– Ну ладно, только не забудь, что вечером после теории мы идем пить пиво!
– Ладно! Помню!
Я натянула джинсы. Какая тут юбка? Мокрость такая…Волосы собрала в хвост. Не стала усиленно красить глаза. Черт, а ведь так хотелось на занятие по вождению прийти красивой. Ну да ладно, может, успею заскочить домой и переодеться.
Я взяла зонт, толкнула на прощание наглого кота, который подозрительно обнюхивал мои ботинки, и пошла на работу.
Это было ужасно. Я проклинала тот момент, когда я решила выйти в дождь на работу. Черт, когда я сдам на права? Хоть не буду пешком ходить, кошмарище просто. Директора магазина я пришла поздравлять, как мокрая мышь, волосы прилипли ко лбу, ноги промокли. Ворот кофты намок и вонял шерстью, меня чуть не стошнило, уж не буду говорить, что я жутко замерзла. Был тот случай, когда я решила, что дождик-то не сильный. Он шел потихоньку, потихоньку…и получилась склизкая, мокрая и вонючая я. Марина Юрьевна, директор магазина, пыталась влить в меня коньячку для сугрева, но, помня о вождении, я не решилась.
Хотела заехать домой переодеться, но не успела. На вождение я пришла еще хуже, чем мокрая мышь. Потому что решила, а на кой черт открывать зонт, если я итак промокла? Тушь, которая стоит хрен знает сколько, простите за мой французский, и считается водостойкой, как и положено в этой жизни потекла. Но я об этом не знала…Пока не подошла к Матвею Николаевичу. Он посмотрел на меня, взял под локоть и повел к машине. Усадил на пассажирское сиденье.
– А…а я не поеду что ли? – я улыбалась, потому что увидела его.
– Пока нет…говори свой адрес.
– Чего?????
– Говори свой адрес, поедем переодевать тебя и умывать.
– Ум…умывать? – я судорожно рылась в сумке, тоже влажной, в поисках зеркальца. Нашла. Посмотрела.
– О, ужас!!! – под глазами были черные разводы.
– Ну, я бы так не сказал…на мокрую кури…мышку похожа, а так…ты мне очень нравишься!
– Матвей Николаевич! Разве можно так девушкам говорить?
– А я никогда и не говорил, что способен на расписные комплименты и романтик из меня…как из…ладно, не буду выражаться. Не романтик я, Сашка!
Я шмыгнула мокрым носом.
– Так куда едем?
– Плеханова, двадцать пять…
Мы поехали, я пыталась влажной салфеткой стереть с лица размазанную тушь, которая вдруг вспомнила, что она водостойкая. Пока ожесточенно терла веки и область под глазами, думала, что если б мне Эдичка сказал, что я напоминаю мокрую курицу, то я б записала его во враги народа номер один…Хотя он итак там. А вот то, что Матвей Николаевич…Короче, нравится он мне и все ему прощается. И не переделать его, я думаю, ведь лет ему…а сколько ему лет?
– А сколько вам лет?
Он включил печку, полуулыбнулся.
– Зачем тебе? Старенький уже…
– Ну, сколько?
– Ну, сорок.
– О! Я так и знала, я так Лерке и сказала, и…
– А вы чего это, с Леркой меня обсуждали?
Он снова улыбнулся. Сегодня было холодно, так что очков на нем не было. Карие глаза смеялись.
– Н-нет, что вы, что вы! Просто это…Ну…
– Ну, понятно…Здесь есть въезд во вдор?
Я оглянулась в ту сторону, что он показывал. Кивнула. Чего-то мы быстро доехали.
– Поднимитесь со мной?
– Зачем? Ты беги, надевай сухую одежду.
– А вы обедали сегодня? – желание затащить его домой было непреодолимым.
– Еще нет…Саш, ты что, хочешь затащить меня к себе и заняться сексом? Так ты так и скажи…
– Не-е-е-е-ет! Что вы-ы-ы-ы! – протянула я, делая удивленный вид. Хотя именно об этом я и думала.
Он смотрел на меня своей понимающей улыбкой, взрослого человека, от которого мало что скроешь.
– У нас…у нас просто борщ есть! – деланно-радостно воскликнула я, вспоминая все содержимое холодильника.
– Ладно, пошли. Но быстро, потому что еще позаниматься нужно с тобой.
– Да-да! – радостно кивала я.
Мы вошли в лифт. О-о-о-о, это было кошмарно. Я просто не знала, куда свои глаза спрятать, казалось, что он видит меня насквозь, видит, чего я хочу. И кого я хочу.
Трясущимися руками я открыла дверь в квартиру. Мы вошли. Он снял свою куртку, разулся. Я тоже. Носки мои были… хоть выжимай. Топая по полу ногами и оставляя за собой мокрый след, я пошла на кухню. Стала рыться в холодильнике.
– Саш, ты сначала переоденься в сухое, слышишь? Заболеешь ведь. Потом будешь искать еду. Из комнаты вышел заспанный Чак Норрис, недоумевающее глядя на Матвея Николаевича.
– Матвей Николаевич, это наш кот…
– Давай уже просто Матвей.
– Х-хорошо, Матвей, это наш кот Чак Норрис.
– Вот это кличка…кто ж так его?
– Папа!
– С ума сойти!
Он стал гладить кота, тот сразу перестал делать удивленные глаза, сощурил их и затарахтел. Я взяла в комнате полотенце, шорты, футболку и теплые носки. Пошла в ванную, хотелось хоть на минуту влезть под горячую воду.
Пока раздевалась…не могу передать словами свои чувства…Просто представьте, вот через стенку, через тонкую, кирпичную, или какую там кладку, стоит человек, с которым я хочу заняться сексом. Очень хочу. Ну что я теряю? Мне двадцать семь лет, почти двадцать восемь. Я не замужем, он не женат. Правда, дискомфорт от того, что хочу я этим заняться в квартире своих родителей, но мою-то сдадут только через три месяца…
Что делать? Я встала под горячую струю душа…Хватило меня минут на пять, а потом я решила: ну что я теряю? Ну что? В конце концов, если мы потом не сможем нормально общаться, или если он сейчас скажет, что он шутил про сауну, и я все неверно поняла, то просто можно пойти к другому инструктору…никаких проблем.
Трясущимися руками я укуталась в полотенце, с меня стекала вода. Медленно, с дрожащими коленками, я вошла на кухню.
Он слегка присел на подоконник, указательные пальцы рук были засунуты в карманы джинс, из-под его локтя в полосатой кофте на меня смотрел недовольный Чак Норрис. Видимо его перестали гладить.
– Я…,– я попыталась сглотнуть, не вышло…Я стремительно покраснела, блин, хоть бы темно было что ли, вот же позор какой…И голой-то не выйдешь, чтоб прямым текстом сказать, чего хочу…Хотя, по мне, итак все понятно…
Он оттолкнулся от подоконника, шумно втягивая носом, воздух и пошел ко мне. Поцеловал очень резко, колюче и вкусно. А потом сказал:
– Ты чего так долго не шла? Я уже заждался…, – и улыбнулся своей знающей улыбкой.
Я уткнулась ему в шею и спросила:
– Так ты знал, что я хочу…что я приду…
– Мгм, – он кивнул и поцеловал меня в шею…
– Откуда?
– Саш, хватит задавать глупые вопросы, – и снова поцеловал меня. Не переставая делать это, стащил с меня полотенце, бросил его на пол и стал подталкивать меня в сторону комнаты.
– Откуда, – хрипло спросила я, потом попыталась прочистить горло и попробовала снова, – откуда ты знаешь, где моя комната?
– Я уже разведал!
Дальше, о, дальше даже говорить не стоит…Знаете, меня всегда дико смешила это О в мыльных операх, книгах о любви, фильмах. Например, когда Скарлетт О*хара говорит: «О, Эшли!« со мной случается истерика. Как можно так говорить? Но сегодня тот самый случай в моей жизни, когда стоит сказать, О, ДАЛЬШЕ …ДАЛЬШЕ БЫЛО великолепно, как говорят в книгах, волшебно, как говорят в кино, и офигительно, как говорю я!
Когда мы валялись на кровати, я думала только об одном, как же хорошо, что я записалась на вождение на два часа. Хотя вождением это назвать…сложно…
– Пошли, буду тебя кормить!
Я натянула шорты с футболкой, Матвей оделся полностью.
Я грела еду и болтала, рассказала о себе, о родителях, о мечте моей мамы сплавить меня замуж…
– Это не намек, – тут же вставила я, – это констатация факта!
Он усмехнулся. Так-то смотрю, он вообще все больше молчит.
Потом рассказала о своей квартире, которая вот-вот будет готова. Я вот вспоминаю этот момент и думаю, почему в такие моменты никогда не приходит в голову, что на тебе могут жениться из-за квартиры, например? Нет, со мной такого не случилось, ну, просто интересно! Ведь каждая девушка уверена в своей интуиции что ли, или как это назвать, или в чувствах своего парня. Меня и мысль не посещала, что Матвей общается, и теперь не только общается, со мной из-за материальной выгоды. Я была уверена, что он тоже просто этого хочет, как и я.
Короче, введя его в курс дела своей жизни, я принялась за допрос.
– Я тебе все рассказала!
– Мгм, – кивнул он, жуя мясо из борща.
– Твоя очередь!
Он удивленно вскинул брови.
В это время у меня зазвонил мобильник. Эдуард. Боже, неужели не все? Сначала я хотела метнуться из кухни, но так только сделаю хуже, как мне показалось. Поэтому пришлось отвечать тут.
– Алле.
– Александра, ты зачем сказала моей маме про Нину? Она расстроена и…это вообще не твое дело!
– Я ничего твоей маме не говорила! Я сказала своей, а то что они все друг другу разбалтывают…извини, не моя проблема.
На плите засвистел чайник. Я выключила его.
– Ты что, дома? У меня сейчас окно между парами, я приеду, поговорим, – строго произнес он.
– Чего-о-о-о? Не надо, мне сейчас очень некогда! – Испуганно сказала я.
Матвей смотрел на меня все внимательней и внимательней. Я не знала, в какой угол кухни мне забиться.
– Мне некогда, вечером позвоню! – сказала я скороговоркой в трубку и нажала отбой.
Матвей заинтересованно смотрел на меня.
– Парень твой?
– Спаси и сохрани…Нет! Честно!
– Чего ты так всполошилась-то? – он казался совершенно спокойным, но глаза опустил в стол и на меня не смотрел.
– Да не парень это!
Повисла тяжелая пауза. Я налила чай.
– У тебя сын учится?
Он тяжело вздохнул.
– Да нет, оболтус. Поступил, я заплатил за год обучения…он бросил…
– И что делает?
– Работает, что делает.
– Кем?
– Ух, любопытная! Мы сегодня поедем или нет?
– Сегодня нет, расскажи, кем работает?
– Днем заявки собирает по магазинам…
– Торговый представитель, – вставила я.
– Точно… на электрооборудовании. А по вечерам еще и таксистом подрабатывает.
– А у него машина есть?
– Есть, я взял в кредит и…
– Ты взял ему машину в кредит?
– Конечно.
Я смотрела на него и не понимала, как в этом человеке, может быть два Матвея? Один такой….пацан на районе, бандитского вида…А второй…насколько могу судить из разговора с мамой, любящий сын, хороший отец и … я встала, обошла стол и поцеловала его так сильно, что сама не ожидала.
– Саш, ты чего? – он улыбался после того, как я оторвалась от его губ.
– Я уважаю тебя, очень.
– Да не за что меня уважать, я ничего такого не сделал. Тем более, ему нужно будет идти в армию…Уже скоро.
– Будешь платить, чтобы не шел?
– Нет, сам не захотел учиться, пусть служит.
– Не боишься? Дедовщина и все такое…
– Не боюсь.
– А вдруг побьют?
– Ну, по себе сужу, вначале может и получит, но…он у меня боксер, верю в то, что все будет хорошо. Да и служить всего год.
– А что …. Что с бывшей женой?
Он тяжело вздохнул, посмотрел на часы.
– Так, Санька, давай-ка собирайся, пора ехать. У меня через тридцать минут другой ученик приходит, я тебя отвезу куда нужно.
Я тоже вздохнула, черт, как из него выудить информацию?
– Да уже не поеду никуда, и дождь еще идет. Я лучше обзвоню клиентов.
– Лера мне рассказывала, что вы работаете этими…
– Торговыми представителями!
– Да, конфеты продаете!
– Именно!
Он пошел в коридор, стал натягивать куртку. Я уперлась спиной в стену, смотрела на него и втягивала носом запах его одеколона. Он схватил край моей футболки и подтащил к себе. Мы целовались.
Потом я открыла ему дверь, он вышел в подъезд и уже хотел вызвать лифт, но кто-то его опередил.
– Ладно, я по лестнице.
– Неа…Лучше подожди лифт.
Он снова тихо рассмеялся…как смеется только он, и поцеловал меня. В этот момент лифт открылся и оттуда вышел Эдуард. Собственной персоной.
Первым моим желанием было щимануться обратно в квартиру с Матвеем, и захлопнуть дверь перед носом Эдика. Но понятно, что метаться поздняк. Поэтому я осталась на площадке, глядя на Эдуарда печальными глазами шарпея. А это историк, блин, который обычно говорит только о Петре Первом, вдруг спросил:
– Кхм…а родители в курсе?, – потом ехидно улыбнулся, – Видимо нет!
Я даже не знала, что мне на это сказать. Естестно они не в курсе…были…а теперь будут как пить дать. У Эдика же язык по полу тащится, как еще дверями лифта не зажало. Стукач.
– А ты вообще кто такой? – вдруг спросил Матвей. Я глянула на него немного испуганно. Обалдеть, сейчас проснется его второе Я дворового пацана и историку кранты.
– Это друг нашей семьи, мы росли вместе, он как…брат…, – сказала я, и про себя добавила, которого убила бы. Или сдала в роддом обратно.
Надо отдать должно Эдику, он промолчал на замечание о брате. Видимо ссыкотно немного стало, Матвей, конечно, ростом пониже, но я не слышала, чтобы ботаны-историки могли сильно размахивать кулаками.
– Ладно, Саш, я пошел, созвонимся, хорошо? – спросил Матвей и нажал кнопку вызова на лифте.
Мне так хотелось его еще раз поцеловать и плевать на этого Эдика, он все равно родителям расскажет. Но Матвей сам стоял ко мне спиной, будто не хотел этого, стало очень грустно и очень больно. Понятно, что это всего лишь секс для него, разум мой это понимает, но душа-то нет. Ведь всегда веришь в сказку, в то, что он поймет, что хочет от тебя нечто большего. Хотя…как он поймет-то? Мы общались всего три раза в жизни.
Я тяжело вздохнула и открыла дверь Эдуарду.
– Заходи.
Он, молча, прошел на кухню. Плюхнулся на стул. Ладно, хоть не поперся в мою комнату, а то вечером его доклад мог расшириться описанием смятой кровати.
– Давно вы вместе? – спросил он.
– Нет. Когда ты звал меня в музей, еще не были вместе.
– Так это было…позавчера что ли…или вчера…
– Значит мы вместе с сегодняшнего дня…или вчерашнего.
– И как ты собираешься сказать родителям, что твой ухажер возраста папы.
– Я думаю, мне не придется им это сказать. Пока я приду вечером с занятий по теории, они уже будут в курсе, благодаря тебе.
– Даже не сомневайся, – он демонстративно задрал подбородок, – ведь ты рассказала про Нину!
– Да ты вообще!!! – я зло пыхтела и не могла придумать что сказать, а потом добавила, – Баба вонючая! Вот!
– Я баба вонючая? – Эдик подскочил резко со стула, Чак Норрис, который в это время трещал сухим кормом в углу кухни, с перепугу рванул в сторону раковины, но подскользнулся на линолиуме и влетел в кухонный шкаф лобешником с громким хлопком.
– А ты кто? – продолжал орать Эдик, – Ты меня бесишь просто, недалекая!!! Поняла?
– Так какого хрена ты тогда носишь свои метелки по пятьдесят рублей под названием хризантемы и таскаешься ко мне?
– Во-первых, по семьдесят рублей…
– Ну, ёёёёёёптить…Слов нет, – я тоже подскочила со стула, бедный кошак, который сидел в углу кухни, рванул из комнаты, зацепив лапой миску с кормом. Мелкие обслюнявленные комки разлетелись по всему периметру кухни.
– А во-вторых, я хотел дать тебе шанс…
– Ты??? – перебила я, – Ты? Мне? Шанс? Нафига мне твой шанс??? Это я давала тебе шанс, ЗАНУДА!!! – проорала я.
У меня зазвонил мобильник.
– ДА! – рявкнула я.
– Вот это да…Я и не знал, что ты так орать можешь, а говорила, что все о себе рассказала, – это был Матвей. На душе потеплело.
– Давай перезвоню, ладно? – Сказала я и, не дожидаясь ответа, нажала отбой.
– Все с меня хватит, –гордо произнес ботаник, и попер к выходу.
– Вот именно, пшел вон отсюда! Тоже мне! Беги мамочке нажалуйся и в юбку ей посморкайся!
– Заткнись! – гаркнул он уже из подъезда.
– Сам! Заткнись!
Дверь соседней квартиры открылась, выглянула тетя Лена. Работала она продавцом в магазинчике недалеко от нашего дома. Беда в том, график тети Лены был двое суток через двое. То бишь, пока она была, то знала, что творится во всем квартале. А когда работала в магазине, то знала, что творится во всем городе. Лично я дала б ее сотовый всем жителям, в качестве бесплатной справочной, уверена, это было б ей в радость.
– Сашенька, вы с Эдиком поругались? Знаешь ли, ревность это такое чувство…