— Да, — кивнула Уитни и поднялась с ковра, держа на руках довольного Джино, так и не выпустившего лягушонка. — Но ты должен обзавестись настоящей камерой. Давай возьмем Джино в твой кабинет и закажем камеру по Интернету.
— Хорошо.
Войдя в кабинет, Дариус забрал брата у Уитни и посадил его в детские качельки, которые тут же автоматически пришли в движение. Одновременно заиграла веселая музыка. Качели стояли рядом с рабочим столом Дариуса, который хотел проводить с малышом как можно больше времени.
Устроившись в кресле, он включил компьютер и вошел в поисковую сеть. На экране замелькали фотографии новейших моделей видеокамер от ведущих марок. Уитни, чтобы лучше видеть, устроилась на подлокотнике.
После долгого просмотра сайтов они наконец выбрали и заказали камеру, которая понравилась им обоим.
— Ну вот и все, — улыбнулся Дариус. — Уже завтра она будет у нас.
Он посмотрел снизу вверх на Уитни, и только сейчас она осознала, насколько близко они находятся друг к другу. Но с удивлением поняла, что не чувствует паники. Она была спокойна, расслаблена, ей было хорошо рядом с ним. Она была почти… счастлива.
Нет, она счастлива. Он ей нравится. И не просто как друг или соопекун.
Она быстро вскочила и сделала несколько шагов назад.
— Что ж, хорошо, что мы с этим разобрались.
Уитни очень старалась, чтобы ее голос не звучал взволнованно или испуганно.
Что же ей теперь делать? Что за этим последует? Они будут целоваться по-настоящему? Они станут ближе? Займутся любовью?
А почему нет? Их тянет друг к другу, и они уже достаточно хорошо узнали друг друга. Они флиртовали, разговаривали, работали вместе. И даже, черт побери, целовались.
Когда же они вышли за установленные границы?
Это уже было не важно. Она не могла, не должна была начинать какие бы то ни было отношения с этим мужчиной.
Глава 10
Когда в жизни Дариуса появился Джино, ему впервые начало казаться, что все, что с ним происходит, правильно, так, как и должно быть. Он все увереннее чувствовал себя в роли отца Джино. Кроме того, притяжение, которое было между ним и Уитни, с каждым днем только усиливалось, а после того как он узнал, что, возможно, Уитни не против небольшого романа, ему перестало казаться, что это плохо. Если они и дальше будут становиться ближе друг другу, однажды он решится сделать следующий шаг.
Пока они ехали домой из главного офиса «Андреас Холдинг», Дариус осознал, что это «однажды» может наступить довольно скоро, если ему и дальше каждый день придется лицезреть длинные ноги Уитни, изящно закинутые одна на другую, каскадом ниспадающие на плечи золотистые волосы, высокую грудь, обтянутую свитером небесно-голубого цвета. За последнюю пару недель многое в ней изменилось. Исчезли мешковатые деловые костюмы, зализанные назад в пучок волосы, скованность. Она вновь превращалась в красивую, уверенную в себе, яркую женщину, ту, какой она была когда-то. Очень привлекательную и сексуальную, на которую он должен перестать таращиться, если не хочет сойти с ума от желания.
Пытаясь отвлечь себя от мыслей о том, как выглядела бы Уитни без этого свитера, он заговорил:
— Вылет Ника перенесли, так что он приедет в пятницу днем, а не вечером, как мы планировали.
Уитни подняла на него свои прекрасные глаза, которые могли бы принадлежать изящной персидской кошечке, и чуть улыбнулась:
— Что будешь делать — вернешься с работы пораньше или рискнешь столовым серебром?
— Сейчас я беспокоюсь не за серебро, а за Лиз.
— Ой, перестань, пожалуйста. Ну не съест же он ее.
— Нет, но он ужасный бабник.
— Неужели? — усмехнулась она.
— И он старше ее на тринадцать лет.
— Ты рассуждаешь как старик.
— А я и есть старик.
— В тридцать восемь? — уточнила она и звонко рассмеялась.
Каждый раз, когда Дариус слышал ее смех, все внутри его ликовало. Он уже несколько месяцев не флиртовал с женщинами, но флирт с Уитни был особенным. Возможно, из-за того, что еще несколько недель назад подобное поведение было для нее невозможно, и именно он помог ей измениться.
— Может быть, я не столько стар, сколько опытен.
— Полагаю, что это так, — улыбнулась она.
— Хочешь проверить?
Глаза Уитни наполнились страхом, но через секунду испуг сменился любопытством.
Да, она хотела проверить.
Легкое возбуждение, которое он испытывал постоянно, просто находясь рядом с ней, превратилось в пожар, сжигающий его изнутри. Он был готов овладеть ею прямо здесь, в салоне лимузина, и не почувствовал бы раскаяния за содеянное. Представляя себе их возможные отношения, он не видел ничего, кроме радости и удовольствия. Ни грусти и страха для нее, ни вины и раскаяния для себя.
А значит, это все-таки случится.
— Не обольщайся, — наконец ответила Уитни и вернулась к лежащей у нее на коленях папке с документами, но Дариус знал, что она лжет.
Она хотела его так же сильно, как он ее.
Если она согласится начать с ним роман, это станет переломным моментом в процессе ее возвращения к нормальной жизни, и это будет нелегко. Он должен быть очень осторожным, выбрать правильный момент. Но он обязательно соблазнит ее, и не только ради собственного удовольствия или избавления от бесконечного желания, сводящего его с ума, но и ради нее самой. Он так хотел вернуть женщину, которой Уитни была когда-то. Он не мог изменить прошлое, стереть ужасные воспоминания, но он мог помочь ей сделать еще один шаг на пути к исцелению.
Он поговорит с ней. Не будет никакого недопонимания, если они будут честны друг с другом, и никому не будет больно.
После ужина, встав из-за стола, Дариус подошел к Уитни и мягко попросил:
— Я хотел бы поговорить с тобой, уделишь мне несколько минут?
— Конечно.
Они вышли на террасу. Уитни устроилась на диване, а Дариус подошел к бару:
— Вина?
— Нет, спасибо, — покачала она головой, вспомнив, что вечером собиралась поработать.
— Я, честно говоря, очень рассчитывал на то, что ты согласишься выпить со мной по бокалу вина.
— Ты хочешь, чтобы я напилась? — рассмеялась Уитни.
— Да. Нет… — Дариус поморщился, не зная, как подобрать правильные слова. — Я хочу, чтобы ты немного расслабилась.
— Я думала, что мы уже преодолели ту стадию, на которой нервничали, находясь рядом.
— Еще не до конца. Есть один вопрос, который мы не обсудили.
— Я слушаю.
— Хорошо… Уитни, надеюсь, ты, как и я, понимаешь, что нас влечет друг к другу?
Она не смогла скрыть своего изумления:
— И?..
— И я знаю, что обещал никогда больше не целовать тебя. Но я передумал. Мне кажется, мы должны попробовать что-то сделать с этим сексуальным притяжением.
Глядя на полные губы Дариуса, Уитни почувствовала желание такой силы, какое не испытывала долгие годы. Каким искушением было согласиться и шагнуть в его объятия, но она уже все обдумала и пришла к выводу, что подобное сближение повлечет за собой только проблемы.
— Я еще не готова к серьезным отношениям.
— А кто сказал, что я хочу именно этого?
— Возможно, ты забыл, что нам предстоит вместе растить ребенка в течение ближайших восемнадцати лет?
— Но, кроме того, мы взрослые люди, которые понимают, чего они хотят. Ты была практически уничтожена поступком мужчины, которому доверяла. У меня был отец, которой не был способен хранить верность, даже если пытался. Я видел, как он причиняет боль моей матери. Я не позволю себе когда-нибудь обидеть женщину подобным образом.
— И ты полагаешь, что разрыв после романа не ранит женщину?
— Нет, если женщина знает, на что она идет. Ты ведь сама говорила, что Мисси устраивали ее отношения с моим отцом.
— Да… Но это другое.
— Почему? Никто из нас не хочет в ближайшее время связывать себя узами брака. Чем наша ситуация отличается от той, в которой были Стефан и Мисси?
— Ты выглядишь таким уверенным, — нахмурилась Уитни. — Странно уверенным.
Словно небольшой роман, а не долгие серьезные отношения, был ожидаемым выбором, если имеешь дело с ней. С ней мужчина не захочет остаться на всю жизнь. Возможно, раньше это было не так, но сейчас она бракованный товар.
Горечь сковала ее грудь. Она поднялась и хотела уйти, но Дариус поймал ее за руку:
— Посмотри на меня, я сын человека, который не способен быть верным. И я почти уверен, что унаследовал эту черту. Но если бы даже это было не так, я скован обязательствами перед множеством людей, привязан к своей компании, к работе, у меня нет времени на брак. И это еще не все. Мой отец винил нежданно свалившееся на него богатство в том, что он начал изменять моей матери. Поэтому каждому из своих сыновей он на восемнадцатилетие открыл счет на пять миллионов долларов, чтобы мы поняли, что такое большие деньги. Он надеялся, что к моменту, когда мы встретим подходящую женщину, мы уже нагуляемся и оставим счастливые деньки холостяков-плейбоев позади, остепенимся, заведем семью.
— Но он ошибся?
— Да. И даже хуже. У меня не было времени или желания становиться плейбоем, прогуливать занятия, бунтовать, все свое время я посвящал учебе, а затем работе. В университете я влюбился в девушку из бедной семьи, Джен, и через какое-то время предложил переехать ко мне, чтобы облегчить ее жизнь. Тогда же я начал давать ей деньги, чтобы она была счастлива и ни в чем не нуждалась.
— Все закончилось не очень хорошо, да?
— Однажды я решил устроить сюрприз и, приехав пораньше, застал ее с другим мужчиной. Она призналась, что давно разлюбила меня и осталась только из-за денег, которые я ей платил. И она не одна такая. Многие люди готовы пойти на все ради денег. Твой собственный муж совершил самоубийство из-за того, что не мог держать планку, установленную его семьей. Конечно, деньги — это не корень всего зла, но, если у тебя есть слабости, деньги вытянут их наружу, как это произошло с Джен.
— Значит, ты предлагаешь мне роман ради моей же безопасности?
— Я предлагаю тебе роман, потому что верю, что так мы сможем остаться честными друг с другом. За последние недели мы проделали большой путь, перестали скрывать правду друг от друга, стали ближе. Вот почему я не стал просто соблазнять тебя, а решил все обсудить открыто.
Удивительно, но то, что он говорил, действительно имело смысл. Берн никогда не был честен с ней и в конце концов причинил ей страшную боль.
— Тебе это нужно, — продолжал тем временем Дариус. — Тебе пора вернуться в мир живых, перестать жить прошлым и терзать себя. Я могу помочь тебе. Никаких обязательств, ничего, что может тебя испугать. Только романтика, флирт и медленное соблазнение, чтобы ты снова почувствовала себя желанной.
Уитни отвернулась и обняла себя руками, пытаясь сдержать борющиеся в ее груди чувства. Она не могла сопротивляться ему, глядя в эти искренние глаза.
— А как же Джино? Он не пострадает, когда наш роман завершится?
— Я не думаю, что он завершится. Скорее изменится.
— Изменится? — с тихим смешком повторила она.
— Сейчас мы оба пылаем страстью, но ты думаешь, что со временем она угаснет, а я думаю, что мы всегда будем жаждать друг друга. Если все будет хорошо, то мы сможем остаться друзьями «с некоторыми привилегиями» навсегда. Разве ты не хочешь этого? — тихо спросил он, склонившись к ее уху так близко, что его дыхание щекотало ей шею.
Все ее тело откликнулось на его близость, казалось, что она плавится под его пристальным взглядом, сметающим последние хрупкие преграды, которые возводил ее разум.
— Какая-то часть меня — да. И мы не раним Джино?
— Мы не раним Джино, и мы не раним друг друга, — кивнул он, привлекая ее к себе. — Возможно, у меня был отец, не способный хранить верность любимым женщинам, и я не могу пообещать, что всегда буду верным, но я обещаю, что всегда буду честен с тобой. И я надеюсь на ответную честность. И когда придет время нашим отношениям измениться или даже закончиться, это не будет для тебя неожиданностью. И тебе не будет больно.
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Возможно, ты будешь разочарована, но не шокирована. Потому что мы будем честны друг с другом. И потому что нас связывают сильные чувства.
— Но не настолько сильные, чтобы они существовали вечно?
— Нет ничего вечного. И не всегда из-за человеческой неверности. Ты бы осталась со своим мужем навсегда, но ты не могла контролировать его поступки. В отношениях столько всего может пойти непредсказуемого, глупо думать, что они будут вечны. Гораздо правильнее начинать встречаться, понимая, на что ты можешь и не можешь рассчитывать, что тебя ждет.
— Ты ко всему подходишь так осмысленно? — улыбнулась Уитни.
Дариус крепче прижал ее к себе, по его губам расползлась лукавая улыбка.
— Да. И я предлагаю тебе выбрать из двух причин. Первая — это правильно. Вторая — ты хочешь меня настолько сильно, что не можешь со мной не согласиться.
Она снова засмеялась, но теперь в этом смехе звучали нотки предвкушения, желания. Он был прав. Вечность и постоянство — всего лишь иллюзия. Это главный урок, который преподал ей Берн, и она его усвоила.
— И что же мы будем делать?
— Может, сегодня ночью я приду и соблазню тебя? — предложил он, продолжая лукаво улыбаться.
— Что-то вроде «давай уже покончим с этим»?
— Значит, вот как ты себе это представляешь? Не надейся, все будет совсем не так. Я же говорил тебе — это будет долгое, медленное, томительное, сладостное соблазнение. Немного больше времени, немного флирта. Поиграешь со мной в кошки-мышки?
— От твоих игр я сойду с ума.
— Разве что от желания. И тогда ты решишь соблазнить меня сама, — рассмеялся в ответ Дариус.
— Сомневаюсь.
— Ты просто еще не знаешь, насколько я хорош.
В пятницу вечером, когда Дариус и Уитни вошли в детскую, Лиз как раз заканчивала переодевать Джино.
— Вы пришли либо слишком рано, либо слишком поздно, — сообщила она им. — Я как раз собиралась отнести его вниз и покормить пюре перед сном.
Уитни нахмурилась. Она знала, что Лиз помешана на детском расписании, утверждая, что ребенку гораздо спокойнее, когда все происходит в определенное время. Но это расписание не должно было мешать им с Дариусом проводить время с Джино.
— А что, если мы покормим Джино и уложим спать?
— Простите, я не хотела, чтобы вам показалось, что меня обременяют мои обязанности. Я все сделаю сама, — испугалась Лиз.
Дариус с мягкой улыбкой забрал ребенка из рук няни:
— Мы знаем это, не волнуйтесь. А еще мы знаем, что завтра у вас занятия и вы наверняка хотели бы к ним подготовиться. Так что отправляйтесь к вашим учебникам, а мы позаботимся о моем брате.
— Но я уже искупала его и переодела в чистую пижаму.
— Я кормил его раньше, и ничего страшного не случалось, — заявил Дариус с авторитетом человека, который уже две недели заботится о ребенке.
— Я просто не хочу купать его еще раз, — продолжала сомневаться Лиз.
— Все будет хорошо, правда, — решительно поддержала Дариуса Уитни.
— Ну, тогда я пойду, — радостно улыбнулась Лиз. — Мне правда нужно заниматься.
С этими словами она выбежала из детской, а Уитни и Дариус с ребенком на руках направились на кухню.
— Она забавная, — заметил Дариус.
— Да, но ее можно понять, — откликнулась Уитни, доставая из кухонного шкафа банку с детским питанием. После памятной ночи, когда они не могли найти даже тарелок, Уитни настояла, чтобы вся необходимая посуда переместилась из кладовки в кухонные шкафы. — Она просто не хочет делать двойную работу.
— Ничего, мы справимся, мы же профессионалы.
— То есть я профессионал, а вот ты только начинаешь учиться заботиться о ребенке. Посади Джино в стульчик и присмотри за ним, пока я приготовлю пюре.
Когда она вошла в столовую, малыш уже возмущенно хныкал, недовольный тем, что его заставили ждать.