В голосе ее было едва скрытое злорадство, и Клэр вдруг почувствовала к ней активную неприязнь. И что-то подобное отразилось на ее лице.
— Извините, моя дорогая. Я, должно быть, вас шокировала, — смягчила Надя тон. — Вы, верно, представляли Брока несколько иначе! — Вкрадчивый голос западал Клэр прямо в душу.
— Несколько шокирована, — согласилась она чуть иронически.
— Все они, мужчины, из одного теста в конечном счете, и все-то у них одно на уме. За исключением, по моему опыту, моего собственного сына. Но Дэвид особенный. Беттина, милая девочка, она была так преданна ему. Дэвид вдохновлял эту преданность. Теперь возьмите Брока… Все какой-то вздор приходит на ум, но я не стану об этом говорить! Вы должны осознать тот факт, что этот красавец, здоровяк в тридцать пять лет все еще холост!
Клэр рассмеялась бы, если б не была такой усталой. Холостяк в тридцать пять лет! У Нади это прозвучало так, словно тот погубил свою бессмертную душу в крайней распущенности. К какой категории принадлежит Адам Брокуэй, сомнений не было. Она перевела дух. Надя все говорила, наслаждаясь взятой на себя задачей:
— …Невозможно рассказать, со сколькими красотками из общества он был в связи за последнее время. Многие хотели бы заполучить его, но в данный момент, я так понимаю, есть лишь один серьезный претендент.
Она прервала свой монолог с тем, чтобы удостовериться, что Клэр уделяет должное внимание всем этим важным вещам. Свет лампы у изголовья отбрасывал на ее глаза какой-то металлический неприятный отблеск. Любопытно, что в лице Дэвида, в общем-то копии ее, не было такого выражения.
— Ну так вот, моя дорогая, — продолжала Надя ровно, словно они обсуждали цветочную аранжировку, а не убийственные характеристики, — просто я чувствую, что вы должны это знать. Вовремя предупредить — не собьешься с пути. Вы должны правильно понять мои мотивы. Моя цель — вас защитить.
Клэр понимала, какая она, наверное, бледная. Она никогда прежде не падала в обморок, но сейчас ощущала себя на грани этого. Надины глаза впивались в нее, ища отклика. Она с трудом заставила себя ответить, не глядя на это мраморное лицо, а задержав взгляд на китайской мебели, словно черпая оттуда силы.
— Очень любезно с вашей стороны побеспокоиться обо мне, миссис Колбэн, — проговорила она без выражения, — но в этом совсем нет необходимости.
Надя резко подалась вперед:
— Ну, моя дорогая, мне судить лучше. Я много старше, и опыта у меня побольше. Говорю вам, я знаю, как Брок воздействует на женщин. У меня было немало случаев убедиться в этом — и довольно прискорбных случаев. Была одна история с девушкой в его университете… но, может, мне не следует об этом говорить. Все это только слухи. В любом случае, если он когда и женится, это будет скорее всего невеста из близкой к его кругу семьи промышленников. Бизнес есть бизнес, в конце концов. Вот что он должен будет сделать. А пока всякая красивая девушка для него всего лишь хорошенькая игрушка.
Клэр чувствовала, как жар заливает ее лицо и все тело.
— Ну, я должна сказать, этим он меня не проймет. У меня создалось впечатление, что он в высшей степени разборчив с женщинами. Он, разумеется, весьма привлекательный мужчина, но он больше интересовался не мною, а методами воспитания своей племянницы. Все же прочее, о чем вы говорили, плод вашей фантазии.
— Ну, тогда не о чем и беспокоиться! — Надя нимало не смутилась внезапным всплеском темперамента Клэр. — Слава Богу, над ним довлеют еще и деловые соображения, — добавила она удовлетворенно. — Брок уедет через день-два самое позднее. Он не может терять время, как мы понимаем. Вся эта маленькая буря утихнет, и мы заживем по-прежнему.
Клэр выпрямилась с некоторым вызовом. Надя тут же переменила тему разговора.
— Я более чем удовлетворена вами, Клэр, — продолжила она совсем другим тоном. — Вы взялись за Тину, и за это я вам буду вечно благодарна. Через день-два Дэвид возьмется за портрет. Я возлагаю большие надежды на это и на то, что еще впереди. Вы совершенно идеальная модель для него, очень гармоничная. Все вместе это должно оказать удивительное влияние. Я верю, иногда у матерей есть предвидение. Моего сына всегда влекла тонкая, одухотворенная красота. Его глубоко художественная натура чрезвычайно чувствительна. Предварительные наброски великолепны. Даже Брок, к своему удивлению, вынужден был признать, что у него значительные познания для непрофессионала. Я-то, конечно, смотрю на его картины пристрастно, с огромной гордостью. Вы когда-нибудь сами станете матерью и поймете мои чувства. Никакие жертвы не велики! Я от многого отказалась из-за сына. Если б я вышла опять замуж, а я могла, возможно, были бы еще дети. Муж, дом, все отнимало бы время. Дэвид бы страдал. Знаете, я с самого начала поняла, что у него большой талант. Его отец был всего лишь дилетант, а он уже в три года прекрасно рисовал. Представьте себе! Я и прежде и теперь страшно горжусь им. Для этого замечательного дара должен быть хранитель, и слава Богу — это я!
Клэр с трудом могла встречаться с ней взглядом. Она выслушала все по возможности с симпатией, но взгляд Нади все-таки подтверждал интуитивные догадки Клэр. Надя была не вполне нормальная! Стараясь не выказать своих эмоций, она лишь кивала и повторяла:
— Да, понимаю, миссис Колбэн.
Надя загадочно-мечтательно улыбалась:
— Да, я знаю, что вы понимаете, моя дорогая. Вы и меня привлекли. Через год или два Тина уедет от нас в закрытую школу. Тогда, имея неограниченные возможности, мы сможем делать чудеса. Брокуэи сами за ней приглядят. Так будет по всей справедливости.
Клэр чуть не взвилась от негодования. Ненависть, прозвучавшая в тоне Нади, была еще отвратительнее, чем сами ее слова. Но Надя была совершенно невосприимчива к чему-то помимо своих эмоций. Она тем временем повернулась и оглядела комнату:
— У вас тут все очень изысканно, моя дорогая. Конечно, благодаря вашему присутствию.
К ней вновь вернулось доброе расположение духа.
— Ну, мне надо попрощаться. Вы устали. Я довольна, что нам удалось так поговорить. Вы сняли камень с моей души. Пойду спать.
«А вот я навряд ли засну!» — подумала Клэр с гневом, затворяя дверь за высокой элегантной фигурой. Она огляделась вокруг, не замечая ничего, рассерженная и смущенная донельзя. Как странно, что Надя выбрала для реализации своих редкостных причуд именно ее! Бедная Беттина, она, должно быть, жила в аду! Клэр как будто разговаривала с призраком: не беспокойся, Беттина, я позабочусь о твоей девочке! Надя может хоть придушить своего сына, но что касается других, тут Клэр не даст ей воли. Решение пришло к ней и утвердилось. Даже материнская любовь имеет свои пределы. По размышлении ей пришло в голову, что пока даже хорошо, что Надя не проявляет интереса к ребенку, ведь Надина разрушительная любовь — как страшная засасывающая тина!
Клэр слегка расслабилась, изнемогая от усталости после часа напряженного позирования. Дэвид рисовал короткими широкими мазками, лицо его выражало причудливую смесь эмоциональной напряженности и религиозного экстаза. Он очень тщательно продумывал композицию, и в конце концов Клэр уселась в профиль, с распущенными волосами, на фоне безбрежного морского пейзажа, отбрасывавшего на нее светло-голубые тени.
С кем-то еще, кроме Дэвида, у Клэр не было бы предчувствия, что портрет станет сверхочаровательным, но Дэвид заслужил репутацию въедливого мастера, вследствие своей необыкновенной способности схватить суть образа, избегающего дешевых живописных эффектов. Знаменитый портрет его тещи, леди Карины Брокуэй, написанный незадолго до ее смерти, приковывал взгляды сверхъестественным изображением состояния человека, дни которого сочтены.
Клэр, в золотых снопиках солнца, падавшего из окон, наблюдала за ним. Он выглядел в высшей степени напряженным, но в то же время в его облике было много обаяния, чего не скажешь о его матери. Тут дверь распахнулась, и с шумом ворвалась Тина, с растрепанными волосами и сверкающими глазами:
— Корабль приплыл!
Отец отложил кисть, смиряя раздражение.
— Тина, милая, сколько я тебя просил не врываться в мастерскую, когда я работаю? Мне так трудно сосредоточиться!
Тина скорчила рожицу.
— Прости, папочка! — извинилась она машинально и совершенно неискренне. Вот у кого нет художнического темперамента, подумала Клэр, глядя на забавное личико девочки. — Клэр, корабль приплыл! — повторила она, страшась упустить главную цель сегодняшнего дня.
Клэр посмотрела на Дэвида, он улыбнулся ей доброй улыбкой, так удивительно преображавшей его сумрачное лицо.
— Вы заработали отдых. Обязательно пойдите с Тиной. Она без вас не уйдет. Мы сегодня хорошо потрудились.
— Вы тоже пойдете? — спросила Клэр, поднимаясь и грациозно выпрямляясь. Он, чуть порозовев, наблюдал за ее изящными движениями.
— Нет, спасибо. Встречать корабли не входит в мои планы. Я лучше поработаю, пока держится этот удивительный свет. Свет — доминирующий фактор во всей моей работе. Мне просто физически надо ухватить это состояние залитого солнцем острова, нельзя ни на что иное отвлекаться.
Снаружи сад манил солнцем и жужжанием пчел.
— Ну, так я пойду, — заторопилась Клэр. — Вы мне скажите, когда буду нужна, Дэвид.
— Разумеется.
Он проводил их до дверей.
— Можно нам посмотреть на портрет? — Тина бросала любопытные взгляды на холст.
— Нельзя. Идите, идите обе. Я занят.
Говорил он вежливо, но твердо. Он еще раз внимательно посмотрел на Клэр и высказался уже профессионально:
— Между прочим, поберегите лицо от солнца. Не то это необыкновенное жемчужное свечение скроется под тенью загара. А загореть-то может всякий.
— Хорошо, — отозвалась Клэр, втайне довольная тем, как она выглядит.
Минуту спустя, идя сквозь кусты гибискуса, Тина вопросила недоверчиво:
— И что же вы с этим будете делать? Папа шутит, конечно. У вас кожа просто великолепная, ни одной веснушки! Вы выглядите лучше, чем когда приехали. Мне нравится больше, когда вы загорелая. А то вы были белая, как лилия. Здесь к белым лицам не привыкли. Папе тоже надо бы загорать. Посмотрите на дядю Брока, вот ведь загар!
Клэр не отозвалась. Дядя Брок, конечно, выглядел великолепно!
— Я думаю, это только для портрета, — сказала она, всерьез раздумывая, как ей постараться избежать солнца, — мне и самой так нравится.
— Ну, конечно, — Тина все забавлялась, — у вас от этого волосы как серебряная канитель, дядя Брок говорит. Все Лорелеи должны быть с длинными серебряными волосами, так во всех легендах. Дядя Брок говорит по-немецки, вы знаете? — Тинино лицо вытянулось от уважения.
— Нет, не знаю, но нимало не удивлюсь, — призналась Клэр с сухостью. — Так, мне надо забрать шляпу.
— Тогда встретимся на пристани. Дядя Брок разговаривает с капитаном Хили. Он называет дядю Брока мистер Брок, вот ведь странно? — Тина довольно ухмыльнулась. — Свен о вас спрашивал, — добавила она лукаво.
— Да ну? Вот что, отправляйся-ка, девушка! — Клэр зашла в дом и через пять минут шагала к пристани в широкополой шляпе из ярко-желтой соломки. Адам первым увидел ее и зашагал навстречу, в ярко-голубой рубашке и узких спортивных брюках.
— Так! — протянул он. — Какой соблазн под жарким солнцем! Вы очаровательны в этой шляпке!
Его слова задели Клер, в тени полей шляпы ее глаза приобрели зеленоватый оттенок.
— Дэвид попросил меня не загорать больше, — стала она объяснять, удивляясь, с чего это она оправдывается. Он не скрывал иронии:
— Ну, тогда вам, конечно, надо лучше прикрыться. Шляпа, похоже, не отвечает цели — слишком много пропускает света. Соблазнительно для дилетанта, но абсолютно зря для модели!
— Вам нравится шокировать, да?
— Я себя веду, как положено холостяку, — отрезал он.
Она снова боролась с дурацкой слабостью, возникшей рядом с ним. Он словно сошел с иллюстрации «Приключений в загадочной стране»! Она пошла впереди него, стараясь сосредоточиться. Рядом с ними мерно под ветерком колыхались воды, все было в голубых и золотистых оттенках этим чудесным утром. Он приглядывался к ее нежному профилю.
— В женской мягкости есть какая-то ужасная сила, — принялся он болтать, — но в конце концов признание публики создает иммунитет.
— Чушь какая-то! — воспротивилась Клэр. — Я думаю, опыт дает преимущества.
— Разумеется, я и в мыслях не имел вас обидеть этой чушью. — Рот его чуточку скривился.
— Не представляю себе, как это вы пришли к такому заключению. — Она поджала губки. Он издал короткий смешок, а она встрепенулась. Его живое, физическое присутствие ежеминутно вовлекало ее в конфликт с ним.
— Я вас нервирую, а, Мелисанда?
Не отвечая, она лишь выдавила холодную улыбку.
— А Свен уж тут все глаза проглядел, — произнес он вполголоса.
Клэр помахала рукой «Лотосу»:
— Доброе утро, капитан Хили. Свен, доброе утро.
Мужчины заулыбались, замахав в ответ фуражками.
— Ну, вы прямо картинка, мисс Кортни! — выкрикнул капитан Хили с естественным благорасположением человека, долго и счастливо женатого.
— И вы хорошо выглядите, — улыбалась Клэр, — и вы, Свен!
Юный Свен так и сиял. Он взглянул на Адама:
— За такую яхту, мистер Брокуэй, можно все на свете отдать. Просто красавица. Верно, стоит кучу денег.
— Она того стоит, — сощурился Адам, глядя на «Карину», покоящуюся в прозрачной голубизне лагуны.
Тут Тина, до сих пор смирная, стала приплясывать:
— Капитан Хили, старый водолазный колокол все еще у вас?
Капитан Хили повел глазами туда, где находилось старинное изобретение.
— Иной раз туристы интересуются, — пробормотал он не без самодовольства.
Адам посмотрел на Клэр:
— Пробовали когда-нибудь?
— Нет, мой предел — катер с прозрачным дном.
— Это совершенно безопасно, — уверил он, подмечая некоторую ее нервозность. Он перегнулся к палубе: — Не возражаете, если спустим девушек?
— Нисколько! Только скажите когда и где. — Дэн Хили был весьма учтив.
— Ну, что касается когда, так это сейчас, а вот где… есть тут прекрасное местечко ярдах в ста слева, с глубиной около шестидесяти футов. Там можно стать на якорь с подветренной стороны.
Сигнал был дан! Тина кричала как сумасшедшая «Свистать всех наверх!». Дядя приструнил ее несколькими краткими словами.
Остров отдалялся от них, а они словно парили в мираже, среди восхитительной иллюзии коралловых скал, где мерещились призраки испанских галеонов, нагруженных золотом, драгоценностями, россыпями жемчуга, поглощенных морской пучиной. Клэр оглянулась на остров: грациозные пальмы качали вершинами на ветру, коралловое побережье слепило первозданной белизной, и вся лагуна с «Кариной» на якоре являла собой незабываемый вид.
Среди голубого простора они бросили якорь, став вдоль коралловых верхушек. Место изобиловало колониями живых кораллов и мерцающими гротами. Адам оглянулся на них.
— Ну что, нервничаем? — спросил он, глядя в упор на Клэр.
Она гордо тряхнула головой:
— Ничего подобного!
— А что же вы дрожите? — Он положил ей руку на плечо.
— От волнения.
— Ну, тогда все нормально. Оставьте мне шляпу. Обещаю, что буду хранить ее как зеницу ока.
Дэн Хили подошел к ним, слегка хмурясь:
— Немножко беспокоит меня воздушный насос, мистер Брок. Со своими хитростями, пока к нему не приспособишься. Все ведь старенькое, вообще-то говоря.
— Мы со Свеном, если хотите, будем крутить лебедку, а вы спускайтесь с девушками и смотрите там за порядком.
— Правильно! — Дэн Хили повеселел, все еще тревожась за полный успех экспедиции. Это только добавит ему популярности на материке. Он отошел помочь Свену, занятому открыванием крышки колокола.
— Ну, вы уверены в себе? — вопросил Адам беспечно.
— Не приставай, дядя Брок, — вдруг вспылила Тина. Он лишь удивленно приподнял брови.
Дэн Хили позвал их, и девушки в его сопровождении залезли в колокол. Какое непривычное чувство, решила Клэр, выглянув из иллюминатора. Она видела, как Адам, напрягая мышцы, разворачивает на палубе электролебедку. Добрые две минуты капитан Хили возился с насосом, потом подошел к телефону, связывавшему с палубой.