— Он знает, что сейчас произойдет, — с улыбкой сказал Дариус.
— Конечно, знает. Если человека каждый день сажать за стол и кормить в течение всей его жизни, он привыкнет, что, оказываясь за столом, он всегда находит еду.
Дариус поднялся ей навстречу и забрал тарелку и ложечку у нее из рук.
— Я сам покормлю его.
— Но…
— Иначе нельзя, Лиз опорочила мое доброе имя, я должен его защитить.
— Твое доброе имя в последнее время стало очень чувствительным.
Он поставил тарелку на столик перед Джино и обернулся к усмехающейся Уитни:
— Я просто предпочитаю, чтобы люди доверяли мне и верили, что я справлюсь со всем, за что бы ни взялся.
— Лиз тоже нравится хорошо справляться со своими обязанностями. И ей легче, когда она отвечает за все, что происходит с ребенком, и может все контролировать… Ой!
Малыш, про которого на какое-то время все забыли, решил не тратить время зря и поесть самостоятельно. Он взял в ручки тарелку и поднес к лицу. В результате очухавшиеся опекуны получили очень довольного, но с ног до головы перепачканного ребенка, лицо и грудь которого ровным слоем покрывало пюре.
— Лиз нас убьет, — выдохнул Дариус.
— Нас? — возмутилась Уитни, пытаясь исправить ситуацию с помощью салфеток. — Двадцать секунд назад речь шла исключительно о твоем добром имени. Все будет в порядке, сейчас я сделаю новое пюре, а потом мы сами его еще раз искупаем. Могу я доверить тебе ребенка на две минуты, пока схожу за пюре?
— Ну вот, теперь и ты в меня не веришь, — пожаловался Дариус, все еще пытаясь стереть хотя бы часть еды с лица младшего брата.
Когда Джино наконец был накормлен, Дариус в недоумении повернулся к Уитни:
— Я не знаю, как взять его на руки.
— Как и обычно, в чем проблема?
— Но он же весь в пюре.
— И ты тоже будешь — за компанию или из мужской солидарности.
Дариус рассмеялся и, взяв братика на руки, привычно прижал его к груди, размазывая остатки пюре по своему серебристо-серому свитеру.
Уитни чуть приоткрыла дверь кухни и осторожно огляделась.
— Коридор чист, — заговорщицким шепотом сообщила она, обернувшись к Дариусу. — Все, что нам нужно сделать, — это незаметно подняться на второй этаж, проскочить мимо комнаты Лиз и закрыться в детской. И никто не узнает о нашей маленькой оплошности.
— Хорошо, иди вперед, мы с Джино пойдем сразу за тобой.
Они почти бегом поднялись по лестнице, прокрались по коридору мимо двери няни и, истерически хихикая, заперли за собой дверь в детскую.
Оглядев перепачканных братьев Андреас, она с улыбкой сообщила Дариусу:
— Похоже, у тебя впереди много работы, — и кивнула в сторону ванной.
— Стой, почему это у меня? Я, между прочим, нес его от самой кухни, теперь твоя очередь…
— А кто заявлял, что хочет научиться всему, что касается детей?
— А вдруг что-то пойдет не так?
— Для этого я здесь, — сообщила Уитни, открывая дверь в смежную с детской ванную.
Когда ванна наполнилась, она посадила в нее радостно лопочущего Джино.
— Так, значит, вода тебе нравится? — спросил Дариус, направляясь к двери и явно собираясь сбежать.
— Ну уж нет! — со смехом воскликнула Уитни, когда Джино захлопал ладошками по поверхности воды, отчего во все стороны полетели брызги. — Ты никуда не пойдешь, без тебя я не справлюсь. Дай мне, пожалуйста, мыло, мочалку и шампунь.
Дариус передал ей все необходимое.
— Спасибо.
Он снова отступил на шаг, явно не собираясь принимать в купании деятельного участия.
— Дариус, прекрати. Мне нужны две руки, чтобы удерживать Джино в ванне, слишком уж он энергично бултыхается, и еще две, чтобы мыть его, так что у тебя есть выбор.
— Пожалуй, лучше я буду держать.
— Тогда положи руки ему на живот и не давай крутиться.
Дариус так и сделал. Похоже, Джино стало щекотно, потому что он засмеялся и зашлепал ладошками по воде, окатив старшего брата водой.
— Думаю, ты просто хотела, чтобы я намок, — возмутился Дариус, глядя на хихикающую Уитни.
— Нет, я просто хотела, чтобы ты повеселился вместе с нами.
Купание заняло около пяти минут, но за это время Дариус успел вымокнуть насквозь. Уитни же выглядела подозрительно сухой.
Когда Дариус поинтересовался, как ей это удалось, она лишь пожала плечами:
— У меня есть инстинкты, которые подсказывают, когда следует сделать шаг назад.
— Неужели? — нахмурился Дариус, наблюдая за тем, как Уитни заворачивает Джино в полотенце.
— Я серьезно. Знать, когда сделать шаг назад и уйти от потока брызг, — это целое искусство. Ты можешь идти переодеваться, я сама уложу Джино.
Дариус благодарно кивнул, но перед тем как выйти за дверь медленно, точно зная, что Уитни, не отрываясь, следит за каждым его движением, стянул рубашку. Он знал, что это подлый ход, но не сомневался, что это сработает. Он ни на секунду не забывал о том, что Уитни согласилась стать для него больше чем просто другом. Сначала он хотел сделать эту ночь особенной, но решил повременить, еще немного пофлиртовать с ней, подогреть ее интерес. Пока каждый раз, когда Дариус пытался перейти к флирту, оказывалось, что Джино нужно кормить, одевать, укладывать спать, играть.
Его начинал интересовать вопрос: как в семьях, в которых уже есть один ребенок, появляется второй? Как родители находят время на что-то, помимо заботы об их чаде.
Уитни завораживала его, манила, притягивала. Когда он смотрел, как его маленький брат счастливо смеется у нее на руках, как она ласково улыбается, глядя на него, грудь Дариуса сжималась от странной, незнакомой ему доселе радости. Не то чтобы это было плохо. Он до сих пор безумно хотел заняться с ней любовью, но теперь кроме сексуального желания появилось что-то новое, не понятное до конца даже самому Дариусу.
Да, он займется с ней любовью. У них будет роман. И он никогда не обидит ее. Но он не хотел, чтобы его чувства выходили за рамки, заранее обозначенные им, он не верил в длительные, серьезные отношения. Урок, который преподал ему отец, он прекрасно усвоил.
Несколько дней спустя Уитни все еще краснела каждый раз, когда вспоминала Дариуса без рубашки. И каждый раз этот образ напоминал ей о решении, которое они приняли. Она знала, что их непреодолимо влечет друг к другу, но ей все еще казалось, что они совершают ошибку, решив сделать следующий шаг в отношениях.
Но эти невеселые мысли разом вылетали у нее из головы, когда Дариус прикасался к ней, проводил кончиками пальцев по ее спине или плечу, смотрел ей в глаза, целовал… Каждый раз, когда они оставались наедине, ее чувства обострялись до предела. Он сказал, что собирается соблазнить ее, но не сказал когда. И теперь она находилась в постоянном напряжении. Это было так возбуждающе.
Может, именно этой ночью он подхватит ее на руки и унесет в свою спальню? Или он будет дразнить ее поцелуями и легкими, едва заметными ласками, пока она не сойдет с ума от желания и сама не запросит пощады?
Одновременно Уитни было очень страшно. А если это действительно та самая ночь? Она еще никогда не занималась сексом без любви. Какими будут эти отношения без будущего? Отношения, в которых они будут жить, не думая о завтрашнем дне. Берн обещал ей вечность и стабильность, но все это оказалось ложью. Может быть, Дариус прав, и вечность — это лишь иллюзия?
Сейчас они с Дариусом сидели в его кабинете, обсуждая детали грядущих выходных.
— Кто-то из нас всегда должен сопровождать моих братьев, если вдруг они решат зайти в детскую.
— Позволь уточнить, таким образом мы пытаемся защитить Джино или Лиз?
— Лиз, конечно. Ты что, забыла обо всем, что я говорил?
Она чуть поморщилась:
— Прости, я все еще думаю о деле, над которым сейчас работаю.
Ложь! На самом деле она думала только о том, как тонкая ткань футболки обтягивает мускулистый торс Дариуса, который, возможно, даже не догадывался о том, какое колоссальное влияние он оказывает на ее способность воспринимать информацию своей внешностью.
— Тогда перестань думать об этом, у нас есть проблемы поважнее: мои братья будут здесь уже через неделю, и мы должны быть уверены, что все предусмотрели.
Похоже, Дариус действительно очень нервничал перед встречей с братьями.
— Что именно тебя волнует? Мы обсудили каждый пункт меню и все развлечения, которые можем предложить твоим братьям. Полагаю, они сбегут от нас пораньше, желая хоть немного отдохнуть от нашего гостеприимства.
— Но мы должны позаботиться о том, чтобы все было идеально. Моя мама всегда говорила, что нельзя быть слишком подготовленным к чему-либо.
Уитни была рада, что он заговорил о своей матери. По крайней мере, пока они будут говорить о ней, Дариус не будет думать о сексе. Или она не будет думать?
— Судя по всему, она была очень умной женщиной.
— О, она была великолепна!
— И могу поспорить, она очень гордилась тобой.
— Да, это так, — сказал он, вставая с дивана и подходя к столу, за которым, как за баррикадой, сидела Уитни. — Но знаешь, мне кажется, ты продолжаешь разговор о моей матери лишь потому, что пытаешься избежать другой темы, которую боишься обсуждать.
— Нет, что ты.
— Тогда почему ты дрожишь? — поинтересовался он, проведя кончиками пальцев по ее руке.
— Может, потому, что здесь холодно?
— Что ж, тогда ты не будешь против, если сегодня ночью я согрею тебя?
Его губы растянулись в такой соблазнительной, многообещающей улыбке, что у Уитни перехватило дыхание.
Взгляд его темных глаз лишал ее речи, силы воли, рассудка. Она не смогла бы ответить ему, даже если бы очень постаралась.
— Я обещал тебе флирт и флиртовал с тобой каждый день. Пора перейти к стадии поцелуев. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал в центр ладони. — Мягкая. Как я себе и представлял.
По ее коже от ладони вверх по руке и прямо к сердцу побежали мурашки.
— Ты прекрасна, Уитни. Еще в день нашего знакомства твои глаза пленили меня. Возможно, дело в их цвете — еще ни у кого я не встречал такого глубокого, насыщенного голубого оттенка. Но твои губы привлекают меня еще больше. Такие нежные, мягкие. Созданные для того, чтобы их целовали.
С каждым словом он склонялся все ниже, а потом их губы наконец встретились. Уитни даже не пыталась сделать вид, что возражает против этого, растворяясь в потоке темного, сладостного наслаждения, распространяющегося от губ по всему телу. Этот поцелуй отличался от первого, прерванного горничной в бильярдной. Тогда она целовала полузнакомого мужчину, просто желая вновь ощутить себя желанной. Теперь она целовала Дариуса. Мужчину, который нравился ей и которому нравилась она.
Сейчас она была согласна на все, но Дариус не стал делать следующий шаг. Вместо этого он отстранился, отпуская ее. Уитни видела внутреннюю борьбу, которая сейчас происходит в мыслях Дариуса. Наконец он принял решение.
— Нужно делать это почаще. Приятных снов, — с улыбкой сказал он, скользнул кончиками пальцев по ее пылающей щеке и вышел за дверь.
Только когда дверь закрылась за его спиной, к Уитни вернулась способность мыслить и разговаривать, поэтому она не успела напомнить ему, что еще только восемь часов и ложиться спать рановато. Но на самом деле это было не важно. Возможно, сегодняшняя ночь не станет ночью, когда они займутся любовью, но именно сегодня она поняла, что снова может испытывать сильные чувства. Она больше не думала о прошлом, целиком принадлежа настоящему, все ее естество было сконцентрировано на этом моменте, на Дариусе.
Было ли ей страшно? Безумно!
Особенно если вспомнить, что он в любое время может сделать следующий шаг, и вот это станет настоящей проверкой ее готовности двигаться дальше.
Глава 11
Наступила пятница, день, когда должны были приехать братья Дариуса. Вместо того чтобы идти на работу, они провели утро, проверяя, все ли готово к приезду гостей.
Уитни казалось, что она парит в облаках. Всю прошлую неделю каждый раз, когда они оставались наедине, Дариус целовал ее, помогая привыкнуть к новым для нее чувствам. Они вместе заботились о Джино, вместе работали, а теперь собирались вместе развлекать его братьев. Сейчас, в Монтоке, Уитни чувствовала себя как дома, она стала неотъемлемой частью жизни этого поместья и жизни его хозяина.
Когда Дариусу позвонил водитель и сообщил, что он встретил в аэропорту Ника и через пятнадцать минут они подъедут к поместью, Уитни радостно сообщила:
— Все готово!
Дариус покачал головой и устало опустился на диван:
— По-моему, я слишком сильно волнуюсь из-за приезда братьев. Они не настолько сложные личности, чтобы так переживать из-за того, смогу ли я с ними поладить. Кейд — любитель пива, а Ник — такой обаятельный льстец, что, даже если ты предложишь ему на обед жареную подошву, он с любезной улыбкой сообщит, что ты потрясающий повар, а потом хитрым образом отмажется от необходимости попробовать этот кулинарный шедевр.
— Что ж, посмотрим, так ли это, — рассмеялась Уитни. — Но мне почему-то кажется, что ты почти ничего не знаешь о своих братьях. Надеюсь, за выходные ситуация изменится.
Едва она произнесла эти слова, как открылась дверь и в комнату вошел Ник.
Дариус нахмурился и скрестил руки на груди.
В глазах Ника появилась настороженность.
Глядя на него, Уитни с трудом сдержала печальный вздох. Она бы все отдала за то, чтобы иметь сестру или брата. Наверное, именно из-за того, что она была единственным ребенком в семье, она так сблизилась с Мисси. И она не собиралась позволить Дариусу потерять шанс сблизиться со своими братьями.
— Знаете, я не слишком надеялась на семейные объятия, но вы можете пожать друг другу руки, — осторожно намекнула она.
Дариус сделал шаг навстречу брату и протянул ему раскрытую ладонь. Уголки губ Уитни неумолимо поползли вверх, ей было очень приятно, что Дариус не только слушает ее советы, но и следует им.
Они пожали друг другу руки.
— Но не забывай, что это не объявление перемирия.
Уитни изумленно смотрела на смеющегося Дариуса, не совсем понимая, что происходит.
— Как всегда, расставляешь точки над «i»?
— Единственный правильный способ вести переговоры.
— Правило отца номер тридцать шесть?
— Которое отменяет действие правила номер семнадцать: «Никогда не позволяй своему оппоненту понять, чего ты хочешь на самом деле».
— А я думал, я один обратил внимание на то, что некоторые правила отца противоречат друг другу. Как насчет пива?
Он кивнул в сторону бара.
Уитни вздохнула и, поймав руку Ника, попыталась обратить на себя его внимание:
— Или, может быть, вы хотите пообедать?
Ник повернулся к ней. Его темные глаза скользнули по ее телу, а губы расползлись в обаятельнейшей улыбке.
— Мисс Росс, если я не ошибаюсь?
— Простите, я должна была сначала представиться.
Его улыбка стала еще шире.
— Не беспокойтесь об этом. Мы уже встречались в офисе вашего отца, а я никогда не забываю имен хорошеньких девушек.
— Подожди, ты еще не видел Лиз, — рассмеялся Дариус.
— А кто такая Лиз? — заинтересовался Ник.
— Няня Джино.
Уитни с удивлением смотрела на Дариуса. А куда же делось его желание защитить Лиз и не подпускать к ней его распутных братцев? Кроме того, Дариус опять предложил Нику выпить пива, хотя по утвержденному им же самим плану сейчас они должны были вместе пойти обедать.
— Дариус, ты помнишь об обеде? — спросила она его. — Когда мы закончим, как раз проснется Джино, и Ник сможет познакомиться с ним.
— Она адвокат, да? — громким шепотом уточнил Ник у Дариуса.
— К сожалению.
— И хочет, чтобы все ей подчинялись?
— Беспрекословно. Например, пригласить вас в гости — это ее идея, — развел руками Дариус, следуя за Уитни вместе с братом в столовую.
— Посмотрим, что будет, когда приедет Кейд. Определенно, это будут незабываемые выходные.