Не откладывая надолго, Николай собрал друзей, рассказал о деле. Ребята выслушали, затем Леха басом сказал:
– На месте смотреть надо.
– К месту ты явился, командир, – сказал Юрий Заров. – Нищета обрыдла. А рисковать для нас – дело привычное.
– Что делает перво-наперво боец, прежде чем начать бой? – спросил Рощин. – Ищет укрытие. Использует ландшафт либо копает. Допустим, мы такие ловкие и семью захватили. Куда мы денемся?
– Я квартиру получил в Бибиреве. – Юрий несколько смущенно улыбнулся. – Двухкомнатную. Жена ушла с каким-то бизнесменом. Я в «апартаментах» один маюсь.
– Тебе всегда везло, – обронил Леха. – Помнишь, в «волчьей пасти» нас «духи» накрыли? Ты один и выполз.
– А ты, Большой, там остался? – ощерился Заров.
– Не говорю, ты вытащил. Но то другая история.
– Как вам обоим мозги не отшибло? – усмехнулся Рощин.
– Мы все помним, командир, потому и подписываемся, идем с тобой. Нам с этой власти причитается. Она нам не мама.
– Бибирево, говоришь? Поехали, смотреть будем.
Дом, где располагалась квартира Зарова, был заселен лишь наполовину. На верхних этажах не было раковин и унитазов. Рощин посчитал, все складывается к лучшему, новоселы не знают друг друга.
В квартире афганцев встретил Шамиль, тот самый мальчишка-чечен, который стрелял в Зарова, валялся с ним в госпитале, теперь жил у него, втихую воровал на ближайшем рынке.
– Ну, как? – Заров развел руками. – Еще не все. – Он достал связку ключей, отпер соседнюю квартиру. – Жилище Ивана. Наш человек, ногу оставил там, тут заимел было жену, получил хоромы, а девка сбегла. Одноногий, без денег, кому нужен? – Афганец прошелся по квартире, остановился у кадки с диковинным растением. – Это Федя, его Ваня вместо ноги из Афгана приволок, мне велено его поливать. Ванька подался к матери в деревню, когда вернется, не говорил, не раньше уборочной, это точно.
– Квартиру запри, будет как резерв главкома. – Рощин вернулся в квартиру Зарова, глянул на Шамиля, спросил: – Парень не болтун?
Шамиль зыркнул черными глазами, отвернулся, а Заров ответил:
– Честно скажу, огнем не жег, а иначе слова не вытянешь. Иной раз такая злоба берет, вроде и брат имеется, а поговорить не с кем.
– Годится. – Рощин почесал затылок. – Паренек сгодится. – Он достал пачку долларов, которые забрал из кармана покойного Костылева. – Валюту надо поменять, купить раскладушки, одеяла, подушки, жратвы на неделю…
К вечеру квартира имела семь койко-мест, полный холодильник еды. Появился в одной из комнат и большой круглый стол, и восемь вполне приличных стульев. Доллары Заров поменял, но деньги вернул Рощину почти целиком. Объяснение тому было довольно простое. Новоселы тащили из своего старого жилья всю мебелишку, оставить духу не хватало. Приехав в новую квартиру, люди пытались старье как-то пристроить, кому удавалось, многие выносили привезенное на улицу. Шамиль в первый же день это заметил и под лестницей оборудовал нечто похожее на склад. А мальчишкам-конкурентам либо тем, которые хотели поживиться «добром» Шамиля, чеченец показал нож и лаконично сообщил:
– Пахан велел не трогать.
Рощин одобрительно все осмотрел, определил: задняя комната для «гостей», большая проходная – хозяйская.
Затем разведчики оставили Шамиля и поехали ближе к центру, где быстро экипировались: серые костюмы, черные туфли, носки, рубашки, даже галстуки. Последние умел завязывать только Рощин.
Когда они переоделись, сходили в парикмахерскую, то выглядели не то гэбэшниками, не то некой «охранной структурой».
Начальник убитого Костылева генерал Рыгалин расхаживал по своему кабинету и матерился на чем свет стоит.
У дверей стояли, вытянувшись, два полковника, старались на разгневанного начальника не смотреть.
– Чекисты… Мать вашу… Генерала, собственного начальника потеряли! Где Костылев?
– Телефон не отвечает, – пробормотал один из полковников и вспотел. – Съездили на квартиру, звонили – глухо.
– Соседи, кто в доме видел его? – Почувствовав неладное, Рыгалин голос убавил. – А он на сердце не жаловался?
Полковники переглянулись, пожали плечами, один тихо сказал:
– Может, дверь вскрыть?
– В Склиф звонили? Какие там в районе лечебницы? Ищите, ищите, дверь сломать несложно! – вновь повысил голос Рыгалин.
Посол с семьей прошел из самолета «рукавом», в здании их встретили пограничники, минуя формальности, взяли паспорта, прошли в гостевую. Посол Азербайджана в Москве приветствовал коллегу из Лондона. Судя по краткости его речи, Рафик понял: настроение в Баку снова изменилось и дядю то ли отстранили совсем, то ли задвинули на незначительный пост. Рафик ответил крайне вежливо, но коротко, московский посол тут же уехал, сопровождающие его чиновники исчезли мгновенно.
Насиба, не обращая внимания на протокольные хитрости, держала детей за руки и считала чемоданы, которые носильщики укладывали на тележке.
Водитель «Мерседеса», который прислали за Рафиком и семьей, стоял, опершись на багажник, курил и презирал окружающих. Он принадлежал к посольству иностранного государства и усмешливо смотрел на суматоху, на всесильных гаишников, которые обходили его машину стороной. Известно, прислуга знает все. Шофер знал, что встречает опального человека, потому не смахивал пылинки с сидений, не протирал лишний раз стекла.
Заров подошел к водителю, достал пачку «Мальборо», предложил закурить. Когда шофер отказался, закурил сам, согласно кивнул:
– Аллах все видит.
Водитель по строгому костюму определил в мужчине фээсбэшника, улыбнулся и взял сигарету.
– Аллах сейчас отвернулся, – и закурил.
– Все в порядке? – спросил Заров.
– Ну? – Водитель презрительно махнул рукой. – Кому нужна сброшенная из игры карта?
– Тоже верно. – Заров стоял так, что водителю не был виден маленький Шамиль, склонившийся к переднему левому колесу.
Через несколько минут «Мерседес» с семьей Рафика неспешно катился к Ленинградскому шоссе. Машин вокруг было немного, но достаточно, чтобы ехавшее следом такси, за рулем которого сидел Леха, никому не бросалось в глаза. Да и смотреть-то, в сущности, было некому. Еще одно такси, за рулем которого был Рощин и на заднем сиденье примостился Шамиль, на переднем – Юрий Заров, шло параллельно «Мерседесу» Рафика. Конечно, если бы посольский водитель вез Человека, то не позволил бы каким-то «Волгам» ехать вровень, поддал бы газу, и неизвестно, чем бы это кончилось, но вскоре у посольской машины начало стучать левое переднее колесо. Некоторое время водитель терпел, хотя и новичку было бы ясно: колесо спустило.
Шофер, злобно кривясь, сказал:
– Колесо надо сменить.
Рафик понимал, что парень ведет себя оскорбительно, и с издевкой спросил:
– Может, помочь?
– Момент, момент! – заторопился шофер, вспомнив, что перегнул палку, когда в аэропорту не вышел из машины, не помог женщине сесть.
Сейчас он выскочил, открыл багажник, чтобы достать запаску, но это было делом непростым: сначала следовало вынуть чемоданы.
– Проблемы? – спросил у шофера гэбэшник, с которым они курили пять минут назад.
С другой стороны шоссе, загораживая «Мерседес» от встречного потока машин, остановилось такси, из которого вышли Рощин и Леха Большой. Он обхватил голову шофера могучей рукой, резко дернул, шейные позвонки сломались почти беззвучно.
Рощин открыл перед Рафиком дверь.
– Дальше вы поедете в другой машине.
С другой стороны уже вывели Насибу, вынесли детей, из «Мерседеса» в такси быстро перебросили вещи.
Рафик встретился с Рощиным взглядом, сразу все понял, севшим голосом произнес:
– Дети…
– Господин посол, и супруга и дети будут в полном порядке, – сказал Рощин. – Только не делайте глупостей.
Труп водителя забросили в «Мерседес», а неприметные такси ушли в город. Рощин взглянул на свой хронометр:
– Меньше двух минут. – Он усмехнулся. – Без тренировки это совсем неплохо.
До дома Зарова добрались без приключений. Сначала в квартиру провели детей, Насибу и Рафика, быстро пронесли багаж. Леха и Заров бросились к машинам.
Никто из новоселов, да и прохожих, не обратил внимания на два такси, которые подлетели к дому, а через минуту укатили: жизнь текла своим чередом.
Рощин и Шамиль остались с «гостями». Шамиль завладел вниманием маленькой Гемы, катал ее по квартире, начал обучать какой-то незнакомой игре. В машине, когда малышка, разлученная с мамой, разволновалась, он сунул ей под носик какой-то наркотик, Гема стала заторможенной и сонной. Насибу пугали глаза этого мальчика, они были пустыми, мертвыми.
– Рафик, – прижимаясь губами к уху мужа, шептала Насиба, – ты сильный, ходил в спортзал, тренировался. Неужели ты не справишься с этим русским?
– Один на один я мог бы попробовать, – шептал Рафик. – Один шанс из десяти я имею. Но парень приставит нож к горлу Гемы, и все закончится.
– Сколько лет вы обучались в разных там университетах, – сказал Рощин, он будто материализовался из воздуха, – столько лет меня учили убивать. Мне нужны деньги, я не убью господина посла, я сломаю ему руку. – На лице бойца была холодная улыбка. – Наложим шину, истратим бинты, вообще много бессмысленной возни. Не надо толкать мужа в пропасть.
Спокойное лицо Рощина не изменилось, лишь небольшой шрам на лбу покраснел.
Вскоре вернулись Алексей и Заров, они отогнали машины в другой конец города.
Девочка Шамиля совершенно не боялась. Через час они играли, словно родные. Шамиль таскал девчонку по квартире, порой перекидывал через плечи, приговаривая: держись, упадешь, плохо будет.
Рафик держался достойно, понимал, что захвачен, что со временем ему объяснят условия освобождения. За семью он не волновался, знал: все они представляют ценность только живые. Посол сидел с сыном и женой на раскладушке, успокаивая их, убеждая, мол, вскоре все образуется. Октай, так звали мальчика, наблюдал за происходящим с любопытством, ему было шесть лет, он понимал, что их всех взяли в плен, но свято верил в могущество отца и не волновался. Насиба слушала мужа вполуха, не сводила глаз с дочери и страшного парня, который не отпускал Гему ни на шаг.
Когда Насиба видела, как обращаются с ее крошкой, то, закусив шаль, рыдала и однажды прошептала: зверь. Слух Шамиля был действительно звериный, он услышал, подошел к сидевшей на полу матери, спросил:
– Женщина, ты знаешь, как с детенышем обращаются звери?
– Она не хотела тебя обидеть, – вмешался сидевший рядом посол.
– У меня было два брата, – Шамиль поднял за руку Гему, осмотрел. – Один был больше, другой меньше, солдаты убили их.
– Я не верю! – закричала Насиба.
– Они не нарочно стреляли в маленьких детей. – Казалось, лицо Шамиля вырезано из дерева. – Они выпили и просто стреляли, чтобы им было весело.
Висевшая на одной руке Гема начала хныкать. Шамиль забросил ее за шею и вышел.
– Ты мужчина, ты должен что-то сделать! – шептала жена.
Рафик поднялся, сзади шагнул Заров и ударом сбил его с ног. Жена подтащила мужа к себе, мальчонка выглядывал из-за плеча матери и молча плакал.
– За что ты его? – спросил Рощин.
– За яму, в которой я просидел две недели.
Похитители сели за стол, выпили по стопке водки, закусили хлебом.
– Будем считать, начало прошло удачно, – сказал Рощин. – У кого сколько рублей? Доллары пока менять не будем.
Когда все сложили и посчитали, набралось около четырехсот тысяч.
– Забыли купить детям фрукты. Юрик, сходи купи бананы, яблоки, виноград. Тащи сюда посла.
Абасов вошел, держа голову слегка набок.
Рощин подтолкнул ему стул, сказал:
– Мы хотим получить за вас выкуп. Кому лучше дать телеграмму?
– Нас не отдадут без боя, – ответил посол. Надо сказать, держался он хорошо.
– Ты мужчина наверняка умный. Мы сами залезли в эту ловушку, никакого боя не будет, только трупы.
– Не я решаю, – ответил посол.
– Плохо, должен все решить ты. Тогда мы получим деньги и уйдем. Ты и семья останутся живы, – Рощин попытался улыбнуться.
– Гарантии?
– Ты не на переговорах. Выброси из головы глупую мысль, что, раз вы знаете нас в лицо, мы вас обязательно убьем. Мы не хотим ожесточать ГБ, милицию, восстанавливать против себя людей. Все зависит от тебя. Если твое правительство согласно заплатить три миллиона долларов, ни один волос не упадет с вашей головы. Начнется стрельба – мы умрем все. Только мы уже умирали, мы попрощались с жизнью. Ты не знаешь, как это страшно. И у тебя семья. А у нас нет никого.
– Ты прав, но меня не послушают. Престиж страны и прочее… Пообещают, посадят снайперов…
– Ты не уговоришь своих? – спросил Рощин.
– А ты отпустишь меня на переговоры?
– Допустим, я тебя отпущу, ты пойдешь в посольство, объяснишь, как дела. Они скажут, что такой суммы у них нет, нужно время, чтобы собрать деньги. Ты согласишься, пойдешь в гостиницу «Метрополь», снимешь номер, будешь ждать, пока не принесут деньги. Если мы увидим за домом наблюдение, значит, ты продал свою семью.
– Они могут найти вас без меня, – сказал посол.
– Не могут, – уверенно сказал Рощин. – У них нет ни одной ниточки.
– Они обманут меня, – обреченно произнес посол. – Меня легко обмануть.
– Как же тебя назначили послом? – удивился Рощин. – Мне это безразлично. Ты не пойдешь в свое посольство по другой причине. Три миллиона стоишь именно ты, посол. Когда они заполучат тебя, никто за женщину с двумя детьми мне ничего не заплатит. Так что отдыхай.
Хлопнула входная дверь, все вздрогнули, лишь Рощин сунул руку в карман. Вернулся Юрий с пакетами фруктов.
– С ума сойти, все есть, только плати. Который год уже, а я привыкнуть не могу! – Он положил на стол связку бананов, пакет с виноградом и яблоками, достал батон и бутылку водки…
– Я думаю, с выпивкой надо кончать, – сказал Рощин.
– Верно! – Юрий ударил кулаком по столу. – Завтра и покончим.
Глава 2
Полковник-важняк Гуров многое не любил в жизни. Но, если бы ему предложили назвать наибольшее из зол, он бы уверенно произнес: большое оперативное совещание в кабинете министра.
Но в подобных случаях никого не спрашивают и Гурова тоже. Он из принципа, может, из упрямства, пришел в штатском костюме. Друг и непосредственный подчиненный полковник Станислав Крячко вздохнул, слово у койки умирающего, а непосредственный начальник генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов попросту отвернулся.
Гуров на подобные мелочи давно уже не обращал внимания, сел за стол, выложил перед собой две ручки и блокнот, хотя ничего писать не собирался.
Вел совещание первый заместитель министра генерал-полковник Шубин Василий Семенович, мужик неплохой, даже душевный, но в оперативной работе тупой. Это было нормально, оперативных работников в такие верха не пускают. Но, как говорится, кто на земле не пахал, тот и в облаках не летает. Но говорят мудрые слова в коридорах да в сортирах, а решают кадровую политику на коврах и дачах. Прошу не путать.
Гуров лишь мельком взглянул на собравшихся и понял: кроме болтовни и общих указаний, ничего ждать не приходится. По правую руку от Шубина располагался крупный чин из ФСБ, соответственно и весь ряд по эту сторону занимали контрразведчики. По левую руку от Шубина сидели менты, многих из них Гуров знал лично, даже водку с ними пил.
Операция, проводимая совместными усилиями милиции и контрразведки, редко приводит к хорошим результатам. И все это знают, а сделать ничего не могут. Потому как для этого один из министров должен сказать президенту, мол, дайте нам, мы сделаем. А где такого дурака найдешь? А коли гуртом навалимся, так и отвечать гуртом станем, каждому по щелобану и вновь по углам.
Дело, которое предстояло обсуждать, Гуров знал, довольно тухлое дело. Сегодня в семь тридцать утра из аэропорта Шереметьево-2 похищены, исчезли, пропали, испарились, как угодно, посол Азербайджана в Англии с женой и двумя детьми. Семья летела из Лондона.