С. Корнблат
Перевод с англ. Ю. Беловой
Президент Фолсом XXIV раздраженно говорил министру финансов:
- Дьявол меня возьми, Банистер, если я что-то понимаю. Почему я не могу купить коллекцию Николадиса? И не говорите мне об учете процентных ставок и покупательской Серии W.
Министр финансов почувствовал, как у него перехватывает горло, и ответил:
- Все сводится к одному - нет денег, мистер Президент. Президент, слишком увлеченный мыслями об удивительной коллекции, вошел в раж:
- Да это же дешево,- резко сказал он.- Старинная фигурка Генри Мура - правда, она слишком большая, чтоб ее трогать, но, слава Богу, я не сноб - пятнадцать ранних Моррисонов и, не могу припомнить, что там еще.
Он с надеждой взглянул на министра общественного мнения:
- Мог бы я конфисковать их для общественного блага или еще для чего-нибудь?
Министр общественного мнения покачал головой. Его позиция была профессионально логичной.
- Никаких шансов, мистер Президент. Мы никогда не преуспеем в этом. Любители искусства возопят до небес.
- Предположим, я... А почему нет денег? - он вновь с упреком посмотрел на министра финансов.
- Сэр, покупки по обязательствам новой серии W были ограничены, поскольку потенциальные покупатели были привлечены возможностью...
- Подождите, подождите! Вы же знаете, я ничего не понимаю в этом. Куда идут деньги?
Директор бюджета осторожно произнес:
- Мистер Президент, в закончившееся двухлетие министерство обороны получило 78% ассигнований... Министр обороны прорычал:
- Минуточку, Фелдер! Мы же голосовали... Президент в ярости перебил:
- А-а, ты мошенник! Мой отец знал, что с вами делать. Но не думаю, что я не справлюсь с этим.
Президент резко нажал на кнопку; его глупая физиономия была искажена гневом, и на лицах сидящих вокруг стола отразилось напряжение.
Панели быстро опустились вниз, открывая вооруженных агентов секретной службы. На каждого члена кабинета было наведено как минимум два автомата.
- Взять этого... этого предателя! - крикнул Президент. Его палец указал на министра обороны, который, всхлипывая, упал на стол. Два агента секретной службы прямо-таки выволокли его из кабинета.
Президент Фолсом XXIV откинулся назад и, выпятив нижнюю губу, приказал министру финансов:
- Достаньте мне деньги для коллекции Николадиса. Ясно? Меня не интересует, как вы это сделаете. Достаньте мне их, и все. Он бросил взгляд на министра общественного мнения:
- Вы хотите что-то сказать?
- Нет, ничего, мистер Президент.
- Это хорошо.- Президент расслабился и жалобно произнес:
- Не понимаю, почему бы вам не быть благоразумнее. Я очень благоразумный человек. И я не пойму, почему я не могу слегка развлечься под свою ответственность. Действительно, не пойму. Я очень чувствителен, я не переношу таких сцен. Все, заседание кабинета закрыто.
Они встали и, молча, по старшинству вышли. Президент заметил, что панели были все еще опущены, он нажал на кнопку, панели поднялись и спрятали агентов секретной службы с застывшими лицами. Он вытащил из кармана фигурку и стал вертеть ее в руке. Он удовлетворенно улыбался, по лицу расплылось блаженство. Какой забавный контраст! Какие неожиданные вариации!
Кабинет, за исключением министра обороны, собрался на заседание в спортзале Белого Дома, который не прослушивался аппаратурой.
- Господи,- сказал бледный госсекретарь.- Бедняга Вилли. Резкий в силу профессиональной принадлежности министр общественного мнения выпалил:
- Мы должны прикончить этого ублюдка. Меня не волнует, что будет потом.
- Мы все знаем, что будет потом,- сухо сказал директор бюджета.- Президентом станет Фолсом XXV. Нет, нам придется и дальше сдерживать утечки финансов: не существует человека, который бы смог опрокинуть Республику...
- А как насчет войны? - решительно спросил министр торговли.- У нас нет доказательств, что наша программа сработает. Так как же насчет войны?
- Сейчас у нас равновесие, мой дорогой,- утомленно ответил госсекретарь.- Вопрос Ио-Каллисто доказал это. Республика и Советы падут, если попытаются сделать все на скорую руку, когда у них дело дойдет до настоящих ударов обеих сторон. Фолсом XXIV и его превосходительство Премьер Ершинский прекрасно знают это.
Министр финансов спросил:
- Что вы думаете о Стейнере, не пригласить ли его в министерство обороны?
Директор бюджета изумился:
- Да разве он согласится? Министр финансов прочистил горло:
- Вообще-то, я пригласил его заглянуть сюда прямо сейчас,- и он швырнул мяч в корзину.
- Уфф! - выдохнул директор.- Ну, вы - старый мошенник. Стейнер подошел бы как нельзя лучше. Он налацил работу Бюро Стандартов, как часы.
Директор обманным жестом швырнул мяч в министра сырья, который мягко поймал его и отбросил.
- Вот и он,- произнес министр сырья.- Стейнер! Идите сюда и растрясите жирок!
Стейнер, приземистый мужчина уже за пятьдесят, легким шагом подошел к ним и сказал:
- Не возражаю. Где Вилли?
- Президент уличил его в предательстве. Возможно, сейчас его уже казнят,- разъяснил госсекретарь.
Стейнер помрачнел и был совершенно удручен, когда министр финансов сказал с каменным выражением лица:
- Мы хотим рекомендовать тебя в Министерство обороны.
- Мне хорошо и в Бюро Стандартов,- отрезал Стейнер.Безопаснее. Папаша босса имел интерес к науке, но этот нас не трогает. Там спокойно. Почему бы вам не пригласить Винча из Национальной комиссии по искусству? Для него это будет не намного хуже, верно?
- Мозгов нет,- быстро отреагировал министр сырья.- Выше голову!
Стейнер поймал мяч и откинул его.
- Что же хорошего в мозгах? - спокойно спросил он.
- Ближе, джентльмены,- сказал госсекретарь.- Эти броски трудноваты для моих рук.
Ряды сомкнулись, и Кабинет объяснил Стейнеру, зачем нужны умные головы. Совещание закончилось, Стейнер принял предложение.
Луна принадлежит Республике. Марс - Советам. Титан Республике. Ганимед - полностью Советский. Но Ио и Каллисто по Гринвичскому Договору наполовину принадлежат Республике, наполовину - Советам.
По главной улице главного поселения на Ио проходит невидимая линия. По одну сторону линии поселение известно как Нью Питсбург. Другая сторона называется Нижний Магнитогорск.
Как-то раз у восьмилетнего мальчика в горняцком доме в Питсбурге кровоточила рана на голове. Его глаза распухли и были закрыты.
Его отец, еле державшийся на ногах, споткнулся о бутылку. Он тупо уставился на нее, поднял и поставил ее прямо, но слишком поздно, чтоб сохранить хоть каплю алкоголя, затем он не отрываясь уставился на мальчика.
- Видишь, что я из-за тебя сделал, ты, маленький гаденыш? - прорычал он и так сильно ударил его кулаком по окровавленной голове, что ребенок отлетел к стене лачуги. Мальчик медленно и молча поднялся - казалось, что с его левой рукой что-то не в порядке - и зарычал на отца.
Он не произнес ни слова.
- Опять взбесился,- сказал отец свирепым голосом. Его глаза опустились под странным пристальным и жгучим взглядом мальчика,- Чертов дурак...
Из кухни вышла худая, высокая женщина. Спокойным тоном она сказала мужу:
- Уходи.
Икнув, он произнес:
- Твое отродье разлило мою бутылку, Дай доллар. Она ответила тем же ровным голосом:
- Мне надо покупать продукты.
- Я сказал, дай доллар! - он ударил ее по лицу - никакой реакции, тогда он рванул маленькую сумочку на ремешке, которая висела у нее на шее. И тут мальчишка превратился в демона. Он набросился на отца с кулаками, стал кусаться. Это длилось секунду или две. Отец отшвырнул его в угол, где он остался лежать все еще гневный, молчаливый, с сухими глазами. Мать не двигалась, след от пощечины мужа все еще горел на ее лице, когда тот проковылял прочь, сжимая сумочку с деньгами.
Миссис Грейсон присела в углу рядом с восьмилетним мальчиком.
- Маленький Томми,- сказала она мягко,- мой маленький Томми! Ты опять переходил границу?
Он истерично зарыдал в ладони, пока она ласкала его. Наконец он смог сказать:
- Я не переходил границу, мамочка, на этот раз. Это было в школе. Они говорят, по-настоящему наше имя Красинские. Покарай их, господь! - пронзительно закричал мальчик.- Говорят, его дед был Красинским, он перешел границу и сменил имя на Грейсон! Будь он проклят! Сотворить такое с нами!
- Ну, родной,- сказала мать и погладила его.- Ну, родной,- его дрожь стала проходить. Она произнесла:
- Давай уберем осколки, Томми. Ты не должен отставать в школе. Ты обещаешь мне это, верно, дорогой?
- Да, мамочка,- сказал он, протянул к ней свои тонкие руки и поцеловал ее.- Уберем осколки. Мы еще покажем ему. Я имею в виду - им.
Президент Фолсом XXIV лежал на смертном одре, не ощущая боли, в основном потому, что его личный врач одурманил его морфием. Доктор Барнс сидел у кровати, держа за запястье Президента, и ждал, временами задремывая, потом просыпался и воинственным взглядом осматривал комнату. Четыре агента секретной службы не обращали внимания на то, спит президент или нет, они горячо обсуждали характер и привычки первенца Президента, который вскоре должен был занять высший пост в Республике.
- Говорят, подстрекатель,- обеспокоенно сказал репортер Ассошиэйтед Пресс.
- Подстрекатель, точно.- сказал другой из Юнайтед Пресс.- Он может произносить пламенные революционные речи, какие захочет, как будто бы он не любитель ортодоксальных учений. Я уже не молод, а Вы, конечно, не помните старого Президента Фолсома XXII. Хотя он, бывало, занимался ходьбой по пересеченной местности, но прямо-таки молился на старину ФДР. Понизив голос, репортер Ай-Эн-Си произнес:
- Тогда он молился не на того Рузвельта. Атлетом был Тедди. Доктор Барнс огляделся, выпустил президентскую руку и мгновение подержал зеркало у рта Президента:
- Джентльмены,- сказал он.- Президент скончался.
- 0'кей,- ответил репортер Ассошиэйтед Пресс,- пошли, ребята. Я отправлю молнию. Ты, ЮПИ, освети работу выборщиков. Триб, собери несколько интервью и материал...
Вдруг дверь резко открылась, за ней стоял полковник от инфантерии, тяжело дышавший, с автоматом на груди.
- Он мертв? - спросил полковник.
- Да,- ответил представитель Эй-Пи.- Дайте пройти.
- Никто не выйдет из комнаты,- грубо сказал полковник.Я представляю генерала Слокума, действующего Президента Республики. Коллегия выборщиков сейчас...
В спину полковника ударила автоматная очередь, он повернулся и упал с хриплым криком. Еще несколько автоматных очередей раздалось в Белом Доме. В дверь просунулась голова агента Секретной службы:
- Президент умер? Вы, ребята, оставайтесь здесь. Мы очистим все за час...
Он исчез.
Доктор бессвязно выразил свою тревогу, репортеры же держались с профессиональным спокойствием. Репортер из Ассошиэйтед Пресс спросил:
- А кто такой этот Слокум? Командующий обороной?
- Я помню его,- ответил парень из Ай-Эн-Си.- Три звезды. Он возглавлял Тактические воздушные силы в Канзасе четыре или пять лет назад. Кажется, тогда он и вышел в отставку.
Фосфорная граната влетела в окно и взорвалась шарообразным желтым пламенем размером с баскетбольный мяч, от него шли густые клубы фосфорной окиси. Потом задействовала разбрызгивающая система, пропитывая фосфором комнату.
- Бежим! - заорал человек из Ассошиэйтед Пресс, и они стали выбираться из комнаты, с грохотом хлопая дверями. Пальто доктора было прожжено в двух или трех местах. Репортеры сорвали с него пальто и швырнули обратно в комнату, в коридоре доктора вырвало.
Репортер ЮПИ, страшно ругаясь, убирал с тыльной стороны руки шипящий кусочек фосфора. И, закончив работу, обливаясь потом, упал. Корреспондент Ай-Эн-Си дал ему фляжку, и тот вылакал полпинты ликера.
- Кто же сможет разбить эту стену? - слабо спросил он.
- Никто,- мрачно ответил репортер Ассошиэйтед Пресс.
К черту! Ничего из этого не выйдет. И претенденту Гафту не посчастливилось в ...03 году, и мятеж в Пентагоне не удался в ...67.
- В шестьдесят восьмом,- тихо поправил ЮПИ.- Это было в шестьдесят восьмом, а не в шестьдесят седьмом.
Корреспондент Ассошиэйтед Пресс ударил кулаком по ладони и выругался.
- Господи,- сказал он.- Когда-нибудь я бы хотел...
Он резко оборвал себя.
Журналист Юнайтед Пресс, выбитый из колеи шоком и алкоголем, продолжал лепетать:
- Я тоже. Люблю рассказывать истории. Может быть, это действительно был шестьдесят седьмой, а не шестьдесят восьмой. Я уже не уверен. Не успеваешь все вовремя записать, детали забываются, а потом кажется, что этого вовсе и не было. Революция - это было бы прекрасно. Но чтобы совершить революцию, нужны люди. Люди, умеющие видеть и слышать. И обладающие памятью. Мы же производим на свет слепых и глухих.