Слуги принесли завтрак, и Эльдин жестом пригласил - а точнее, велел - Инди сесть напротив него. На сей раз он позволили слугам расставить приборы и блюда, и всё время, пока они возились, глядел на Инди, хитро и заговорщицки ему улыбаясь. Инди не мог понять смысла этой улыбки, пока слуги не удалились - лишь тогда Эльдин рассмеялся, хлопнув ладонью по своему колену, и сказал:
- Если бы они только знали, кто у меня тут!
Он говорил беспечно и весело, но от этих слов разом стал ощутимо меньше нравиться Инди. Нравиться... да, а ведь этот человек почти начинал ему нравиться. Только всё время в его словах, взглядах, движениях сквозило что-то, что портило это ощущение.
Эльдин заметил его мрачное лицо и перестал улыбаться. Его взгляд и голос неожиданно стали серьёзными.
- Скажи, Арджин плохо обращался с тобой?
Инди снова вздрогнул. Откуда он знает об Арджине?
- Я не хочу говорить об этом, - сказал он, опуская взгляд.
- Но ты убежал от него? Убежал во второй раз? Он собирался убить тебя за попытку побега, не так ли?
Инди, не выдержав, вновь вскинул голову. Откуда он всё это знает?!
- Как ты... - начал он, и Эльдин махнул рукой, словно бы обводя пространство вокруг себя.
- Все знают. Весь Ильбиан. Все говорят о тебе в последние дни. Все говорят об Аль-шерхине.
- Что это такое?
- А?
- Что это значит - Аль-шерхин? Меня всё время так называют, а я даже не понимаю этого слова.
Эльдин наморщил лоб.
- Ну... это... - он неуверенно шевельнул пальцами. - Знаешь, если взять небольшое зеркальце и направить его на солнце, то луч отобьётся и получится такое пятнышко света...
- Солнечный зайчик? - переспросил Инди, и Эльдин приподнял брови - этот оборот явно ни о чём не говорил ему. Инди представил себе, как бы поступил, если бы человек, слабо знающий его язык, попросил его объяснить, что такое "вода" или "небо". В фарийской речи не было понятия "солнечный зайчик". Было "аль-шерхин". Солнечный луч, пойманный зеркалом. Ну, что ж... теперь хоть понятно. Оммар-бей говорил что-то о том, что в его волосах и глазах заключено солнце... И сам он был пойман и заключён, и с ним играли чужие руки.
- Я не знаю, что сталось с Арджин-беем, - проговорил Инди после долгой, неловкой тишины. - Я... да, я убежал от него во второй раз.
- Его убили шимраны Бадияра-паши, - спокойно сказал Эльдин. Инди взглянул на него. - Когда ты убежал, Арджин пришёл в такое бешенство, что забыл осторожность. Он разослал своих людей по всему Ильбиану, чтоб они разыскали тебя. В таких обстоятельствах слухи разносятся быстро... Прежде он прятал тебя, и ловко - люди долго говорили о резне на восточном базаре и убийстве главного евнуха Бадияра, но убийц тогда не нашли. Говорят, владыка Ильбиана все эти месяцы знал обо всём и покрывал своего любимца. Но эмиссары Бадияра не покидали город. Бадияр не из тех, кто быстро забывает обиды... Его люди подозревали Арджина, но не имели доказательств. Твой побег развязал им руки. Ночью они проникли в дом Арджина, убили его и всех, кто был в доме. Его семью, слуг, рабов - всех. А само поместье сожгли. Они искали тебя, но не нашли, и сейчас по всему Ильбиану трубят глашатаи, обещающие за тебя награду. Твоё счастье, что тот вонючий старик не узнал тебя... я сам-то тебя едва узнал, хотя уже видел прежде.
- Видел? - наконец обретя дар речи, выдавил Инди. - Где? Когда?
- На Большом Торгу. Я тогда служил одному бею, чьё слабое здоровье не позволяло ему выходить из дому без присмотра лекаря. Он был на Торгу, и я с ним... Месяц спустя он умер, а я всё думал о тебе... Я сон потерял, хотя прежде со мной такого никогда не случалось. - Инди молчал, и Эльдин усмехнулся неловко, почти смущённо. - Я знал, что ты не по карману скромному лекарю.
- А теперь я по карману тебе, - сказал Инди. - И что же, ты продашь меня эмиссарам Бадияра-паши? Они, наверное, хорошо тебе заплатят.
- Наверное. Но сколько бы они ни предложили, я не расстанусь с тобой, Аль-шерхин.
"Не надо. Не надо называть меня так, я же просил", - подумал Инди и закрыл глаза. Голос Эльдина звучал теперь прерывисто, словно он с трудом сдерживал себя. Он говорил почти как... как влюблённый, сколь дико бы это ни звучало. Он полгода мечтал об Инди, но, получив его, вот уже два дня сдерживал своё желание, давая ему отдохнуть и привыкнуть. Инди не мог этого не оценить.
И всё же в груди у него делалось тесно и душно, когда он понимал, что мягкость, забота и доброта этого человека ничего по сути не меняют. Что ему нужно то же, что и всем остальным.
- Инди...
Он вскинулся, услышав своё имя, и обнаружил, что мужчина придвинулся к нему и сидит совсем близко. Захотелось закрыть глаза, сжаться, исчезнуть, но Инди не шелохнулся, когда большая, мозолистая ладонь мягко и осторожно легла на его колено.
- Я знаю, верней, догадываюсь, что ты пережил, - заговорил Эльдин тихо, глядя ему в глаза. - Знаю, что пришлось тебе нелегко. И подозреваю, что всё, что ты видел прежде с мужчинами, мало тебе понравилось. Но так бывает не всегда. Поверь мне. Я хотел бы тебе показать, как это может быть... приятно.
Приятно? Инди с трудом удержал смешок, рвущийся из горла. Когда в тебя тычут огромной палкой, рвущей твои внутренности - это приятно? О, для обладателя палки - возможно. Но не для того, кого насаживают на неё, будто на кол.
Но что он мог сделать? Сопротивляться? Это никогда ничего не давало. А если он не сопротивлялся, бывало чуточку менее больно. А иногда и почти не больно совсем.... ведь этот человек, кажется, не стремится нарочно причинить ему страданий. Он не такой, как Арджин. Хотя и похож на него.
Он не сказал ничего и по-прежнему сидел, не шевелясь, когда чужие пальцы скользнули под его тунику и пробежали по животу. Придерживая его рукой за поясницу, Эльдин медленно, бережно опустил его на пол, на спину. Инди лёг, покорно, как кукла, отвернув голову.
Мужчина снял с него тунику - не порвал, как грубый пират когда-то, и не задрал, как часто делал Арджин, а аккуратно снял через голову и отложил в сторону. Кончиками пальцев коснулся маленьких холодных сосков, потом наклонился и провёл по одному из них языком. Инди лежал, упрямо глядя в стену, чувствуя, что начинает дрожать. В последние полгода с ним постоянно делали это, но сейчас ему чудилось, что всё это в первый раз, и инстинктивно он ждал страха и боли, как в первый раз. Однако боли пока что не было. Сильные, гибкие пальцы Эльдина, умелые пальцы лекаря, скользили по его телу, по впалому животу, по рёбрам, бокам и ключицам, по плечам и предплечьям, ловко обминая свежие ссадины и синяки. "Как я могу нравиться ему? - думал Инди, вздрагивая всякий раз, когда палец мужчины огибал очередное уродливое пятно на его теле. - Я же весь израненный... Или он хочет причинить мне боль? Но тогда почему..." Он выгнулся, не доведя мысль до конца - странная волна прошлась по его спине, как будто что-то послало её изнутри его тела, от копчика к затылку. Движения Эльдина больше походили на массаж, чем на любовные ласки; от этих прикосновений Инди согрелся, его тело больше не было окоченелым и напряжённым, как деревяшка. Эльдин отстранился от него, легко подхватил на руки и перенёс на кровать. Там он положил его на живот и стал всё теми же сильными, но осторожными и нежными движениями растирать его шею, плечи, поясницу. Инди сложил руки перед собой и ткнулся в них щекой, прикрыв глаза. Ему было хорошо, сильные волны тепла, разливавшегося по телу, были приятны, как горячая ванна, даже лучше. Он едва не задремал - но сон с него мигом слетел, когда Эльдин опустился ниже и приспустил с Инди штаны. Ну вот... вот и началось. А ведь и правда было почти хорошо.
- Не бойся так, - сказал Эльдин почти шепотом, кладя ладонь на его подобравшуюся попку. - Я буду очень осторожен, обещаю.
Он сдержал обещание. Инди ненавидел, когда касались его ягодиц - уж слишком любил это делать Арджин. Но и в этом они с Эльдином были одновременно и похожи, и непохожи: лекарь не бил и не мял его, только гладил, то целой ладонью, то самыми кончиками пальцев, до тех пор, пока и эта часть его тела не утратила напряжённости. Потом руки мужчины спустились Инди на бёдра, оттуда - на подколенные впадины и голени, и закончили на ступнях, размяв и оживив каждую мышцу подошвы и каждый палец. Всё тело Инди теперь горело, но это был жар не боли, а чего-то, странно напоминавшего наслаждение.
- Ну как? Тебе хорошо? - спросил Эльдин, и Инди что-то пробормотал, не отрывая щеки от стиснутых пальцев. Эльдин перевернул его снова на спину. Инди бросил на него взгляд сквозь опущенные ресницы и увидел, что он обнажён. Его тело было не таким накачанным и сильным, как тело Арджина - у того под кожей выпирал каждый мускул - но странным образом казалось красивее, как-то гармоничнее, что ли. Кроме того, никогда прежде не было так, чтобы над Инди склонился полностью обнажённый мужчина, тогда как на самом мальчике ещё оставалась какая-то одежда. Столько всего непривычного в один день...
Инди опустил взгляд ниже, и накрывшее его было спокойствие разом улетучилось. Член Эльдина был меньше, чем у Арджина, но всё же немаленький - Инди ясно представил, что ощутит, когда примет его в себя. Член мужчины стоял торчком и истекал прозрачной смазкой - он был в полной готовности к соитию. Но Инди не был. Он никогда не был, и не мог быть.
Он закрыл глаза, не желая видеть, что будет дальше. И не увидел - лишь почувствовал, как мужские ладони скользнули по его животу к редкой поросли волос в паху и накрыли его собственное естество, как обычно, вялое и обвисшее. Несколько раз с Арджином было так, что оно наливалось кровью и вставало, но замечал это только Инди, не Арджин, и кусал губы до крови, ненавидя своё предательское тело, которое реагировало там, где сам он испытывал лишь унижение и боль. Но то было редкой случайностью, одной на сотню соитий. И тем больше было удивление Инди, когда эта случайность настигла его снова - он ощутил, как под рукой Эльдина его естество медленно, но неотвратимо твердеет.
Он ждал насмешки или язвительного комментария - дескать, а ты говорил, что не любишь это, - но Эльдин даже не улыбнулся. Он погладил член Инди, другой рукой перехватив его яички и поглаживая их тоже. А потом наклонился и поцеловал его - там.
Инди выдохнул и выгнулся, больше в изумлении, чем от иного чувства. Сам он сосал мужчину десятки, сотни раз - его заставляли, и он знал, как это омерзительно. Чтобы кто-то другой сделал это по доброй воле - сделал с ним?! Он должен был обдумать, что это значит - но не сейчас, ибо сейчас что-то начало просыпаться в нём, жар стал разгораться там, где, по глубокому убеждению Инди, не могло быть вовсе никаких чувств, кроме леденящего холода, когда его скручивал страх. Но не страх сейчас владел им - другое, незнакомое и неизведанное чувство захватило его и понесло, и самым удивительным, самым волшебным в этом чувстве было то, что ему вовсе не хотелось противиться.
Инди излился, и это было впервые с ним - то есть впервые он оросил своим семенем не мятые простыни, просыпаясь мокрый в одиночестве в своей постели, а чужую плоть, чужое тело. Эльдин отстранился от него, утёр рот и наклонился снова, но на сей раз его губы скользнули ниже, вдоль бёдер Инди, и язык его нащупал отверстие, служившее для Инди прежде лишь источником боли и позора. На сей раз чувство не было таким безусловно приятным, как прежде - к тому же Инди был слишком измотан и ошеломлён извержением, его тело мелко вздрагивало, он вовсе не хотел, чтоб к нему сейчас прикасались. Но оттолкнуть Эльдина он не смел, поэтому терпел, и постепенно неуютное чувство стало терпимым, а потом - почти приятным, и в конце концов он откинул голову, уперевшись руками в скользящие покрывала, и шумно дышал, иногда срываясь на стон, пока язык мужчины неторопливо обследовал его задний проход.
Потом кончилось и это. Эльдин вновь отстранился и облизал свои пальцы, а затем ввёл их в проход Инди, обильно смазанный изнутри его слюной. Инди напрягся, но меньше, чем ожидал от себя. И когда мужчина развёл его ноги в стороны, склонился над ним и ввёл свой член в его тело, он не испытал совсем никакой боли, но, напротив, ощутил, как его собственная плоть там, где с ней соприкасался член Эльдина, пульсирует часто и жарко.
- Посмотри на меня, - сказал мужчина. - Смотри мне в глаза.
Инди распахнул глаза и встретил его взгляд - горящий, пожирающий - такой знакомый, но только теперь взгляд этот не вызывал в нём страха и отвращения. Глядя Инди в лицо, Эльдин качнулся вперёд, вгоняя свой член глубже и глубже в его тело, и вскоре Инди поймал себя на том, что движется ему навстречу - не потому, что ему так велели, и не потому, что это помогло бы быстрее закончить соитие, а потому что он сам так хотел.
Эльдин подхватил его под бёдра и развёл его ноги ещё шире, так, что они задрались и почти касались плеч мужчины. Это позволило ему входить глубже; Инди выдохнул, когда Эльдин, не прекращая движения, притянул его ещё ближе к себе. Инди теперь висел на нём, на его плоти и его руках, почти без опоры - и было в этом какое-то дивное, странное чувство парения, почти свободы. Он опять выгнулся и вскрикнул, когда член мужчины задел внутри него что-то - но это было не больно, а, напротив, странно и хорошо, и через какое-то время Инди излился снова, а потом мужчина догнал его, громко дыша.
Он держал Инди в прежнем положении, на весу, ещё какое-то время. Потом вышел из его тела и опустил на ложе, и сам лёг рядом. Долгое время они молчали, лишь их тяжкое, прерывистое дыхание разрывало сонную тишь полудня. Солнце ярко светило в окно.
Наконец Эльдин приподнялся на локте и посмотрел Инди в лицо. Убрал слипшиеся, мокрые пряди волос с его лба, провёл пальцами по его коже, обтирая капельки пота.
- О чём ты думаешь?
Вопрос застал Инди врасплох. Он смотрел в склонившееся над ним мужское лицо и пытался понять, что ему делать дальше. Как вести себя теперь с этим человеком... Он не понимал, ничего не знал, он совсем запутался. Но одного отрицать не мог: за три дня. проведённые с ним рядом, Эльдин ни разу его не ударил. Быть может, задавая сейчас этот странный вопрос, он в самом деле хотел услышать правду.
- Я думал о том, как попал сюда, - сказал Инди, отводя взгляд к распахнутому окну. - В Ильбиан.
Он умолк. Мужчина всё так же смотрел на него, легонько поглаживая его лоб кончиками пальцев. И он продолжил:
- Я плыл к своему дяде, которого никогда не видел. Мой отец умер. Будущее страшило меня. Я старался далеко не заглядывать, и всё равно боялся того, как увижу своего дядю, что ему скажу, как он меня примет... - При мысли о тех давних, таких смешных, таких никчемных страхах Инди горько усмехнулся. - Если б я знал, что меня ждёт на самом деле, я бы боялся в тысячу раз больше.
- Ты всё ещё боишься? - вполголоса спросил Эльдин, и Инди ответил:
- Конечно. Ты же ничем не отличаешься от других. То есть... ты пока что не причинял мне боли, но нужно тебе то же самое, что всем остальным. Почему вы, фарийцы, так развращены? Неужели вам мало ваших женщин? Или они некрасивы?
Он говорил так, как ему было велено - всё, о чём думал, всё, что роилось сейчас в его голове. Эльдин посмотрел на него с удивлением - и как будто слегка пристыженный.
- Женщины - это другое, - сказал он как-то неловко. - Женщины требуют определённых условий, достатка... Чтобы жениться, у нас принято платить родителям невесты выкуп - он тем больше, чем она красивее и чем лучше её семья. А наложниц наши законы позволяют заводить лишь женатым мужчинам. Продажные женщины стоят дорого...
- Конечно, мальчишка-раб гораздо дешевле, - сказал Инди и, задрав локоть, прикрыл им лицо. Крепкая мужская рука тут же перехватила его и заставила опустить руку. Инди посмотрел на мужчину.
- Вы, фарийцы, такой странный народ, - сказал он голосом, слегка дрожащим от долго, слишком долго сдерживаемого гнева. - Вы думаете, что человек - это то же самое, что скот. Я же не сделал ничего плохого... ни тебе, ни Арджин-бею, ни тому пирату, который первым меня... - он не договорил, перевёл дыхание и закончил: - Я просто плыл к своему дяде в Ренкой, а меня схватили, продали и используют, как... как подстилку, - с трудом выговорил он. - Ты бы хотел себе такой жизни, Эльдин-бей?
Всё время, пока он говорил, мужчина придерживал его руку, не давая снова спрятать лицо. Его пальцы сжимались крепче, чем прежде - ещё не до боли, но это прикосновение уже содержало угрозу. Инди запоздало подумал, что, быть может, зашёл слишком далеко. Однако обещание боли так болью и не стало. Эльдин сказал чуть изменившимся голосом, но по-прежнему хладнокровно: