Проснулась она, когда уже стемнело. Это привело ее в ужас. Когда ложилась, было около 9.30; неужели она проспала весь день — в это верилось с трудом.
Но, включив лампу на прикроватной тумбочке и посмотрев на будильник, Луиза убедилась, что уже действительно было почти семь вечера. Она проспала девять часов!
Обычно она радовалась, когда ей удавалось отдохнуть хотя бы пять часов, максимум шесть, девять же — это рекорд! Она спустила ноги на пол, всунула их в тапки и надела пеньюар. Перво-наперво она приготовила себе чашечку кофе и выпила его, читая газету, которую нашла, придя домой, и только потом пошла принять душ и одеться.
Сейчас уже было слишком поздно пойти куда-нибудь — в ресторан или в кино, — как она иногда поступала в выходные. Поэтому Луиза решила взяться за приготовление ризотто[6] . Это было одно из ее самых любимых блюд, прежде всего потому, что оно легко готовилось и туда можно было добавить любые компоненты, какие только окажутся под рукой. Она часто использовала остатки курицы или рыбы, сегодня же добавила немного кукурузы, красного и зеленого перца, консервированной фасоли и томатов.
Пока Луиза превращала эту груду продуктов в изысканное блюдо, зазвонил телефон. Она убавила огонь и взяла трубку.
— Ты дома! — Отрывистый тон Дэвида заставил ее вздрогнуть. — Можно я приеду к тебе? Нам надо поговорить, Луиза. Мы не можем оставить это как есть.
Луиза была в замешательстве.
— Дэвид… я… Послушай, может быть, лучше завтра?..
— Нет, сейчас, — кратко произнес он и повесил трубку.
Он едет сюда. Она нервно покусывала губу, пораженная яростью в его голосе. Конечно, она не имела никакого права судить его за то, что он вышел из себя, но ничего не могла поделать и со своими собственными чувствами. Он нравился ей, но это не любовь — что еще ей оставалось делать, как не сказать ему, что у них не может быть совместного будущего? Она ему никогда ничего не обещала. Их связь началась случайно и всегда подстраивалась под их рабочие графики; ни с одной стороны не проявлялось никаких признаков страсти. Да, Дэвид хотел, чтобы она спала с ним, но он ни разу не говорил, что любит ее, не интересовался, как она сама к нему относится.
Луиза страшилась его прихода к ней сегодня вечером, особенно в таком настроении. Она всегда боялась мужского насилия.
Она медленно вернулась на кухню проверить, как там ризотто, но тут же снова зазвонил телефон. В этот раз она бросилась к нему со всех ног в надежде на то, что это звонит Дэвид сообщить, что передумал.
Это был не Дэвид.
— Это Закери Вест, — произнес знакомый низкий голос.
Сердце Луизы чуть не выпрыгнуло из груди от волнения.
— А-а, привет, — смущенно ответила она.
Его голос звучал отрывисто:
— Послушайте, я никак не могу дозвониться до своего врача, он на вызове, но мне нужен совет… Весь день у меня страшно болит голова, и такое впечатление, что обычные таблетки и не собираются помогать. Я хотел спросить… может, у вас есть что-нибудь посильнее? Или мне надо принять двойную дозу снотворного и спать, пока не пройдет боль?
— Нет, ни в коем случае не делайте этого, — сказала она, нахмурившись. Страшно болит голова? Весь день? Какие лекарства он уже принял? Все это не на шутку встревожило ее. — Если у вас что-то серьезное, то это может быть довольно опасно. Думаю, что самое лучшее, если я приеду осмотреть вас и сделаю несколько тестов. Это может быть и пустяк, но может и что-нибудь, что обязательно потребует квалифицированной помощи. Лучше убедиться сразу. Я буду через полчаса.
— Скорее всего, я ждал именно такого ответа, иначе бы не позвонил, — усмехнувшись, пробурчал он. — Мне неудобно беспокоить вас, но все равно спасибо.
— Не за что, — тепло ответила она и повесила трубку.
Ризотто вышло отличное. Луиза упаковала его в пластиковую миску, быстро закрыла крышкой. Она возьмет это с собой. Если им придется ждать врача, то она сможет разогреть блюдо у Закери.
Луиза наспех накрасилась, черные волосы уложила в свою обычную прическу, надела красный жакет и бросилась к машине. Выехав на дорогу, она заметила мчащегося по противоположной полосе Дэвида. Луиза постаралась не смотреть на него, рассчитывая, что он не заметит ее. Но, заворачивая за угол, она увидела, как Дэвид развернулся и ехал теперь за ней.
Только не это! Он преследует меня! — подумала она не без страха. Как назло, транспорта было немного и спрятаться было невозможно. Ей следовало пропустить шумно двигающийся грузовик, но она рискнула выскочить прямо у него перед носом. Она слышала, как водитель яростно сигналил, но уже мчалась вперед, чтобы скрыться из виду прежде, чем Дэвид тоже повернет.
Через некоторое время она бросила взгляд в зеркало заднего вида. Не обнаружив никаких признаков Дэвида, она успокоилась и стала думать о том, что ее тревожило сейчас не меньше, — о Закери.
Что это за головная боль? У него была травма головы во время аварии, но не серьезная, насколько она помнила, а что касается Закери, она вряд ли могла что-то забыть.
Конечно, это, возможно, совсем не связано с аварией, а было, например, следствием психологического расстройства. Очевидно, его чересчур огорчала неспособность творить. А головная боль была реакцией подсознания на постоянные неудачные попытки заставить себя рисовать.
Дорога до коттеджа заняла даже немного меньше получаса. С собой Луиза привезла целую сумку инструментов, которые подбирала несколько лет: градусник, прибор для измерения кровяного давления, несколько основных лекарств. Пока она извлекала из багажника сумку, где-то совсем рядом раздался звук приближающейся машины. Она замерла и в панике оглянулась. На какую-то долю секунды ей показалось, что Дэвид задавит ее. Заскрежетали тормоза, и он остановился всего в нескольких сантиметрах от капота ее собственной машины.
Он вышел, захлопнул дверцу и подошел к ней. На лице была написана ярость.
— Почему ты уехала, если знала, что я скоро буду у тебя? Какую игру ты затеяла?
Луиза побледнела и неуверенно ответила:
— Извини, Дэвид, у меня был срочный вызов.
— Что? — Он оглянулся, посмотрел на старинный коттедж и оценил безлюдность этого местечка. — Здесь? Ты уверена? — Тут открылась входная дверь, и на пороге показался Закери Вест. Лицо Дэвида вытянулось. — Это… я знаю его — он был моим пациентом… Художник… Как же его имя?..
— Закери Вест, — сухо подсказала Луиза.
Дэвид сначала посмотрел на Закери, направляющегося по тропинке прямо к ним, потом медленно повернулся и наклонился к ней.
— Что происходит? Он позвонил и попросил тебя приехать? — Постепенно в его голосе начали появляться высокие нотки, свидетельствующие об охватившем его гневе. — Почему он позвал тебя? Почему не своего личного врача? И откуда у него твой домашний телефон? Вы что… виделись с тех пор, как он у нас был?
Кровь за эти несколько секунд успела не один раз прихлынуть и отхлынуть от ее лица. Она не могла нормально ответить — только заикалась и выглядела еще более виноватой, чем была на самом деле.
— Ну… я…
Когда к ним подошел Закери, ее голос и вовсе оборвался. Ее взгляд, поднятый на него, выражал мольбу.
— Я как раз объясняла…
— Объясняла что? — спросил Закери, надменно сдвинув брови; Дэвид тоже явно не испытывал симпатии к своему бывшему пациенту.
— Ваше поведение, мистер Вест; она пыталась объяснить, почему вы позвонили ей, а не своему врачу. — Губы Дэвида сложились в насмешливую улыбку. — И, надо сказать, она говорила не слишком убедительно.
Закери ответил ему таким же враждебным взглядом.
— Ну, почему же? Я позвонил своему доктору, но он уехал по вызову.
— И вы не могли подождать, пока он вернется? Почему понадобилось звонить сестре Гилби? — Дэвид осматривал его с ног до головы; потом со злостью спросил: — Что же у вас было такое срочное? Вы мне не кажетесь настолько больным, чтобы вызывать специалиста на дом.
— У меня болела голова, — признался Закери.
— Голова? — Дэвид уже не скрывал ярости. — У вас болела голова? — Он трясся от злобы. — У вас болела голова, и из-за такого пустяка вы позвонили ей, а она помчалась к вам, забыв обо всем на свете?! — Он повернулся к Луизе. Она была так напугана этой сценой, что не могла вымолвить ни слова; ей же хотелось успокоить Дэвида, заставить его понять, как ее взволновала эта головная боль. Хотя она понимала, насколько неправдоподобно это прозвучит сейчас, когда Дэвид своими глазами увидел Закери, и, честно говоря, Закери вовсе не был похож на человека, находящегося при смерти.
После довольно длительной паузы Дэвид наконец произнес:
— Ладно, это хотя бы более или менее проясняет ситуацию, не так ли? Теперь я вижу всю картину. Жаль, что ты не рассказала мне раньше. Я потерял много времени, не понимая характера наших отношений. Должно быть, ты смеялась надо мной…
— Нет, Дэвид! — закричала она в отчаянии, заметив необычное выражение его глаз. — Ты все неправильно понял, поверь мне!
— Не думаю. — У него уже сложилось определенное мнение, и теперь он только мрачно улыбался.
— Дэвид, меньше всего на свете я хотела ранить тебя! — запротестовала Луиза, он заметил муку в ее темно-голубых глазах и некоторое время просто молча смотрел на нее.
— Я верю тебе. Хотя многие мужчины и не поверили бы. Но я знаю, какое у тебя мягкое сердце, Луиза. Все-таки я бы предпочел, чтобы ты мне все объяснила.
После этого он повернулся, сел в машину и уехал; она смотрела ему вслед, подбирая подходящие ругательства.
Он прав. Ей следовало сказать ему, что она любит другого мужчину, и не позволять их отношениям тянуться многие месяцы, хотя сознавала, что они не имеют будущего.
— Полагаю, это был ваш жених, — раздался в тишине голос Закери.
Она повернулась к нему в сильнейшем негодовании.
— Может быть, вы объясните, мистер Вест, как вам удалось вылечить неизлечимую головную боль? — яростно потребовала она.
— По-моему, она сама прошла, — кротко улыбнулся он.
— Прошла? — резко повторила за ним раскрасневшаяся Луиза.
— Правда поразительно? В какой-то момент боль просто ослепила меня; но потом я услышал звук подъезжающей машины, открыл дверь и увидел вашу ссору с тем парнем. Я сначала не понял, что у вас происходит, подумал, что он врезался сзади в ваш автомобиль или вы поцарапали его — в общем, что-то в этом роде. Я пошел, чтобы поддержать вас, но понял, что вы знакомы с ним и ссоритесь по гораздо более личному поводу, чем я предполагал. Он смотрел на меня как на слизня, попавшего к нему в салат, а вы, заикаясь как школьница, пытались извиниться за то, что приехали сюда.
Луиза злобно огрызнулась:
— От вас было не слишком много помощи. Могли хотя бы сказать ему, что заставили меня подумать, будто вам действительно плохо.
— Я собирался, — возразил Закери. — Но он прервал меня и начал кричать на вас, и в любом случае… к тому времени мне стало намного лучше, и мне показалось, что он не поверит ни единому моему слову.
Луиза не могла отрицать, что, возможно, он прав. Дэвид подумал бы, что Закери лжет. Невозможно было представить, что у Закери болит хоть что-нибудь: у него был отличный цвет лица, глаза блестели.
— Мне самой верится с трудом, — произнесла она ледяным тоном. — Боюсь, что история про чудесное исцеление не очень убедительна, мистер Вест.
Усмешка сошла с его лица, он напрягся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Вместе с тем это правда, — настаивал он. — Не знаю, почему голова так быстро прошла, но факт остается фактом. Может быть, мне помог адреналин, выработанный моим организмом, когда я оказался свидетелем столь яростной схватки?
— Ох! — прошептала она, испытывая сильное желание поколотить его. — Как насчет еще одной яростной схватки? Подозреваю, что на этот раз у меня схватка будет с вами!
Предварительно посмотрев по сторонам, он одарил ее дразнящим взглядом.
У Луизы на шее начал бешено биться пульс. Она не смогла выдержать его взгляд и отвела глаза в сторону.
— Вы без толку потратили мое время, — пробормотала она, загородившись от него ресницами.
— Мне очень жаль. — По его тону было ясно, что ему не только не очень жаль, но и вообще не жаль. — Я уже давно ничем не занимался, только целыми днями хандрил. Видимо, от скуки голова и разболелась. До аварии я всегда был занят, с раннего утра до позднего вечера, а в течение светлого времени суток работал. Выписавшись из больницы, я брожу по дому, делаю что-нибудь, но мой мозг не занят. Может, он таким образом протестует?
— А может, вы преувеличили свои симптомы, когда разговаривали со мной по телефону!
— Нет, конечно, нет! Боль была настолько сильна, что мне казалось — я бьюсь головой об стенку.
Она поверила ему, а еще больше — настойчивости, с которой он это произнес, но злобы у нее не убавилось.
— Но я так и не поняла, почему вы не сказали Дэвиду правду. Какая разница, поверит он вам или нет; это же лучше, чем давать ему вот так уехать. Неужели вам не показалось, что в сложившейся ситуации вы обязаны были это сделать для меня? В конце концов, виноваты во всем именно вы.
— Так бы я и поступил, если бы у меня не сложилось впечатления, что ваше сердце не будет разбито от разрыва с ним, — медленно произнес он, и краска горячей волной прихлынула к ее щекам.
— Вы ничего об этом не знаете!
— Возможно, но у меня есть глаза и уши. Если бы вы действительно хотели переубедить его, то обязательно сделали бы это.
Она прикусила губу. Он был слишком догадлив, и это ее пугало. Он в состоянии и дальше копаться в ее душе. Луиза опасалась, что там он наткнется на ее чувства к нему, лежащие столь открыто. Такого унижения она не вынесет.
— Ну ладно, в любом случае моя помощь вам, кажется, не нужна, так что я поехала, — произнесла она, поворачиваясь к машине.
Закери схватил ее за руку.
— Не уезжайте!
Она смерила его полным подозрения взглядом темно-голубых глаз.
Его улыбка была почти мальчишеской: полураскаивающаяся-полупросящая.
— Я уже несколько дней ни с кем не общался. Вы ужинали? У меня немного продуктов, но я могу приготовить яйца с беконом или омлет. Только не оставляйте меня, Луиза.
Первый раз он назвал ее по имени. Она отметила это, испытав своего рода небольшой шок, но в ответ произнесла только:
— Мне надо возвращаться.
Ей ужасно хотелось остаться, но она боялась, что он может ранить ее в этот раз еще больнее. Он был влюблен в другую женщину. К ней же самой он испытывал платонические чувства. Его интересовало ее общество только потому, что это было лучше, чем совсем никакого. Это ее ничуть не радовало.
— Останьтесь хотя бы на часик, — предложил он, выхватывая сумку из ее рук. — Что у вас здесь? Орудия пыток?
— Медицинские инструменты. Я думала, что мне придется вас обследовать, — ответила она, стараясь отобрать у него сумку, но он держал ее на расстоянии вытянутой руки.
— Вы все равно можете обследовать меня, чтобы удостовериться, что головная боль не вернется. А потом я приготовлю нам ужин.
— Я привезла еду с собой, — смущенно сдалась она. — Когда вы позвонили, я как раз готовила ризотто, поэтому решила захватить его с собой. Я подумала, что смогу его разогреть у вас, если мне придется здесь задержаться, например в ожидании неотложки…
Недоверчиво прищурившись, он спросил:
— Неужели вы подумали, что мне настолько плохо?
— Лучше быть готовым ко всяким неожиданностям. У вас был такой голос, словно вы при смерти.
— Тогда я себя именно так и чувствовал. — Закери скривил губы. — Ваше ризотто тоже здесь? — поинтересовался он, все еще сжимая в руках ее сумку.
— Да. — Она наконец окончательно капитулировала. Пусть он использует ее как развлечение, потому что ему скучно. Пусть его бы устроила любая другая женщина, оказавшаяся на ее месте. В этом было, конечно, мало приятного, но главное, что она нужна ему. Ей было больно видеть, как он страдает от одиночества, и, в конце концов, авария ведь случилась по ее вине. Она постоянно корила себя. Если бы она не позвонила отцу и не заставила его спешно броситься к ней, он бы не врезался в Закери и Закери не страдал бы от головных болей из-за того, что не может больше работать.