Николас.
Как будто почувствовав ее присутствие, Николас резко обернулся и сделал несколько шагов по направлению к ней. Выражение его лица было непроницаемо, темные глаза горели мрачным огнем, губы были сжаты в тонкую линию — такой вид мог нагнать страху на любого противника.
— Миа. — Он поднял руку и тыльной стороной ладони погладил ее щеку. — Забери сумку. Твой рабочий день окончен.
— Я…
— Делай, что я сказал.
Миа уже открыла рот, чтобы высказать свой протест, но передумала — инстинкт подсказал ей, что в данном случае лучше подчиниться. Она посмотрела на заведующего и, когда тот кивнул в ответ, сходила за своей сумкой и вместе с Николасом вышла из аптеки.
— Как тебе удалось так быстро возвратиться?
— Когда я вчера разговаривал с тобой, я был в Лос-Анджелесе…
Господи, представляет ли она, что он пережил за эти двадцать два часа? Представляя картины одну страшнее другой, он мучался оттого, что не может быть рядом с ней, увидеть ее, просто коснуться. Мог ли он быть уверен, что ее устные заверения по телефону правдивы и с ней действительно все в порядке?
Он сделал несколько звонков и умудрился-таки достать билет на ближайший рейс на Сидней. Поймав в аэропорту такси, он заехал домой, быстро принял душ, переоделся и сразу же поехал в аптеку, ужасно сердясь на нее за то, что она не послушалась его и вышла на работу, о чем сообщил ему Крис.
Как только дверь аптеки закрылась за ними, он положил ей руки на плечи и привлек к себе.
— Theos, — воззвал он к Богу по-гречески, что случалось с ним только в минуты сильнейшего волнения. Приподняв ее лицо, Николас заглянул в глаза Мии. — Если бы ты знала, как я волновался!
Темноволосая голова склонилась, и его губы нежно потерлись о ее рот, как будто бабочка коснулась его своими бархатными крылышками. На глаза Мии навернулись слезы, и она быстро сморгнула их.
— Со мной все в порядке, — проговорила она с трудом, чувствуя, как ее кости медленно плавятся.
Николас погладил подушечкой большого пальца ее нижнюю губу и, почувствовав ее дрожь, глухо застонал. Он мучительно хотел того, что, он знал, не может получить, поэтому уговаривал себя, что ему достаточно просто обнимать ее, целовать. Во всяком случае, пока.
Впрочем, кого он обманывал? Ему этого не было достаточно и никогда не будет. Сколько он будет жить, столько будет ее хотеть, нуждаться в ней. Она должна быть в его жизни, в его сердце… черт возьми, в его постели. Он снова прижался к ее губам в дразнящем поцелуе.
Узнав о происшествии, Николас позвонил знакомому врачу и попросил о любезности — найти и переслать ему по факсу копии результатов обследования. Крис прислал ему копию полицейского отчета. Прочитав все документы, Николас почувствовал, как в его сердце закрадывается смутное подозрение. Если же он прав… Но сначала ему нужны доказательства.
Это не займет много времени — несколько дней, максимум неделю. А затем он разберется с этим и накажет виновных. Пока же Мия будет находиться под его неусыпным контролем. Для ее же безопасности. И его спокойствия.
Николас неохотно выпустил ее из объятий.
— Поехали. — Он взял Мию за руку и переплел ее пальцы со своими.
— Моя машина на стоянке, — сказала Миа, увидев, что он ведет ее в другую сторону.
— Ты поедешь со мной.
Когда они уже ехали в его машине, Миа заметила:
— Ты решил поехать окольным путем?
— Мы едем домой. Ко мне домой, — тоном, не терпящим возражений, сказал он и физически почувствовал, как она напряглась.
— Я даже не знаю, где это, — тихо произнесла она после паузы.
Когда он назвал самый престижный район Сиднея, она не удивилась.
Несколько раз у нее возникало желание настоять на том, чтобы он развернул машину и отвез ее к Элис. Особенно сильным оно стало в тот момент, когда машина въехала на подземную стоянку, но было уже поздно. Впрочем, можно вызвать такси из холла…
— Даже не думай, — тихо сказал Николас, вызывая лифт.
— Не думаю, что это хорошая идея.
«Не слишком ли поздно», — хихикнул маленький бесенок внутри.
Двери лифта открылись, они вошли внутрь, и Николас нажал верхнюю кнопку. Пентхаус.
Скоростной лифт вознес их наверх в считаные секунды, и Миа вслед за Николасом вошла в его квартиру. Просторный холл, большая, прекрасно обставленная гостиная, в интерьере которой преобладали бежевые, желтовато-коричневые и кремовые тона. На стенах висели картины, а из окна во всю стену открывался великолепный вид на гавань и Порт-Джексон.
Интересно, он приглашал профессионального декоратора или обустроил квартиру по собственному вкусу?
— У тебя очень красиво, — сделала она искренний комплимент, и тут же ее глаза расширились, когда она увидела, что он снимает пиджак.
Не отрывая взгляда, Миа следила за тем, как он бросает его на стул, затем приближается к ней, берет из ее рук сумочку и кладет на буфет.
— Иди сюда. — Взяв Мию за руку, он подвел ее к дивану. Она даже не поняла, как вдруг оказалась не на диванных подушках, а на его коленях.
— Удобно?
Разве можно говорить об удобстве, когда она чувствует под собой его твердые мускулы и тепло широкой груди? Миа вдохнула его запах — смесь легкого аромата мыла, чистой одежды и дорого одеколона.
У нее перехватило дыхание от ласкового жеста, которым он заправил за ухо прядь волос, упавшую ей на лицо.
Странно, но ей действительно было удобно. И не просто удобно, а спокойно и хорошо, как никогда раньше. Мии казалось, что с ней не может случиться ничего плохого, пока она с ним.
Он прижался губами к ее макушке, рука его прошлась по бедру, погладила лодыжку, затем сняла одну туфлю, затем другую.
С губ Мии невольно сорвался звук, выражающий наполовину удивление, наполовину протест, когда он взял одну ее стопу в руку и стал массировать, нежно разминая каждую косточку. Затем такого же внимания удостоилась вторая нога.
Боже мой, к такому ведь можно и привыкнуть!
— Хорошо?
Слишком.
— Уж не пытаешься ли ты меня соблазнить?
— А получается?
Миа буквально услышала улыбку в его голосе.
— Не думаю, что должна отвечать на этот вопрос.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ей показалось, что морщинок вокруг его глаз стало больше, а складки в уголках рта — глубже.
— Когда ты спал в последний раз?
— Проявляешь заботу?
Она проигнорировала ироничный вопрос.
— Ты голоден?
— Интересный вопрос. — Уголки его губ насмешливо дрогнули.
— Я говорю о еде.
— Я тоже. Хочешь пойти куда-нибудь поужинать?
— Это зависит от того, что есть в твоем холодильнике и буфете. Я могу приготовить что-нибудь.
Черная бровь удивленно приподнялась.
— Ты действительно хочешь приготовить для меня?
Что угодно, лишь бы был повод выскользнуть из кольца его рук, поскольку ее самообладание было на исходе.
— Да.
Она оказалась не готовой к этому медленному, нежному поцелую, к неторопливым движениям языка, который исследовал тайные глубины ее рта. Миа скорее почувствовала, чем услышала слабый стон, вырвавшийся из его груди, когда он осторожно ссадил ее с коленей, поставил на ноги и поднялся сам. Без каблуков она казалась совсем маленькой рядом с ним, с особой остротой ощущая его рост и ширину плеч.
— Полагаю, кухня там?
— Ты не передумала?
Николас очертил подушечкой большого пальца контур ее скул, задержался в уголке рта, затем с явным усилием над собой убрал руку.
— Я должна сообщить Элис, что не приду к ужину.
Кухня была мечтой любой хозяйки — со всяческими современными приспособлениями и огромным, полным провизии холодильником. Миа изучила его содержимое, заглянула в буфет и решила приготовить пасту с изысканным соусом, чесночный хлеб и мясной салат.
Было что-то очень интимное и доверительное в том, чтобы ужинать на кухне, сидя друг против друга, а затем вместе убирать со стола. Николас поддерживал легкую остроумную беседу, и Миа не заметила, как пролетело время.
— Я вызову такси.
— Не надо, я сам отвезу тебя. — Он взял ключи от машины, а Миа подхватила сумочку.
Уже стемнело, небо с россыпями звезд на нем приобрело цвет индиго. Панорама ночного города заворожила Мию, и, проходя через гостиную, она на миг замерла у окна, чтобы полюбоваться ею.
Парковка была ярко освещена, их шаги гулко отдавались в пустынном подземелье. Николас отключил сигнализацию, помог Мии сесть и вывел машину на улицу. Дорога до аптеки, рядом с которой она оставила свою машину, заняла немного времени, и вскоре она уже пересела за руль.
— Завтра я заеду за тобой в половине седьмого. — Николас наклонился и коснулся ее губ своими. — Предрождественская вечеринка, не забыла?
Он подождал, пока она отъедет, проехал вслед за ней до дома Элис и не уезжал, пока она не вошла в дом.
Вечеринка просто великолепна, думала Миа, стоя рядом с Николасом в огромной гостиной красивого дома в пригороде Вуллахра. Мраморный пол, мраморные колонны, антикварная французская мебель, картины известных художников на стенах — хозяева явно не пожалели средств на внутреннее убранство дома.
Гости расхаживали по залу с хрустальными бокалами шампанского в руках, то и дело угощаясь маленькими канапе с подносов, с которыми фланировали официанты, и общаясь друг с другом. Женщины были в красивых вечерних платьях и дорогих ювелирных украшениях, их волосы были уложены руками известных стилистов.
Но больше всего Мию как профессионала интересовал макияж. Она то и дело ловила себя на желании отозвать в сторону ту или иную гостью и дать ей несколько советов — тени другого цвета, не такие яркие румяна, поменьше туши на ресницах… Некоторые женщины, особенно среднего возраста, были раскрашены как клоуны.
Интересно, каждый профессионал так критически рассматривает людей? Портной видит все огрехи в наряде, ювелир — в качестве и подборе украшений, а пластический хирург замечает издержки в работе своих коллег?
— Нравится?
Миа подняла голову и тепло улыбнулась Николасу.
— А ты как думаешь?
От его тихого смеха по телу Мии разлилось тепло. Николас оказывал на нее какое-то магическое воздействие, ей все казалось в нем знакомым, как будто они уже знали друг друга в какой-то прошлой жизни. Но разве так бывает? Может, она напрасно противится неизбежному?
Николас поднес к губам ее руку.
— Никогда не меняйся, любовь моя. — Последние слава были произнесены по-гречески.
— Это комплимент? — Миа приложила свободную руку к груди. — Если да, то я польщена.
Николас зубами прихватил косточки на ее руке, а затем провел по этому месту языком.
— Будешь ли ты настолько храбра, чтобы согласиться уехать домой? — Он перевернул ее руку и приник губами к ладони. — Ко мне, — добавил он, поднимая голову.
Тысячи стрел пронзили тело Мии в сладостном предвкушении, ожило, казалось, каждое нервное окончание, а тело превратилось в трепещущую бескостную субстанцию.
Несколько долгих секунд она не могла вымолвить ни слова, в голове ее замелькали воспоминания о той роковой ночи, о том, как это было между ними… и как может быть снова.
— Отвергаешь мое предложение? О боже!
— А у меня есть выбор? — Ее голос был тихим, чуть громче шепота.
— Но у тебя есть сомнения?
Миа закрыла глаза, затем снова открыла их. Желание быть с ним, снова пережить те восхитительные мгновения…
— Есть, — честно призналась она. — Потому что одной ночью дело не ограничится.
— Ну и что? Что в этом такого?
Она не ответила. Не смогла.
— Николас…
Это кошачье мурлыканье было слишком хорошо знакомо Мии. Ее сердце провалилось вниз, но она спокойно повернулась и посмотрела на Анушку, одетую в облегающее черное платье с открытыми плечами и наполовину оголенной грудью. Высокий разрез до бедра позволял увидеть безупречную ногу, длину которой добавляла высоченная шпилька. Макияж, как и всегда, был безупречен.
— Дорогой, я так рада видеть тебя. Как там Нью-Йорк?
— Анушка. — Руки Мии он не выпустил.
Миа вежливо улыбнулась, но при виде того, как Анушка водит ярко-красным наманикюренным ноготком по рукаву смокинга Николаса, стиснула зубы.
— Ты мне не позвонил… — капризно протянула Анушка.
Николас снял с себя ее руку.
Капризная гримаса с надутыми губками была явно позаимствована из какого-то голливудского фильма, глаза подернулись поволокой. «Интересно, как долго она репетировала перед зеркалом», — ехидно подумала Миа.
— Обожаю это время года — сплошные приемы и вечеринки. Вы идете на следующей неделе на прием по случаю вручения наград? — Анушка бросила на Мию скептический взгляд. — Тебе, должно быть, трудно подобрать одежду из-за такого маленького роста. Не уверена, что даже в моем бутике найдется что-то подходящее для тебя.
Кошечка выпустила коготки и готова к драке, поняла Миа, и с улыбкой приняла вызов:
— Я обычно одеваюсь в магазинах для подростков, а вечернюю одежду приходится шить.
Одна идеальная бровь взметнулась в презрительном удивлении.
— Ты шьешь?
— Не я, — любезно пояснила Миа. — Подруга.
— Да?
Что бы сказала Анушка, если бы узнала, что эта подруга — одна из ведущих австралийских кутюрье, чью одежду считают за честь продавать в лучших бутиках. И если Миа не ошибается, на Анушке как раз одно из творений Лизы. Миа едва не рассмеялась от такой иронии ситуации.
Сама Миа была одета в платье из жоржета цветочной расцветки классического покроя — на узких бретелях, приталенное, с расклешенной юбкой. Свои густые волосы она собрала в простой узел на затылке, из украшений на ней были только маленькие бриллиантовые сережки и подвеска, принадлежавшие ее матери.
— Семейство Паркинсон-Стайлз устраивает традиционный теннисный турнир в среду. Вы, конечно, пойдете?
— Боюсь, что нет. — Николас обвил рукой талию Мии. — Извинишь нас?
Если бы взглядом можно было убить, Миа уже лежала бы на полу бездыханная. От злобы, полыхнувшей в глазах Анушки, ее пронзила дрожь.
— Конечно. Увидимся позже.
О нет. Еще одного обмена любезностями ей не осилить. Но Анушка была явно не из тех, кто легко отступается, поэтому им пришлось еще не раз общаться с ней по тому или иному поводу.
— Ты выглядишь усталой, дорогая. Похоже, все эти светские мероприятия не для тебя.
От этой насквозь фальшивой заботливости Миа едва не взорвалась.
— Думаю, хозяйка может устроить тебя в одной из гостевых комнат, если тебе нужно пару часов передохнуть.
— Как это любезно с твоей стороны, — сладким голосом поблагодарила Миа. Интересно, уловила ли Анушка в этом сиропе ответный вызов?
Николас ласково коснулся пальцами ее щеки и улыбнулся такой улыбкой, за которую не жаль и умереть.
— Домой? — многозначительно спросил он. — Давай найдем хозяев, поблагодарим и попрощаемся.
Через некоторое время они уже выезжали со стоянки. Дождавшись, пока Николас вольется в поток машин, Миа заметила:
— По-моему, Анушка не намерена отступаться от тебя. — И ее можно понять, добавила она мысленно.
— Мы просто светские знакомые, ничего более.
— Она так не считает.
— Я никогда не давал ей повода думать иначе. Даже если и так, с сомнением подумала Миа, Анушка считает, что их отношения больше, чем просто знакомство. Много больше. Настолько больше, что ее бурное воображение уже рисует свадебный наряд.
Миа подумала, не рассказать ли Николасу о стычке в парке, и решила не делать этого. Она сама справится с ситуацией и позаботится о себе. Разве не этим она занималась всю свою жизнь? И все-таки ее одолевали сомнения.
На развилке Николас свернул налево, и Миа поняла, что они едут к нему домой.
— Ты ведешь нечестную игру.
Николас припарковал машину на своем месте на подземной стоянке и выключил двигатель.
— Почему? Потому что принял решение, не обсудив его с тобой?
— Потому что многое принимаешь как должное. Не спросив меня, ты привез меня к себе, будучи уверенным, что это желание взаимно.