– Пойдемте, я покажу. Ведь у вас найдется пять минут свободного времени?
Заинтригованная тем, сколько машин может иметь чемпион по автогонкам, Либби поспешно кивнула. Будет о чем рассказать Пэйтон.
– Всего пять минут.
Его серые глаза улыбнулись, и она заметила в них новый блеск, словно ему приятна ее заинтересованность. Они прошли мимо роскошного открытого бассейна по изумрудной лужайке.
– Когда вы поняли, что не можете жить без машин и скорости?
– У моего отца были автомобили всех сортов: от винтажной классики до ультрасовременных спортивных машин. Я опробовал все из них.
– Видно, он вам очень доверял.
– Нет, я делал это без спроса. Мои увеселительные прогулки принесли мне повсеместную славу в Оксфордшире.
– У местной полиции? И как отреагировал ваш отец?
Он только усмехнулся в ответ, открывая дверь и предлагая ее взору стройный ряд блестящих престижных автомобилей.
– Что вам нравится больше всего? – спросил он. – «Феррари» F430 красного цвета достаточно популярна. Классические британские спортивные машины тоже хороши для увеселительных поездок.
При виде завораживающей картины из жизни «богатых и знаменитых» Либби поднесла руки к груди, с трудом подавляя вздох.
– Даже не хочу задумываться над тем, какие счета за страховку вам приходят. В других домах у вас столько же машин?
– Здесь мой основной гараж. Еще небольшая коллекция спрятана в моем французском поместье, пара машин находится в Англии.
– Наверное, коллекция отца не выдержала бы такой конкуренции?
Алекс промолчал.
Внезапно Либби поняла, что и прежний ее вопрос насчет отца остался без комментариев. Что же он сделал, когда его сына поймали за рулем машины из дорогой коллекции? Совершенно очевидно, именно эта тема заставила Алекса помрачнеть, и он не собирается говорить об этом.
– Он все еще жив?
– Кто?
– Ваш отец.
– Он умер.
– Мне очень жаль.
– Вы будете единственным человеком на земле, кто это сказал.
Либби удивленно заморгала, готовясь попросить у него объяснений. Интересно, как много скелетов в шкафу хранит этот знаменитый на весь мир красавец? Она ведет себя как надоедливая журналистка. Каждый имеет право на неприкосновенность прошлого – это касается и Алекса, и ее саму.
– Прошу прощения. Я не имею права ворошить ваше прошлое.
Алекс задумчиво уставился куда-то вдаль.
– Тем не менее недавно это произошло, – признался он.
– Объявился кто-то из вашей семьи?
– Да. Моя сестра-близнец.
– Как ее зовут?
Он ответил не сразу:
– Анабель. Она написала мне перед злополучным заездом.
– Она сообщила что-то об отце?
– О его поместье. – Он повернулся к ней, и она заметила, что выражение его лица изменилось. – Кажется, наш старший брат вдруг возник из ниоткуда с идеей реставрировать фамильный дом Вульфов.
– И когда вы виделись с братом в последний раз? – спросила Либби, понимая, что становится назойливой. Но призраки прошлого могут свести человека с ума, и если Алекс Вульф хочет поделиться с ней своими воспоминаниями – она выслушает его, и дальше нее эта информация никуда не пойдет.
– Джейкоб уехал из поместья почти двадцать лет назад. Просто исчез однажды утром, ни с кем не попрощавшись. Я предложил бы вам прокатиться на моем «саргарисе» ТВР, но не смогу держать руль одной рукой.
Но она полностью потеряла интерес к машинам.
– А у вас есть еще братья или сестры?
– Всего нас восемь.
– Вы часто видитесь?
– Не очень. Никогда не встречаемся все вместе. Джейкоба я не видел с тех пор, как он сбежал. Расскажите лучше о себе. У вас есть братья или сестры?
– Нет, я одна.
– А родители живы?
– Они прекрасно себя чувствуют.
– Как вы стали физиотерапевтом?
Видимо, у него тоже были вопросы, на которые ей не очень хотелось отвечать. Пора жать на тормоза. Либби заправила волосы за ухо.
– Я не хотела заходить так далеко. Мне просто стало любопытно…
Она замолкла, когда он подошел к ней совсем близко. Ей показалось, в воздухе мелькнула электрическая молния, когда он шепнул низким, бархатистым голосом:
– Но мне тоже… любопытно.
Она предприняла последнюю попытку:
– История моей семьи не настолько увлекательна.
– Уверен, быть чемпионкой мира по серфингу – удивительно скучное занятие.
У нее свело желудок, а по позвоночнику побежал холодок. Она почувствовала себя полной идиоткой. Он знал о ее прошлом и ничего не сказал. Какую еще информацию о ней он раскопал?
– Вы должны были упомянуть, что знаете об этом.
– Может, вы должны были сделать это сами?
– Мое прошлое, мистер Вульф, не имеет никакого отношения к моему нынешнему роду занятий. Точнее, не наносит ему никакого ущерба. – Незаданный вопрос повис в воздухе: «Тогда почему спортивное прошлое не упоминается в резюме?» – Мне пора идти. Я уже опаздываю.
– Я провожу.
Алекс сделал шаг к ней, чтобы взять ее под руку, но Либби инстинктивно отпрянула:
– Не надо. Я сама смогу найти дорогу.
Когда она шла по двору, ее внимание привлекла машина, стоящая в дальнем конце ангара под мишенью для игры в дартс. Старый, покрытый ржавчиной автомобиль выглядел так, словно на нем врезались в дерево. Что делает этот уродец среди элитных трофеев? Она не задаст Алексу этот вопрос. Их разговор и так перешел все дозволенные рамки.
Либби подвела итоги дня: с этого момента она будет держать мысли и вопросы при себе.
Глава 5
Алекс в задумчивости измерял шагами свой домашний офис. Тридцать минут назад Либби Хендерсон уехала. Как обычно, она вела себя безукоризненно профессионально во время их утренних тренировок.
Алекс остановился и посмотрел себе под ноги.
Эта женщина сводит его с ума.
И дело не в том, что, с его точки зрения, она не вполне адекватно подходит к его выздоровлению. Время от времени ему хотелось ускорить процесс, но, стоило признаться, ее уверенный, спокойный подход давал колоссальные результаты. Плечо уже стало в два раза сильнее. Его проблема с мисс Хендерсон оказалась гораздо сложнее.
Исключая их непродолжительный обмен рассказами о своем прошлом в гараже, Либби вела себя замкнуто и молчаливо. Она была полностью сконцентрирована на своей работе и, что хуже всего, на том, как она считала нужным ее выполнять. Пару раз Алекс задумался о том, что не мешало бы оформить письменно их договоренность по поводу возвращения на трек в Китае, чтобы в случае невыполнения обязательств он мог шантажировать своего физиотерапевта этим документом. Он ясно дал ей понять, чего ждал от нее: ему надо восстановиться за четыре недели вместо шести. В обмен на ее помощь он выплатит ей двойной гонорар и расскажет всем своим влиятельным знакомым о ее волшебных руках. Но, несмотря на то что она ответила согласием на его условия, к данному моменту Либби Хендерсон смогла убедить его в том, что не будет прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме своего. И это доставляло ему беспокойство.
Но было и что-то еще.
Когда они занимались по утрам, несмотря на всю ее профессиональную выдержку, он чувствовал, как между ними пробегали искры. Нежный бархат ее голоса. Ее милая привычка заправлять выбивающиеся локоны за ухо. Ободряющая улыбка, появляющаяся на ее губах каждый раз, когда он особенно хорошо выполнял то или иное упражнение. Либби все больше привлекала его. И чем отстраненнее она пыталась казаться, чем упорнее воздвигала стену между ними, тем сильнее было его желание разрушить эту преграду.
Если не считать Анабель, он никогда не встречал женщины, подобной Либби. Она была вежлива и одновременно непоколебимо холодна. Сегодня утром он спросил ее, как часто она сейчас катается на доске. Взгляд, которым она его наградила в ответ, мог заморозить пустыню. Неужели он был настолько ей неприятен? Или он тут совсем ни при чем и дело в боли из прошлого? Он никогда не пытался лезть в душу Анабель. Ни братья, ни сестры не хотели бередить старые раны. Но Либби…
Набрав в легкие побольше воздуха, Алекс поднял телефонную трубку. Он знал, что есть только один человек, который может ответить на мучившие его вопросы.
Оставалось дело за малым – создать правильную атмосферу.
В своем городском кабинете Либби сидела перед экраном компьютера, на котором красовались с трудом читаемые фразы. Время подходило к обеду, а она так и не написала ничего вразумительного для речи, которую собиралась произнести во время официального обеда со своими коллегами. Она хотела, чтобы ее слова блистали остроумием и вдохновляли на подвиги, но фразы ускользали от нее, а мысли упрямо не желали сосредоточиться на работе.
Каждое утро она появлялась в особняке Алекса, который привычным образом начинал жаловаться на уровень упражнений, которые она ему задавала. Несмотря на то что он уже не носил перевязи и значительно преуспел в подъеме тяжестей, по всей очевидности, он не видел смысла в монотонном повторении несложных упражнений. Даже полубоги время от времени показывают, что ничто человеческое им не чуждо. И для Алекса наступил подобный период в жизни. Ему придется признать свою уязвимость, в противном случае он рискует снова оказаться в больнице, и на этот раз, возможно, лечь под нож хирурга.
Либби вспомнила о том времени, когда она замкнулась в себе и никого не хотела видеть. И если Алекс считал себя выше всего этого, ее саму раздирала злость и отчаяние в первые недели восстановительного периода. Она потеряла возможность заниматься серфингом, потеряла жениха… черт, она потеряла ногу. Ее жизнь лишилась смысла. С ее точки зрения, ей незачем было заниматься здоровьем.
Слава небесам, весь этот кошмар остался в прошлом благодаря упорству людей, которые не просто оказались рядом с ней, но нашли в себе достаточно терпения и смелости, чтобы уговорить ее, что надо бороться за жизнь и найти в ней новые краски. И как те люди, которые в свое время поддержали ее, она не откажется от Алекса, независимо от того, к каким способам прибегает он, чтобы пытаться манипулировать ею.
В коридоре раздались нетерпеливые шаги, дверь широко распахнулась, и показалась раскрасневшаяся Пэйтон.
– Никогда не догадаешься, кто пришел.
Либби спокойно положила ручку на стол и выпрямилась в кресле:
– Дай-ка мне секунду подумать. Алекс Вульф?
Высокий, широкоплечий силуэт уже мелькал за спиной секретарши. Алекс Вульф неотразимо улыбнулся, и, как всегда в его присутствии, тело Либби выдало ставшую автоматической реакцию. Мышцы живота напряглись, внизу живота растекалось тепло, голова стала удивительно легкой.
Понятно, почему Пэйтон смотрит на их посетителя так, словно в любой момент готова растаять.
– Я сказала, ты будешь не против, если он сразу пройдет к тебе.
– Все в порядке, Пэйтон. Я только что слышала звонок в дверь, пожалуйста, посмотри, кто пришел. – Когда они остались наедине, Либби вышла из-за стола, присела на его край и скрестила руки. – Вот это сюрприз!
Алекс удивленно приподнял брови:
– Неужели вы забыли?
У Либби перехватило дыхание. Неужели она забыла о назначенной с ним встрече? Это невозможно.
– Забыла о чем?
– Сегодня у нас ровно две недели.
Либби не смогла сдержать смеха. Несмотря на невыносимое упрямство, Алекс обладал умопомрачительным чувством юмора.
– Это так. Поздравляю. Но вы ведь не сами были за рулем? – Сегодня утром она попросила его воздержаться от того, чтобы водить машину, в течение еще нескольких дней.
– Хотя я уверен, что справился бы с этим, я вызвал водителя.
– Такси?
– Лимузин.
Судя по всему, он не беспокоился больше о сохранении инкогнито.
– Мне казалось, вы собирались залечь на дно?
Он пожал плечами:
– Моя травма перестала быть свежей новостью.
Теперь, когда Алекс освободился от перевязи на руке и чувствовал себя окрепшим, немного хорошей рекламы не повредит его имиджу.
Он внимательно рассматривал документы, висевшие на стене ее кабинета: дипломы, сертификаты, фотографии и, наконец, черно-белый снимок Сиднея шестидесятых годов с самолета.
– Вы заняты? – спросил он.
– Я всегда занята.
– Но вы ведь делаете перерыв на обед?
– Обычно я перекусываю бутербродом, – сказала Либби, начиная подозревать, куда он клонит.
– Сегодня обойдетесь без бутерброда. Надевайте пальто.
– Прошу прощения?
– Я веду вас обедать.
Она покачала головой:
– Не думаю, что стоит вносить в наши отношения подобные изменения…
Но ее фраза повисла в воздухе.
– Вы же не хотите оскорбить мои чувства, док?
– Чувства не имеют к этому никакого отношения.
– А если я скажу «пожалуйста»?
– Прошу меня извинить. – Либби взяла ручку и сделала вид, что увлечена составлением записей. – У меня много работы.
– Клиенты?
– Приветственная речь.
– Я отлично составляю речи. Можем обсудить вашу речь за обедом. Или я могу заказать еду сюда, в офис. – Его внимание привлекла фотография в рамке за ее спиной. Он замер, а затем громко расхохотался. – Эй, так это вы!
Либби застонала. Именно поэтому она не хотела приглашать его сюда. Вопросы, ответы на которые она не готова была давать.
– Да, я. Но очень давно.
Она вся сжалась, готовясь услышать вопрос о серфинге, на который она не ответила сегодня утром. Но вместо этого он скользнул по ней взглядом и улыбнулся:
– Ну, док. Лимузин ждет.
– Видимо, вы не отступите?
– В течение двух недель я выполнял все ваши предписания. Мы заслужили небольшой перерыв.
– Вы делали все, что я просила?
– Ну, иногда вам приходилось просить дважды…
Ее лицо осветила мимолетная улыбка. Ее желудок подавал сигналы. Возможно, и мозг будет работать лучше после сытного обеда. Хотя она понимала – наивно надеяться на то, что их разговор не коснется личной темы. Впрочем, ей самой не терпелось узнать, получал ли он другие новости от сестры по поводу таинственно исчезнувшего двадцать лет назад брата.
– У нас всего один час.
– Один час? – Алекс широко улыбнулся. – Обсудим это за обедом.
Нос Либби уловил тонкий запах восточных специй, и она увидела вывеску: «Жемчужина Малайзии».
– Это должно служить некоторым напоминанием?
– Я подумал, что, хотя я пропускаю заезд в Сепанге, все равно должен насладиться кухней страны, в которую не попаду в этом году.
– Любите малайзийскую еду?
Догнав ее, он положил ладонь ей на спину:
– Чем острее, тем вкуснее.
Либби вздрогнула, раздумывая над тем, что именно он имеет в виду.
Сев за столик, Алекс откинулся на спинку стула и произнес:
– Я планирую однажды съездить в Малайзию в отпуск.
– А вы не устаете от жизни на чемоданах? – спросила Либби, чувствуя, как сердце учащенно пульсирует при виде его широкой загорелой ладони, разглаживающей белоснежную скатерть.
– Интересно слышать подобный вопрос от девушки, которая много об этом знает.
У нее защемило в груди. Она приучила себя не вспоминать о тех днях, когда путешествовала по миру, чтобы принять участие в спортивных соревнованиях. Либби чувствовала себя комфортнее, концентрируясь на своей новой жизни и тех целях, которые собиралась достичь теперь. Но на этот раз признание далось ей легко.
– Я обожаю путешествия. Как по Австралии, так и по всему миру.
– Ваше любимое место?
– Бразилия просто потрясающа. Еще у меня ностальгия по Малибу. А если вспомнить эти огромные волны… – Либби мечтательно улыбнулась. – Определенно, это Мои, Гавайи.
– Похоже, вы стали австралийской Джиджет.[1]
– Лишь немногие знают, что образ девочки из старого черно-белого фильма основан на реальном персонаже.
– Первая чемпионка мира по серфингу?
– Книга про Джиджет была написана в пятидесятые годы. А первый чемпионат мира состоялся в 1964 году, и его выиграла спортсменка из Сиднея, – заметила Либби с гордостью. – Ей вручили двести пятьдесят долларов, новую доску для серфинга и несколько пачек сигарет.