— Ты и есть та девушка, на которой Хок собирается жениться? — спросил наконец Берди, нарушив тишину.
Сидни посмотрела на него и открыла рот. Наверное, она его не поняла.
— Что вы сказали?
— Мы все ждали, когда Хок найдет себе жену. У Тэннера есть Джулия, Джо женится на Перри, пора и Хоку остепениться.
— Я… Хок… между нами ничего нет, — Сидни запнулась. — С чего вы это взяли?
— С легенды, — сказал он, словно это объяснение было самым убедительным в мире. — Девушка, переступившая порог охотничьего домика для холостяков, выйдет замуж за мужчину, живущего там. Джулия, Перри, а теперь ты.
Сидни попыталась улыбнуться. Неважно, был ли мужчина безобиден, но был ли он в здравом рассудке? Воображаемые собаки — это одно, но неизбежные браки между двумя незнакомцами — совершенно другое дело. Хоку не следовало оставлять ее наедине с сумасшедшим. Может, стоит подыграть ему, как и со Страйки?
— Я боюсь, что это не про нас, Верди. Я не входила в охотничий домик. Берди почесал подбородок.
— Не входила?
Она покачала головой. Какой нелепый разговор — она, Хок и брак. Слава богу, Хок этого не слышит.
— Что ж, тогда конечно, — сказал Берди. — Хоку нужна жена. Хорошо, что ты приехала.
Сидни молчала. Она не хотела продолжать этот нелепый разговор. К ее облегчению, через пару минут вернулся Хок с дровами.
— Итак, о чем разговор?
— Я рассказал Сидни о легенде, — охотно ответил Берди.
Хок бросил взгляд в ее направлении, виновато улыбаясь. Она никогда не видела его таким смущенным.
— Вот оно что. Это просто глупая старая легенда. — Хок положил в кострище несколько бревен и достал спички. Через минуту пламя облизывало дрова множеством алых языков.
— А я говорю, что это не глупая старая легенда, — настаивал Берди. Тэннер и Джо — тому подтверждение.
Хок встал, недовольный направлением разговора.
— Берди, ведь ты пришел сюда не только затем, чтобы болтать глупости обо мне и моих друзьях?
— Я пришел сказать, что Фрэнк Муди собирается охомутать себя вечером в пятницу. Он и Эвелин устраивают большую вечеринку в Катбэнке. Ты приглашен.
Хок повернулся к Сидни.
— Фрэнк гид и рыболов. Он хороший друг.
— Тогда нам стоит пойти. Разве мы не собирались в Катбэнк?
— Я предполагал, что мы доберемся до него в субботу утром. Но если выйдем сегодня пораньше и большую часть пути пройдем на каноэ, то будем вовремя. Тебе стоит посмотреть атапасканскую[3] свадьбу. Торжество длится всю ночь и следующий день. Сидни встала.
— Решено. Я приготовлю завтрак, пока ты будешь упаковывать вещи, хорошо?
Хок посмотрел на костер, затем на Сидни.
— Уверена, что справишься?
— Это будет несложно. Словно готовить на большой газовой плите. Я справлюсь.
Пока Берди помогал Хоку вытащить каноэ и упаковать их вещи. Сидни готовила завтрак. Яйца подгорели и пристали к кастрюле, а колбаса упала сквозь решетку в костер. Ей удалось вытащить половину, но не раньше, чем она превратилась в уголь. Кофе дважды выкипал, прежде чем она успела снять котелок.
Когда Берди и Хок вернулись к костру, Сидни справилась только с апельсиновым соком. Она подала обоим тарелки, села в сторонку и ждала комментариев. Либо они оба умирали с голоду, либо были очень тактичны, стараясь не критиковать ее первую попытку готовить на костре. Они съели все. А Хок попросил добавки.
Моя тарелки и кастрюли в холодной воде из реки. Сидни взглянула на Хока и улыбнулась.
— Спасибо, — пробормотала она.
— За что?
— За то, что ты такой милый. И за завтрак. Он усмехнулся.
— Ты наблюдательна. Сидни вздохнула и вернулась к котелку. — Да, у меня есть свои достоинства.
Они отправились сразу после завтрака, оставив на берегу Берди и его воображаемого пса. Хок познакомил ее с несколькими основными правилами по управлению каноэ: показал, как огибать камни на реке, как грести, используя спину, а не руки, научил причаливать к берегу, пересекая течение.
Вначале ей было непросто на реке. Каноэ качалось, грозя перевернуться. Сидни боялась порогов, водопадов и подводных камней. Хок уверил ее, что добраться до Катбэнка по воде гораздо легче. Сидни знала, что на него можно положиться, ведь он знал реку так же хорошо, как и лес.
Остаток утра гребла она. Но после бессонной ночи в шалаше она быстро устала. Хок предложил ей отдохнуть и почитать вслух стихотворения Роберта Сервиса. Сидни взяла потрепанный томик.
Хок управлял каноэ, слушая стансы, которые Сидни исполняла с наигранным драматизмом. Иногда он читал их вместе с ней. Ей нравилось смешить его. Они отдыхали редко. В лагере, когда бы они ни оказывались вместе, их влечение пересиливало все, и легкий разговор оказывался невозможен.
Но река смягчила атмосферу. Нежное покачивание каноэ успокаивало их души. Мимо проплывали льдинки.
Хок внимательно следил за большими кусками льда, которые могли бы преградить дорогу, но в основном он наблюдал за Сидни. Его взгляд согревал ее кровь, так же как солнечные лучи.
— Я почти представляю, как это было, — мечтательно проговорила она, слушая его рассказы.
— Еще в начале века, во времена «золотой лихорадки», в Мулешу жили почти две тысячи человек. Теперь около двухсот, включая гостей в охотничьем домике, деревенских кошек и собак.
— Ты когда-нибудь искал золото? Хок перестал грести. На мгновение он засомневался. Затем снял кожаный мешочек с шеи и протянул ей.
— Посмотри внутри. Она робко взяла мешочек.
— Что в нем?
— Талисманы. Там есть золотой самородок.
Я нашел его в первую неделю жизни здесь. Я всегда считал это знаком того, что мое место на Аляске.
— Ты еще их находил? — спросила она, изучая самородок.
Хок покачал головой.
— Нет. На Юконе не много золота. Этот самородок — счастливая случайность. Несколько лет назад Тэннер нашел один маленький в ручье. Он подарил его своему сыну Сэму.
Сидни вытащила еще что-то.
— Похоже на компьютерный чип.
Хок кивнул.
— Так и есть. Это чип, который спас мою семью от банкротства. С его помощью я восстановил богатство семьи, он превратил меня из белой вороны в перспективного сына.
— Ты не ладишь со своей семьей? — мягко спросила Сидни.
Хок посмотрел на берег.
— Я всегда чувствовал себя блудным сыном. Мой отец занимался семейным бизнесом, потом я вошел в долю и стал руководить небольшим отделом, который превратил со временем в успешную компанию. И, сделав это, ушел.
— Почему?
— Я бросил вызов, а потом это перестало быть вызовом.
Сидни наклонилась над бортом и окунула руку в ледяную воду, обдумывая его фразу.
— Я хочу управлять «Винтроп маркетинг». И не думаю, что смогла бы так легко уйти. А что еще в мешочке?
— Кусочек скалы с вершины Эвереста. Зуб скалы. Коготь медведя.
Она завязала мешочек и передала его обратно.
— Что они означают?
— Они все обозначают поворотные моменты в моей жизни, — сказал Хок, надевая мешочек. — Я двигался в каком-то направлении. Что-то случалось, и я разворачивался в другую сторону. Они напоминают мне, что нужно быть готовым сделать в жизни крюк.
— Человек — хозяин своей судьбы, — проговорила Сидни, вспомнив о работе и мечтах на будущее.
— Лишь иногда. Нам нередко приходится плыть по течению.
Что будет, если Сидни последует его принципам, бросит все и останется с Хоком? Она всегда интересовалась неизведанными дорогами, но никогда не решалась изменить курс. Сидни вздохнула. Она может сделать это сейчас здесь, на Аляске. А затем вернется домой и встанет на привычный путь.
— Я понимаю, почему ты любишь эти места.
— Они забирают душу, — пробормотал Хок.
Сидни улыбнулась. Он стал частью этого мира. Таким же диким, как и земли вокруг, таким же свободным, как орел, круживший над рекой.
Она хотела узнать о нем все, поделиться с ним мыслями, вызвать его страсть. Сидни так долго искала нужного мужчину.
День пролетел незаметно. Они много говорили. Сидни вновь ему почитала и даже сделала несколько эскизов речного пейзажа. Она немного поспала и проснулась от удара каноэ о гравий.
Сидни встала и протерла глаза. Хок уже вышел из каноэ и тащил его к берегу.
— Это земля Нел.
Хок помог ей выйти из каноэ. Лес здесь был таким же густым и спокойным, как и вдоль реки.
— Здесь город?
— Раньше здесь было небольшое поселение, — сказал Хок. — Я подумал, что тебе захочется увидеть то, что от него осталось. Это город-призрак. Мы остановимся тут на ночь.
Хок взял ее за руку и повел по дороге в лес.
— Все каноэ останавливаются здесь летом.
Мы, вероятно, первые посетители с тех пор, как сошел лед.
Лес был темным и сырым. Комары кружили над их головами. Через тридцать ярдов они вышли к разрушенной деревянной хижине. Крыша пробита, окон не было.
Они вошли через дверной проем, вспугнув птиц. Сидни удивилась, увидев внутри мебель, — самодельный стол и пострадавшие от непогоды стулья. Один лишь старый камин не был разрушен.
— Кто жил здесь? — спросила она тихо, словно они стояли посреди гробницы.
Хок обнял Сидни за талию и указал на деревянную облицовку камина. На ней еще виднелась буква Д.
— Сет и Нел Девью. Они приехали сюда во время «золотой лихорадки», молодожены, готовые искать богатство в ручьях, впадавших в Юкон. Вначале они жили колонией. Затем Сет построил лодку на озере Беннет, и они поплыли по реке, пока не нашли это место. Но они не были готовы к зиме. Последний раз их видели в Мулешу перед тем, как замерзла река.
— Что с ними случилось? Хок пожал плечами.
— Никто не знает. Ходили слухи, что Сета видели той весной. Что он выжил из ума. Будто он рассказывал, как Нел шла по ломкому льду. Другие говорили, что они уехали домой в Сан-Франциско. А некоторые считают, что они погибли от лихорадки. Сет не мог видеть мучений жены и убил ее, а потом покончил с собой.
Сидни вздрогнула, почувствовав на лице холодный ветер. Хок посмотрел ей в глаза.
— Также говорят, что их призраки все еще живут здесь. А по ночам они бродят вдоль Юкона.
— Ты намеренно хочешь запугать меня? Хок усмехнулся и притянул ее к себе.
— Это просто история, Сид. На Аляске сотни таких легенд.
— Но она грустная.
— Всегда рискуешь, выбирая жизнь на лоне природы, — произнес он, посмотрев ей в глаза. — Приходится сталкиваться с опасностью и встречать ее без страха.
Мурашки пробежали по ее спине, и она увидела, как в его глазах росло желание. Она затаила дыхание, он наклонился ближе.
— Рискни, — пробормотала Сидни и прижалась к его губам. Она понимала, что если оттолкнет его сейчас, то между ними все кончится, возможно, к лучшему.
Она не хотела, чтобы это значило больше, чем было. Она хотела сохранить дистанцию. Но его вкус, его прикосновение, его волшебные губы ее не отпускали. Все ее сомнения рассеялись. Она хотела его.
Ее руки ласкали его шею, гладили его волосы. В первый раз они целовались как незнакомцы. А теперь этот мужчина стал ее другом, ее защитником, ее фантазией.
Ее руки скользнули по жилетке Хока. Она жаждала его прикосновений. Но внезапно он отступил.
— Нам нужно разбить лагерь, — пробормотал Хок. — Уже поздно.
Сидни лишь кивнула. Она сделала что-то не так? Она ошиблась в его желании? Ничто не мешало им. И она хотела рискнуть. А он?
— Поторапливайся. — Хок взял ее за руку и вывел из хижины. — Я приготовлю ужин.
Сидни шла за ним, желая остановить его и обсудить то, что случилось между ними. Но она боялась того, что он может сказать.
Сидни вздохнула. Может быть, ей все привиделось? Почему ей в этом не разобраться? Она образованная женщина, и у нее достаточно опыта.
Быть может, она что-то упустила. Ей нужно время, чтобы понять его. Она ругала себя за то, что забыла палатку. Прежде чем думать и решать любовные проблемы, ей придется строить новый шалаш.
Ее не привлекала мысль провести еще одну ночь в сырости и холоде. Но она не сможет ночевать в палатке Хока, пока не узнает, что он чувствует. А до тех пор ей придется спать на твердой земле и мириться с холодным воздухом.
Шум дождя разбудил Хока. Он посмотрел на часы. Как долго идет дождь?
Он сел и взял куртку. Вечером Сидни построила шалаш и настояла на том, что будет спать в этом чуде архитектуры. Но из-за дождя даже аккуратно построенный шалаш мог пострадать. Ей следовало спать в палатке. И почему он не настоял на своем?
Но ему не хотелось торопиться с развитием их отношений. Поцеловав ее в заброшенной хижине, он потерял способность управлять своей волей. Но не должен же он был повалить ее на грязный пол и заняться с ней любовью, рискуя всем, что между ними было?
Он всегда был так осторожен с женщинами! Почему же сейчас он потерял над собой контроль? Она еще не готова к близости с ним. Они знают друг друга лишь несколько дней.
Сидни была единственной, с кем он представлял свое будущее. Она весела, умна, добра. Она видела его душу. С Сидни он не был Кайлом Хокинсом. Просто Хоком, кем он всегда хотел стать.
Хок громко выругался. Черт, он не позволит ей спать на дожде из-за того, что не может контролировать свои руки! Ему придется это сделать, чего бы это ни стоило. Он надел ботинки, подполз к выходу и открыл палатку. Дождь все еще моросил. Хок подошел к шалашу и заглянул внутрь.
Укутанная в спальный мешок, она была похожа на мокрую кошку. Сидни сидела у задней стенки шалаша, в единственном месте, где не текла крыша. Ее глаза были закрыты, но он знал, что она не спит.
— Сидни? Сид, ты проснулась? Ее ресницы дрогнули, она посмотрела на него и попыталась улыбнуться.
— Идет дождь, — сказала она.
— Я знаю. Милая, иди-ка в палатку. Если останешься здесь, то простынешь.
Он протянул руку. Сидни обхватила ее ледяными пальцами. Хок проклинал себя, что спал так крепко. Завернув Сидни в спальный мешок, он понес ее к себе в палатку.
— Мне хо… холодно, — проговорила она, стуча зубами.
— Тебе не согреться, пока не высохнешь.
— Со… со мной все в порядке.
— Сидни, послушай меня. Тебе холодно, а будет еще холоднее. Нельзя недооценивать Аляску. Дай мне свое пончо.
Она сделала, как он велел. Хок открыл палатку и положил спальный мешок и пончо наружу.
Они высушат их завтра утром, на солнце. Он вытащил из сумки полотенце, встал на колени позади нее так, что его колени находились около ее бедер. Он нежно высушил ее волосы. Она дрожала.
— Проклятье, Сидни, почему ты не пришла в палатку? Не стоило мокнуть неизвестно ради чего.
— Я хотела убедиться, смогу ли это пережить.
Ее куртка и одежда насквозь промокли. Медленно он снимал с нее все, складывая мокрые лоскутки в угол палатки. Когда Сидни оказалась в одном нижнем белье, Хок отыскал в рюкзаке чистую фланелевую рубашку.
— Тебе нужно снять белье, надень это. Сидни покачала головой.
— Я в порядке. Правда.
— Сид, послушай меня. Сними белье и надень рубашку. — Он отвернулся. — Я не буду смотреть, обещаю.
Искушение почти невыносимое, но Хок, сжав зубы, медленно считал до ста. А в голове проносились образы ее обнаженного тела, набухших от холода сосков и ее розовой кожи. У нее прекрасное тело. Тело, созданное для его рук. Он знал это.
— Все, — наконец сказала она.
Хок повернулся. В полумраке он видел только ее длинные ноги, торчавшие из-под рубашки, руки, обхватившие колени. Он снял ботинки, куртку и положил их на мокрую одежду. Затем поправил свой спальный мешок.
— Залезай, — сказал он. Сидни покачала головой.
— Я не могу. Я имею в виду, что это твой спальный мешок.
— Мы разделим его. Теперь залезай. Она слишком устала, чтобы перечить.
— Я не думаю, что это выход из положения, — предупредила она. Но, забравшись внутрь, вздохнула:
— Ой, он еще теплый.
— Ничего не произойдет, — сказал Хок и помог ей уютно устроиться. Обещаю.
Сказать легче, чем сделать. Наблюдая за полураздетой Сидни, он уже не был уверен в своей решимости.