Внутренний Горелов возмущенно округлил глаза и погрозил кулаком, предупреждая, что никакой такой пидорасятиной больше заниматься не намерен.
— А парнишка кончил, — вдруг ухмыльнулся Виктор. — Значит даже в минете я мастер!
Внутренний Горелов только печально вздохнул и пошел рыть себе могилку.
К возращению Егора мироощущение Горелова более-менее пришло в норму. Самовнушение здорово работало, так что теперь Виктор уже спокойно воспринимал произошедшее, что явно обезопасило жизнь Егора.
Тот кстати в квартире чуть ли не крался, открывая замок так тихо, как только возможно, следя за тем, чтобы ничего нигде не скрипнуло. И прежде чем входить открыл дверь и долго вслушивался, видно, надеясь различить громкие маты любовника. Тот на удивление не орал, так что на душе у парня стало полегче, и он смело шагнул в квартиру, решив, что будет, то будет.
Горелов в это время уже спокойно работал над бумагами, возвратив многострадальную мышку на положенное место. Та почему-то стала немного заедать и тормозить. Полет за правое дело не прошел для нее даром.
— Привет, — Егор смело заглянул в кабинет, ожидая, что его тут же скрутят и придушат к чертям собачьим.
Но Горелов только кивнул, не отвлекаясь от какого-то документа, что читал с экрана. Никаких признаков агрессии мужчина не проявлял, что для приготовившего отдать богу душу Егора было ну очень странно. Нет, это конечно мог бы быть заговор Горелова и компьютера по усыплению бдительности, но вот Егор точно знал, что его любовник — «как бы натурал», слишком прямолинеен. Если дело не касается бизнеса, конечно же.
Парень потерянно потоптался на пороге, не зная как себя вести дальше.
— Как ты себя чувствуешь? — разродился он, наконец, на продолжение беседы.
— Ничего так, — промычал Горелов, правда отчего-то поморщился и инстинктивно потер лоб.
— А, ну понятно, — парень кивнул и попятился, не желая навлекать на свой зад лишние неприятности.
Причем исключительно в переносном смысле, к его большому сожалению.
— Егор, — окликнул его Горе, когда тот был уже за порогом.
— Дааааа? — парнишка с подозрением оглянулся, опасаясь увидеть признаки приближающейся расправы.
— Завари зеленого чая, пожалуйста, — попросил его Виктор.
— Ладно, — Егор только непонимающе моргнул и пошел на кухню.
Такое поведение любовника настораживало. Почему-то он ожидал от Горелова поутру как минимум скандала, а как максимум смертоубийства, после которого пришлось бы прятать труп. Его труп, между прочим.
Глава 8
Горелов про тот самый минет ни разу не заикнулся, ни вечером, ни на следующий день, ни через неделю. Они продолжали жить как раньше. Постепенно Егор расслабился и перестал ждать расправы.
Только вот с каждым прожитым днем рядом с любовником Егору становилось все тоскливее и тоскливее. И дело даже не в отсутствии такого желанного пассивного секса. Это-то парень мог и пережить. В конце концов, он хорошо наловчился трахать себя пальцами в душе, когда совсем уж припирало. Конечно, это совсем не то, что почувствовать чужой член или те же гореловские пальцы, но нужно было как-то скидывать напряжение. А пойти налево Егор уже точно не мог. Потому что… Ну не мог и все!
Ему и раньше совесть не позволяла, а в последнее время сама мысль об этом была противной и какой-то мерзкой. Егор уже настолько привык к своему любовнику, что о других даже думать не хотелось. Да, Горе был практичным эгоистом, обожал командовать и запрещал ему такую желаемую «пидорасятину», как выражался сам Горелов. Но в то же время Виктор был добрым и заботливым. Отличный любовник, хоть и вынужденный пассив с таким пропадающим добром. Егор восхищался его хваткой в бизнесе, силой воли и железным характером. Одно то, что мужчина переборол свою натуральность, чтобы не потерять радость секса, уже много значило. Горелов пер напролом, добиваясь своего. Однозначно, Егор восхищался им.
Но жизнь не состоит только из траха, работы и совместных обедо-завтрако-ужинов. Егору хотелось простого человеческого тепла. Ласки, нежности. Этого Горелов точно не мог ему дать. Да он даже его не целовал, называя все это пидорасятиной. И нашел же, млять, словечко!
Раньше Егора забавляло такое отношение Виктора ко всему кроме анального секса. Он считал это в каком-то роде лицемерием. Подставить жопу и воротить нос от другого? Ну не глупо ли? Может быть, Егор просто надеялся, что Горелов со временем привыкнет и придет к остальному? В какой-то мере минет это подтверждал. Но вот после него ничего грандиозного, переворачивающего мир с ног на голову не произошло. Все так же Егор шел спать в свою спальню сразу же после секса. Все так же лишь мечтал о поцелуях или какой-то другой ласке. Все так же продолжал трахать Горе, с тоской поглядывая на его мощный член. Не изменилось ни-че-го!
Это заставляло думать о том, что же будет дальше. Как долго Егор сможет жить на положении вибратора?
Ответа парень не знал, но с каждым днем загонялся все больше и больше.
А вот Горелов не загонялся совсем. В его жизни все было ясно и понятно. А на Егора вообще были далеко идущие планы. Вначале Виктор думал, что легко отпустит парня, когда тот найдет себе там кого-то. Но вот после минета призадумался. Парнишка его устраивал всем. Да и привык к нему Горелов. Отдавать уже своего, почти родного любовника не хотелось.
Горелов даже был согласен еще отсосать парню столько раз, сколько нужно, чтобы тот остался. Другого гея искать не хотелось, ведь он определенно будет хуже Егора. Изредка Виктор даже почитывал статьи на тему «Что нужно гею?». Статьи были либо абсурдными, либо слишком пошлыми. Но Горелов не сдавался и продолжал свои интернет-поиски.
Теперь частенько можно было услышать из Гореловских уст такие слова как «мы», «нам». И вылетало это из Горя совершенно непреднамеренно, он даже не замечал за собой такой перемены. Впрочем, не замечал этого и Егор, зациклившийся на своих страхах.
Такими темпами они дожили до дня рождения Лешки.
Поначалу Егор совсем не планировал приглашать Горелова с собой. Об этом даже речи не шло. Леха, правда, заикнулся раз, но Егор категорично отказался. Тащить Горе в гей-клуб, где они и познакомились, совершенно не хотелось. Во-первых, парень опасался, что его любовник сболтнет чего-нибудь не того про их отношения. Леха-то точно допытывался бы. А во-вторых, где-то внутри свербела мысль, что Горелов может найти себе там другого гея, который будет с удовольствием его трахать. Вот такая безотчетная ревность.
Настаивать друг не стал, и Егор был приглашен один.
Подарок он купил давно: дорогой парфюм был упакован и ждал своего часа. В общем, все было готово, оставалось только доработать рабочий день и поспешить на тусовку.
Горелов в этот день сильно не напрягал, дел было немного, так что Егор сидел за компом, на автомате переводя какую-то ерунду, и раздумывал, стоит ли объяснять любовнику, куда он уходит или же отделаться общим «к другу»?
Только Горелов все решил за него. Закончив рабочий день раньше обычного на час, Виктор вышел из кабинета весь какой-то довольный и веселый.
— Давай заедем в бар какой-нибудь сегодня? — предложил Горе, опираясь бедром о стол Егора.
Тот даже замер, пораженно смотря на любовника.
— С чего вдруг? — только и захлопал он глазами.
— Настроение хорошее, — пожал плечами Горелов. — Давай собирайся быстрее и поедем.
— Я не могу, — выпалил Егор, косясь на верхнюю полку стола, где лежал Лехин подарок.
— Почему? — опешил Виктор.
— Ну… У меня у друга днюха, — Егор все-таки признался, врать совершенно не хотелось, да и глупо это. Не будет же Горелов ему запрещать ходить к друзьям.
Горе почему-то крякнул и почесал подбородок.
— Мы идем к твоему другу, а я не побрился, — с огорчением констатировал он. — Тогда заедем домой, я еще и переоденусь. Собирайся шустрее, время не ждет.
Глаза у Егора стали огромными и идеально круглыми. Он даже поверить не мог в то, что услышал.
— Это в клубе! В том самом! — зашипел парень, понизив голос, хотя рядом никого и не было.
Горелов только пожал плечами, словно ему плевать, что там за клуб такой и посмотрел грозным взглядом.
— Будешь рассусоливать — пойдем ко мне в кабинет трахаться, — пригрозил он, но уголки гореловских губ почему-то дрогнули и поползли вверх. — Давай быстрее, Егор.
— Угу, — только и оставалось обреченно вздохнуть парню, да выключить комп.
После времени, проведенного с Егором, клуб теперь воспринимался иначе.
Извращенцы — пидорасы куда-то неожиданно пропали, оставив после себя нормальных ребят, с которыми и выпить не грех.
Леха сегодня не стоял за стойкой, как обычно, а сидел на почетном месте именинника. Вот честное слово, если бы у парня сегодня не был день рождения, то Горелов пару раз хорошенько съездил ему бы по физиономии. Не то чтобы он сделал что-то из ряда вон, просто достал своими подколками до печенок. Горелов держался исключительно ради Егора, с которым доставучий засранец хорошо дружил.
Кстати Егор тоже сегодня изрядно бесил подвыпившего Горелова. Бесил тем, что слишком близко терся рядом с Лехой, заразительно смеялся на шутки лысого качка в красной майке, слишком долго смотрел на смазливого высокого придурка в белых кроссовках. Последнего Горелов уж было приложил пару раз смазливой же мордой об стол, но сдержался, сетуя на то, что со своим уставом в чужой гей-клуб не ходят. Но Егор непозволительно долго на него пялился!
Егор же сверлил взглядом Жоржика Запоркина или, как он сам себя называет, Жоржа, бесясь внутри, что тот в открытую строит глазки его Горю. Да и тот тоже отвечал, подмигивал еще вон. Или это нервный тик? Нет, точно подмигивает!
Егор уже сотню раз пожалел, что согласился взять сюда своего Горелова. Ему-то ведь плевать с кем трахаться, лишь бы постоянный секс был. Ну чем ему этот Запоркин понравился? Ведь ярко выраженный пассив!
«Такой же каким я был», — зло констатировал Егор.
Он хорошо знал, что Жоржик был только по части подставить зад. А ведь его Горелов — тот еще альфа-самец. Не знал бы его обстоятельств, уже истекал бы смазкой, и вилял рядом чешущейся жопой.
Егор вздохнул и опрокинул в себя стопку.
Надо было поскорее тащить Горелова домой и не подставлять жадным взглядом других. Обойдутся! Самому мало.
Еще и Леха как сговорился с остальными. Весь вечер лезет к Горю со своими шуточками про «натуралов не бывает» и остальным. Смешливый, бля!
И где-то глубоко внутри у Егора скреблась нехорошая мысль, что друг запал на его любовника. Он же еще тогда себе его хотел забрать, да уступил безденежному Егору. А что если он захотел попробовать счастья сейчас?
Потом парень, конечно, мысленно пинал себя. Друг не стал бы зариться на чужое, особенно если знает, насколько Егор попал с Гореловым. Но внимательно следить за всеми оттирающимися рядом не переставал.
Леху в клубе все знали и любили, он ведь был отличным парнем: добрый, общительный, всегда выслушает, подбодрит. Это конечно было частью его работы бармена, но не многие вспоминали об этом. Вот и хозяин клуба расщедрился и устроил из личного праздника развлечение для всех посетителей. Шарики, танцоры, ведущий. Много разных тостов. Было на самом деле весело, если бы не снедавшая Егора ревность.
И тут в клубе начались конкурсы. Беспардонный ведущий вытаскивал гостей на сцену, разбивал их на пары и предлагал то засунуть карандаш на веревочке в узкое горлышко бутылки, то постучать половником по сковородке. Все развлечения носили исключительно пошлый характер. Простой конкурс с карандашом и бутылкой усложнили завязанными глазами. Один из партнеров диктовал другому как двигаться, когда приседать — получалось очень забавно. Особенно если учесть, что карандаши ведущий старался навесить на пассивов, а командовать предлагал активам. Народ ухохатывался до слез.
Победителям досталась пачка светящихся в темноте презервативов, а проигравшим утешительный приз — морковка.
Следующий конкурс был с половником и сковородой. Ведущий вытащил на сцену две парочки: одному из каждой пары он привязал на талию сковородку за ручку, а второму половник. У каждой пары в запасе была одна минута, им по очереди предстояло «настучать» без рук как можно большее количество раз. Со стороны их движения бедрами друг другу навстречу выглядели крайне смешно. И снова победителям достались резинки, а проигравшим морковка.
На третий конкурс, который ведущий назвал «Конкурсом для настоящих мужиков», подлый Леха вытолкнул Горелова с Егором, с другой стороны на сцену ведущий вывел Жоржика и одного из завсегдатаев клуба — Вовчика.
— Господа, господа! — ведущий и сам ржал как конь. — Поаплодируем нашим конкурсантам! — Народ послушно захлопал. — А теперь я попрошу вас и вас, — он ткнул изящным пальчиком в Горе и Вовчика, — лечь на сцене на спину, не волнуйтесь, у меня есть простынка.
Роль простынки выполняла какая-то сомнительного вида тряпка, почему-то в красный горошек. Виктор и Вовчик поморщились, но оба легли.
— А теперь вы молодые люди, — ведущий поманил к себе Егора с Жоржиком, — будьте любезны, примите упор лежа над вашими партнерами по команде!
Егор мысленно застонал, показал зубоскалящему Лехе кулак и покорно замер над Горем на вытянутых руках.
— Ничего для нас нового, да? — тихо произнес Горелов и пьяно хихикнул.
У Егора волосы встали дыбом, даже те, которые он сбривал регулярно. Не дай бог пьяный Горе проболтается о специфике их интимных отношений, вот тогда всех геев Москвы точно ожидает тотальный геноцид, потому что Горелов не успокоится, пока не изведет всех потенциальных разносчиков сплетни.
— Молчи, — шепнул Егор.
— Готовы? — ведущий разве что не попискивал от удовольствия. — Тогда можете начинать отжиматься, а мы посчитаем. Начали! Один!
Егор начал отжиматься, стараясь не до конца ложиться на Горелова и жутко смущаясь, что делает такое на людях. Каждый раз, когда он сгибал руки, его губы почти касались губ Виктора. Он чувствовал запах любовника, видел каждую черту его лица, едва заметно заросший подбородок, морщинку в уголках улыбающихся глаз, нестерпимо хотелось позволить себе поцелуй, но было нельзя.
Егор чувствовал, что сможет продержаться как минимум семьдесят, а то и все сто отжиманий, но ему не пришлось демонстрировать свою подготовку, потому что после десятого жима Жоржик под смех и улюлюкание не выдержал и свалился на Вовчика.
— Отлично, — ведущий захлопал, — счет пока один-ноль, теперь меняемся местами. Верхи становятся низами, а низы верхами! И, господа, не порвите простынку — это очень дорогой моему сердцу реквизит! Она еще советскую власть помнит!
Егор послушно лег под Горелова на спину, Вовчик устроился над Жоржиком.
— Готовы? Начали! Один! Два! Три!
Горелов отжимался мощно и на вид очень легко. Его лицо то нависало над Егором, то отдалялось, дыхание было ровным, только сильно пахло алкоголем, хотя и не очень противно. Для Егора вообще в любовнике не было ничего противного.
Счет перевалил за десять, потом за двадцать, потом за тридцать.
— Вот они — настоящие мужчины!!! — восхищенно верещал ведущий на заднем плане.
— Много. Ты. Понимаешь! — прошипел Горелов, не прекращая отжиматься.
Егор повернул голову: с Вовчика уже вовсю валил пот, и он явно недостаточно низко опускался.
Сорок превратились в пятьдесят, а потом и в шестьдесят. Горелов так и не сбил дыхание и даже самодовольно улыбался Егору и подмигивал, намекая, что победа за ними.
Раздался крик. Это Вовчик не выдержал и всей своей стокилограммовой массой рухнул на Жоржика.
— А! Ты!!! Шкаф трехстворчатый!!! Слезь с меня! Раздавишь!!! Спасите! Помогите!!!
Жоржик орал как резаный. Вовчик тяжело дышал, но никак не мог с него сползти. Горелов встал и, подхватив конкурента подмышки, легко поставил его в вертикальное положение.