. — Я тебе что, мешаю?
— Да ты же пьян! Утром протрезвеешь и пришибешь меня!
— Что у трезвого на уме — то у пьяного на языке, — хихикнул Горе, видимо посчитав эту шутку очень актуальной.
Он снова развел руки Егора в стороны, и в этот раз не тратя время, наклонился и лизнул головку вялого члена.
Горелов прислушался к внутренним ощущениям. На вкус член Егора оказался вполне приемлемым, недаром же он отправлял парня мыться. То что он делал никакого отторжения не вызывало, скорее было любопытно. Минетов он испытал в своей жизни немало: и добровольных, и за деньги, и даже один от Егора, неплохой, кстати сказать. Но до сегодняшнего дня и мысли не возникало взять чей-то член в рот. Виктор придержал вялое хозяйство любовника пальцами и попытался пропихнуть его себе между губ.
— Ай! — всхлипнул Егор и впился пальцами в короткостриженую шевелюру Горелова.
— Ну что опять?
— Зубы спрячь! — рыкнул на него Егор. — А то никакого секса, пока у меня все не заживет!
— Куда, бля, я их спрячу? — возмутился Горелов, садясь на пятки. Одной рукой он все еще держал член Егора. — Выну и на полку положу?
— Иди ты нахуй, с такими приколами! — похоже, Егор разозлился не на шутку. — У меня второй не вырастет, если ты мне этот своими экспериментами покорежишь! Тебе самому, бля, никогда, не минетили что ли? И что, все девки челюсти на полки клали или через одну?
Горелов начал злиться. С одной стороны Егор дело говорил, с другой выбранный тон был явно неподобающим.
— Либо заглохни, либо нормально говори что делать, — рявкнул он.
Егор тут же смутился, кажется, осознавая свою ошибку.
— Зубы прикрой губами, — попросил он, — и постарайся вспомнить, как тебе самому нравилось. Вот так и делай. А как тебе не нравилось — не делай.
Совет был дельный. Горе окинул мысленным взглядом свое бурное прошлое и решил попробовать еще раз. Теперь он действительно старался прятать зубы и двигал головой медленно, давая себе привыкнуть. К слову сказать, реакции со стороны Егора не было никакой, член как лежал, так и продолжал лежать, что вызывало у Горелова подозрения, что не так уж он хорош в минете, как думал. Казалось бы, чего тут сложного: наделся и соси, но кроме рта у него были и другие органы. Коленки, например, которым было больно от стояния в непривычной позе на полу. Или шея, которая начинала почему-то болеть. А еще Горелов вспомнил, как девушки жаловались на затекшую челюсть и онемевшие губы, и понял, что его это тоже ждет. И чего тогда Егора вечно тянет ртом к его члену? Это ж пытка какая-то. Может он мазохист?
— Ты случаем не мазохист? — решил разобраться во всем Горелов, используя это желание как предлог, чтобы выпустить член изо рта и дать себе отдых.
— Не мазохист, — заверил его Егор. — С чего ты вообще это взял?
— Да минет этот дурацкий. Ты же вечно губы ко мне тянешь. А это жутко неудобно, прям как будто сам себя пытаешь.
Егор улыбнулся, этакой загадочной улыбкой, как будто знал что-то, что пониманию Горя недоступно.
— Это с непривычки. Навык иметь надо… ну и желание сделать приятно. Горе, давай завяжем, а? Тебе не нравится, получается хреново, а я расслабиться не могу, потому что боюсь, что ты еще можешь выкинуть. Пожалуйста, давай закончим.
Горелов задумался, алкогольные пары здорово мешали прямому ходу мыслей, те как-то странно, то разбегались, то собирались вместе, и картина начинала проясняться. Егор сказал: сделать приятно. Хотел ли он сделать ему приятно? Похоже, что нет; он рассматривал любовника как некий манекен для тренировки своих навыков. Нехорошо по отношению к парню… стыдно. Надо сделать так, чтобы Егору понравилось. А что он любит в сексе? Горелов задумался: как-то получалось, что за то время, пока они были вместе, он не особо задумывался о предпочтениях Егора. Трахал его парень регулярно, а больше и не надо. Хотя вот! Он пальцы в заднице любит! Никак от этих пидарских замашек его не отучить.
— У меня смазка в верхнем ящике стола, — сказал Горелов прищурившись. — Иди, возьми.
Егор хотел спросить, зачем Горю смазка, но напомнил себе, что с пьяными не спорят, принес требуемое и с тоской опустился на свой стул для пыток.
— К краю ближе сядь, — скомандовал Горелов, — и ноги на подлокотники закинь.
— В гинеколога играть надумал? — фыркнул Егор, выполняя требуемое. — У меня, прости конечно, совсем не бабская физиология.
— Физиология у тебя может и не бабская, — Виктор за бедра сдвинул любовника еще вперед, — но вот желание повсюду вставить свои пять копеек, как раз очень. Не ерзай.
Теперь Егор был весь перед ним раскрыт. Гладенький, бритый, хотя кое-где уже начали пробиваться волоски. Горелов по себе знал, что они очень жесткие и здорово царапают кожу ягодиц, когда Егор его трахает, создавая дополнительные ощущения, скорее приятные, чем нет. Выдавив немного смазки Егору прямо на анус, он принялся вводить указательный палец. Парень зажимался и здорово мешал ему.
— Да расслабься ты, — рыкнул Горелов, колени уже не просто ныли — болели — поэтому он сел на корточки. — Пока не кончишь ты, не кончу я… В смысле… э.
— Да понял я, — Егор смотрел в потолок и понимал, что завтра ему не жить, так что решил, если уж помирать, то хоть с приятными воспоминаниями, поэтому послушался любовника и расслабился.
— Вот так, — похвалил его Горелов, повторно забирая член в рот.
Теперь дело пошло значительно лучше: член начал наливаться, увеличиваясь в размерах, он ощутил на языке странный вкус, смутно догадываясь, что это может быть, к первому пальцу добавился второй. Нащупав то, что он посчитал простатой, Виктор принялся ритмично надавливать на это место, припоминая, как делал это в прошлый раз.
Горелов ни хрена не понимал в ласках, Егор искренне сочувствовал всем его предыдущим любовницам. Действия Горя были слишком прямолинейны, жестки, никакой деликатности в столь нежном месте. Но все равно, эти топорные ласки нравились Егору, потому что они были искренними. Он опустил руку на затылок Горелова, но не для того, чтобы задать темп, а просто, чтобы погладить его по голове, ощущая под пальцами мягкость его волос. Горелов одновременно ласкал его член языком, не забирая слишком глубоко в рот, видимо, боясь подавиться, и давил ему на простату. Ритм несколько не совпадал, но Егора заводила сама мысль, что и кто с ним делает.
Сил сдерживать почти не было, он ерзал задницей по сидению, вскидывал бедра и что-то жалобно лепетал. Единственное на что его хватило — это предупреждающе выкрикнуть "кончаю" в нужный момент.
Горелов предупреждению не внял и голову не убрал. Только когда сперма забила ему в рот, он дернулся прочь, позволяя остаткам семени упасть на пол. Подумал, перекатил то, что попало, на язык и тоже сплюнул.
— И как только девки это глотают? — спросил он у Егора.
Тот лежал совсем прибалдевший, прикрыв глаза и улыбаясь. Горелов самодовольно усмехнулся: он бог минета!
— Эй, — Виктор пихнул Егора в ногу, — я спросил и как только это глотают?
— Отвали, — вяло фыркнул Егор, не открывая глаз. — Так и глотают, тоже привычка нужна.
Горелов прикинул, что ему такая привычка нафиг не сдалась. Лучше он курить начнет, чем глотать такое.
— А за сколько раз формируется эта привычка? — уточнил он у эксперта.
— Я не считал, — Егор все же открыл глаза и теперь снимал свои конечности с подлокотников, пытаясь сесть нормально, — просто однажды перестаешь париться на эту тему и все.
— И что теперь? — Горелов помнил, что он начинал это ради какой-то великой цели, но вот ради какой — оставалось для него загадкой.
— Ничего, — пожал плечами Егор. — Ответной любезности ты от меня не ждешь, я так понимаю, потому иди спать, а я тут приберусь, оденусь во все новое и пойду писать завещание.
Вторую часть фразы Егора Виктор пропустил мимо ушей и послушно пошел к себе спать. Уже раздеваясь, он подумал, что как-то странно ощущал себя во время минета, как будто бы у него самого вставало. Мысль была интересная, её надо было обдумать, но не сейчас, а завтра. Все завтра.
Только вот утром было совсем не до каких-то там размышлений.
Горе проснулся и сразу же пожалел, что сделал это. Голова не просто болела, она раскалывалась на мелкие кусочки. Странно, ведь обычно похмелье у Горелова проходило вполне терпимо. А тут такая какофония в мозгах.
Виктор что-то жалобно простонал и перекатил головой по подушке. От этого звука стало еще хуже. Мало того, что в голове зазвенело, так еще и голос показался каким-то чужим: слишком охрипшим и грубым. Словно он всю ночь орал.
Горелов немного поднапряг память, но ничего такого не припомнил. Нет, что-то с сексом было вчера, но он явно ощущал, что зад его не трогали. Так что же такое-то было?
Не в силах терпеть головную боль и гадкий привкус во рту, Виктор все-таки поднялся и зашагал в ванную, придерживая одной рукой голову, чтобы не упала, а второй опираясь на стену. Давненько с ним не было такого аншлага. Стареет видать, что от простой попойки чувствует себя полутрупом.
В окна настойчиво пробивался свет, отчего Виктор только зажмурился сильнее. Глаза слезились от полуденного солнца так сильно, что хотелось или надеть очки, или позадергивать все шторы, или наорать на Егора, чтобы он позадергивал все шторы и притащил ему очки.
Упоминание любовника почему-то отозвалось чем-то приятным в груди, а пальцы странно зачесались. Хм, как они трахались-то вчера вообще, что у него болит горло, но не болит зад? Горелов на секунду подумал, что горло могло бы болеть и из-за минета, но потом весело заржал от такой нелепости. Хотя тут же заткнулся: голова отозвалась болью, а в шее что-то стрельнуло.
До ванны он как-то добрался. И первым делом открыл кран и начал жадно хлебать льющуюся из него воду. Горло приятно смочилось и перестало так драть. Виктор блаженно застонал, жмуря глаза и плеская себе в лицо. Он бы еще и совсем под воду сунулся, да решил оставить это до душа. Успеется еще, а сейчас нужно сделать другую вещь, которую организм настойчиво побуждал ускорить.
Этот санузел у Горелова был совместный. Мог себе позволить, собственно, все равно жил один. Ну… раньше, да. Да и в квартире была вторая ванная и туалет для гостей. А в этом, хозяйском, так классно стянуть трусы, помочиться в унитаз и тут же шагнуть в душевую кабинку, не заморачиваясь переходами из одного помещения в другое.
Завершив все свои дела, Виктор нажал на слив и приступил к регулировке воды в душевой кабинке. Она у него была одной из новомодных сейчас, когда струи бьют не только сверху, но и с боков. Температуру можно было настроить самому изначально. Вообще, Горелов никогда этим не заморачивался, выставив по умолчанию любимую летнюю воду, но с появлением Егора в этой квартире пришлось каждый раз перепроверять настройки, потому что рисковал получить водопад кипятка на свои бока. Было у них такое уже разок, после чего Горелов зарекся не смотреть на индикатор температуры. Просто Егор любил сразу погорячее, а Виктор наоборот начинал с едва теплой, постепенно прибавляя градусы. А запретить Егору мыться тут и отправить в другую ванную совесть не позволяла.
Кстати, что-то не слышно парнишку. Обычно в выходные, когда Горелов, соизволив выползти из кровати, заседал в ванной, из кухни доносилось шкворчание жарящейся яичницы, мяса или еще какие звуки, когда пацан, на радость Виктора, выготавливал что-то другое. А тут тихо так. Может, ушел в магазин?
На голову полилась прохладная вода, а Горелов даже замычал от удовольствия. Ему казалось, что с водой в сток утекает вся боль, а тело становится таким легким и расслабленным.
Полчаса блаженствования, когда мысли лениво перетекали в черепушке из одного угла в другой, и Горелов таки выбрался из заплыва.
— Егор, ты тут? — не слишком громко крикнул он в тишину квартиры.
Голова все еще не успокоилась, и тревожить ее слишком громкими звуками не хотелось. Пацан не отозвался, так что Виктор только пожал плечами и пошел одеваться. Значит все-таки ушел куда-то.
Память Горелову все еще отказывала, и он никак не мог вспомнить вчерашнее. Наверное, это была защитная реакция организма. Но что-то такое уже мельтешило где-то на краю сознания. И оставалось всего ничего, когда он бы осознал и вспомнил.
Напялив хлопковые спортивные штаны на завязках и почесывая подтянутый живот, Виктор все-таки выбрался на кухню на предмет чего-нибудь пожрать. Еда нашлась. Оказывается, Егор перед уходом предусмотрительно поджарил куриные окорочка и сделал салат. Правда, последний Горелову не очень нравился: огурцы и помидоры были тепличными и какими-то ненастоящими. То ли дело в разгар лета — да еще домашние с рынка, сочные и вкусные. Не то, что эта безвкусная мерзость. Но выбирать не приходилось.
Жевал Виктор с неохотой. Еда не очень-то лезла после вчерашнего, но перед тем как жрать таблетки нужно было хоть чего-нибудь поесть нормального и сытного. Да и на голодный желудок его снова могло бы повести, если просто хлебнуть воды.
Он вяло пережевывал куриное мясо и пытался вспомнить, что же вчера такого произошло. Они ехали в его машине, и за рулем был Егор, что в какой-то мере даже было приятно. Теперь можно было спокойно нажраться и знать, что машину оставлять не придется. Собственный водитель, бля! Горелов фыркнул от удовольствия: ему нравилось находить в своем любовнике все больше и больше плюсов. В такие моменты он был особенно рад, что все-таки решился связаться со всей этой пидорасятиной. Сплошная польза от парнишки: и член в заднице, и еда на столе, и переводы в кабинет вместе с кофе. Теперь вот еще и за руль можно посадить.
Так вот что-то ему такое в этот момент стукнуло в голову… Горелов нахмурился, переставая жевать. Что-то такое… Про то, что геи очень любят сосать и… И…
Вначале глаза Виктора стали по пять копеек, потом он закашлялся, усеивая крошкой пережеванной курицы стол.
МЛЯТЬ!
Перед глазами как живой встал член. Егоров член, между прочим. И самое ужасное, что теперь Горелов ЗНАЛ каков он на вкус, ЗНАЛ какая из него выплескивается сперма, ЗНАЛ какой этот самый член шелковистый и гладкий. Он все это ЗНАЛ.
Виктор схватился за сердце, понимая, что еще немного и его не откачают.
— Самохин, еб твою мать! — заорал Горелов во всю мощь своих легких. — Пиши завещание, паскуда!
Только вот Егора в квартире не было, на чем он счастливо и спасся. Вначале Горелов бегал по квартире и готов был крушить все подряд. Потом все-таки немного поуспокоился и засел в кабинете, остервенело раскладывая на компьютере пасьянс, а под нос себе размышляя как дальше быть.
— Член. Я сосал член. Поздравляю вас, Горелов Виктор Георгиевич, теперь вы полноценный пидорас!
Пасьянс не сходился. От этого желчи у Горелова становилось еще больше.
— Минет, млять, минет! Я теперь долбанный членосос!
На этом слове Виктор как-то особенно злобно булькнул, а компьютер нагло пипикнул, показывая, что все ходы исчерпаны.
Горелов зарычал и отбросил от себя мышку.
— Так. Успокоиться. Мне нужно успокоиться. Просто-напросто спокойствие.
Мужчина сделал пару вдохов-выдохов и попытался рассуждать здраво:
— Ну и что тут такого? Егор же меня и так в жопу ебет. Это ли не верх пидорасятины?
Внутренний Горелов осуждающе покачал головой, напоминая, что у него безвыходное положение — полный нестояк.
— Ну, отсосал я ему разок. Так, когда Егор уйдет к другому, у меня еще и не такого могут потребовать. Значит, я правильно поступил?