Как все просто в этой стране, усмехнулась Алекс, вошла в подъезд и вызвала лифт. Но он приезжать отказался — был сломан. Алекс опять усмехнулась и стала подниматься по лестнице, сверяясь по пути с номерами квартир. Проходя пролет между третьим и четвертым этажами, она задела кожаной сумкой за край раздолбанной крышки мусоропровода. Крышка с шумом откинулась. В этот момент за окном громыхнул трамвай. Эти два звука слились, и Алекс вздрогнула. Ее охватило необъяснимое волнение. В странном оцепенении она посмотрела в окно. И словно увидела прошлое… Все тот же трамвай на остановке… Люди, выходящие из него… Продолжая на ходу читать толстую книгу в темной обложке, среди них идет девушка. Она очень похожа на мать Алекс. Только молодая. Она приближается. Вот уже видны ее руки, держащие книгу. Глаза, шея. Шнурок вокруг шеи. Кажется, шелковый. Дежа вю.
Снова громыхнул трамвай. Алекс опять вздрогнула и сбросила оцепенение. Вновь посмотрела в окно. Тряхнула головой… Трамвай отъехал от остановки.
Стараясь не волноваться, Алекс поднялась еще на один пролет, сверилась с номером квартиры и позвонила в довольно обшарпанную дверь, обитую черным дерматином.
Что ждет ее в этой квартире?..
Дверь распахнулась тотчас, словно Алекс здесь ждали. На пороге стоял мальчик лет пяти. Он удивленно посмотрел на Алекс.
— Мама, ты что, была в парикмахерской? А папа сказал, ты поехала к бабушке на кладбище.
Алекс опять растерялась.
— Можно войти?
Мальчик удивленно посмотрел на нее, вопросительно хмыкнул и ушел в комнату. Алекс в замешательстве мялась на пороге. Наконец в прихожую босиком вышел молодой мужчина в очках и потертых джинсах. Он недоуменно посмотрел на Алекс, затем, сняв круглые очки в металлической оправе, внимательно осмотрел ее еще раз.
— Откуда ты такая, Саша? — изумленно произнес он.
Теперь удивилась гостья.
— Вообще-то я Алекс. Сашей меня мама звала только в детстве. В Израиле.
Женя ошеломленно открыл рот.
— Где?!
— В Израиле, — повторила Алекс. — Я там родилась.
— Да вы зайдите. — растерянно пробормотал Женя. — А то я, по-моему, слегка схожу с ума.
Алекс переступила порог и огляделась.
— Понимаете, я ищу миссис Веру Тимофееву.
10
После разговора с Женей Алекс в глубокой задумчивости вышла из старого дома и села в машину.
— Теперь поедем на Преображенское кладбище, — сказала она водителю.
Тот поднял брови и посерьезнел.
— Неужто кто умер?
Алекс не ответила, думая о своем. Какой страшный год… И что ожидает ее впереди?..
Курносый шофер словно прочитал ее мысли.
— Год какой-то тяжелый. Все умирают. Демографический кризис, скорей всего.
Алекс молчала, погруженная в свои мысли.
Она даже не очень приглядывалась к дороге и почти не заметила, как они доехали до кладбища. У входа шла оживленная торговля цветами и венками. «Жигули» подъехали к входным воротам.
— Сколько я должна вам платить? — спросила Алекс.
— А как говорится, дай, сколько не жалко, но не меньше денег, — хмыкнул водитель.
— Мне не жалко. Только рублей, — она сделала ударение на «у», — ваших у меня нет.
— И не надо этих рублей! — весело повторил лопоухий ее слово с тем же самым ударением. — Заплати человеческими деньгами.
— Человеческими — это какими? — на всякий случай полюбопытствовала Алекс.
— Да самыми простыми — баксами вашими американскими, вот какими! Ты как с Луны свалилась!
Алекс достала бумажник, вынула сто долларов и протянула их водителю. Секунду подумала и снова полезла в бумажник.
— И вот еще пятьдесят. Купите мне букет белых роз на ваши рубли:
Парень, не скрывая радости от нежданно подвалившей суммы, рассматривал купюры на свет, хрустел ими, любовался.
— Эх, хороши президентики, что один, что другой! Нам бы такого какого-нибудь, а то все неприкаянных каких-то берут, без хруста. — Он сунул деньги в карман. — Окейчик! Окейчик! Будут вам белые розы… — и запел: — «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы…»
— А вы потом куда? — спросила Алекс.
— Бомбить поеду, — объявил лопоухий. Алекс растерялась.
— Кого бомбить?!
— Да это у нас выражение такое! — махнул рукой шофер. — Значит, клиентов искать. Чего испугалась?
— Понятно, — облегченно выдохнула Алекс. — А вы не можете меня подождать? Меня бомбить будете, когда вернусь.
— А я тебе чего, приглянулся? — обрадовался курносый. — Чего ты мне выкаешь-то?
Алекс усмехнулась.
— Да, вы хороший человек. Я больше не буду на «вы», просто еще нет привычки.
— Ну да, конечно… — начал охотно рассуждать парень. — Лицо у меня хорошее, открытое. И фигура нормальная. Сбросить только вот несколько килограммов нужно. Мне даже в стриптиз предлагали, но я отказался. Не могу работать без любви. Хотя если просьба от души исходит, то в принципе можно.
— От души, — заверила его Алекс.
— А сколько ждать?
— Недолго, — сказала Алекс, открывая дверцу «жигулей».
— Ну, так это… Долго я и не могу. Зарабатывать же надо… — забормотал лопоухий. — На душевную жизнь.
— Дождешься меня — дам еще столько же, — пообещала Алекс.
Парень осмотрел ее иронически.
— Ты что, миллионерша?
— Да, — просто ответила Алекс и вышла из машины.
Водитель расхохотался, выходя вслед за ней.
— Вот, мама дорогая, миллионершу подцепил!.. Не, на нашей работе не соскучишься!
Алекс пошла в глубь территории кладбища, сверяясь с нарисованным Женей на листе бумаги планом. Свернула в сторону от главной аллеи… Через десяток метров она увидела то, что искала.
Пространство два на два метра было огорожено низкой некрашеной металлической оградой. Внутри — более чем скромный вертикальный могильный камень. На нем черно-белая фотография на керамической плитке и какая-то надпись.
Алекс подошла поближе. Чей это портрет? Ах да, кажется, это ее бабушка, мать сестер Веры и Юли. Мама рассказывала Алекс, что портрет бабушки Алекс висел в доме на Чистопрудном бульваре, в спальне сестер, на стене, рядом с дешевым плакатом — тогда в далекие 70-е…
Перед камнем, на маленькой врытой в землю деревянной скамеечке, спиной к Алекс, сидела женщина. Рядом, на краю цветника, стояла урна с прахом. С прахом тетки Алекс, тети Веры…
Алекс остановилась, не дойдя до могилы несколько шагов. Женщина взяла в руки совок, внезапно на несколько секунд замерла и резко обернулась, словно затылком почувствовав чей-то взгляд. И увидела Алекс. А та увидела Сашу. Обе замерли в растерянности и молчании.
Они неотличимо похожи. И каждая увидела словно свое отражение.
Саша медленно ошеломленно разжала пальцы, и совок шлепнулся на землю. Алекс в замешательстве расслабила ладонь, и огромный букет белых роз, неторопливо рассыпаясь веером, тоже упал.
— Кто ты? — наконец недоуменно прошептала Саша.
— Я — Алекс, твоя сестра, — прозвучало в ответ.
— Но у меня нет сестры… — пробормотала Саша, не отрывая от Алекс остановившегося взгляда.
— Значит, теперь будет, — сказала Алекс.
Она уже пришла в себя, вынула из сумки и поставила на край цветника вторую урну. Урну с прахом своей матери…
— И надписей нужно теперь тоже две: Вера Тимофеева и Юлия Тимофеева… — прошептала Алекс.
Она смотрела на две урны, стоявшие рядом. Прах Веры и Юли… Двух сестер. Рядом стояли их дочери. Саша и Алекс. Измотанная переводчица из Москвы и роскошная миллионерша из Америки. И Алекс заплакала. Саша вслед за ней…
Потом они молча закопали урны и пошли к выходу.
— Я тебе все расскажу потом… — пробормотала Алекс. — Не здесь… Хотя твоя мама, а моя тетя тебе наверняка многое давным-давно рассказала. Только ты не знала обо мне, вот и все… Правда?..
Саша вздохнула и кивнула.
Курносый водитель, стоявший возле своих раздолбанных «жигулей», увидев их рядом, потерял дар речи.
— Не бойся, все в порядке! — поспешила успокоить его Алекс. — Это моя сестра.
Парень стал медленно приходить в себя.
— Да-а… Вот это номер… Вы когда с кладбища вышли вдвоем, меня чуть кондрашка не хватила. Нет, честно! Все, думаю, ку-ку. Башню мне свалило, думаю.
Ушла одна — пришли две. Так, что, девчонки, в принципе надо бы добавить. За нервный шок.
— Да ладно болтать! — резко остановила его уже пришедшая в себя Саша. — Не заметил разве, что прически разные и одежда? Небось, сразу во всем разобрался, а теперь лепишь горбатого!
Она еще раз искоса окинула взглядом сестрицу. Да, одета что надо… И стрижечка будь здрав…
Алекс, не заметив ее завистливого взгляда, смеясь, протянула курносому еще одну стодолларовую купюру.
— Достаточно? У нас сегодня большая печаль. Но и большая радость. В первый раз в жизни сестры друг друга увидели. Ну что, поехали?
— Как это — первый раз? — поинтересовался лопоухий, садясь в машину. — Родные сестры — и в первый раз?!
— Мы не родные… — сказала Алекс.
— Как не родные? — опять изумился шофер. — Одно лицо — и не родные?
Алекс посмотрела на Сашу. Та внимательно взглянула на нее… Лица неотличимые, зато оформление очень разное…
— А в самом деле! Это что же получается? — с наигранным оживлением заговорила Саша. — Если наши матери близнецы, а отец — один, то мы, выходит, сестры больше, чем двоюродные. Мы — одноюродные, считай — родные!.. С ума сойти… Алекс радостно приникла к сестре.
— Ну конечно, родные!.. Родные!.. Водитель весело оглянулся на них.
— Так, может, раз такое дело, еще по стольничку?.. С каждой. А?.. За воссоединение семьи!
Саша усмехнулась.
— А жирно не будет? Он тотчас посерьезнел.
— Не будет. Я, может, на твоей сестре еще поженюсь. Посватаюсь, как положено, да поженюсь!
— Держи карман шире! — хмыкнула Саша. Парень вновь начал валять дурака.
— А что? Лично я ей понравился. У меня к ней тоже претензий нет. Иностранка, конечно… Ну, так мы же интернационалисты…
— Знаю я вас! За сто долларов вы все интернационалисты. Особенно с молодой девушкой, — отозвалась Саша.
Бомбила понял, что теперь ему здесь много не обломится — не на тех напал! Сестренки слишком крутые. Он сменил тон.
— Так я и бесплатно могу! От души. По мне главное, чтобы человек был хороший и строго противоположного пола. А президентики сами приложатся…
Сестры попросили веселого водителя высадить их возле Старого Арбата и дружески распрощались с ним. Он остался довольным и умчался дальше бомбить.
Алекс осмотрелась, подошла к банкомату около ресторана «Прага», открыла сумку и достала из отделения на молнии платиновую-кредитную карточку. Вокруг сновал народ, зажигались вечерние огни, откуда-то доносилась музыка…
— Сейчас, подожди две минуты, — попросила Алекс Сашу, с интересом наблюдающую за всем происходящим. Но главное, Саша успела пронаблюдать за цифрами кода, которые набирала сестра на клавишах банкомата. «А вдруг когда-нибудь пригодится?» — мелькнула мысль.
Алекс опустила карточку в банкомат и набрала код. Банкомат выдал пачку банкнот. Алекс взяла деньги.
— Ну, я думаю, нам пока хватит… Саша криво усмехнулась. Живут же люди… И это ее сестра?! Почему судьба так несправедлива к одним и так благосклонна к другим?!
— Да. На пару часов, — пробормотала Саша.
Алекс засмеялась.
— Посмотрим! А сейчас гулять!
— Ну, мы и гульнем… Я прямо чувствую. Лишь бы до дома на своих ногах добраться, — отозвалась Саша.
Первый шок от встречи с сестрой-американкой у нее давно прошел. Теперь Сашу терзала зависть и грызло чувство обиды на жизнь. За что Сашу всегда и везде преследует невезуха? За что она так мучается и страдает, когда ее близкие родственники живут, не испытывая ни невзгод, ни огорчений? Тетке когда-то повезло. Хотя это везение она организовала себе сама, обманув Сашину мать… Как же все несправедливо!
— Поскольку я пока ничего здесь не знаю, — сказала Алекс, — тебе решать, куда нам лучше пойти.
Саша ненадолго оторвалась от своих грустных горьких мыслей и стала обдумывать дальнейший план действий. Но продумать его до конца ей не дал подваливший к сестрам пожилой бомж.
— Красавицы! — умильно обратился он к ним.
пестры обернулись. Бомж в замешательстве протер глаза и вгляделся в стоявших перед ним женщин повнимательнее. Они постарались сдержать смех. Пахло от бомжа ужасно. Но Саша была привычная, а Алекс призвала на помощь всю свою воспитанность и тактичность.
— Я извиняюсь… — продолжал бомж. — Понимаете, вчера вечером я серьезно задумался о смысле жизни…
— Нашей, что ли, дедунь? — бодро справилась Саша.
Она пыталась развлечь саму себя, пусть даже с помощью этого вонючего приставалы. Уж что есть — то есть…
— В том числе, красавицы, в том числе… Бомж не сводил с сестер пристального взгляда.
— И чего надумал?
— Что смысл не в красоте вашей, а в щедрости…
— Ты что, хочешь нас угостить? — ехидно поинтересовалась Саша.
— Я?! — удивился бомж.
— Вы знакомы? — спросила Сашу Алекс.
Странная страна… Как много в ней загадок… И как многого не понимает здесь Алекс… И, видимо, не поймет никогда… Что можно изучить за два-три дня?..
— Все люди знакомы между собой через пять колен. Это не я сказал, это вычислил покойный академик Сахаров, — многозначительно сказал бомж. — Вот, например, я вас не знаю, но мой друг знаком с человеком, знающим вашего друга. Хотя впрямую никто никого не знает. Ясно? И получается, что все мы братья и сестры.
— Довольно убедительно излагает, не находишь? — вновь обратилась Алекс к Саше.
— Это правда, красавицы, голая правда жизни… — с надеждой продолжал бомж.
Саша иронически покосилась на сестру.
— Убедительно будет, если ты ему дашь денег, а он тут же пойдет и нажрется в лоскуты! А потом будет изливать душу другим прохожим.
Алекс вытащила из сумки доллар и протянула его бомжу.
— Нет, невозможно устоять — ужасно привлекательный человек! А что значит «в лоскуты»?
Саша с досадой махнула рукой, не отвечая. Бомж, приняв от Алекс деньги с вежливым поклоном, обратился именно к ней.
— Ваша спутница не права, уважаемая! Я — человек, абсолютно свободный от страстей и пороков, как… — он запнулся, подыскивая сравнение, — как, к примеру, верблюд пустыни Гоби. Просто каждому из нас необходима своя колючка: верблюду — для пропитания, ну а мне — для катализатора. Чтобы поддерживать духовность и ровное состояние внутреннего мира, который тогда обретает еще большую загадочность и повышенное чутье к людской щедрости. Благодарствуйте, милая…
Алекс улыбнулась. Интересная страна… Здесь даже бесприютные люди философствуют на улицах.
Бомж так же вежливо кивнул Саше.
— А вам, любезная, посоветую перечитать Максима Горького, его пьесу «На дне». Великое произведение ума человеческого и души! Человек — это звучит го-о-о-рдо! Не забыли? Мно-о-о-го там любопытного почерпнете для себя, очень много…
Он поклонился и с достоинством удалился, сжимая в руке доллар. Алекс и Саша глянули друг на друга, и обе одновременно прыснули.
— Ты читала этого Максима? — сквозь смех спросила Алекс.
— В школе проходили, я плохо помню, — отозвалась, смеясь, Саша.
— Надо мне тоже «На дне» прочитать, раз такие убедительные рекомендации, — сказала Алекс.
— Ничего: окажешься там — и прочитаешь… — съязвила сестра.
Бомж внезапно остановился, обернулся и добавил на прощанье:
— И запомните, красавицы, еще одну важную мудрость — «Там, где можно жить, можно жить хорошо».
— Это тоже Максим Горький? — заинтересовалась Алекс.
— Это не книжка, это — жизнь, девочка… — важно произнес бомж, подняв палец, и ушел.
Сестры снова весело переглянулись и зашагали вперед.
Увлеченные друг другом, они не заметили, что в стоящем неподалеку черном джипе опустилось затемненное стекло. Сверкнула серьга в ухе… И вслед сестрам внимательно посмотрел бритоголовый охранник Шурик…