Час спустя, сидя на пассажирском кресле своего «БМВ» и дожидаясь Доминика, о чем-то разговаривавшего с дочерью на крыльце огромного дома, Джулия все еще размышляла над этой незатейливой мыслью… То, что она приехала на своей машине, не избавило от предложения Бреттона — джентльмена с головы до ног — отвезти ее домой. Шеф напирал на то, что изрядное количество ликера, которое Джулия добавила в кофе, могло выбить ее из колеи. Кроме того, они находились в целых двадцати минутах езды от города; на здешних незнакомых узких, извилистых, плохо освещенных дорогах можно легко заблудиться даже при дневном свете, не говоря уже о туманной, безлунной ночи.
На самом деле Джулия сильно сомневалась, что ей что-нибудь угрожает, но, когда на своего папу, излагавшего доводы в пользу мер безопасности, доверчиво смотрела Кристина, то Джул не могла позволить себе даже намека на малейший риск. Что алкоголь и вождение несовместимы, должен знать каждый.
— В противном случае вам придется остаться на ночь, — твердо сказал Доминик. Когда девушка поспешно отказалась, Кристина так громко фыркнула, что Джулии захотелось придушить скверную девчонку.
— Что вы сказали девочке? — резко спросила Джулия, когда Бреттон сел за баранку и помахал рукой дочери, закрывавшей дверь.
— Что я, скорее всего, не буду брать такси и заночую в городе.
Невольно Джулия ахнула. Боже мой, что подумает Кристина! «Он ужасно скрытный…»
— Только не у меня!
— Ив мыслях не держал… — невинно пробормотал босс. — У меня есть собственная квартира. Я сказал Кристи, что позвоню ей, как только окажусь у себя.
Джулия никогда не видела личной квартиры председателя правления, но Кристина говорила, что, когда она уезжает в школу, отец часто ночует там и приезжает в загородный дом только на выходные.
Доминик повернул ключ зажигания и тяжело вздохнул, когда мотор заработал. Затем включил фары и по-мальчишески улыбнулся ей. Суровая морщинка между его обычно насупленными черными бровями совершенно разгладилась.
— Знаете, на самом деле я пригласил вас на обед только для того, чтобы прикоснуться к рулю «БМВ». Ведь если бы я просто вежливо попросил вас дать поводить, вы бы ни за что не согласились.
— Я не позволяю кому угодно водить мою машину, — надменно сказала Джулия.
Его улыбка превратилась в усмешку.
— Но ведь я не «кто угодно», правда, блондиночка?
Бреттон водил машину великолепно, в чем Джул ни секунды не сомневалась. Когда он припарковал «БМВ» на стоянке в подвале, то положил ключи от машины себе в карман и последовал за своей спутницей к лифту. Девушка не сказала ни слова. Оба знали, что сейчас произойдет.
Напряженная пауза затягивалась. Молодые люди стояли бок о бок, глядя на вспыхивавшие в окошке номера этажей. Рукав его пиджака касался обнаженной руки девушки, и Джулия ощущала это прикосновение как ожог. Она чувствовала, что Бреттон прекрасно видит ее пылающие щеки, приоткрытые губы, нервно вздымающуюся грудь— все признаки женщины, готовой сдаться. К тому времени, когда они добрались до дверей ее квартиры, Джулия ощущала каждый дюйм своего тела под скромным черным шелковым платьем.
Происходящее казалось сном. Внезапно Джулия поняла: все, что произошло между ними сегодня вечером… вчера… на прошлой неделе… все, что случилось с того момента, когда Доминик вторгся в кабинет Майкла Моргана почти две недели назад, а то и раньше… возможно, вся ее жизнь вела к этому ошеломляющему моменту…
Девушка торопливо открыла дверь и повернулась, затаив дыхание, к шефу… Он притянул ее к себе и нежно поцеловал — сначала в лоб, а потом в губы — и сунул в руку ключи от машины.
— Спокойной ночи, Джулия. Спасибо за вечер. Приятного сна.
Приятного сна? Джулия стояла в дверном проеме и следила за тем, как он идет к лифту. Приятного сна? Бреттон шагнул в лифт и нажал на кнопку, даже не оглянувшись.
Да что же это? Сначала заставил ее лихорадочно ждать продолжения столь прекрасного вечера, а теперь посылает спать? «Спасибо за вечер»? За что тут благодарить? Она еще ничего не сделала!
Сначала Джул, глядя Доминику в спину, думала, что это шутка. Он еще мог обернуться, засмеяться, подойти и подхватить ее на руки. Но когда двери лифта закрылись, ошеломленная девушка вошла в квартиру, заперла дверь и привалилась к ней спиной.
Он бросил ее! Доминик привез ее домой совсем не для того, чтобы лечь с ней в постель. Сделал все, чтобы возбудить, соблазнить, а потом бросил! Проклятье! Она не ждала от Бреттона нежности; хотела обещанного им вчера… полного и окончательного забвения. Слезы унижения жгли глаза и кипели в горле. Заметил ли Бреттон, как отчаянно она нуждается в забвении прошлого? Может, именно это и отпугнуло мужчину? А если он считает, что сначала надо полюбить, а уж потом ждать наслаждения от секса? Но сейчас единственным человеком, который мог дать ей и секс и любовь, становился Доминик. А уж если он не хочет ее, то… прости-прощай, прекрасный новый мир Джулии Сноу!
Девушка приложила тыльную сторону ладони к дрожащим губам и больно впилась в нее зубами. Ты не могла потерять то, чего никогда не имела, напомнила она себе. Взгляни на жизнь с другой стороны. Что было бы, если бы этот ублюдок так ушел после того, как переспал с тобой?
Возможно, она не почувствовала бы такого отчаяния, если бы это случилось две недели назад, когда Бреттон всего лишь подействовал на ее самолюбие и разжег любопытство к своей персоне. Тогда ее чувство к шефу нельзя было назвать любовью, а скорее всеголишь увлечением. «Идеальной секретарше» льстило внимание председателя правления, но оно так и не переросло бы в нечто большее.
Джулия подошла к стеклянной двери балкона и уставилась на огни города. Ее города. Если бы на балконе стояло несколько тяжелых цветочных горшков, гневно подумала Джул, то она бы с удовольствием швырнула их в человека, который сейчас выйдет из подъезда и под ее окнами будет ловить такси…
Девушка резко выпрямилась, бросилась к двери, пулей вылетела в холл и подняла глаза на табло над лифтом. Почему-то там горела не единица, а девятка. Джулия вновь представила себе ужасную сцену ухода Доминика. Теперь она вспомнила! Его рука поднялась вверх, нажимая кнопку. Он отправил лифт не вниз, а вверх!
Что могло погнать Доминика на верхний этаж в такое время суток? Разврат, яростно подумала она, снова ворвалась в квартиру и лихорадочно набрала номер службы безопасности в вестибюле.
— О да, мисс Сноу, — жизнерадостно откликнулся тот же охранник, который дежурил в день ее переезда, когда она назвала номер своей квартиры. — Надеюсь, у вас все в порядке?
— Конечно… Я просто хотела спросить, не выходил ли мистер Бреттон… мужчина, который был у меня вчера? Несколько минут назад он проводил меня от стоянки и ушел ловить такси, но оставил у меня в квартире кое-что важное. — Очень важное. Ее саму…
— Гм-м… Тогда, может, мистер Бреттон поднялся в свой пентхаус? Обычно он вызывает такси оттуда, а потом звонит нам, чтобы мы предупредили, когда оно придет…
Пять минут спустя Джулия решительно нажала на кнопку с номером 901.
Когда Доминик открыл дверь, девушка набросилась на него.
— Как вы смели вмешиваться в мою жизнь?
Бреттон вздохнул и потуже завязал пояс на длинном темно-синем махровом халате.
— Я думал, вы уже догадались, что я тоже живу здесь…
— Живете? Охранник сказал мне, что вы владелец всего этого здания! — Девушка опрометью влетела в его просторное убежище — роскошную квартиру на последнем этаже. Хозяин обреченно поплелся следом, шаркая ногами по черным и белым керамическим плиткам, которыми был выложен пол в прихожей.
— Не спорю, вина ужасная. А до утра это не могло подождать, Джулия?
Его ленивый голос заставил полыхнуть пламя, жарко горевшее в груди у девушки.
— Нет, не могло! — яростно крикнула Джул. — И можете не трудиться рассказывать мне о вашей усталости. Кристина рассказала, что вы очень мало спите!
Джулия остановилась в середине гостиной, оформленной в холодных голубых тонах. Как она и ожидала: на стеклянном столике разложены бумаги, а рядом с ними лежала перьевая ручка со снятым колпачком… Доминик поспешил пожелать ей «приятного сна», чтобы поскорее отправиться к давней, намного более очаровательной любовнице… к работе!
Девушка круто повернулась, дрожа от гнева.
— Я думал больше о вас, чем о себе, — пробормотал Бреттон. — Поразмыслите над этим, прежде чем сказать то, о чем мы оба наверняка потом будем жалеть.
— Вы обхитрили меня, правда? — взорвалась Джулия. — Что необычного в том, что агентша из кожи вон лезла, чтобы продать мне квартиру: конечно, она получила от вас соответствующий приказ. Ничего удивительного: это оказалось выгодной для меня сделкой! Во всей этой истории самое смешное, что я поверила, будто получила полную свободу. Мне доставляло наслаждение думать, что я купила жилье сама, впервые в жизни. Но мне даже этого не позволили, правда? За всем этим стояли вы…
— Но ведь все обернулось к лучшему, разве не так? — резонно заметил босс. — Вы сами вчера сказали — квартира вам нравится.
Девушка прижала к бокам стиснутые кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить этого самоуверенного типа.
— К лучшему для кого? Вы ведь жалели меня, да? — Ей была ненавистна даже мысль стать объектом его жалости. — Вы решили: я недостаточно компетентна, чтобы самой найти себе жилье? Или сделали так, потому что хотели держать меня под рукой из опасения, как бы я не развратила вашу драгоценную дочку? — Джулия истерически расхохоталась. — Разве не так? Вы стремитесь управлять всем и каждым вокруг и не переживете, если я не позволю вам душить меня вашими затхлыми правилами и постановлениями! Вы даже не постыдились использовать собственную дочь — это ведь вы велели Крис заманить меня сюда, верно?
— Я только предложил Кристине сообщить вам, что в этом доме продаются квартиры, — хладнокровно поправил Бреттон. — Все остальное стало результатом вашего собственного энтузиазма. Окончательное решение о покупке принимали вы. Тут не было ни обмана, ни принуждения — во всяком случае, со стороны моей дочери. Я вообще сомневаюсь, что она знает, кому принадлежит этот дом. Кристина посвящена далеко не во все мои дела.
— Но ваша дочь должна знать, что у вас здесь есть квартира, и могла бы сказать об этом мне!
— Я предупредил Кристи, что это будет нечестно по отношению к вам, поскольку заранее определит ваш выбор, и оказался совершенно прав, — резко ответил Доминик. — Вы предпочли бы отказаться от квартиры, о которой мечтали, из боязни столкнуться со мной лицом к лицу. В моем присутствии вас грызет самолюбие, правда, Джулия? Вы хотите быть безрассудной и лихой девицей, но не можете избежать чувства вины за подобное поведение. Бедная Джулия, как вы боитесь, что я могу помешать вам попасть в беду…
— Под бедой вы подразумеваете объятия других мужчин! Вот что на самом деле заботит вас, я угадала? Вам недостаточно властвовать надо мной на работе и по месту жительства! — яростно выкрикнула Джул. — Теперь вы хотите управлять и моей сексуальной жизнью!
Босс сложил руки на груди и выпустил очередную стрелу, процедив сквозь зубы:
— Если вы собираетесь путаться с кучей мужчин, единственным достоинством которых является то, что болтается у них между ног, то вы правы — я сделаю все, что в моей власти, и не дам вам уничтожить остатки вашего самоуважения!
Джулия побагровела, но чувство острого стыда только добавило ей безрассудства.
— Вы не имеете никакого права указывать, с кем мне спать, а с кем нет! — вскричала она. — Если мне понравится, я пересплю со всеми мужчинами, имена которых есть в телефонном справочнике!
— Глупая сучонка, я имею на это большее право, чем кто бы то ни было! — крикнул в ответ Бреттон. Вены на висках мужчины налились кровью.
— Черта с два! Можете подавиться своей работой! С меня довольно! — взвизгнула Джулия и шагнула к двери, но не тут-то было: Бреттон крепко схватил девушку за локоть и развернул лицом к себе.
— Нет, бежать тебе некуда, потому что это не имеет отношения ни к служебному положению, ни к квартире! Мне не нужно управлять твоей сексуальной жизнью, Джулия, и знаешь почему? — Доминик слегка встряхнул ее. — Потому что я и есть твоя сексуальная жизнь. Твоим единственным любовником с тех пор, как тебя бросил кретин-жених, был я! Я самого Нового года!
В ушах перепуганной девушки раздался странный звон, во рту пересохло.
— Боже мой, что вы говорите? — прошептала она. — О чем вы?..
С видимым усилием Бреттон сдержал свой гнев; слегка расслабил мертвую хватку, но голос по-прежнему оставался мрачным.
— Да о том, милая, что хоть вы и ничего не помните о событиях новогоднего вечера, но я-то хорошо помню, что произошло между нами!
— Ничего не понимаю… — еле слышно пролепетала побелевшая Джулия. Доминик насильно повернул ее к длинному кожаному дивану с низкой спинкой. Девушка уперлась и вцепилась в его руку. — Нет, говорите, — исступленно потребовала она. — Теперь мне нужно знать…
— Тебе нужно сесть, а то упадешь. — На мгновение Бреттон отпустил Джулию, и у той тут же подкосились колени. — Теперь видишь? — сказал Доминик, помог девушке подняться и повел по толстому ковру. — Я ничего не скажу, пока ты не сядешь.
С трудом переставляя ноги, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле, девушка опустилась на кожаные подушки. Доминик сел рядом и принялся растирать ее ледяные руки.
— Ты изо всех сил сопротивлялась, когда я хотел вернуться к этой теме, но скажи хотя бы сейчас… что ты помнишь про ту вечеринку?
Не в силах поднять глаза, Джулия смотрела на носки своих черных туфель.
— Ничего. Меня тошнило. Я пошла спать в один из кабинетов, — на память послушно перечислила она. — Потом проснулась и пошла домой.
— Кратко, но доходчиво, — проворчал Доминик. — Так вот, дорогая, кабинет, в который ты пошла спать, был мой. Я нашел тебя там, когда вернулся с вечеринки, на которую прибыл прямо из аэропорта. Предыдущие пять дней я провел, мотаясь по всему земному шару, летал из Америки в Европу, из Европы в Азию и обратно. График оказался слишком напряженным даже для меня. Я выпил пару стаканчиков того, что так же, как и ты, посчитал безобидным пуншем… К тому времени, когда на моем диване оказалась маленькая «серенькая мышка», я уже неважно соображал…
Затем Бреттон замолчал так надолго, что Джулия была вынуждена поднять глаза. Он явно ждал этого взгляда; лицо Доминика казалось твердым и решительным, голубые глаза приобрели стальной блеск.
— Я не включал свет, поэтому, когда ты проснулась, так и не поняла, кто я такой. Подробности стерлись из моей памяти, я был пьян, как никогда в жизни, но помню — ты говорила о бросившем тебя женихе и плакала, а я лежал рядом и держал тебя в объятиях. Ты казалась маленькой, нежной и беспомощной, совсем не похожей на ту бодрую и энергичную мисс Сноу, которую я считал способной справиться с чем угодно… — Тут голос Доминика дрогнул; он выглядел неуверенным в себе и даже слегка пристыженным. — Ты так дрожала, так плакала, что мне захотелось тебя утешить. Утешение вылилось в поцелуй, поцелуй сменился желанием прикоснуться к тебе, а ты оказалась такой теплой, такой сладкой, что одно потянуло за собой другое.
«Одно потянуло другое»? Ее ногти вонзились в ладони. Из слов шефа следовало, что она фактически соблазнила его. Джулия Сноу никогда бы не осмелилась на такое, даже пьяная и одурманенная. Во всяком случае, не та незаметная «серая мышка», какой она была тогда и не с холодным и неприступным Домиником Бреттоном… в его кабинете, о Господи!
— Мы занимались любовью, Джулия. — Когда Доминик увидел ее глаза, потемневшие от внезапного озарения, то сразу назвал вещи своими именами: — Это была настоящая сексуальная связь. Мы оба испытали оргазм.
Это короткое, бескомпромиссное заявление прозвучало как пощечина. Джулия почувствовала, как у нее запылали щеки, вынула руки из ладоней Бреттона и поднесла их к помертвевшему лицу. Она готова была сгореть от стыда. Все это ужасно похоже на правду. Поэтому она испытала чувство неловкости, снова оказавшись в кабинете Бреттона, вот почему испытывала острое любопытство к нему, отсюда взялись смелые эротические мечты, которым она предавалась в последнее время…
— Когда ты снова уснула, я выскользнул из кабинета, велел службе безопасности найти идиота, который подмешал спирт в пунш, и развезти всех по домам. Когда я вернулся обратно, ты уже ушла…