Аль шерхин - "Elle D." 12 стр.


- Жмот, - проворчал он - и расплылся в беззубой улыбке перед следующим клиентом, почти таким же старым, как сам работорговец, но одетым и выглядящим не в пример лучше.

- Я ищу себе мальчика, - напрямик сказал покупатель, даже не глянув на Инди, - который сможет делать мне припарки и поможет по хозяйству. Он должен быть тихим и послушным.

- О, у меня есть такой! Очень послушный и тихий, - радостно воскликнул Язиль и дёрнул верёвку так, что Инди чуть не упал. Холодный взгляд покупателя обратился на него.

- Если он такой послушный, - после краткого молчания сказал старик, - то почему у него кляп во рту?

- Мнэ-э... - промямлил Язиль, а покупатель, качая головой и бормоча: "Мошенники, всюду мошенники", пошёл прочь. Язиль выругался и выдернул тряпку у Инди изо рта. Тот едва успел выдохнуть, когда закруглённый конец клюки зацепил его шею, заставив согнуться в три погибели.

- Стой тихо, - прошипел Язиль ему в самое ухо. - Или я сбуду тебя с рук сегодня, или отведу домой, отрежу тебе яйца и скормлю тебе их, а завтра продам в евнухи. Ты понял?

Инди, вздрогнув, кивнул. Он не был уверен, что старик воплотит угрозу - но такая вероятность была, и с ней приходилось считаться.

Потянулись долгие, мучительные часы торга. Здесь всё отличалось от того, каким было в верхней части пристани, в большом доме с мраморной лестницей, где его продали в первый раз. Там всё было быстро; к тому же из-за наркотика, которым его опоили, Инди почти ничего не помнил и не чувствовал своего унижения. Там никто не трогал его, кроме слуг. Здесь же за какие-то два часа его хватали, щупали, тискали и мяли больше, чем за весь предыдущий месяц. Некоторые покупатели-мужчины обращали внимание на его внешность и хотели его себе в наложники - они хватали его за яички и ягодицы, совали пальцы ему прямо в попку, проверяя, насколько он узок. После пяти с половиной месяцев, проведённых в доме Арджина, Инди, конечно, узок не был, и привередливые покупатели, обнаружив это, сплёвывали: лежалый товар! Другие искали себе домашнего раба или подмастерье, но первых не устраивала его худоба, а вторых - то, что он ровным счётом ничего не умел делать и честно в этом признавался, когда его спрашивали. И всех, без исключения всех приводила в возмущение затребованная старым Язилем цена: сорок, потом тридцать, наконец, двадцать пять дайраров. Никто не давал за него столько. Инди посмеялся бы над этим, и над собой, если бы мог ещё смеяться. Он был грязным, измученным, весь в синяках от недавних побоев в доме Арджина и от стариковых колотушек, его волосы слиплись и болтались сосульками, по лицу была размазана грязь, кровь запеклась под носом - конечно, он не стоил двадцати пяти монет. И это радовало бы его, если бы не шипящий рядом старик, то и дело дёргавший верёвку и напоминавший, что будет, если Инди не станет лучше стараться понравиться потенциальному хозяину.

Он попытался и вправду - один только раз. Часа в четыре пополудни взгляд его выхватил из толпы медленно идущую женщину. Она шла неторопливо, движения её быть чуть-чуть рассеянными, словно она не знала, почему и как оказалась здесь. Она куталась в паранджу, так что лица её Инди не видел, и возраста определить не мог, но что-то в её стати, в самой её походке подало ему надежду. Он улучил момент, когда женщина проходила мимо - по счастью, как раз в это минуту Язиль торговался с очередным недовольным покупателем, - и, подавшись вперёд, окликнул её:

- Добрая госпожа!

Женщина обернулась. Инди торопливо зашептал:

- Пожалуйста, умоляю вас, купите меня! За меня просят двадцать пять монет. Я стою больше, поверьте, гораздо больше. Вы не пожалеете, клянусь. Сжальтесь, госпожа, я очень прошу...

Женщина стояла и, казалось, вслушивалась в его слова. Инди страдал от того, что не мог поймать её взгляда - ему казалось, уж тогда он сумел бы её удержать, не дал бы уйти! Он знал, что в руках хозяина-мужчины его ждут только новые унижения и пытки... Но миг прошёл, женщина, казалось, пережила краткое колебание, потом повернулась и пошла дальше тем же неторопливым задумчивым шагом. Быть может, она решила сегодня прийти сюда, чтобы спасти от рабства какую-то заблудшую душу, и выбирала с доброжелательным равнодушием ангела, готового даровать не более чем одно чудо. Не для Инди, увы.

- Сколько стоит этот мальчик?

Инди вздрогнул и обернулся. Голос, задавший этот вопрос ровным спокойным тоном, показался ему как будто знакомым, и в то же время Инди знал, что никогда его раньше не слышал - слишком необычный акцент был у этого человека. Инди взглянул на него, обмирая. От жары и духоты, от жажды и усталости взгляд его помутился, и он смог пока что рассмотреть только тёмные, красиво изогнутые брови, высокий лоб под аккуратной белой чалмой, полные тёмные губы на безбородом - что было редкостью здесь - лице. Мужчина держал обе руки на поясе, придерживая тяжёлый с виду кошель. Опытный глаз Язиля тоже заметил этот жест.

- Двадцать пять монет, мой господин, всего только...

- Я беру его.

- Постойте, я сказал двадцать пять? То есть тридцать! - всполошился старик. - Я хотел сказать, сорок!

- Я дам тебе пятьдесят. Я беру его вместе с верёвками, - с совершенно серьёзным лицом пояснил мужчина, и старик подобострастно захихикал.

- За такую цену я могу его всего ими обмотать, мой господин.

- Вполне достаточно тех, что есть, - небрежно сказал мужчина и, отцепив кошель, вытряхнул золото старику в подставленные ладони. Инди в ужасе смотрел, как происходит этот обмен. Ну вот, опять. С ним опять это сделали. И снова им завладел холодный, небрежный, красивый и, без сомнений, жестокий человек...

На жгучее дневное солнце упала тень. Инди ощутил тяжесть на плечах - и понял, что их укрывает плащ, длинный, до земли. Мужчина запахнул его у Инди на груди, прикрывая обнажённое тело раба. Старый Язиль подобострастно кланялся.

- Если что, приходите, мой господин, я всегда тут стою, у меня иногда бывают мальчики... - блеял он, но мужчина, не глянув на него, обхватил Инди рукой за плечи и повёл прочь, не вверх по рынку, а вниз, уводя из этого страшного места, пропахшего горем. Инди переступал ногами, будто во сне. Его связанные руки опухли и онемели, он не смог бы вырваться, даже если бы захотел. Да он и не хотел. Он был рад, просто рад наконец оттуда уйти.

Новый хозяин не стал вести его далеко. Они прошли всего два квартала и оказались перед небольшим постоялым двором, не слишком богатым с виду. Трактирщик, стоявший у входа, приветствовал мужчину поклоном, и тот ответил кивком.

- Приготовь-ка поесть на двоих, - бросил он через плечо, легонько подталкивая Инди в спину. - И принеси горячей воды для мытья, побольше.

- Будет сделано, Эльдин-бей.

Эльдин... вот, значит, как имя этого человека. Инди был уверен, что никогда его раньше не слышал. Только не знал, плохо это или хорошо...

Мужчина провёл его полутёмным залом, а потом лестницей наверх. Комната, которую он снимал, была небольшой, но светлой. Инди переступил порог и остановился, чувствуя себя странно. Сперва он не мог понять, в чём дело. А потом вдруг понял, и у него затряслись колени.

Он очень, очень давно не бывал в доме, где было бы открытое, распахнутое настежь окно. Без решёток, без запоров. Просто открытое окно.

- Входи, - сказал мужчина, но Инди не повернул к нему головы и не двинулся с места. Он всё смотрел и смотрел на это окно, на лёгкую муслиновую занавесь, лениво шевелившуюся на ветру.

Плащ, укрывавший его плечи, скользнул наземь, обнажая избитое тело.

Эльдин прикрыл дверь и, обойдя Инди, встал перед ним, молча разглядывая его на свету. Инди вскинул подбородок. Он остался таким же глупым, каким был полгода назад. Какая разница, открыто окно или нет? Всё равно у него связаны руки. И так будет всегда.

- Ну что, мой господин? - спросил он резким, звонким и злым голосом, так громко и дерзко, что Эльдин слегка вздрогнул. - Угодно ли тебе немедля поставить меня на четвереньки и узнать, насколько я сладок? Или, быть может, предпочитаешь, чтобы я лёг на спину? Или тебе угодно, чтобы я встал на колени и отсосал у тебя? Приказывай, повелевай - я ведь твой раб!

Он умолк, задыхаясь, сам не веря, что действительно сказал вслух всё это. Арджин жестоко избил бы его за такую вспышку. Этот человек чем-то похож на Арджина - у него тоже красивое лицо, он тоже хорошо одет, небеден и любит мальчиков - значит...

Но вместо того, чтобы ударить Инди, мужчина молча зашёл ему за спину и развязал верёвку, стягивающую его руки.

- О, ты слишком добр, господин мой, - всё ещё будто в бреду, сказал Инди. - Совсем не обязательно меня развязывать. Можешь заткнуть мне рот, если тебя гневит моя болтовня - мне это даже понравится!

- Перестань, - вполголоса сказал Эльдин, бросая верёвку на пол, и Инди задохнулся, прижимая к груди опухшие руки. Эльдин проследил взглядом за этим его движеньем и слегка нахмурился, увидев, что сталось с его запястьями. Он отошёл к небольшому низкому ложу, разделявшему комнату пополам, и вынул из сундука, который стоял возле ложа, чистую тунику, набедренную повязку, пару штанов и кушак - всё из мягкого светлого льна.

- Наденешь это. Когда вымоешься.

- Ах, прости, - с притворным сожалением склонил голову Инди. - Я так глуп! Конечно, прежде чем взять меня, ты захочешь, чтоб я помылся...

- Инди, я сказал, перестань.

Инди вскинулся, глядя на него широко распахнутыми глазами. Он так поразился, что утратил на миг дар речи.

- Вы... - он забылся до того, что снова стал использовать нерасхожее в Фарии обращение, - вы знаете меня?!

- Да. Я знаю тебя. Ты Аль-шерхин, - сказал Эльдин и чуть заметно улыбнулся. Улыбка эта тоже была непривычной для Инди - слишком слабой, слишком лёгкой. Она как будто ничего не сулила... ничего чересчур плохого.

Но он уже знал, к чему приводит излишняя доверчивость и желание видеть в других хорошее.

- Нет. Нет, я никакой не Аль-шерхин! - закричал он, стискивая кулаки и наступая на человека, который только что купил его, будто овцу. - Моё имя Инди! Инди Альен! И не знаю я никакого Аль-шерхина!

- Хорошо, хорошо, - сказал мужчина, как будто слегка испуганный его яростью и лихорадочным блеском его глаз. - Успокойся. Как скажешь. Если не хочешь, я не стану тебя так называть.

Я не буду плакать, сказал себе Инди. Не буду. Не буду! Никогда я не буду плакать больше из-за этих проклятых людей!

- Послушай... - большая, тёплая ладонь легла на его голое плечо и слегка погладила. Инди отпрянул. Вот, опять началось... он так и знал. Все они только притворяются добренькими, а на деле...

- Бедный, сколько же ты натерпелся, - неотрывно глядя ему в лицо, сказал Эльдин. В голосе его не было насмешки. - Послушай, говорю тебе. Я не сделаю тебе ничего плохого.

- Конечно! - расхохотался Инди. - Мне никто не делал ничего плохого. Всё только хватали, запирали, продавали. Разве это плохо? - он кричал, будто безумный, его всего колотило. Он ждал, он хотел, чтобы его ударили наконец, заставили замолчать. Но Эльдин лишь снова взял его за плечи и легонько сжал их.

- Давай ты подумаешь обо всём этом позже. Сейчас тебе нужно помыться, поесть и хоть немного поспать. Тебя лихорадит. Ты должен как следует отдохнуть.

И будто в ответ на эти спокойные, ласковые слова дверь распахнулась, и вошли двое слуг с бадьёй, полной горячей воды, а за ними третий слуга нёс столик с обедом. И Инди сдался. Он давно уже сдался. Давно и окончательно, и именно от этого ему было сейчас так плохо.

Он залез в бадью. На удивление, его предоставили самому себе, так что он мыл себя сам, неуклюже, поняв, что успел от этого отвыкнуть - и на Большом Торгу, и в доме Арджина его мыли другие рабы. Пока он неловко и как будто неумело тёр собственное тело, смывая с него кровь и грязь последних дней, Эльдин собственноручно расставил по столику приборы. Теперь Инди мог рассмотреть его лучше, но не хотел. Он хотел спать, спать и только спать. И, может быть, не просыпаться.

Но прежде чем ему позволили уснуть, Эльдин усадил его за столик, поставленный, как нарочно, у самого окна, и заставил поесть как следует. Первые ложки Инди проглотил с трудом, хотя его давно мучил голод; дальше пошло легче - может быть, потому, что муслиновая занавеска шелестела на ветру совсем рядом, и из окна тянуло морем. Утолив голод, Инди по указанию Эльдина лёг на единственное ложе, стоящее в комнате. Сейчас, подумал он почти равнодушно. Если ему повезёт, он сумеет уснуть прямо во время соития...

Эльдин укрыл его покрывалом и сказал:

- Отдыхай.

- А ты? - сонно спросил Инди. - Ты разве не ляжешь со мной?

- Не сейчас, - ответил Эльдин. Инди внутренне вздрогнул - кажется, какая-то его часть и в самом деле уже поверила, что его купил хороший, добрый человек, который просто его пожалел... Нет, ничего не бывает просто - не в этом мире. Но пока что измотанному, смертельно уставшему мальчику было довольно и того, что его накрыли прохладным шелком и позволили уснуть крепко, без снов и - в кои-то веки - почти без страха за то, что принесёт ему завтрашний день.

Когда он проснулся, на улице было светло. Высокий мужчина в светлых одеждах стоял у окна и разглядывал людей, снующих внизу. Инди не сразу вспомнил, кто он такой. События последних дней слиплись в памяти мерзким, душным комком, который меньше всего на свете хотелось расплетать.

- Проснулся? Ну наконец-то! - смеясь, воскликнул мужчина, поймав взгляд сонно моргающих глаз мальчика. - Ты проспал ночь, день и ещё одну ночь. Надеюсь, ты хорошо отдохнул.

В его голосе звучала лёгкая насмешка, он как будто немножко дразнил Инди. Это было похоже на Арджин-бея, но... в то же самое время совсем не похоже. Арджин-бей давно убил бы его, если бы Инди посмел говорить с ним так, как с этим человеком вчера... От этой мысли он содрогнулся всем телом и резко сел на постели. Господи, что на него нашло?! Он со смутным ужасом припоминал безумные слова, слетавшие с его языка. Кажется, он действительно был в бреду... или сошёл с ума, как утверждал старый Язиль... хотя какая разница. Теперь ему было стыдно за давешнюю несдержанность, и, когда Эльдин подошёл к нему, он торопливо опустил глаза, чувствуя, как заливается краской. Длинные прохладные пальцы коснулись его подбородка и заставили поднять голову.

- Что-то ты сегодня притих, - улыбаясь, сказал Эльдин. Он снял чалму, его короткие тёмные волосы мягкой волной лежали над высоким гладким лбом. - Прежде ты был посмелее.

- Простите... господин... - пробормотал Инди. - Я... не знаю, что на меня...

- Не бойся. Я не стану тебя наказывать. Я прекрасно понимаю, как тебе досталось. Давай позавтракаем и поговорим.

Поговорим! Этот человек не переставал повергать Инди в изумление. Прежде ни один из его хозяев не изъявлял желания с ним поговорить. Все только и думали, как бы изыскать выгоду из его тела - плотскую или денежную. Один только Оммар-бей удостаивал его беседы, но Оммар-бей был евнухом...

"Может, этот человек тоже евнух? Или немощен?" - с надеждой подумал Инди, но вдруг вспомнил, как тот сказал: "Я лягу с тобой не сейчас", и надежда его улетучилась. Что ж, по крайней мере, его не стали заваливать в койку измученного и больного.

Инди неохотно вылез из постели и натянул одежду, лежащую возле неё. Всё тело ныло от усталости и побоев.

- Я осмотрел тебя, пока ты спал, - произнёс голос Эльдина за его спиной, и Инди, вздрогнув, резко обернулся на него. Щёки его залила краска. Мужчина спокойно улыбнулся - Я лекарь. Моё внимание привлекли твои синяки - не только свежие, которые ты заработал от этого старого мерзавца... кстати, как ты попался ему?

- Как всегда, - коротко ответил Инди. В подробности вдаваться он не собирался. Этот человек трогал его голого, пока он спал... а чего он ждал? Впрочем, Инди только теперь заметил, что его ссадины и синяки как будто затянулись и странно пахнут, словно их смазывали чем-то, а левая лодыжка, которую он сильно ободрал, когда выпрыгнул из окна в доме Арджин-бея, заботливо перевязана. Что ж, ничего удивительного: раз Эльдин - лекарь, ему ещё проще заботиться о своём рабе.

Назад Дальше