Энни, двигаясь как во сне, достала ночную рубашку, туалетные принадлежности и направилась в роскошную ванную. Взглянув в прямоугольное зеркало, она увидела, что щеки ее пылают, а лучистые карие глаза полны смятения.
Еще ни разу поцелуи и объятия не вызывали у нее такого ощущения. Прежде она испытывала лишь приятное волнение. Но сейчас от одного лишь воспоминания о прикосновении губ Криса ей казалось, что она падает в пропасть.
Забравшись в поистине королевскую кровать, Энни выключила свет и устроилась поудобнее. Она надеялась заснуть сразу же, как только окажется в темноте и закроет глаза. Но мысли обо всем случившемся за день, тревожные предчувствия, вопросы, на которые не было ответа, не давали ей покоя.
Хотя поцелуй Криса ошеломил ее, Энни, всегда очень чутко воспринимавшая отношения между людьми, почувствовала его холодность. Казалось, Крис поцеловал ее не потому, что ему этого хотелось, а потому, что любопытствовал, как она прореагирует. Но зачем ему это?
У такого мужчины, как он, не могло быть недостатка в женщинах. Он бы нашел, кого целовать. Хотя он и утверждал, что сейчас у него нет любовницы, Энни не сомневалась, что только в его власти изменить положение.
Женщины расталкивали бы друг друга ради близости с ним. И не только из-за его богатства и положения. Будь он и без гроша за душой, они вели бы себя так же. Его обаяние, сексуальная притягательность в сочетании с намеренным равнодушием производили ошеломляющее впечатление. И Энни уже почувствовала это на себе. Перспектива жить в его доме по крайней мере следующие три недели рождала в ее душе и волнение и страх.
Энни убеждала себя, что их отношениям не суждена долгая жизнь. Возможно, он тратит на нее свое обаяние, считая ее простодушной и наивной, подходящей для того, чтобы развлечься с ней.
Безрассудное желание поиграть с огнем влекло и ее, как яркий огонь глупого мотылька. Но… но когда эти три недели окажутся позади, едва ли у нее будет возможность видеть Криса. Им предначертано вращаться в разных мирах. У него и у нее совершенно разные жизни, и им не суждено пересечься вновь.
Эта мысль была слишком мрачна, и Энни постаралась отогнать ее от себя и сосредоточиться на том, что сулит ей ближайшее будущее…
Энни проснулась, потянулась и открыла глаза. Солнечные лучи, проникавшие сквозь жалюзи, расчертили незнакомую комнату светлыми и темными полосами. Не сразу сообразив, где находится, девушка растерялась. Но вдруг на нее обрушился поток воспоминаний, неся с собой радостное настроение.
Не важно почему, но Крис Хантер поцеловал ее! Все изменилось и уже не будет по-прежнему. От одной лишь мысли, что Крис существует на свете, мир стал прекрасным. Для нее начиналась новая жизнь. Спасибо Джону!..
Впервые после смерти матери Энни поверила, что темный период в ее жизни закончился. Ее охватило ликование. Так хотелось поскорее начать новую жизнь.
Выскочив из постели, она раздвинула жалюзи, и в комнату хлынул поток яркого солнечного света, заставив Энни взглянуть на часы. Ужас! Уже почти половина первого! Страшно устав накануне, она еще долго не спала, охваченная тревожными мыслями, и заснула лишь на рассвете.
С удовольствием ступая босиком по ковру цвета слоновой кости, Энни принялась распаковывать вещи. Ее немногочисленные наряды с комфортом расположились в обширных шкафах.
Она приняла душ и надела недорогое, но очень милое цветастое платьице; копну блестящих каштановых волос завязала на затылке.
Сегодня пятница, подумала она, и Крис, наверное, работает. Действительно, в доме царила тишина, и никого не было видно. Энни направилась в сторону кухни и, подходя, услышала слабые звуки музыки и смеха.
На кухне она обнаружила миссис Кемпбелл. К удивлению Энни, на почтенной домоправительнице был ярко-желтый спортивный костюм. Должно быть, догадалась Энни, вчерашнее строгое платье предназначалось специально для встречи посторонних. Было приятно думать, что сегодня миссис Кемпбелл относилась к ней как к своей. Раскатывая тесто для пиццы, она одним глазом следила за телеигрой.
— А, вот и вы, моя девочка! — Миссис Кемпбелл выключила телевизор. — Выпейте фруктового сока и кофе, а я сейчас приготовлю вам прекрасные шотландские лепешки.
— Спасибо, — вежливо ответила Энни, хотя не имела ни малейшего представления, что это такое. — Извините, что я так долго спала, — добавила она, наливая себе апельсиновый сок. — Для вас это, должно быть, лишние хлопоты.
— Перестаньте! Мистер Хантер попросил дать вам поспать.
— Он работает?
Миссис Кемпбелл суетилась над сковородкой. Рядом на столе лежала горка тонких розовых кусков мяса, которые она вынула из холодильника.
— Да, он в офисе. Но вы встали, и я ему сейчас позвоню.
— Нет, не надо его беспокоить из-за меня. Я могу сама посмотреть…
— Это его приказ, — строго прервала ее миссис Кемпбелл. — Он не хочет, чтобы вы разгуливали одна. Вам нужно привыкнуть.
— Но это смешно, — запротестовала Энни, неожиданно ощутив себя пленницей. — Что может со мной случиться? Ведь отсюда легко добраться до Лондона.
Миссис Кемпбелл пожала худыми плечами.
— Он несет за вас ответственность. — Она положила на тарелку горячую лепешку, на нее кусок жареного мяса и накрыла его другой лепешкой. — Вот, пожалуйста.
У Энни потекли слюнки.
— Восхитительно! — воскликнула она, откусив кусочек. Миссис Кемпбелл одобрительно кивнула. — Это и есть шотландские лепешки?
— Да. Некоторые едят их холодными, а я предпочитаю горячими…
Девушка с аппетитом принялась за еду, а миссис Кемпбелл вышла, вероятно, чтобы позвонить хозяину.
Она вернулась, когда Энни уже покончила с едой и налила себе кофе. Распахнув дверь, выходящую на террасу, миссис Кемпбелл предложила:
— Если хотите, можете попить кофе на террасе. Или в саду, в шезлонге.
С улыбкой поблагодарив милую домоправительницу, Энни вышла на залитую солнцем террасу, затем спустилась на лужайку и уютно устроилась в тени большого бледно-голубого зонтика. Миссис Кемпбелл крикнула вдогонку:
— Мистер Хантер сейчас приедет.
Энни откинулась в шезлонге, провожая глазами бледное, похожее на вату облако, медленно плывущее по голубому небу, меняя мягкие очертания. Почему ей нельзя самой побродить по Лондону? Она одета более чем скромно. У нее нет ни золотых часов, ни сумки от известного модельера, ни дорогой фотокамеры. Она не носит ни бриллиантов, ни жемчуга. Почему же Хантер посчитал необходимым прервать работу и сопровождать ее, будто ребенка?
Конечно, хорошо, что он будет рядом. Его присутствие приятно волновало, обостряя все чувства.
Когда Энни открыла глаза, рядом с ней стоял Крис, покачивая на пальце пиджак и распустив узел галстука. Высокий, темноволосый, он прищурившись смотрел на нее. Яркий блеск его глаз таил неясную угрозу. Энни не могла понять, откуда появилось это ощущение.
— Я, должно быть, заснула, — сказала она смутившись. — Следила за белым пушистым облаком. Оно становилось похожим то на кролика, то на пуделя…
Крис улыбнулся.
— Да, — кивнул он, — наблюдать за облаками — все равно что принимать снотворное. — Он устроился на подлокотнике шезлонга так, что его бедро коснулось локтя девушки. — Отдохнули?
Яркое солнце осветило его лицо, и Энни разглядела в глубине серо-зеленых неотразимых глаз золотистые крапинки.
— Да. Только жарко.
Казалось, ей не хватает воздуха. Сердце билось, будто перед прыжком с трамплина. Однако Энни, стараясь справиться с волнением, говорила нарочито ровным голосом.
— В таком случае, может быть, лучше никуда пока не выходить?
— Нет, нет! — воскликнула она. — Мне не терпится увидеть Лондон.
— Что-то определенное?
— Все! Все, что можно. Мама рассказывала мне, и я столько читала о нем… Но совсем не надеялась увидеть.
Крис засмеялся, встал и протянул ей сильную загорелую руку, помогая подняться.
— Ну что ж, придется побродить по городу пешком. Вначале, я думаю, стоит получить о нем общее представление, а потом повнимательнее осмотреть то, что больше захочется.
Энни радостно кивнула.
Окинув ее взглядом с головы до ног, отчего по спине Энни побежали мурашки, Крис заметил:
— Вам лучше надеть туфли без каблуков и захватить легкую куртку. В Англии погода переменчива. Я тоже переоденусь, сниму этот костюм и галстук.
Спустя несколько минут они встретились в холле. Крис казался выше в легких брюках и желтовато-коричневой водолазке, оставлявшей открытыми загорелые мускулистые руки. Он был энергичен, хладнокровен и, признала Энни, до безумия привлекателен.
Посмотрев с одобрением на ее легкие белые туфли без каблуков, он сказал:
— То что надо.
— Мне особенно и не из чего выбирать. Других таких нет. Я не покупаю туфли без каблуков, хочу быть повыше.
— Вас беспокоит рост?
— Не позволяю себе беспокоиться по этому поводу. Но мне нравится представлять, что я выгляжу так, как мне хотелось бы.
— А как?
— Рост пять футов восемь дюймов, длинные стройные ноги, голубые глаза и блестящие гладкие светлые волосы, — фыркнула Энни.
Поймав пальцами ее золотистый локон, Крис распрямил его, а потом отпустил. Локон снова свернулся.
— Они от природы такие? — спросил он.
— К сожалению.
Покачав головой, Крис заметил:
— Мне вы больше нравитесь такой, как есть. Блондинок с длинными ногами и гладкими волосами пруд пруди.
Энни посчитала, что он пошутил. Тем не менее ей было приятно.
Они спустились к гаражу. Крис заботливо усадил ее в машину. Поездка, сулившая ей новые приключения и открытия, началась.
Добравшись до центра Лондона, они оставили машину на стоянке, и Крис уверенно повел Энни по незнакомым ей улицам. Кругом кипела жизнь. Толпы туристов, казалось, оккупировали эту часть города.
Какая-то неясная тревога мешала Энни беспечно наслаждаться новизной окружавшего ее мира. Она почти не слушала Криса, обращавшего ее внимание то на одну, то на другую достопримечательность. Наконец, прервав его на полуслове, Энни спросила:
— А квартира Джона далеко отсюда?
Крис удивленно взглянул на нее.
— Далековато. Почему вы спросили?
Голос его звучал обыденно, но Энни могла бы поклясться, что Крис насторожился.
— Я просто хотела бы посмотреть, где он живет.
— Обязательно покажу вам, но сегодня у меня другие планы. Смотрите, сейчас мы выйдем на Трафальгарскую площадь.
Он потянул Энни за руку, и через минуту перед ней открылась залитая солнцем площадь с колонной Нельсона, охраняющими ее бронзовыми львами, фонтанами и голубями.
— Сюда стоит прийти вечером, когда все будет подсвечено розовыми огнями. А вон там Национальная галерея, где тоже есть на что посмотреть, если вы любите живопись.
— О, Крис, я бы очень хотела, — с благоговением откликнулась Энни и смущенно добавила: — Я ведь до сих пор видела только репродукции.
— Да ну? — улыбнулся Крис. — Мы это исправим, но не сегодня.
Не переставая говорить, он вел Энни по району Уайтхолла. Они задержались у казармы конногвардейцев, опоздав, правда, на знаменитую смену караула, а затем двинулись дальше. Здание Парламента, Вестминстер-холл, Биг-Бен промелькнули перед уже начавшей уставать Энни. Однако глаза ее сияли от радостного оживления, а улыбка, перед которой мало кто мог устоять, не сходила с лица.
Искоса взглянув на нее, Крис поинтересовался:
— Что вам так нравится, Энни? Энни замялась.
— Наверное, я не смогу объяснить как следует. Тут кругом — история. Помните, мы шли по улочке с газовыми фонарями? — Крис кивнул. — А по ней ходил еще Диккенс. Обаяние старины — я это ощущаю впервые.
— Да, — согласился приятно удивленный Крис, не ожидавший услышать ничего подобного от провинциальной американской девицы. — Тогда еще последнее усилие, Энни, а потом будем отдыхать.
Они добрались до Вестминстерского аббатства и не спеша осмотрели все, что могли, задержавшись в «уголке поэтов», где Крису пришлось еще не раз поразиться, обнаружив, что его спутница начитанна и их литературные вкусы схожи.
Наконец Крис решил, что на сегодня они выполнили программу, и вывел Энни к остановке.
— Нельзя быть в Лондоне и не проехаться на двухэтажном автобусе, — заявил он.
Они взобрались наверх и с удовольствием прокатились по городу.
— Интересно, Джон бывает здесь? — произнесла она, возвращаясь к своим тревогам. — Я так мало о нем знаю. Что он за человек? Как он проводит свободное время? Я даже не представляю, как он выглядит…
— Он моего роста, — сухо ответил Крис. — Хорошо сложен. Светлые волосы, карие глаза. Женщины находят его неотразимым.
Откровенно язвительные нотки удивили Энни. Что скрывалось за его тоном? Зависть? Горечь? Обида? Нет, вряд ли. Она, вероятно, не так поняла. Такой мужчина никому не станет завидовать.
Но все же между ним и Джоном явно что-то произошло. В аэропорту Крис сказал, что они скорее деловые партнеры, а не друзья… Возможно, в чем-то их интересы столкнулись.
Энни собралась расспросить, хорошо ли Крис знает Джона. Но тот, резко сменив тему разговора, снова стал рассказывать о лондонских улицах, по которым они проезжали. Он знал так много, что Энни слушала с интересом до тех пор, пока он не бросил коротко:
— Выходим!..
Они спустились и, не пройдя и нескольких шагов, столкнулись с яркой, броско одетой брюнеткой. С точки зрения Энни, ее красоту портили обилие косметики и недовольное капризное выражение лица.
— Крис, дорогой! — воскликнула она. — Как приятно тебя встретить! — Неприятное выражение исчезло, и в глазах брюнетки появилось столь явное желание, что Энни стало неловко.
— Элис… — Голос Криса был настолько холоден, что мог оттолкнуть любую женщину. Но не эту.
Она с завистью взглянула на Энни и вцепилась в Криса длинными яркими ногтями.
— Как я по тебе скучала!.. Ты ведь знал, что я вернулась. Почему не позвонил?
— Я был занят, — отрезал он.
Элис надула губы.
— Слишком занят, чтобы позвонить мне?.. — Крис промолчал, а она тут же продолжила: — Папа устраивает вечер по поводу моего дня рождения. Ты придешь? Ты должен. Без тебя будет совсем не то… Все надеются, что ты придешь. Пожалуйста, скажи, что постараешься…
— Постараюсь, — пренебрежительно ответил он. — А теперь извини нас… — Он обнял Энни за талию и увел ее.
Энни слегка напряглась, ощутив спиной недобрый взгляд Элис.
Крис даже не счел нужным их познакомить. Он так торопился прервать встречу, что вышел за рамки приличия. Энни вздрогнула. Ей бы не хотелось, чтобы когда-нибудь он посмотрел и на нее с таким же безразличием и холодным пренебрежением.
Почувствовав ее напряженность, Крис буркнул:
— Простите меня, но она глупа и избалованна.
Энни разозлилась. Ей не нравилось, когда мужчины столь неуважительно обращались с женщинами.
— Она любит вас. Это сразу видно.
— Скорее влюблена до безумия, — уточнил Крис.
— Мне жаль ее.
— Не стоит ее жалеть.
— Вы могли бы быть… — Энни прикусила язык, решив, что слишком много себе позволяет.
— Добрее?
— Да.
— Не могу. Иногда жестокость — единственное, что может помочь человеку, — ответил он довольно резко.
Испугавшись, что они поссорятся и испортят такой замечательный день, Энни примирительно сказала:
— Извините… Я не должна лезть не в свое дело. И если вы хотите положить конец этой связи…
— Нет никакой связи и нечему класть конец…
Остановившись, Крис взял Девушку за плечи и сжал их довольно сильно.
Энни показалось, что он собирается встряхнуть ее. Но он сдержался и, внимательно взглянув в ее глаза, продолжил неожиданно мягким тоном:
— Чем жалеть Элис, лучше подумайте обо мне. Я никогда не давал ей ни малейшего повода, как раз наоборот, а она месяцами изводила меня…
— Извините, — пробормотала Энни беспомощно. — Я не знала.