— Возвращайся наверх, Элли, — приказал Райф, не обращая внимания на оправдания Мэта.
Но Элли неожиданно рванулась вперед, не чувствуя больше страха, вся во власти слепой ненависти. Мэт все это время лгал. Конечно, он лгал. Как она сама не догадалась? Из-за него она несколько месяцев жила как в аду.
— Ублюдок! — В ее изумрудных глазах стояли слезы. — Подумать только, и я считала тебя другом. Какой же я была дурой!
— Возвращайся домой, Элли! — потребовал Райф, зная ее импульсивный характер.
Но та не слышала его, видя перед собой только Харпера.
— Ты заплатишь за все, Мэт. Я вызвала полицию.
— Провокация, — завопил Харпер, надеясь смутить ее, но Элли уже стремительно спускалась вниз по лестнице, желая отомстить своему мучителю. Письма, телефонные звонки! Он будто надругался над ней. С каким удовольствием она влепит ему пощечину!
— Элли, осторожно! — не своим голосом крикнул Райф.
Она услышала его возглас в тот самый миг, когда шпилька ее изящной босоножки запуталась в проклятом черном плаще. На мгновение Элли запаниковала, предчувствуя, что все может плохо кончиться. Вдруг ступенька ушла у нее из-под ног, и, вытянув руки в тщетной попытке найти опору, она рухнула вниз.
«Нет, только не сейчас!» — была ее последняя мысль.
Мужчины бросились к ней. Оба звали ее по имени. Райфу казалось, что он успеет подхватить ее, смягчить ее падение своим телом, но Харпер оказался у него на пути. Тело Элли тяжело скатилось вниз и распростерлось на полу в неудобной позе.
Райф похолодел. Он отшвырнул Харпера, не обращая внимания на его протесты.
— Уйди с дороги, придурок.
— Боже, я не хотел!
Райф склонился над Элли, отчаянно пытаясь вспомнить все, что знал о первой помощи. Дверь внизу распахнулась. Вошли двое: детектив Мид и полицейский в форме.
Райф поднял голову. Взгляд его был грозным.
— Быстро вызовите «скорую». Девушку нужно отвезти в больницу Она упала с лестницы.
Полицейский тут же достал телефон и набрал номер.
— Вы поймали его, — воскликнул Мид, уставившись на Харпера. Каково же было его удивление, когда Мэт начал вопить, что ни в чем не виноват, что ему приписывают преступление, которого он не совершал.
— Это он. У меня нет никаких сомнений, — вяло отозвался Райф, не оборачиваясь.
Он сжимал тонкую руку Элли, не отводя глаз от ее бледного, безжизненного лица. Если Элли не поправится, его жизнь потеряет всякий смысл.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Фиона, бледная и встревоженная, ворвалась в приемную. За ней следом вошел Дэвид Вестбери. Его лоб прорезали глубокие морщины.
— Райф, дорогой!
Райф поднялся, и Фиона, вся в слезах, бросилась к нему на шею.
— Какое несчастье! Ужасно, ужасно! Моя прекрасная девочка! Где она?
— Ее увезли на обследование, — ободряюще сказал Райф, обнимая Фиону. Одновременно он кивнул Дэвиду, который ответил ему одними глазами. — Она сломала запястье. Я еще не знаю, насколько тяжел перелом. Гораздо больше меня тревожит, что она ударилась головой.
— Господи, только не это! — испуганно воскликнула Фиона. — Такие травмы могут привести к серьезным последствиям.
— Будем надеяться, что все обойдется, — сказал Райф, но в его взгляде сквозила тревога. — Элли довольно быстро пришла в себя. Она реагирует на мой голос. Она узнала меня, хотя не смогла вспомнить, что с ней произошло. «Скорая» приехала практически сразу. Ей обеспечили лучший уход.
— Мы должны сообщить Броду, — вздохнула Фиона. — Жаль портить ему медовый месяц, но он должен знать.
— Да, Фиона. Я чувствую себя ответственным за случившееся. В каком-то смысле я спровоцировал негодяя.
— Ваше появление заставило его выйти из тени, — проговорил Дэвид утешающе. Райфу, считал он, не в чем было себя упрекать. Скорее наоборот.
— Райф, милый, ты не должен ни в чем себя винить, — покачала головой Фиона. — Мы оба знаем Элли. Она ни за что не осталась бы в стороне, видя, что тебе угрожает опасность. А как Харпер? Он все еще пытается убедить полицию, что не замышлял ничего дурного?
Райф хмуро кивнул.
— Он твердит, что охранял Элли, но полицейские ему не верят. Его взяли под стражу и предъявили обвинение в незаконном проникновении на частную территорию. Кроме того, его обвиняют в писании писем непристойного содержания. Там еще было что-то о вмешательстве в частную жизнь и преследовании. Думаю, его освободят под залог, обязав явиться в суд через месяц.
— Элли также должна будет присутствовать на слушаниях? — вздрогнула Фиона. — Ей будет нелегко.
— Нет, если Харпер признает себя виновным. В противном случае она должна будет выступить в качестве свидетеля. Их подвергнут перекрестному допросу. Скорее всего, Харпера осудят, а потом отпустят под подписку о хорошем поведении, наложив солидный штраф. Ему также запретят приближаться к Элли. Суд установит определенную дистанцию, вероятно около километра, так что плакала его роль в сериале.
— Ведь кто-то должен проследить за его поведением? — гневно воскликнула Фиона.
— Пожалуйста. — Райф успокаивающе протянул руку. — Давайте присядем. Доктор вернется еще не скоро.
К ним подошла медсестра и любезно поинтересовалась, не хотят ли они чаю или кофе. Все трое отказались.
Наконец доктор, с которым Райф беседовал ранее, вышел в коридор. На его лице застыло бесстрастное выражение, отчего Райф внутренне похолодел. Он поднялся с места, чтобы выслушать приговор. Фиона нервно стиснула руку Дэвида.
— О, Дэви, мне страшно! Ведь Элли еще так молода!
Дэвид выдавил улыбку, пытаясь справиться с собственным беспокойством.
— Элли сильная девушка, Фиона.
Райф представил Фиону и Дэвида, и доктор начал излагать факты. У Элли была сломана кость левой руки, но, скорее всего, перелом срастется без осложнений, учитывая, что Элисон Кинросс молодая и здоровая женщина. Что касается травмы головы, объяснил доктор, то крепкий череп Элли защитил ткани мозга. Не последнюю роль сыграли и густые пышные волосы, смягчившие удар. Однако при падении на голове образовалась гематома, потребовавшая немедленного вмешательства.
Результаты сканирования мозга очень скоро позволят доктору располагать полной информацией относительно травмы. Хотя, добавил он, на данный момент, кроме сильной головной боли, никаких опасных симптомов не проявилось.
Она проведет в больнице несколько дней для обследования. Доктор склонен считать, что девушка быстро поправится. Элли не впала в кому и, мало того, очнулась ко времени приезда врача, то есть она пробыла без сознания всего несколько минут, что является положительным фактором.
— Мы можем ее увидеть? — спросила Фиона, резко вскочив на ноги и всем своим видом показывая, что не потерпит отказа.
Доктор явно не хотел соглашаться, принимая во внимание состояние пациентки, затем уступил.
— Хорошо, но ненадолго.
— Я только хочу поцеловать ее. — Фиона умоляюще посмотрела на доктора.
Доктор подозвал к себе медсестру, которая стояла неподалеку.
— Сестра Ричардс проводит вас.
— Спасибо, доктор. — Фиона взглянула на Дэвида, но тот и не думал ей препятствовать.
Когда Фиона с медсестрой вышли, мужчины вновь опустились в кресла, чувствуя легкую слабость от спавшего напряжения. Доктор сочувственно посмотрел на Райфа. Он понял, что молодые люди были неравнодушны друг к другу. Молодой человек, сидевший перед ним, явно принял все случившееся очень близко к сердцу.
— Вы также можете на минутку зайти к своей подруге, — обратился он к Райфу.
— Честно говоря, я собирался остаться на ночь, — сказал Райф, надеясь, что доктор не станет возражать.
— В этом нет необходимости. Если пациентке станет хуже, вам немедленно позвонят.
— Все равно, я бы хотел остаться.
Доктор кивнул.
— Хорошо. Снимки будут готовы очень скоро. Если вы все еще будете здесь, я сразу же сообщу вам новости. А теперь извините, меня ждет другой пациент. Когда ваша тетя вернется, сестра отведет вас в палату мисс Кинросс.
— Все не так уж плохо, — улыбнулся Дэвид, когда врач ушел. Он тепло взглянул на Райфа.
— Я не успокоюсь, пока ситуация не прояснится окончательно, — ответил Райф, бессознательно сжимая и разжимая кулаки. — До сих пор не могу оправиться от шока. Все ведь произошло на моих глазах…
— Элли повезло, что вы были рядом. Харпера стоило бы запереть в клетку и выбросить ключ. Кто-то, возможно, пожалеет его, памятуя о его тяжелом детстве, однако он сущий мерзавец.
Райф кивнул.
— Он несет в душе огромный груз психологических проблем. Я возлагаю все надежды на анализ ДНК. Как сообщил мне детектив Мид, Харпер уже нашел хорошего адвоката, что, конечно, не радует ни меня, ни полицию.
— А вот и Фиона, — пробормотал Дэвид, посмотрев в сторону коридора. — Мне кажется или она действительно крайне подавлена?
— Шок, — пояснил Райф. — Они с Элли были очень близки.
Даже ближе, чем с Франческой, подумал Дэвид, но не решился высказать свою мысль вслух. Фиона была глубоко подавлена, и мужчины принялись наперебой уговаривать ее ехать домой.
— Я останусь здесь до утра, — объявил Райф. — Если повезет, мне разрешат тихонько посидеть в ее палате.
— Какое ужасное потрясение, — всхлипнула Фиона. — Элли узнала меня, но была слишком слаба, чтобы говорить.
Она подошла к Райфу и обняла его.
— Спасибо тебе, Райф. Представляешь, она сломала ту же руку, что и в детстве.
— Когда ей было десять. — Райф с легкостью вспомнил, как было дело.
Элли тогда пробралась тайком следом за ним и Бродом к укромному местечку в трех милях к северу от Кимбары, где они любили купаться. Это было довольно большое озеро со сверкающей водой, омывающей большие валуны.
Они с Бродом плескались в голубой прохладной воде. Оба мальчика превосходно умели плавать и нырять. Внезапно, как из ниоткуда, появилась Элли, десятилетний постреленок. В детстве она была превосходным следопытом. Она помахала им рукой. Высокая для своего возраста, она была одета в футболку и джинсы, ее непокорные кудри украшал венок из маргариток.
— Эй, вы! Сейчас я разденусь и спущусь к вам.
И он, и Брод отреагировали мгновенно. Озеро было слишком глубоким, а Элли только-только научилась держаться на плаву. Мальчикам же было по пятнадцать лет, они считали себя взрослыми мужчинами, и к тому же оба дорожили Элли.
Брод быстро поплыл к берегу, протестующе крича, но Элли уже бежала к ним, перескакивая с камня на камень. Она бы благополучно спустилась к ручью, но внезапно мимо нее с громкими криками пролетел какаду и исчез в лаймовой рощице, раскинувшейся на берегу потока. У Райфа до сих пор стоял в ушах ее тонкий, пронзительный крик, точно такой же, как тот, что он услышал сегодня ночью.
Они прибинтовали ее руку к толстой деревяшке, соорудили перевязь из платка, а затем посадили Элли на самодельные, наспех построенные носилки. Оставив лошадей, они направились к дому. Элли едва не теряла сознание от боли, но держалась мужественно. Даже когда они втроем предстали перед Стюартом Кинроссом.
У Брода и Элли не было матери, которая выбежала бы на веранду, тревожась за своих малышей. Стюарт Кинросс устроил им разнос, причем всем троим, включая Элли. Райфу показалось, что он хотел отлупить Брода, но и Брод, и Райф в свои пятнадцать вымахали под два метра, хотя их телосложение все еще оставалось мальчишеским. Детям Стюарта Кинросса не приходилось рассчитывать на сочувствие своего отца, в то время как Райф и Грант буквально купались в любви родителей…
Когда Райф вошел в больничную палату, его сердце замерло. Элли лежала на спине, ее левая рука была заключена в гипс, лицо выглядело совершенно безжизненно. Зеленые глаза, наполовину прикрытые веками, потускнели. Перед Райфом была не молодая женщина двадцати с небольшим лет, а девочка, которую он некогда знал и любил. Ребенок, поранившийся во время одной из своих безрассудных проделок. Ее непослушные шелковистые волосы были отброшены назад, левая часть головы перевязана. И все же она попыталась улыбнуться при его приближении. Ее голос звучал едва слышно.
— Могло быть и хуже!
Старая шутка, которой они обменивались, когда дела у них шли неважно.
— Элли. — Райф подошел к ее кровати и, нагнувшись, поцеловал девушку в висок. — Бедная маленькая Элли.
— Все повторяется! — проговорила она, бросив взгляд на поврежденное запястье. — Помнишь, эту же руку я сломала много лет тому назад. Ты и Брод еще несли меня домой на носилках.
— Я все помню. — Он нежно и заботливо улыбнулся ей.
Взгляд Элли стал мечтательным.
— Я помню, как ты встал на пути у нашего отца, когда тот набросился на нас с Бродом. Знаешь, он действительно намеревался выпороть Брода.
— Он слишком много работал и уставал. — Райф многозначительно кивнул в сторону медсестры, стоявшей неподалеку.
— Ничего подобного, — возразила Элли.
— Зачем вспоминать прошлое сейчас, Элли? — проговорил он успокаивающе.
— Теперь у меня на голове огромная дырка, — пожаловалась Элли хриплым шепотом. — Мне наложили не меньше дюжины швов и к тому же обрезали часть волос.
— Ничего страшного, Элли. У тебя еще много осталось. — Как всегда, его красиво очерченные губы сложились в добродушную усмешку.
— Райф, — Элли попыталась подавить волну паники, — я не помню, что случилось. Ты должен рассказать мне. Фиона не успела сказать ни слова. Ее быстро попросили выйти.
— У меня предложение. — Он взял ее за руку, на которой не было гипса. — Мы поговорим обо всем утром. Утром ты и сама все вспомнишь.
— Он прав, дорогая, — вмешалась медсестра. — Вы попали в неприятное происшествие. Доктор настаивает на абсолютном покое.
Элли приподняла голову и улыбнулась.
— Райф здесь, так что он обо всем позаботится. Он привык за все и за всех отвечать.
— Да, важная информация. — Райф подавил смешок. — Ты помнишь, мы ужинали? — спросил он, придвинув стул к кровати.
Элли нахмурилась, силясь сконцентрироваться. Движение бровей отозвалось в голове приступом боли.
— Я помню ужин. Я помню, как мы вошли в лифт. А все остальное — как в тумане.
— Именно поэтому я предлагаю тебе подождать до утра. Я все время буду рядом. Доктор позволил мне остаться.
— Посиди здесь. — Элли рассердилась, увидев, что он хочет встать. — Мне практически не давали обезболивающих. Говорят, нельзя при сотрясении мозга. Я хочу, чтобы ты сидел рядом со мной.
— Нет, дорогая, — попыталась возразить медсестра.
— Я пациент, — заявила Элли безапелляционно, в точности копируя царственные интонации, которые иногда проскальзывали у Фионы. — Я хочу, чтобы он остался здесь.
— Ладно, ладно, — с улыбкой согласилась сестра, кивком головы подзывая Райфа. — Только, пожалуйста, чуть-чуть отодвиньтесь от кровати.
— Я хочу, чтобы он сел рядом со мной. — Элли протянула руку к Райфу. — Я должна быть там же, где и он.
Впервые в жизни Райф провел ночь в больнице. Он не мог понять, как пациентам вообще удается уснуть при таком свете и шуме. Сиделка регулярно заходила к Элли, поднимала ей веки, проверяла зрачки, делала заметки в своей тетради и ласково улыбалась Райфу. На рассвете, прежде чем Элли проснулась, ему велели выйти.
Кто-то подал ему кофе с парой кексов — как он узнал позже, одна из медсестер поделилась с ним своим ужином. Он зашел в туалет, подошел к умывальнику. Из зеркала на него смотрело измученное лицо с усталыми, встревоженными глазами. Он провел рукой по подбородку и обнаружил светло-золотую щетину. Ему позарез нужны были хорошие новости.
Его желание исполнилось, когда он вернулся в палату. По дороге он позвонил Фионе. Трубку снял Дэвид. Он сообщил Райфу, что Фиона долго не могла заснуть, лишь около шести утра прикорнула в кресле. Он сам, как и Райф, провел долгую ночь без сна. Стресс выбил его из колеи.
Когда невролог объявил Райфу, что, судя по результатам анализов, тревожиться не о чем, Райф в полной мере постиг, что значит благодарность. Его охватило невероятное облегчение, будто огромный камень свалился с его души. Он вернулся к телефону и перезвонил Фионе. Трубку взяла она сама. Она говорила едва различимым шепотом, но стоило ей услышать радостное известие, как к ней вернулась прежняя живость.