— В чем дело? — спросил Брок, видя, как напряглись мышцы ее лица, а в глазах отразилась боль.
Келли задержала дыхание.
— Это глупо, правда глупо, но ему нравилось печенье в виде всяких животных. Даже когда мы выросли, Роб все равно обожал его. Я всегда посылала ему коробку этого печенья, когда он был не дома.
Брок почувствовал, как боль вонзилась ему в сердце при виде потерянного и несчастного лица Келли. Она не сможет спрятаться от воспоминаний, ей постоянно будут попадаться предметы, напоминающие о погибшем муже. Они будут встречаться ей совершенно неожиданно в разных местах. Броку пришло в голову, что в своем новом доме Келли пыталась укрыться не от всего мира, а именно от воспоминаний о Робе.
— Дыши, — приказал он ей, — не позволяй боли овладеть тобой.
Келли удивленно посмотрела на него и сделала неглубокий вдох.
— Дыши, дыши глубже, — подсказывал Брок, наблюдая, как она старательно выполняет его наставление. Он подошел к полке и снял коробку печенья в виде зверей.
— Зачем ты…
— Мы съедим его в память о Робе, — сказал он.
Брок увел Келли из магазина, и через несколько минут они разгружали покупки у нее на кухне. Она достала из пакета коробку любимого печенья Роба, открыла ее и, словно совершая некое священнодействие, съела львенка. Она протянула Броку жирафа, а себе выбрала обезьяну.
— Возможно, сейчас неподходящий момент, чтобы говорить об этом, — голос Келли перешел на шепот, — но мне никогда не нравилось это печенье.
Брок хихикнул.
— Мне тоже. По вкусу оно напоминает картон.
Она грустно улыбнулась.
— Думаю, Робу оно нравилось только потому, что в детстве его мама постоянно покупала ему этих зверушек.
— Вполне возможно. У меня та же история, только с вишневым пирогом. Я тебе рассказывал.
Ее глаза озорно сверкнули.
— Да, а вот я обожаю шоколадное печенье. Огромное, жирное, горячее.
Видимо, воображение рисовало Келли настолько манящие образы, что она закрыла глаза и голос у нее стал хриплым. Со стороны она выглядела так сексуально, что Брок почувствовал острое желание. Он подавил стон.
Келли закрыла коробку с любимым печеньем Роба и поставила на полку.
— Я лучше угощу им кого-нибудь.
— Не забудь о нем, а то у этого печенья есть все шансы превратиться в музейный экспонат.
Келли рассмеялась.
— Тонко подмечено. Давай поставим какую-нибудь музыку. Ты не против? Сегодня такой замечательный вечер. Не хочешь немного лимонада, чтобы запить «картонное» печенье?
— С удовольствием, — ответил он, принимая из ее рук стакан.
Келли вышла из кухни, и через мгновение по дому поплыла чувственная блюзовая мелодия. В другой ситуации он бы сейчас пил пиво или вино и переходил к завершающей стадии романтического свидания. Вместо этого он ест печенье в виде зверей и пьет лимонад, а вечером будет усмирять свою возбужденную плоть холодным душем. Брок невесело усмехнулся и покачал головой.
Сзади послышались шаги Келли. Она медленно подошла к Броку и остановилась у него за спиной.
— Я должна поблагодарить тебя, — вздохнула она.
— За что? — спросил он, поворачиваясь к ней. В лунном свете ее волосы казались совсем светлыми, а глаза большими и загадочными.
— Мне стыдно признаться, но все твои слова оказались правдой. Я поняла это в магазине. Я не могла дышать, не могла есть, — говорила она, и кончики ее губ нервно вздрагивали. — Не могла спать. Я ничего не могла делать. — Она глубоко вздохнула. — Знаешь, глубокий вздох — это неплохое начало.
Она была так очаровательна в своей беспомощности. Броку хотелось обнять ее, прижать к себе, сказать, что все обязательно будет хорошо.
— Спасибо тебе.
— Всегда пожалуйста, — ответил он и осушил свой стакан лимонада. — Ну, кажется, мне пора возвращаться в свой коттедж.
— Ты действительно этого хочешь?
Его сердце вздрогнуло.
— А что?
Келли пожала плечами.
— Наверное, это звучит смешно и по-детски, но я не хочу оставаться одна этой ночью.
— Хорошо, — сказал Брок. — И что же ты хочешь делать?
— Карты, «Монополия».
— «Монополия», — решительно ответил он. Если уж ему не удастся заняться любовью этой ночью, то по крайней мере он выплеснет энергию в игре.
Спустя полтора часа Келли устало покачала головой и посмотрела на Брока.
— Ты беспощаден, ты скупил все, — пожаловалась она. — Я почти обанкротилась. Где ты научился так хорошо играть?
— Когда мне было тринадцать лет, таким способом я добивался поцелуев, — сказал он, бросая кубик. — Я играл с соседскими девчонками. К концу игры все участки оказывались у меня в руках, и я позволял им выплачивать аренду в виде поцелуев.
— Ну ты и жулик! — воскликнула Келли. — Я не буду расплачиваться с тобой поцелуями.
— А я и не просил, — ответил он с показной легкостью.
— Точно, не просил. — Она с любопытством посмотрела ему в глаза. От этого взгляда ему стало еще хуже. Келли закусила губу. — Я совсем не твой тип.
Брок кивнул и отвел взгляд, сконцентрировавшись на своей фишке.
— Ага.
— Ты предпочитаешь независимых, нетребовательных и сексуально раскрепощенных женщин со здоровым аппетитом, — продолжила она.
— Ты попала в точку, — сказал Брок, убеждая себя в том, что это действительно правда.
Из жаргона морских пехотинцев: Золушка на свободе — солдат, получивший увольнение до полуночи.
Он взял ее маленькую ладонь и притянул к себе. Она положила другую руку ему на плечо, а потом, когда он притянул ее еще ближе, обняла его за спину. Она идеально подходила ему как партнерша, словно была создана для его тела. «Создана для его души», — сказал его внутренний голос. Брок оборвал себя.
— Ты что-то сказала?
Келли слегка откинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. Прядь ее волос касалась его щеки. Она заправила ее за ухо и провела пальцами по подбородку Брока.
— Ты колючий. Роб, наверное, завидовал тебе. У него-то было волосинок десять на подбородке и не больше трех на груди.
Испытывая мучительный приступ раскаянья, Брок сжал челюсти.
— Мне приходится бриться дважды в день, иначе…
— …ты становишься колючим.
— Да, — сказал он и заметил, как ее взгляд упал ему на грудь. От этого пустяка у него свело желудок. Возможно, разумом она и не воспринимала его как мужчину, но ее тело жаждало его. Брок чувствовал это. Все его инстинкты подталкивали к дальнейшему развитию событий, требовали прижаться губами к ее губам и исследовать руками каждый миллиметр ее тела.
Но это будет нечестно по отношению к жене Роба, по отношению к самому Робу.
Сжав зубы, Брок отодвинулся от Келли.
— Песня закончилась, — пробормотал он.
Наверное, все было бы намного проще, если бы Келли была парнем. Тогда он мог бы похлопать ее по спине, посмотреть вместе с ней парочку футбольных матчей, сходить в бар, помочь ей закадрить кого-нибудь. Да и вообще было бы намного лучше, если бы она была парнем.
Мужчины проще женщин. Множество их проблем можно легко решить при помощи спорта, пива и секса. Женщины же устроены намного сложнее. В лагере новобранцев он научился одному простому правилу: если хочешь победить врага, постарайся думать, как он. Келли не была его врагом, но Брок был уверен, что ее образ мыслей ему никогда не понять. И он решился на то, чего никогда не делал прежде, — посоветоваться с единственной женщиной, которой мог доверять.
— Мам, привет! Как дела?
— Брок! Я все думала, куда ты запропастился. Я звонила в реабилитационный центр, но там мне никто ничего не мог о тебе сказать. Я ужасно волновалась.
Брок поморщился. Он так торопился покинуть реабилитационный центр, что забыл позвонить ей.
— Прости, мам. С меня было достаточно, я просто не мог больше там оставаться. Я решил, что мне необходимо сменить обстановку, прежде чем ехать в Атланту.
— Ну и где же ты сейчас?
— В Южной Калифорнии, в маленьком городке у океана.
— О, океан, — сказала она мечтательно. — Звучит совсем неплохо.
— Да, попроси Сэма свозить тебя отдохнуть на побережье. Слушай, я вчера думал о тебе весь вечер.
— Спасибо, это очень мило. Ты же знаешь, я думаю о тебе постоянно. Мы с Сэмом ужасно скучаем по тебе. Мы надеялись, что ты приедешь с нами повидаться, когда лечение подойдет к концу.
Брок почувствовал себя немного неуютно.
— Я решил навестить вас, после того как устроюсь в Атланте. У меня много дел. Но вчера я просто думал о смерти папы. Как тебе удалось пережить это? Я помню, что несколько раз заставал тебя плачущей, но ты не позволила себе впасть в депрессию.
В трубке повисла тишина.
— Брок, я смогла пережить его смерть только ради тебя. Но если бы я могла, то свернулась бы калачиком и никогда не покидала бы дома. Без твоего отца я чувствовала себя потерянной. Но у меня оставался мой любимый сын, и я должна была держаться ради тебя.
Сердце Брока сжалось от мучительных воспоминаний. Он вспомнил свою жизнь после смерти отца. Он был растерян, напуган, но его мама всегда казалась сильной. Для него было шоком узнать, что на самом деле ей было очень тяжело.
— Ты хорошо постаралась, мама. Я ведь только сейчас узнал о твоих чувствах.
Она вздохнула.
— Каждому нужен какой-то стимул, чтобы просыпаться по утрам. Моим стимулом был ты. — Брок услышал улыбку в ее голосе. — Иногда в борьбе за жизнь помогают всякие мелочи: запах цветов, ребенок у тебя на руках, разговор с человеком, которого ты даже не знаешь. А для женщины настоящей панацеей может стать хождение по магазинам, даже если ничего не хочется покупать. Когда умер твой отец, я устраивала походы в большие магазины два раза в неделю. Мне было необходимо оказаться среди людей. А потом я вступила в клуб любителей-садоводов и вышла на работу. Затем я встретила Сэма и подумала, что он может стать для тебя хорошим отцом.
Последняя фраза прозвучала не слишком уверенно.
— Ему пришлось нелегко, — признал Брок.
— Потому что вы оба ужасные упрямцы.
— Точно. Может, поэтому ты любишь нас так сильно, — предположил он.
Она рассмеялась, и этот звук порадовал его.
— Ты настоящий шельмец. Ты хорошо о себе заботишься? Чем питаешься? Принимаешь ли витамины? Достаточно ли отдыхаешь?
— Да, мама, — ответил Брок, сдерживая стон.
— Не надо говорить «да, мама» таким тоном, — с укором сказала она. — Мы чуть не потеряли тебя, так что я имею право на беспокойство.
— Но ты не потеряла меня. И я все такой же плохой мальчик, как и раньше.
— Так когда ты к нам приедешь?
— Скоро. Месяца через два-три.
— Обещаешь?
— Обещаю. Спасибо, мама.
— Всегда пожалуйста, дорогой. Береги себя.
— И ты тоже, — сказал он и повесил трубку.
Брок еще раз мысленно прокрутил весь разговор и попытался перечислить все, что ему сказала мама.