Шуми, душа! Голубок-бармышка одобрительно на меня щурится: клиента видит. Свой клиент! Невелик в плечах, велик в речах! В питье смел, в житье умел! дай поцелую тебя! Ну хоть так, по-французски, из-под полы, сквозь ладошку.
Весело мне, девушки в рот глядят, вот и затеял вселенский диспут на четыре стола. И доказал я им, задушевным доперестройщикам, теорему о тщете человеческих усилий в отдельно взятом государстве. За центральным столиком пил водку отважный бестолковый реформатор -- к нему и обращался.
– - Проще простого с кухни государством управлять! А кто будет заниматься тобой и твоей жизнью? Ты устрой так, чтобы жизнь твоя загляденьем стала. Чтобы я к тебе с любовью приходил, чтобы подражал во всем! Вот тогда и правь. Я не правителю покорюсь -- человеку!
– - Какой, к дьяволу, правитель? -- стонал реформатор. -- Демократия грядёт! Пойми, умник: все правители -- драконы! Ели они нас и будут есть!
– - А демократия, значит, фея над ручьем?
– - Это, прежде всего, равенство всех перед единым для всех законом.
– - Понятно. Соскребем с лозунгов братство и счастье, навалимся на первый пункт, станем свободными как весенние мухи, приравняем генсека бармену Петруше да и заживем… Не верю я в рецепты. Рецептов полно -- лекаря нет.
– - Были уже. Говорили: я знаю, как надо. Кровь пускали, чтобы полегчало. Больной на поправку? Иглу ему в зад! Нельзя его выписывать -- он нас кормит… пока в палате лежит. Ему под нашим надзором спокойнее и лучше.
– - Шарлатан и подлец тебе попался!
– - Других на троне не бывает. Других еще на подступах затопчут. Оболгут или уничтожат.
– - А третьи? Которые не локтями, не глоткой, не весом -- правдой сильны? Дай такому власть -- устоит! Не смогут оболгать его, не посмеют уничтожить. Люди недоверчивы, но и не слепы. В самой глухой деревушке узнают: пришел! Сумей возвысить чистого -- и ты откроешь золотой век!
– - Чистыми руками с государством не управиться.
– - Кто сказал? Не верю!
– - Эмпирика, однако. Невозможно быть там -- и не испачкаться.
– - Ты мне латынь не вливай, мне чужой брехни не надо! Своей поверх ушей! Вначале брешут: "воруют все", потом -- "чем я хуже других?" Вот и вся твоя эмпирика. Ширмочные истины для отвода глаз. Заканчиваются они прямой и наглой ложью: "держи вора!" Это когда самого за руку ловят… Приведи к трону чистого, обеспечь ему власть -- и он найдет нужный способ. Он ведь не попользоваться пришел -- править!
– - Вот и приведи, вот и обеспечь, -- усмехнулся скептик-реформатор. -- Вот и поглядим тогда, чья правда правдивее.
– - Это займет время. Но, раз просишь, сделаю, -- пообещал я…
Этот эпизод предшествовал моему знакомству с Гуру.
Было дело, и были планы. Прошли годы. Замкнулся цикл, заколосились над целиной жизни пышные сорняки разочарований, и я вернулся к наставнику. Постарел он, чёрт веселый, но хватки не утерял, прямо с порога завёл, раскрутил, на новые рубежи нацелил.
– - Индустрия перемен набирает обороты! -- сообщил. -- Лепим светлое будущее из чего ни попадя. На ходу меняем ход истории.
– - Ну вы и боги! Куда мне! Я, как и прежде, локалкой ограничен. Кое в чём сверхчувственен, кое с кем на контакте, словом, узкий спец.
– - Вот и ладушки. Найдем тебе применение!
Он не бросает слов на непаханую почву.
Господа! Странными маршрутами движется мое повествование. Столько наговорил всего -- а толку?
Пожалуй, я воздержусь от описания наших тихих подвигов. Как-нибудь в другой раз… Да и что мы, в сущности, знаем? Братан, мы с тобой технические работники, видим механизм изнутри, из единственного узла, за который и отвечаем. Нас не спрашивают, хороша ли конструкция.
Было дело, и были свершения. Деяния наши поначалу радовали быстрыми и ожидаемыми результатами. Перестройщики отвоевали свободу творить добро и благо -- но сотворить благо им помешали. Некая сила неустановленной природы накинулась из-за угла на младую свободу и принудила невинное дитя перемен молча терпеть что угодно.
Итоги каждому известны. Иные, совестливые, задолго до таких итогов харакири исполняют.
Гуру заподозрил внешнего врага. И вспомнил обо мне. Я выпятил челюсть, развернул плечи. Из рядовых исполнителей -- в заглавные персонажи!
От желторотого душеспасителя, угодившего в сознание бомжа-наркомана, до виртуоза ментальных поединков -- вот мой путь. За плечами сотни опытов и годы шлифования мастерства. Я готов к главному испытанию!
Велика честь -- спасти мир! Справлюсь! Вычислю их!
– - Дурак! Испечешься, -- ворчит гуру, -- шашкой там не размахивай…
Наводки вели на самый верх. Не удивительно: наша контора давно до верхов добралась… Там и пересеклись интересы людей и пришельцев. Был найден человек, чья управляемость сомнений не вызывала: молодой и крепкий секретарь молодого и крепкого, непонятно откуда возникшего министра. Я прихватил носителя в хорошо рассчитанный момент. Шеф и другие подозреваемые собрались в "аквариуме" -- в закрытом, на двести процентов свободном от прослушивания кабинете.
Вот и пришел мой звездный час. Поправлю будущее, впрысну чуток счастья в больные вены истории.
Невероятно долго длится вживание. Секретаря защитили от психохакеров. Детонатор глубинного внушения. Бомба в голове. То, о чем он знает, но не может вспомнить, опасно и для него, и для наездника. Вломится кто-нибудь неуклюжий в заминированные мозги, заденет спусковые ассоциации, и тут же сойдет с ума от психического взрыва, уничтожившего личность носителя.
Я умею перешагивать через ассоциации. Но время бежит. Нужно успеть! -- стучит в висках. На первом же повороте налетаю на охранника. Злость и внезапность решают все. Теперь я вооружен. Вторгаюсь в служебные помещения, расстреливаю гадов, -- а у гадов внутри кристаллики, гибкие жилы, сочления тяг, -- подбираю ещё один пистолет, с глушителем, -- агентишка какой-то к стене отфутболил, моё внимание отвлек, -- и навожу ствол на следующего пациента. Тут все такие! шарикоподшипниковые! Вражьи сыны нами правят! враги наши господами и чинушами устроились!
Эх, побольше гадов уничтожить -- и будь что будет, вышак или орден…
Ты -- не он, -- напоминаю себе, -- ни к чему тебе его лексикон, ни к чему зековские приоритеты. Ты всего на час позаимствовал его сущность. Если случится невероятное и этот парень уцелеет -- до конца жизни будет восхищаться озарением, побудившим его схватиться за оружие. Но при этом так и не сможет вспомнить чужака, внедрившегося в его мысли.
Как бы крыша у него потихоньку не съехала, в попытках разобраться в себе.
Снова выстрелы, дыры в корпусах, синтетические жилы, брызги чёрного масла. "Аквариум" расположен за кабинетами чиновничьего квартала, а пройти все инстанции у нас очень сложно. Даже если ты вооружен и безрассуден. Кто-то успел поднять тревогу, и я нарвался. Уйти -- ушёл, но пострадал. Пулю рукой поймал.
Надо где-то пересидеть гомон и отремонтировать простреленное предплечье. Носитель стонет от боли, отстраниться от его переживаний мне не удаётся. Ныряю в коридорные тылы и нахожу тесное служебное помещение. Тут даже освещения нет. Чуланчик два на два. Обмотав рану лоскутом рубахи, перезаряжаю пистолет. Тороплюсь, в крови азарт, поэтому, наверное, боль уже не отвлекает. Вполне терпимая боль.
Тут дверь чуланчика (до него была другая дверь -- "посторонним вход воспрещен") визжит чёртом и распахивается. Ослепленный лучом фонаря, я стреляю первым. Женщина, посетительница, тётка сорока лет… на вид -- совершенно обыкновенная… упала и кричит, зажимая живот… оттуда, меж пальцами, молочными каплями проступает смазка… и бурый подкожный хитон зарастает на глазах.
Добиваю тварь выстрелом в висок. Все, кого я встретил здесь, на проверку оказались коварными пришельцами. Жизнь -- пошлая штука. Никакой фантазии в ней.
А рана моя -- пустяк: вот уже и крови нет, да и боль окончательно утихла.
Пора!
Пытаюсь прорваться с боем, но силы неравны. И -- вдруг! -- вижу, как тот самый неприметный агентишка расстреливает шабаш: косит из АКМ всех подряд, служивых, посетителей и набежавших правоохранников. Все они инопланетчики!
Не все, впрочем: на полу -- кровь, на стенах -- кровь.
Бегство, пара гранат на порог, под ноги преследователям, преследователи взлетают в воздух… что же это? -- кричу ему -- нас завоевали? -- Похоже на то, -- откликается тайный агент. -- Они не только в кабинетах, они всюду: в толпе, среди твоих знакомых… я знаю, я проверял, у меня надежная метода!
– - Какая еще метода?
– - Проще простого: хочешь, тебя проверю?
– - Проверь!
Я уязвлен недоверчивостью агента. Время идет, и я все сильнее схватываюсь с моей основой, с секретарем министра, но какое мне дело до него?
Мы спрятались во внутреннем дворе, в каком-то учрежденческом строении, безлюдном и захламленном. Шприц. Игла. Синяя жидкость выдавливается из вены… Что-то начинает тикать под черепом.
– - Освещение! -- говорю я. -- В этом мертвенном свете…
– - Освещение, -- со вздохом соглашается агент и расстреливает моего носителя.
Лихорадочно выкарабкиваясь из горящей машины, я вижу, как сквозь раны -- сквозь отверстия в человеческом теле -- в синей крови, в белой пенной слизи лезет в мир, тянется к отступившему агенту глазастая ядовитая погань.
Вот вам и человек, чья управляемость сомнений не вызывала.
Один из миллионов зомбированных.
Один из нас.
Было дело -- дров наломали… Это профессионалы, -- сказал наставник. -- А я идиот. Шевчук еще тогда все объяснил. Пока дикари воюют копьями, никто не станет вмешиваться в их разборки. Но когда дикари вламываются в ментал… Это профессионалы, контролирующие различные времена и реальности, и я подозреваю, что ты теперь меченый. Неспроста он возился с тобой…
Было дело… Нет, не было его. Все, о чем я рассказал, состоялось в ином временном потоке, о котором вы ничего не знаете.
Я в ссылке, господа. Меня выпихнули из измененной нами реальности обратно -- в собственное, уже изведанное, прошлое. В исходную виртуаль.
Выпихнули -- и правильно сделали.
Я неплохой Страж, судари мои. Мне хорошо известно, сколько искусства и воли требует недеяние. Итак, вы просите меня осуществить мою мечту: посадить на трон Империи справедливого, мудрого и дальновидного человека. Обычными методами этого не выполнить. Поэтому: фигуру "А" убираем с доски; фигуру "Б" подменяем фантомом; фигуру "С" запугиваем до смерти. Далее -- по обстоятельствам. Варианты просчитаны. Мистически сменим верхушку, аккуратно вскроем нарыв. Приведем к власти лекаря. Все будут счастливы.
Господа! Я действительно могу сделать всех счастливыми. Всех и каждого. Вот один из рецептов: достаточно убить всех несчастных -- а затем выкосить тех, кто стал несчастным вследствие этой акции. И так далее, до абсолютного безлюдья. Счастливый человек -- мёртвый человек.
Разумеется, мы говорим о гарантированном счастье, не подпорченном шалостями судьбы. Клиент должен знать, за что платит.
Возможны менее радикальные варианты -- например корректировка ай-кью… брат мой мускулистый, любопытствующий, скажу прямо и нелицеприятно: тебе это не поможет. Тебе я пропишу стероидный оптимизм внутримышечно и облагораживающие маски наружно. Каждому своё.
Дело, в конце концов, не в рецепте, а в принципе: перманентное счастье несовместимо с жизнью. Нет, это вовсе не парадокс, это прямое следствие бессмертия души. Страшный Суд -- в высшей степени гуманный суд. Душа, выпутавшись из неудач и несчастий, освободившись от текущей реальности, мигом перекочует в одну из альтернатив нашему бытию. Как знать, вдруг там рай и бессмертие?.. А если не повезло, если снова мимо -- повторим, пожалуй. Захлопнем еще одну альтернативку-виртуаль. Засудим насмерть еще шесть миллиардов теней. Ускорим естественный процесс.
Вы не против?
Вот и рассказал я вам, господа, почему не смогу исполнить заказ. И хотел бы -- а нельзя. Никакой мистикой не вытянешь из болота себя и коня своего. У болота, понимаете ли, собственная магия. Жабья.
Воля -- творящая сила. Будь то государство, будь то рать новорусская или одинокий странствующий дуралей, -- только сам, только шаг за шагом, по кочкам, в обход или вспять по своим следам… а провалился, засосало -- о помощи моли. Вложи в мольбу всю свою волю.
Жабья магия хуже смерти.
Расслабься, браток! Может быть, и не придется тебе кончать меня. Это как ваши жрецы решат. Они ведь тоже люди. И ничто им не чуждо.
Не прощаюсь с вами, судари. Еще свидимся. Тесен мир потусторонний.
Благодарю за компанию.