7
В правом шкафчике помимо рассыпчатого печенья с кусочками шоколада нашелся овальный серебряный подносик. Келли поставила на него чашку с какао и вазочку с печеньем и поднялась на третий этаж. Она шла медленно, стараясь ничего не расплескать, и заодно успокаивала себя. Ей осталось пережить сутки, а потом еще чуть-чуть. Не так долго терпеть. Эд может измываться на ней как угодно, она не дрогнет. И не такое выносила. Она прошла хорошую школу в «Суперняне», ее не смутить надменным взглядом, презрительным тоном или нелепым приказанием…
Дверь в спальню Эда на третьем этаже оказалась запертой. Келли тихонько постучалась, но он не открыл. Либо уже уснул, либо придумал какую-нибудь пакость, поняла она. Ладно, главное – не паниковать. Если он перейдет границу приличий, всегда можно будет уехать из этого дома. Агнесс ей никогда этого не простит, но на «Суперняне» свет клином не сошелся. Найдется работа и в другом месте.
Печально, конечно. Здесь у нее не просто работа, а настоящие друзья, и жертвовать ими из-за Эда Фултона глупо… Может, Агнесс и не очень рассердится на нее, если она пару раз съездит внуку миссис Клеверли по нахальной смазливой физиономии?
Рассуждая в таком духе, Келли спустилась на второй этаж. Она не собирается искать Эда по всему дому. Какао она и сама выпьет. А если ему приспичило поиграть в прятки, то может прятаться хоть до утра!
Третья дверь по коридору была настежь распахнута. Келли заглянула внутрь и невольно ахнула. Это была комната ее мечты. Не особенно большая, но квадратная, с высоким окном и широким подоконником. В углу стояла большая кровать из черного дерева, покрытая темно-зеленым покрывалом, рядом платяной шкаф. У стены напротив книжный шкаф до потолка, а ближе к окну расположился изящный туалетный столик с зеркалом. Довершали обстановку пара стульев с гнутыми ножками и низенький пуфик перед туалетным столиком, на котором лежала бело-голубая сумка Келли. На полу красовался светлый ковер с длинным ворсом; хрустальная люстра ярко освещала всю комнату. Слева виднелась дверь в ванную комнату.
Келли вспомнила свою убогую комнатенку со скрипящей кроватью и шкафом, в котором не открывалась одна дверца, и загрустила. Как было бы приятно возвращаться в такую комнату, где все дышит уютом, а мебель подобрана в соответствии с удобством и хорошим вкусом, а не найдена на ближайшей свалке…
– Я подумал, что тебе будет здесь комфортно, – раздался вдруг голос Эда.
Келли вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила поднос. Эд стоял у окна, полускрытый от глаз темной портьерой, и она его сразу не увидела. Он успел переодеться и сменил плавки на светлые льняные брюки и легкую рубашку с открытым воротом. Келли впервые видела его в цивилизованной одежде, а не в халате, плавках или полотенце, и была очарована с первого взгляда…
– Да, здесь мило, – кивнула она, сообразив, что Эд ждет от нее ответа.
– Предупреждаю сразу, это не самая роскошная комната в доме. Но больше всех пригодна для жилья. Остальные гостевые комнаты мама заставила мебелью в духе Луи XVI, которой самое место в музее. Только эта комната и моя спальня на что-то годятся. Но если ты желаешь поселиться в филиале мебельного музея…
– Нет-нет, мне эта комната очень нравится!
– Вот и отлично, устраивайся. Я постелил чистое белье и принес твою сумку. Если хочешь, могу поискать ночную рубашку или что-нибудь в этом роде.
Келли с улыбкой покачала головой. В роли горничной Эд смотрелся непривычно, но привлекательно.
– Спасибо, я захватила с собой все необходимое. Я же знала, что буду здесь ночевать.
– А, точно. Тогда спокойной ночи и приятных снов.
– Тебе тоже.
Эд уже вышел из комнаты, когда Келли вспомнила, что все еще держит в руках его какао и печенье.
– Эд, постой! – негромко позвала она.
Его голова тут же проснулась в дверную щель.
– Твое какао, – сказал Келли и протянула поднос.
– Спасибо, но это тебе, – улыбнулся он. – Я подумал, что тебе не помешает перекусить перед сном, а это печенье просто тает во рту. Попробуй.
Он исчез, прежде чем Келли успела что-то сказать. Не попытался подшутить над ней в очередной раз и намекнуть, что не прочь задержаться в ее комнате подольше… на всю ночь. Похоже, он действительно взялся за ум.
Как хорошо… и как плохо.
Келли поставила поднос на туалетный столик и села на кровать. Странные существа женщины. Никогда толком не знают, что им нужно. Когда Эд в открытую приставал к ней, она злилась и была готова убить его на месте. Но когда он исправился и стал милым радушным хозяином, ей стало грустно. До слез грустно. Как будто она уже успела поверить в то, что на самом деле нравится ему и что он хочет понять, кто она такая, узнать ее поближе…
Эх, меньше размышлений и больше здорового сна. Не хватало еще раскиснуть из-за Эда Фултона!
Келли быстро приняла душ, достала из сумки пижаму с мелкими розочками, переоделась и выключила свет. Постояла немного у окна, полюбовалась садом, залитым лунным светом, и легла в постель. От белья шел едва уловимый аромат пачули и розмарина, и Келли глубоко вздохнула, чувствуя, как расслабляются все мышцы, а события и переживания сегодняшнего дня погружаются в неизведанные глубины сознания…
Бум. Келли вынырнула из сладкой дремы и прислушалась. Кажется, был какой-то глухой несильный удар. Или ей приснилось?
Бум, бум, бум. Стук повторился. Келли села на кровати. Перед тем как ложиться, она задернула шторы, и теперь в комнате царила кромешная тьма. Страшно Келли не было. Когда работаешь с детьми, привыкаешь ко всему. И к лягушкам в раковине, и к улиткам в чашке, и к скелетам в шкафу, и к привидениям за окном.
Бум. Кстати, о привидениях за окном. Если ей не изменяет слух, что-то стучит в оконную раму. Келли встала с кровати, потянула штору в сторону… Она не боялась, но сердечко все равно билось как у пойманной птицы. Кто знает, что для нее там уготовлено.
За окном на веревке висел небольшой розовый букет. К стеблям был привязан камешек, который и стучал в раму. Келли улыбнулась, открыла окно и посмотрела наверх. Конечно, как же она сразу не сообразила. Спальня Эда находится прямо над ее комнатой!
– Надеюсь, я не разбудил тебя, няня Келли? – услышала она его голос. – Это тебе.
– Спасибо.
Келли отвязала букет и вдохнула аромат душистых роз. Совсем свежие. Откуда у него в спальне цветы?
– Откуда у тебя розы? – спросила Келли.
В ночной тишине ей не нужно было даже повышать голос, чтобы разговаривать с Эдом.
– Нашел у себя в комнате.
– Что-то я не помню там у тебя никаких цветов…
– Ты обыскивала мою спальню? – рассмеялся он.
– Нет, но я же видела, что цветов в комнате нет! – воскликнула уязвленная Келли. – Не в шкафу же они случайно завалялись.
– Может быть, и в шкафу. Когда имеешь дело с Эдом Фултоном, возможно все.
Келли улыбнулась. Несносный мальчишка. Никогда не знаешь, что у него на уме.
– Ау, няня Келли, ты здесь? – позвал Эд. – Или уже спать улеглась?
– Нет, я здесь. Я стою у окна и смотрю на звезды.
– А если сядешь на подоконник, то любоваться звездами будет удобнее.
Келли распахнула окно пошире и забралась с ногами на подоконник.
– Вот так гораздо лучше, – удовлетворенно заметил Эд.
Келли увидела, что он до пояса свесился из своего окна и смотрит на нее.
– Немедленно залезай обратно! – вскрикнула она. – Ты же упасть можешь!
– Я держусь крепко. Но спасибо за заботу.
– Эд, пожалуйста! У меня голова кружится, когда я на тебя смотрю.
– Какой изысканный комплимент. Если бы на твоем месте была другая женщина, я бы тут же спустился по стене к тебе в комнату.
– Почему?
– Потому что ты только что призналась мне в любви.
– Я? Нет, я просто хотела сказать… то есть я… тьфу… голова у меня кружится, потому что ты так висишь, а не потому…
– Я все понял, заканчивать не надо. Вот поэтому я и не полезу по стене в твою комнату, а вернусь в свою.
Эд исчез, и Келли перевела дух. Насколько безопаснее общаться с ним, не видя его.
– Но раз к тебе мне вход запрещен, то, может быть, хотя бы поболтаем немного? – спросил Эд.
– Хорошо, – согласилась Келли. – Если ты не хочешь спать.
– Я же говорил, что практически не сплю ночью. Боюсь пропустить самое интересное.
– А днем не боишься?
– Днем не происходит ничего интересного. Одна суета и скука. А ночью можно смотреть на звезды и думать о вечном.
– Ты не похож на человека, которому хочется думать о вечном, – усмехнулась Келли.
– Правда? А на кого я похож?
На донжуана, чуть было не вырвалось у нее. Но это снова приведет их к флирту, а флиртовать сейчас Келли хотелось меньше всего. Как ни странно, но ее тянуло последовать рецепту Эда: смотреть на звезды и размышлять.
– Ты… только не обижайся, хорошо?
– Вдохновляющее начало, – отозвался Эд. – Я постараюсь, продолжай.
– Со стороны ты кажешься богатеньким избалованным везунчиком! – выпалила Келли на одном дыхании.
– Мм… по крайней мере, искренне. Спасибо. Неужели все так плохо? Ты не видишь во мне ни одной положительной черты?
– Ты очень красивый, – брякнула Келли, не подумав.
Эд засмеялся.
– Я просто констатирую очевидный факт, – буркнула она. – Ничего личного.
– Договорились. Если тебе станет легче, я тоже могу сказать, что ты очень красивая.
К сожалению, легче Келли от этого не стало. Наоборот. В голове забродили нелепые мыслишки, в сердце проклюнулась беспочвенная надежда, да и воспоминание о единственном поцелуе в бассейне тревожно екнуло в сердце…
– Мы говорим о тебе, а не обо мне, – сердито пробормотала она.
– Да-да, я помню. Просто хотел, чтобы ты не чувствовала себя неловко.
Келли почуяла снисхождение в его голосе и позеленела от злости. Эд считает себя венцом творения? Неземным красавцем и умницей? Хорошо, она с удовольствием пнет позолоченный пьедестал, на который он сам себя возвел!
– Хочешь, я скажу всю правду? – спросила она с воинственной ноткой в голосе. – Ты обычный бездельник, который не знает, чем заняться от скуки. Ты красив, но это внешнее, за красивым фасадом абсолютно ничего нет. Ты умеешь только пить и ухлестывать за женщинами, до которых тебе нет никакого дела. У тебя нет сердца, ты не знаешь, что такое доброта, милосердие, любовь… Ты ни на что не годен, ты бесполезен, как ржавый гвоздь. Без родительских миллионов ты никто!
Келли почти кричала. Она уже не думала о том, что Эд не заслужил и десятой доли ее обвинений. На самом деле она обличала не его, а совершенно другого мужчину, который тоже был и красив, и богат, и обаятелен… И имел камень вместо сердца.
– М-да, откровенно, ничего не скажешь, – пробормотал Эд, когда Келли выдохлась и замолчала. – Ты действительно так обо мне думаешь?
Келли не ответила. Ей было стыдно. Мелкое мстительное желание как можно больнее уколоть Эда на мгновение овладело ею и заставило наговорить ужасные вещи. Она не должна была так поступать. Главное правило «Суперняни» – всегда держи себя в руках и не позволяй личному вторгаться в работу. И пусть ее общение с Эдом нельзя считать настоящей работой, она не имела права расслабляться и нарушать правило.
– Наверное, я это заслужил, – вздохнул Эд. – Ты увидела бездельника и идиота…
– Нет-нет, Эд, я погорячилась…
– Ты просто высказала свое мнение. Жаль, конечно, что оно оказалось именно таким… но зато теперь я вижу, в каком направлении нужно работать над собой.
– Что? Ты собираешься работать над собой?
– Естественно, – рассмеялся он. – А ты думаешь, приятно слышать из уст очаровательной девушки, что ты вульгарное чудовище, которое сутками хлещет спиртное и не годится ни на что иное?
– Я так не говорила!
– Ты подобрала более приличные слова. Но суть их была такая.
– Не надо было нам начинать этот разговор.
– Почему же? Всегда интересно узнать, как тебя воспринимает человек, который далек от твоего образа жизни. Ты должна очень хорошо разбираться в людях, Келли, раз работаешь с детьми.
– Может быть, – улыбнулась Келли. – По крайней мере, мне кажется, что сейчас я разбираюсь в людях гораздо лучше, чем пару лет назад.
– А еще через пару лет накопления опыта и ты сможешь работать психоаналитиком, – подхватил Эд. – У тебя есть к этому способности. Ты так ловко раскладываешь все по полочкам…
– Я совсем не такая, – рассмеялась она. – И психоаналитиков терпеть не могу.
– То есть здесь я ошибся? Понятно… А хочешь, теперь я расскажу, какой я тебя считаю?
– Это было бы справедливо.
– Не бойся, я не буду тебя ругать в отместку за твой нелестный отзыв. Но я постараюсь ответить искренностью на искренность.
Келли затаила дыхание.
– Ты привлекательная умная девушка. Ты точно знаешь, чего хочешь от жизни. Ты всегда поступаешь правильно… или думаешь, что поступаешь правильно. Тебе кажется, что ты разбираешься в людях, хотя на самом деле ты ни черта в них не разбираешься. Ты с легкостью судишь других, потому что думаешь, что тебя обвинить не в чем…
– Я вообще никого не сужу, – пробормотала Келли.
– Неужели? А кто сегодня записал меня в алкоголики только потому, что я вчера немного перебрал?
– Я не называла тебя алкоголиком. Я просто сказала, что ты злоупотребляешь спиртным.
– Разве это не одно и то же?
– Конечно нет! – возмущенно воскликнула Келли. – И перестань придираться к словам!
Эд снова перевесился через подоконник.
– Кто там у нас разозлился?
– Никто.
– Если ты не перестанешь сердиться, я выпаду из окна к твоим ногам.
Эд наклонился еще сильнее. Было ясно, что долго ему в этом положении не провисеть.
– Не сержусь я, не сержусь! – засмеялась Келли и замахала руками. – Сядь нормально, иначе я не буду с тобой разговаривать.
– Вот и очередная черта твоего характера открылась, – вздохнул Эд и залез обратно в комнату. – Ты гнусная шантажистка!
– А ты болтун и позер!
– Я позер?
– Ты, ты. Не прикидывайся, что у тебя хватило бы духу спрыгнуть вниз.
Не успела Келли договорить, как Эд перемахнул через подоконник, пролетел мимо ее окна и кубарем покатился по земле. Келли взвизгнула.
– Ты в своем уме? Что ты делаешь?
Она была готова прыгать за Эдом. Наверняка он ушибся. Может быть, даже сломал ногу… Нужно позвонить 911… Почему он не встает? Как ему вообще взбрела в голову такая глупость? Здесь же третий этаж!
– Эд, ты меня слышишь? – позвала она.
– Слышу, – раздался его уверенный и спокойный голос.
Келли присмотрелась и увидела, что он уже стоит на ногах и отряхивает колени. Судя по всему, единственным последствием его прыжка был ее испуг.
– Зачем ты это сделал?
– Хотел пасть к вашим ногам, мадам. – Эд отвесил низкий поклон. – Эх, как же мне не хватает шляпы с пером…
– И шпаги, – улыбнулась Келли.
– И еще гитары. Я бы спел тебе серенаду.
– Ничего, отложим до следующего раза.
– Не буду я ничего откладывать. Я и без гитары спою! Только пообещай не смеяться.
– Хорошо, – кивнула Келли.
Эд вышел из тени деревьев, выставил вперед одну ногу и приложил руки к груди. Келли закусила губу, чтобы не рассмеяться. Его поза попахивала дешевой опереткой, и песню она ожидала в том же духе, комическую и пошловатую…
Эд запел. У него был прекрасный голос, сильный и чистый, и у Келли слезы невольно подступили к глазам. Он пел о любви, терзающей бедного юношу, и о равнодушии, с которым на него глядит любимая. Пел о том, что каждый раз, когда она проходит мимо, в его сердце рвется тонкая струна, и однажды в нем не останется больше струн, чтобы петь о любви, и он умрет от тоски…
Келли была рада, что на улице слишком темно, чтобы Эд мог разглядеть выражение ее лица. Его голос завораживал и лишал душевного равновесия, но дело было не только в нем. Случайно Эд выбрал для своей серенады песню, которая должна была стать для Келли символом счастья, а стала предвестником горя. На два года она наглухо закрыла сердце для воспоминаний и гордилась тем, что сумела победить прошлое. Но этот красавец с бархатным голосом в два счета доказал ей, что чувства еще живы в ее груди. Живы ненависть, страх, боль… и страстная жажда любви.