- Она ошиблась! Ей следует думать о Рике.
- Скоро ты убедишься, что так оно и есть. Представь себе, что твой любимый, но упрямый ребенок носит в кармане вещь, способную причинить ему вред…
- Я могу причинить Рику вред только одним: уехав с другим мужчиной и бросив его в нужде.
- Похоже, она думает по-другому. Он уже имеет опыт неудачного брака. Что будет, если он снова женится на женщине, которую на самом деле вовсе не любит и которая не любит его?
- Но он любит меня.
- Это страсть, мания, что угодно, но только не любовь. Если бы это была любовь, привязан-ность или хотя бы просто взаимная приязнь, у такого брака были бы хоть какие-то шансы на успех. Мания рано или поздно пройдет, а что останется? Ничего, кроме пустоты…
Он говорил с жаром и убеждением, и Мона была вынуждена согласиться с ним.
И все же это ничего не меняет. Какое бы чувство к ней ни испытывал Рик, пока оно не умрет, она не сможет уйти от него. Пока он будет желать этого, она останется с ним.
Наступила долгая пауза. Мона сидела неподвижно как мраморная статуя.
Не сводя с нее глаз, Брет негромко сказал:
- Готов поклясться, что ты согласна со мной.
- Согласна.
Когда Брет продолжил, в его голосе прозвучала странная нотка:
- Но это ничего не меняет?
- Не меняет.
Не в силах усидеть на месте, он поднялся и начал расхаживать взад и вперед.
- У тебя еще есть время отвезти меня обратно, - негромко предложила она.
- Я так легко не сдаюсь… Что ж, если ты наелась, я сварю кофе, - блеснул зубами Брет в волчьей улыбке. Он поставил посуду на поднос и отнес в дом. Тем временем Мона молча рассматривала сад.
Лунный свет обесцветил кусты и цветы. Все вокруг стало серебристым и нереальным.
Вернувшись с кофе, Брет спросил:
- Ты не хочешь вернуться в качалку? Там намного удобнее.
Мона предпочла послушаться. Учтивая форма дела не меняла: приказ оставался приказом.
Саркастическая улыбка Брета подтвердила ее правоту.
- Я вижу, ты научилась слушаться. Кроткая Мона ощутила нестерпимое желание залепить ему пощечину, но удержалась.
Брет наполнил две чашки и одну из них протянул ей.
Молчание продолжалось до тех пор, пока чашки не опустели. Затем он поставил их на поднос, сел рядом и тихо, но решительно сказал:
- А теперь пришло время поговорить.
- Я повторяю еще раз: говорить нам не о чем.
- А я повторяю, что не согласен. Есть вещи, которые мне нужно знать. Вопросы, на которые я должен получить ответы.
- А если я не захочу отвечать? - заупрямилась Мона.
- У меня уйма времени. Могу подождать неделю-другую.
Понимая, что сила не на ее стороне, Мона сдалась.
- Что ты хочешь знать?
- Хочу понять, что тебя связывает с Хаббар-дом. Почему ты хочешь остаться с человеком, которого не любишь, с человеком, который может быть таким жестоким?
- Рик не жестокий… Это слово к нему не подходит.
Брет поднял руку Моны и начал рассматривать синяки на ее хрупком запястье.
- А как назвать человека, который оставляет такие следы?
- Рик не сделал бы этого, если бы ты не разозлил его.
- Он не должен был это делать в любом случае. Как он смеет вымещать свой гнев на тебе?
- Он не всегда был таким, - попыталась защитить его Мона. - Рик сильно изменился после аварии. Он очень страдал от боли, тревоги и отчаяния…
- Это мне понятно. Я не такое уж чудовище. Но ты тоже пострадала. Так почему он сделал тебя мальчиком для битья?
- Неправда! - возразила она.
- Не лги, - бросил Брет. - Я прекрасно знаю, как он с тобой обращается. Кларис многое рас-сказала мне. Еще до того как узнала, что мы с тобой знакомы.
- Ты нарочно познакомился с ней?
- Да, - легко признался он. - До меня дошли слухи, что с “ЛФГ” творится что-то странное. Начали поговаривать, что Хаббард стал затворником, а это на него не похоже. Потом я узнал, что он попал в какую-то аварию, и это дало мне пищу для размышлений…
Некоторое время я наблюдал за “Редстоуном” и к моменту переезда уже неплохо знал ситуацию. Но мне нужно было подобраться поближе.
Наиболее удобным объектом была его сиделка, поэтому я постарался познакомиться с ней. Я выяснил, что ее прежний пациент жил в Нью-Йорке, что здесь у нее друзей нет, и, когда у Кларис выдавался свободный час, неизменно приглашал ее выпить кофе и съесть булочку.
Это было нетрудно. Кларис милая и умная. Удивительно хороший человек… И очень предана Хаббарду, - добавил он. - У нас было несколько интересных бесед. Не хочу сказать, что она нескромная, но я задал несколько небрежных вопросов и получил на них красноречивые ответы. Читая между строк и восстанавливая то, о чем она умолчала, я составил четкую картину происходящего. И теперь не знаю только одного: почему ты миришься с этим?
- Если бы все было так, как ты говоришь, я действительно ушла бы.
- Так почему же ты этого не сделала?
- Потому что все не так. Рик временами бывает раздражительным и требовательным, но он не жестокий.
- Это дело вкуса. Я думаю, он лишил тебя свободы.
- По-твоему, он держит меня в цепях?
- Не потому ли ты выбираешься из квартиры только украдкой, без его ведома?
- Он очень болен и поэтому хочет, чтобы я все время была рядом. - Мона облизнула пересохшие губы.
- Чтобы ухаживать за ним?
- Не совсем… Ухаживает за ним Кларис. Просто ему нужно все время видеть меня.
- Чтобы ты не убежала? Похоже, он не слишком уверен в тебе. - Когда Мона не ответила, Брет сменил тактику. - Ты говорила, что работаешь дома, выполняя обязанности его личного помощника?
- Да.
- А жалованье он тебе платит?
- Нет, - призналась Мона и покраснела, вспомнив случай, когда ей пришлось занять несколько долларов у Кларис, чтобы купить одну интимную вещь.
- Но он кормит меня, обеспечивает жильем, причем роскошным, уговаривает покупать все, что мне хочется, и записывать это на его счет.
- А ты?
Секунду она молчала, а потом просто покачала головой.
- Почему?
- Это было бы несправедливо. Я ничего не даю ему взамен.
- Иными словами, ты не спишь с ним, а потому не хочешь тратить его деньги… Но ведь ты тратила бы их, если бы была его женой?
- Жена не невеста… Впрочем, я была бы счастлива, если бы такое положение продолжалось как можно дольше.
- Ты говоришь о независимости? Сомневаюсь, что он на это согласится. Вся его стратегия построена на том, чтобы сделать тебя зависимой…
Брет прав. Крыть нечем.
- И еще одна догадка. Похоже, тебе это не нравится.
- Не нравится, - лаконично призналась она.
- Не потому ли ты носишь то же платье, в котором была на памятном нам приеме в “ЛФГ”?
- В тот вечер ты почти не видел меня. Странно, что ты запомнил, в чем я была… - Мона тут же опомнилась и пробормотала: - Извини, я не хотела. Я знаю, что это от тебя не зависело.
- Черт бы все побрал! - внезапно взорвался он. - Если бы тогда я остался с тобой, все сложилось бы по-другому! И сейчас ты носила бы на пальце мое кольцо, а не его!
- Теперь ты веришь, что его деньги здесь ни при чем?
- Начинаю верить.
Затем настала долгая, тягостная пауза. В окно кухни билась огромная жирная бабочка, привлеченная светом. Глухие удары заставили Мону поморщиться.
Брет молча встал, приоткрыл дверь и выключил свет. Теперь веранду освещала только луна. Избавившись от роковой тяги, бабочка упорхнула.
- Спасибо, - пробормотала Мона. - Ты очень добр.
Брет снова сел и бесстрастно сказал:
- Не могу вынести, когда живое существо занимается самоуничтожением. Жизнь слишком драгоценная вещь, чтобы тратить ее понапрасну.
Конечно, он прав. И она тоже потратит свою жизнь понапрасну, если выйдет за человека, которого не любит. За человека, который не хочет детей. Но есть ли у нее выбор?..
- Ты спала с ним до аварии? - Вопрос Бре-та грянул как гром среди ясного неба.
- Что? - испуганно спросила она.
- Я спросил, спала ли ты с Хаббардом до аварии.
- Нет. Я вообще не спала с ним.
Она услышала вздох облегчения. Затем Брет спросил:
- Почему? Со мной ведь ты спала.
- Может быть, мне не хотелось чувствовать себя потаскушкой… К тому же у Рика старомодные взгляды. Но у Брета было другое мнение.
- Просто Хаббард понял, что ты не горишь желанием, и решил не форсировать события. Скорее всего, он боялся, что ты испугаешься, если это произойдет до свадьбы. А потом случилась авария, и ему пришлось ждать уже поневоле. Мне даже немного жаль беднягу… - Брет поджал губы и уныло добавил: - Похоже, мы с ним в одной лодке.
Не уверенная, что правильно поняла эту загадочную реплику, Мона спросила:
- В каком смысле?
- Оба остались с носом. Почти год ждем женщину, которая свела нас с ума…
Двое мужчин, которые желают ее, но не любят, мрачно подумала она. Страшно быть жертвой страсти одного человека. А тут целых два…
Когда-то Брет любил ее. Он сам так сказал… Но любовь исчезла, не выдержав горечи и того, что он назвал лишением иллюзий. Да, он желает ее, но желание отомстить сопернику еще сильнее.
- Ты все еще не ответила на мой вопрос. Мона, почему ты хочешь остаться с ним?
- Сам знаешь… - прошептала она. Брови Брета сошлись на переносице.
- Скажи мне вот что… - после паузы продолжил он. - Не случись аварии, ты вышла бы за него?
- Конечно, вышла бы.
- А не передумала бы?
- Почему ты спрашиваешь?
- Потому что мне удалось кое-что выудить у Ивлин. Когда я надавил на нее, она призналась, что не уверена в тебе. Она не убеждена, что ты любишь его. Сначала она думала, что ты любишь меня. Но когда ты порвала со мной и стала выезжать с ним, она решила, что тебя привлекают миллионы Хаббарда, и прибавила, что…
Мона не могла понять, почему Брет считал ее корыстной. А теперь оказалось, что и Ивлин думала то же самое.
- Но Хаббард решил жениться на тебе во что бы то ни стало, и она подумала, что желание подцепить богатого мужа заставило тебя согласиться. Правда, позже она передумала… А ты, Мона? Ты не передумала? - Темные глаза, посеребренные лунным светом, смотрели ей прямо в душу. - Мне нужна правда.
Мона, измученная настойчивыми вопросами, понимала, что Брет не отступится, пока не докопается до истины. Она тяжело вздохнула и призналась:
- Да, я передумала. Мне с самого начала не следовало соглашаться… Но он был очень милым и составлял мне компанию, когда я чувствовала себя одинокой. Уделял мне время, вел себя так, словно я значила для него больше, чем его бизнес, и я была благодарна ему. Когда я потеряла… - Мона хотела сказать “тебя”, но осеклась и закусила губу.
Не сводя глаз с ее лица, Брет подсказал:
- Ты сказала, что что-то потеряла.
Она проглотила комок в горле и продолжила:
- Когда я потеряла желание сделать карьеру, то постаралась убедить себя, что, если я выйду за Рика, благодарность и привязанность со временем перейдут в любовь. Однако через несколько дней после обручения до меня дошло, что я сделала большую ошибку. Я пыталась сказать Рику о своих чувствах, но он не верил, что это серьезно. Говорил, что это предсвадебная лихорадка.
- И ты плыла по воле волн?
- Да. Какое-то время, - вздохнула Мона. - А потом поняла, что должна остановиться. Когда мы ехали на тот уик-энд в “Голубую лагуну”, я собиралась вернуть ему кольцо. Но случилась авария, и ничего не вышло…
Лицо Брета превратилось в маску, и только блеск глаз говорил, что он еще жив.
- Если бы я расторгла помолвку до аварии, все сложилось бы по-другому. Но я не успела, а потом стало слишком поздно. После таких травм я просто не могла уйти от него.
- И поэтому решила выйти замуж за человека, которого не любишь?
- Ничего другого я сделать не могла. Брет взял ее за руку и настойчиво сказал:
- Мона, не будь дурой. Зачем приносить себя в жертву?
Она выдернула руку и взмолилась:
- Оставь меня в покое! Я больше не могу!
- Ответь мне еще на один вопрос. Только абсолютно честно. Ты соглашаешься выйти замуж за Хаббарда, потому что думаешь, что я больше не люблю тебя?
- Потому что ты никогда не любил меня, - прошептала в ответ Мона.
В глазах Брета вспыхнуло торжество.
- А ты сама? Ты разлюбила меня?
- Ты сказал, что задашь только один вопрос. Я на него ответила. Пожалуйста, отвези меня домой. Еще не поздно.
Когда Брет медленно покачал головой, она крикнула:
- Неужели ты не видишь, что все бесполезно? Я не уйду от Рика до тех пор, пока нужна ему. Держать меня здесь - значит понапрасну терять время. Разговоры ничего не изменят!
- Разговоры, может быть, и нет.
Брет прав. Достаточно одного его прикосновения, одного поцелуя, и она пропала. Ее любовь к Брету сильнее рассудка и чувства вины перед Риком.
Но Мона, знавшая, что обязана бороться, упрямо ответила:
- Я никогда не лягу с тобой по доброй воле.
- Что ж, придется постараться переубедить тебя. Но не думаю, что мне будет трудно до-биться ответа.
- Даже если ты добьешься от меня физического ответа, это ничего не изменит. Ты не можешь держать меня здесь вечно. А как только выпустишь, я убегу к нему.
- И что ты ему скажешь?
- Если понадобится, правду.
- Ему не понравится, что ты спала со мной.
- Да, я знаю, что он будет вне себя, но я встану перед ним на колени…
Ее слова попали в цель. Мона почувствовала, что Брет напрягся, и поняла, что поразила его в самое сердце. Но этого было недостаточно, чтобы заставить его отказаться от своей цели.
- И позволишь снова наставить себе синяков? - хрипло спросил он. - О нет! Уж лучше это сделаю я… Но они будут знаками страсти, а не гнева, и я получу наслаждение…
Мона ощутила дрожь ожидания. По ее коже побежали мурашки, сердце сжалось, душа ушла в пятки…
Брет легко подхватил ее на руки, внес в дом и плечом закрыл за собой дверь.