Дэн маялся целый день, не решаясь показаться Валере на глаза. Между уроками он не рыскал по школе, а стоял в коридоре у окна в черной тоске, не зная как ему быть, ведь завтра вторник, а значит – физика. Валера сам разыскал его на последней перемене. Подойдя, негромко спросил:
- Ты как? В порядке?
Он стоял совсем близко, глядя прямо в лицо, и в этом прямом взгляде, как и в том, что вопрос был задан так, чтобы слышали только они двое, было что-то настолько интимное, что Денис на несколько мгновений забыл, как дышать. Валера был одет в тонкий белый свитерок, и глаза его в кои-то веки были чисто серыми и прозрачными. Дэну хотелось стоять и молча смотреть в них, но от него ждали ответа, поэтому он, наконец вдохнув, ответил так же тихо:
- Нормально. Спасибо, Валер…рий Андреевич. Простите, пожалуйста.
- Ладно, -- Валера улыбнулся – чуть-чуть, лишь уголки губ слегка приподнялись, -- По какому же поводу вы так набрались?
- День рождения… был… У меня.
- Правда? И сколько же тебе стукнуло? Шестнадцать? Семнадцать?
Дэн подумал, как бы здорово было, если бы он мог сказать «двадцать», а еще лучше -- «двадцать пять», и, глядя в эти невозможные глаза, ответил:
- Семнадцать.
- Ух ты, мужик… Ну… Поздравляю. Ты, все-таки, полегче бы. А лучше вообще завяжи с этим. Пока школу не закончишь.
Валера скользнул взглядом вниз, куда-то к подбородку, а может к губам, и Денис опять задержал дыхание, увидев так близко золотистые ресницы.
Разрушая очарование момента, загрохотал звонок.
- Валер…рий Андреич, -- заторопился Дэн, -- Вы не думайте, я не всегда так… Я…
- Серьезно? Кто бы мог подумать… Ну, пока, -- Валерка быстро пошел по коридору.
Отойдя на несколько шагов, он обернулся:
- Директору я ничего не скажу, не дергайся.
Дэн смотрел ему вслед и боялся верить. Ему показалось или только что с ним действительно заигрывали? Во всяком случае, было совершенно ясно, что он, наконец, замечен. Фомин почувствовал, как у него на лбу проступает надпись «все могут короли» и, чуть ли не припрыгивая как первоклассник, заторопился на последний урок, размышляя по пути, сказать ли сразу Таньке и Герасиму, что опасности нет, и они могут расслабиться, или пусть помучаются еще немного.
***
Дэн больше не таращился на Валеру так откровенно, не выслеживал его в школьных коридорах. Но все равно на переменах старался держаться поближе к кабинету физики, а на уроке поглядывал, прячась за сидевшей перед ним Одинцовой, стараясь понять, в самом деле между ними что-то произошло или он просто принял желаемое за действительное, и не было в том разговоре у окна ничего особенного.
Физик вел себя как обычно, никак Фомина не выделял, больше не подходил и не заговаривал, и Денис, чуть не плача от разочарования, готов был поверить, что ошибся, но все-таки не мог. Ведь было же это, было: слова вполголоса, только для двоих, долгий взгляд в глаза, в губы, медленно опущенные ресницы. И все его вопросы были только о нем, Танькой и Герычем он вообще не интересовался, как будто их и не было тогда в клубе. Все это можно было расценивать только как заигрывание. Девчонки часто кокетничали с Дэном, и он хорошо знал, как это выглядит. И не мог ни с чем перепутать.
Тогда почему теперь на него смотрят как на пустое место? Даже не так, все было еще хуже. Если бы его в упор не видели, это было бы полбеды. Это все-таки какое-то внимание, пусть со знаком минус. Но с ним обращались так же, как со всеми, ни на грамм ни хуже, ни лучше. Вызывали к доске, делали замечания, но не больше чем остальным. И внимания в изменчивых серых-голубых-зеленых глазах было ровно столько, сколько положено учителю проявлять к ученику. Это нежелание отличать его от других ранило смертельно.
Кроме того, подходили каникулы, и впервые в жизни Фомин их не ждал и даже думал о них без всякого удовольствия. Ведь это значило, что он целую неделю вообще не увидит Валеру. И Дэн мучился, как наркоман в ожидании ломки, страдая уже заранее.
***
Каникулы все-таки начались, несмотря на то, что Дэн был категорически против, и грозили стать самыми нудными за всю его жизнь. Но все оказалось к лучшему. То ли опять вмешалась Судьба, то ли черт взялся немного поворожить, а может, в соответствии с непостижимыми законами мироздания так повернулись и встали звезды, но на третий день каникул Дэну повезло. Осень как будто отыгрывалась за свое позднее начало и неспешно проходила все этапы, не пропуская ни одного. Поэтому ноябрь пока был теплым и солнечным, и Валера вывел своих пятиклашек на экскурсию в дендрарий. Как утверждала биологичка, дендрарий был уникальным и имел огромную научную ценность. В нем было собрано множество пород деревьев, воспроизводились различные ландшафты, но по сути своей это был огромный лесопарк в городской черте. В глубинах дендрария скрывались какие-то делянки, опытные посадки, но окраина была вполне окультуренной. Там были аллеи, лавочки, столики и даже площадки для барбекю, и там можно было просто погулять.
Пятиклашки по биологии как раз проходили растительный мир, и экскурсия в дендрарий стояла в учебном плане. Обычно ее проводила в первой четверти сама биологичка, но в этом году из-за пожароопасной обстановки дендрарий был закрыт для посетителей весь сентябрь, потом биологичка заболела, потом помешало что-то еще, и вот в результате из всего этого получилось маленькое, специально для одного Фомина, чудо.
Денис как раз проезжал мимо школы. На школьном дворе копошилась детвора в ярких курточках и шапочках, и среди них стоял Валера. По случаю теплого дня куртка на нем была расстегнута, под ней виднелся серо-голубой свитер, над головой ярко синело небо, и Дэн подумал, что глаза у физика сейчас тоже, наверное, голубые. И сам не заметил, как тормознул, прицепил Хонду к школьной ограде, вошел в калитку, приблизился, и, обмирая от собственной наглости, набился в компанию. И Валерка, как ни странно, на это повелся. Хотя у него уже были в помощницах две мамаши.
До парка надо было добираться троллейбусом. Был день, к тому же будний, и в салоне было свободно, о чем Денис даже пожалел – он не возражал бы, если бы его посильней притиснули к Валерке. Но видно хорошего и правда должно быть понемножку и такого счастья ему не перепало.
Прибыв, они прослушали двадцатиминутную лекцию и с чистой совестью отправились гулять. В парке правила бал Осень. Деревья, смыкавшие свои ветви высоко над аллеями, уже растеряли часть листвы, и от этого их своды казались ажурными и легкими. Но листьев было еще много и они яркими флажками висели на ветках, нарядным конфетти кружились в воздухе, пестрыми ворохами лежали на земле и скамейках, пахли осенней свежестью, шуршали под ногами.
Поначалу Денис не знал, что он будет делать в этой компании и боялся, что они с Валерой не найдут тем для разговора, и из всего этого выйдет не общение, а сплошная неловкость, но все наладилось как-то само собой. Кто-то из мальчишек захватил футбольный мяч, и, пока девчонки с «вспомогательными» мамашами собирали разноцветные листья в пучки, мужская часть класса разбилась на две команды и устроила товарищеский матч прямо на широкой аллее. Капитаном одной команды был Дэн, другой – Валера. Крика, азарта и страсти было столько, что плэй оф чемпионата мира запросто мог отдыхать. Вратари самоотверженно бросались на мяч, защита творила чудеса, но нападающие тоже не дремали, и счет рос прямо на глазах, приближаясь к баскетбольному. В конце концов, команда Дэна победила, и девчонки наградили героев красно-желтыми букетами.
Валеркины волосы вольно рассыпались по плечам, потому что в пылу футбольного сражения кто-то случайно сорвал с них «махрушку» и ее тут же втоптали в землю, лицо от игры и осеннего воздуха порозовело. Дэн не мог отвести глаз и щелкал камерой мобильника снова и снова, жалея, что нет с собой настоящего фотоаппарата, но кто же знал! Конечно, для маскировки ему пришлось снимать и детвору, и мамаш, но зато теперь телефон был под завязку набит Валеркиными фотографиями, и на одной они с ним даже были сщелканы вдвоем кем-то из малышни.
Пятиклассники в силу своего возраста долго отдыхать не умели и вскоре уже носились по аллее в догонялки, а они с Валеркой сидели на скамейке и активно общались. Они поговорили о музыке, о компьютерах, о том, что Дэн собирается поступать в строительный университет. Потом Валера рассказывал, как с друзьями прошлым летом ездили на двух машинах в Сочи и целую неделю жили у моря в палатках. А Дэн рассказал, как работал в каникулы официантом в одном кафе и какие там случались приколы. Тут он впервые увидел, как Валерка смеется, и что один клычок у него немного длиннее и острее другого, и этот острый зубик почему-то растрогал его до полного умиления.
Вернуться надо было к назначенному часу, потому что многих ребят должны были встречать. Час пик еще не начался, и троллейбус в этот раз был почти совсем пустым, и всем хватило сидячих мест. Дэн, конечно, сидел рядом с Валерой и тихо млел. Детвору быстро расхватали подтянувшиеся дедушки и бабушки и Денис с физиком остались на школьном дворе вдвоем.
- Валерий Андреич, давайте я вас довезу до дома, -- предложил Дэн, решив, что раз ему сегодня так прёт, надо наглеть и дальше.
Валерий Андреевич не возражал. Денис отцепил от ограды Хонду, надел шлем, второй протянул физику.
Они уселись, и Валера ухватился за идущий поперек седла ремень, предназначенный именно для этого, но коварный Фомин посоветовал держаться за него, потому что так, мол, удобнее. И ехал в кольце Валеркиных рук, чувствуя его спиной. Это, конечно, не могло дать таких богатых ощущений, как давка в троллейбусе, но было тоже очень неплохо. Физик жил не так уж далеко от Дэна: одна улица выше и две еще вбок, а сам Дэн жил недалеко от школы и оттого не успел как следует насладиться этой поездкой. Впрочем, если бы даже Валерку надо было везти в другой город, Денису все равно показалось бы мало. Поэтому уже во дворе он снова набрался наглости и спросил, не хотел бы Валерий Андреевич как-нибудь покататься еще, на этот раз по-серьезному, за городом. Например, послезавтра. Валерий Андреевич на это ответил, что послезавтра он занят, но вот в субботу, пожалуй, можно. Почему бы и нет? Только пусть Денис ему позвонит в пятницу вечером, а то мало ли что.
Фомин отбыл восвояси, унося в клюве богатую добычу: мобильник с целой галереей Валеркиных фоток и его номером телефона и массу потрясающих впечатлений. Матери дома не было, она с утра предупредила, что задержится. Дэн зашел на кухню, заглянул в холодильник. Задумчиво посмотрел на кастрюли. Разогревать было лень, а мыть после посуду – тем более, поэтому он быстро соорудил два нехилых бутерброда, подумал, отхватил еще толстый кружок колбасы и так – с куском колбасы в зубах и тарелкой в руках отправился к себе в комнату. Там он перегрузил в комп фотки, безжалостно выкинул мамаш и детвору и устроил закрытый, для себя одного, просмотр. Кто бы мог подумать, что обычный с утра день вдруг обернется таким счастьем!
Позже пришли Танька с Герычем, и Дэн вспомнил, что они собирались в кино на новую 3D-шку. За всеми сегодняшними событиями он совсем об этом забыл. По дороге в кино Дэн, конечно, похвастался, как ему сегодня свезло.
- Что, прям так и потащился за ними? – восхитился Герасим, -- Молодец, чувак. Респект.
Одинцова промолчала. Дэн с Геркой обсуждали уже совсем другое, и тут Татьяна сказала:
- А все потому, что ты наглый, Фомин.
- Я?! Наглый?!
- Ага, ты. Я думала, на твою наглость только девки ведутся, но, видать, некоторые парни тоже.
Денис обиделся за Валеру. Ему не понравилось, что Одинцова поставила его в один ряд с другими. И тем самым как бы принизила чувства самого Дэна.
- А с чего ты взяла, что он на что-то там повелся? Я просто помог ему с мелюзгой. Знаешь, как с ними трудно? Они там все носятся как ракеты.
- Ну, да. А вместо «спасибо» он в субботу с тобой на свиданку идет. И телефон свой тоже поэтому дал.
Дэн молча смотрел на Таньку. Он даже мысленно не осмеливался называть свиданкой то, о чем они с Валерой договорились. Но если это так выглядит со стороны…
Татьяна тоже смотрела на Дэна.
- Здорово ты в него втрескался, -- с неожиданной завистью вдруг сказала она.
- Завидуй молча, подруга, -- посоветовал Герасим.
- Ну, завидую, а что? – разозлилась Танька, -- ты, что ли, не завидуешь? Сам не хотел бы, что бы в тебя кто-нибудь так влюбился?
- Это смотря кто. Если Фомин – то нет, а если, к примеру, ты – то хотел бы.
- Хорош придуриваться, я серьезно.