«Позаботься о Нелли».
Так сказал папа, когда четыре года назад они расставались на железнодорожном вокзале в Вене. «Позаботься о Нелли», — повторяли в своих письмах и мама и папа. «Позаботься о Нелли. Она так мала».
Она подвела маму с папой. Ей не следовало уезжать в Гётеборг. Они с Нелли должны были держаться вместе. И ответственность на ней, потому что она старше.
Может, ради Нелли стоило отказаться от гимназии? Но если она не будет учиться, ей придется работать. А на острове для девочек нет никакой работы. Девочки с острова едут в город и работают в семьях, как Вера, или на фабрике. Или выходят замуж за рыбаков и остаются.
Кроме того, уже слишком поздно. Она не может больше заботиться о Нелли, потому что Нелли не позволит ей.
Глава 8
В воскресенье утром, перед отъездом в Гётеборг, Штеффи попросила тетю Марту позвонить в комитет помощи и узнать, возьмут ли они на себя ее содержание еще на три года, пока Штеффи не закончит учебу в гимназии. Тетя Марта обещала позвонить.
Возвращаясь домой, Штеффи снова стояла на палубе, в этот раз она в основном смотрела в воду. Поверхность сверкала и была спокойной. Где-то там глубоко лежал «Волк», пропавшая подводная лодка.
Ночью Штеффи приснилось, что она заперта с другими людьми в тесной комнате. Воздух вот-вот кончится. Она проснулась, чувствуя, что задыхается.
Хедвиг Бьёрк сидела за кафедрой, держа перед собой пачку письменных работ. Тридцать четыре пары глаз смотрели на нее — испуганно, с мольбой или самоуверенно. Одна Май уставилась невидящим взглядом в крышку парты.
— Результаты письменного экзамена, — начала Хедвиг Бьёрк, — вряд ли можно назвать блестящими. В этот раз никто не набрал максимального числа баллов. С другой стороны, никто не провалил экзамен, хотя кое-кто был к этому близок. Я больше не буду мучить вас ожиданием. Улла, раздай работы.
Староста класса вышла вперед и забрала листки. Одна за другой девочки получали свои работы. Некоторые принимались усердно листать, другие пытались выглядеть невозмутимо. Штеффи лишь пробежала взглядом по своей работе. Она уже знала, что набрала двадцать восемь баллов из тридцати двух возможных. Этого хватало на пять с минусом. Если бы она набрала все баллы, получила бы твердую пятерку. Но тогда бы она предала Май.
Штеффи посмотрела на подругу, та все еще сосредоточенно сверлила взглядом крышку парты.
— Май, — сказала Хедвиг Бьёрк. — Ты ничего не сдала. Я полагаю, на экзамене ты была больна?
Май подняла взгляд. Ее губы беззвучно шевелились.
— Не правда ли? — сказала Хедвиг Бьёрк. — Во всяком случае, мне кажется, у тебя был больной вид. Поэтому я решила не засчитывать тебе эту работу. Но чтобы поставить оценку, я должна посмотреть, как ты поработала над пройденным материалом. Я выбрала несколько заданий и хочу, чтобы ты сделала их дома в ближайшие две недели. Можешь подойти ко мне в учительскую на перемене, мы просмотрим их вместе.
Губы Май беззвучно шевелились, как в немом кино. Но Штеффи увидела, что она сказала:
— Спасибо, фрекен Бьёрк.
После разговора с Хедвиг Бьёрк на перемене весь завтрак Май сияла от счастья. Фрекен Бьёрк пообещала, что поставит ей хорошую оценку по математике, если Май тщательно выполнит свое дополнительное домашнее задание.
— Она сказала, с одним условием, — рассказывала Май.
— С каким?
— С условием, что я выберу классическую гимназию и оставлю в покое математику. Можно подумать, я хотела чего-то другого!
— Тогда мы больше не будем одноклассницами, — сказала Штеффи, — на следующий год.
— Да, к сожалению, не будем.
Май положила руку на плечо Штеффи.
— Но мы навсегда останемся лучшими подругами, — сказала она. — Что бы ни случилось.
Возвращаясь из школы, они расстались у «Консума». Май пошла за Нинни и Эриком. Штеффи нужно было позвонить из магазина тете Марте и купить продуктов к ужину.
В трубке долго слышались гудки, наконец тетя Марта ответила.
— Янсон.
— Это я, — сказала Штеффи. — Тетя Марта, вы звонили в комитет помощи?
На мгновение в трубке стало тихо. Затем голос тети Марты сказал:
— Да, звонила.
— Что они сказали?
Снова пауза.
— Неужели тебе так нужна эта гимназия? — услышала Штеффи.
— Они так и сказали?
— Они сказали, что большинство детей-беженцев в твоем возрасте уже сами зарабатывают себе на жизнь, — сказала тетя Марта. — Комитету нелегко собирать деньги. Людям своих проблем хватает. Они предложили тебе провести еще один год в школе. Потом ты сдашь экзамены и получишь хорошее место в конторе. Или, может быть, выучишься на медсестру. На время обучения их обеспечивают питанием и жильем.
Штеффи стиснула в руке трубку. Она испытывала потребность держаться за что-то.
— И что вы сказали?
— Что, возможно, в этом есть смысл. Все равно девушки выходят замуж. Конечно, учеба — это хорошо, но в любом случае гимназия не даст профессионального образования, кусок хлеба не заработаешь.
— Но я хочу стать врачом, — тихо сказала Штеффи. — Тетя Марта, вы ведь знаете.
— Милая моя, — сказала тетя Марта, — выкинь эти причуды из головы. Таковы времена.
Штеффи чувствовала, что вот-вот заплачет. Ей показалось, что девушка за прилавком с любопытством уставилась на нее. Штеффи закончила разговор, заплатила и ушла.
Она села во дворе на скамейку у песочницы. Такого она не ожидала. Когда ей позволили учиться в Гётеборге, она думала, что, само собой разумеется, ей позволят продолжить учебу.
Выпускной экзамен. Контора. Курсы медсестер. Не такое будущее она себе представляла. Не о таком будущем для нее мечтали мама с папой.
Вернулась старая горечь. Если бы Анна-Лиза, родная дочь тети Марты и дяди Эверта, не умерла в двенадцать лет, если бы она выбрала учебу — несомненно, все было бы так, как она хотела! Они бы гордились своей одаренной дочерью. Другое дело — приемный ребенок.
Штеффи просидела на лавочке двадцать минут, как вдруг вспомнила, что Май ждет продукты к ужину. Она забыла купить продукты к ужину!
Штеффи вернулась в «Консум» и постаралась не обращать внимания на сочувственные взгляды продавщицы. Даже когда девушка вежливо спросила, все ли в порядке, она лишь коротко ответила:
— Да, конечно.
Штеффи ни о чем не рассказала Май, пока они готовили и ели. Она была не в состоянии прямо сейчас при всех обсуждать случившееся. После ужина она собралась уходить. Нужно было увидеться с Верой в кондитерской. Из-за всего, что случилось, Штеффи не радовалась встрече. Она бы охотнее погуляла с Май и обсудила с ней, как быть с учебой.
Когда Штеффи пришла, Вера уже ждала ее. Она была немного бледна, но губы вызывающе накрашены красной помадой. Они заказали кофе и по пирожному.
Штеффи больше не могла держать все в себе. Рассказ о комитете помощи, тете Марте и гимназии хлынул из нее неудержимым потоком слов.
— И она сказала, что девушки все равно выходят замуж! — с возмущением закончила Штеффи.
— А ты что, не выйдешь замуж?
— Наверное, выйду, но сначала я хочу стать врачом, — сказала Штеффи.
— Янсоны поскупились, — сказала Вера. — Наверняка они могут позволить себе платить за твое обучение. Ведь это так важно для тебя. У них же хороший доход.
Штеффи молчала. Сейчас она думала так же, но ей не хотелось критиковать тетю Марту и дядю Эверта в присутствии Веры.
Вместо этого Штеффи сказала:
— Как все прошло в четверг? У фотографа?
Вера болтала ложкой в чашке с кофе и рассматривала вихри в коричневой жидкости.
— Хорошо.
Так односложно Вера никогда раньше не отвечала.
— Хорошо?
— Да, он истратил три пленки. Обещал, что пошлет фотографии в журнал уже на этой неделе.
— Тебе разрешат посмотреть на снимки?
Вера пожала плечами.
— Не знаю, вряд ли мне они интересны.
Штеффи ничего не понимала.
— Ты не хочешь увидеть свои фотографии?
— Фу, — сказала Вера. — Давай поговорим о чем-нибудь веселом. Пойдешь со мной в субботу на танцы? Ну пожалуйста!
Штеффи внезапно поняла, как она сердита на тетю Марту. За все ее правила и предрассудки о том, как надо жить. За фразу о том, что девушки все равно выходят замуж. За то, что танцевать — это грех.
Почему ей нужно следовать правилам тети Марты? Бог против всего, что весело, зачем ей нужно обращать на него внимание? Пару часов назад она бы ответила — ради тети Марты. Но теперь плевать она на все это хотела.
— Да, — сказала она. — Пойду. Только одолжи мне что-нибудь из одежды.
Глава 9
Xедвиг Бьёрк сразу же заметила, что что-то не так. На следующее утро после урока биологии она попросила Штеффи помочь отнести наглядные пособия.
— Что случилось? — спросила она.
Ее голос был дружеским и обеспокоенным.
— Они отказались, — сказала Штеффи. — Они не хотят платить за меня в гимназии. Я могу окончить школу, но не более.
Хедвиг Бьёрк нахмурилась. Затем улыбнулась.
— Ну, ведь ты остаешься у меня еще на год! Ты, наверное, знаешь, я не могу преподавать в гимназии. Я еще слишком молода, и у меня нет степени.
Она повесила наглядные пособия с изображением внутренних органов человека на свои места.
— А если серьезно, — сказала она затем, — это окончательное решение?
— Думаю, да. Так сказали.
— Ты сама с ними разговаривала?
— Нет, тетя Марта звонила.
— И что она сказала?
— Что девушки все равно выходят замуж. Что со временем я могу стать медсестрой.
Хедвиг Бьёрк вздохнула.
— Когда я слышу такое, — сказала она, — понимаю, как мне повезло. Из всех девочек в моей начальной школе мне единственной удалось стать студенткой и учиться дальше. Это заслуга моей мамы. Она хотела учиться, но в то время были лишь курсы учителей. Мне казалось, что за двадцать лет что-то изменилось. Что предубеждения о женщинах…
Она прервала сама себя.
— Но ты ведь не хочешь слушать лекцию о правах женщин, — сказала она. — К тому же сейчас будет звонок. Дай мне время подумать. Я что-нибудь придумаю. Приходи ко мне на чашку чая в воскресенье после обеда, тогда мы спокойно поговорим. Часа в два?
— Спасибо, — сказала Штеффи. — Спасибо, милая фрекен Бьёрк.
По субботам Вера заканчивала в шесть часов. В четверть седьмого Штеффи постучала в дверь кухни, Вера с папильотками на голове открыла.
— Заходи, — сказала она и потянула Штеффи в свою комнату, примыкающую к кухне. Хозяев пригласили в гости, но они еще не ушли.
На кровати в Вериной комнате лежало только что выглаженное платье. Зеленое в белую крапинку, с застежками спереди и с подплечниками.
— Тебе нравится?
— О, — сказала Штеффи. — Но разве не ты его наденешь?
Вера показала на платье в синий цветочек на вешалке у занавески, отделявшей угол для умывания от остальной комнаты.
— Я надену это. А сейчас займемся твоей прической. Лучше сними блузку.
Вера вымыла волосы Штеффи в углу за занавеской и накрутила на папильотки. Затем подправила пинцетом брови. Было больно, но Штеффи лишь стиснула зубы.
Вера окинула критическим взглядом белую хлопчатобумажную сорочку Штеффи. Из ящика комода она достала бюстгальтер.
— Кажется, великоват, — сказала она. — Но мы сунем туда пару чулок.
Штеффи сняла сорочку. Она немного стыдилась своей маленькой груди. Вера засунула по чулку в каждую чашечку бюстгальтера и расправила его, чтобы выглядело естественно.
— Наденешь платье, и ничего не будет видно, — сказала она.
Вера нанесла немного румян на скулы Штеффи, припудрила и накрасила губы красной помадой.
Пока Вера красилась сама и снимала папильотки, Штеффи рассматривала в зеркало свое лицо. Красные губы внезапно сделали ее похожей на маму. «Может, Вера права, — подумала Штеффи. — Наверное, я красивая».
Она выпятила губы и попыталась взмахнуть ресницами, как кинозвезда.
Но когда Вера причесала струящиеся локоны и с улыбкой обернулась, Штеффи заметила в ее облике что-то, чего не хватало ей самой. Глаза, кожа, волосы Веры сияли особым светом. Штеффи не знала, что это за свет.
Наконец волосы Штеффи высохли, и Вера сняла папильотки и уложила мягкие локоны в прическу, обрамляющую лицо. Косую челку зачесала назад и закрепила шпильками так, что получился небольшой валик.
— Ну вот, — сказала она довольно. — Видишь, ты выглядишь старше.
Штеффи получила на время пояс для чулок и одну пару шелковых чулок Веры.
— Побереги их, — сказала Вера. — Они слишком дорогие, чтобы выкидывать на помойку.
В последнюю очередь девочки надели платья и встали в прихожей перед большим зеркалом в золоченой раме. Одна — в голубом с сияющими словно красное золото волосами, другая — в зеленом, с темными локонами.
Вера обняла Штеффи за талию.
— Видишь? — сказала она. — Видишь, какая ты красивая.
Вера открыла дверь в одну из комнат.
— Пойдем, — сказала она. — Я научу тебя танцевать.
Вера включила большую радиолу и вращала ручки, пока не поймала современную танцевальную музыку. Штеффи немного занервничала.
— Тебе можно… я хотела сказать, нам можно здесь находиться?
— Не узнаешь, пока не напорешься, — сказала Вера. — Мы не будем делать ничего плохого. Только немного потанцуем. Позвольте вас пригласить?
— Да, пожалуйста.
Вера научила ее, как держать руки. Левую кладут на плечо кавалеру, правая рука — в его руке.
— Начнем с танца тустеп, — сказала Вера.
Танец оказался простым. Нужно было лишь повторять движения Веры.
— Подними голову повыше, — сказала Вера. — Вот так. Фрекен, вы часто здесь бываете?
— Нет, — ответила Штеффи. — Сегодня в первый раз.
— Охотно верю, — сказала Вера. — Иначе я заметил бы такую красавицу.
Музыка стихла. Вера поклонилась.
— Благодарю за танец. Позвольте пригласить Вас еще на один?
Они подождали, пока по радио не заиграл быстрый свинг. Вера взяла Штеффи за руку.
— Просто следуй за ним, — сказала она. — Он должен вести в танце. Пусть он кружит тебя, а ты следуй за ним.
Она рывком притянула Штеффи к себе и обхватила ее за талию. Снова отбросила от себя, не отпуская руку. Штеффи кружилась и летала, вальсировала и танцевала. Пока вдруг не наскочила на кресло, потеряла равновесие и упала.
— Ну, как ты? — с беспокойством спросила Вера.
— Думаю, все в порядке.
— Знаешь, я не привыкла вести в танце, — сказала Вера. — Наверное, так слишком быстро. Надеюсь, у тебя ничего не болит?
Штеффи одернула платье.
— Как я выгляжу?
— Немного растрепанно, — сказала Вера. — Нам пора привести себя в порядок. Открытие в восемь, лучше не опаздывать. Если опоздаем, будет много народа. А ведь нам нужно занять хороший столик у танцплощадки.
Вера поправила прическу себе и Штеффи. Затем они надели пальто в комнате прислуги и собрались уходить. Только тогда Вера увидела туфли Штеффи на низком каблуке.
— У тебя же нет другой обуви! — воскликнула она. — Что нам делать?
Вера носила тридцать восьмой размер, а Штеффи только тридцать шестой. Даже если бы у Веры была вторая пара туфель для танцев, они бы не подошли.
Верина нерешительность длилась лишь мгновение.
— Подожди-ка, — сказала она.
Вера исчезла и тут же вернулась с парой лодочек в руке.
— Откуда ты их взяла?
— Это туфли хозяйки.
— Ты с ума сошла! А вдруг я их испорчу!
— Сама смотри, — сказала Вера.
Она потянула Штеффи за собой в комнату с большой двуспальной кроватью и открыла гардероб. От пола до потолка он был забит обувными коробками, наставленными друг на друга.