Я уже знала, что Марина последовала совету бабушки Тони, хотя бы частично. На курсы она не пошла, но дома училась, делала упражнения по наращиванию резерва, хотя со вторым ребенком у нее не получилось — я не поняла, почему.
А еще она готовила для себя, семьи и соседей простенькие лечебные снадобья. Ту самую настойку «от простуды» (на самом деле для профилактики), рецепт которой, написанный крупным округлым почерком бабушки Тони, я нашла в секретере в одной из тетрадок. Микстуру от кашля, капли от насморка, обтирание от температуры — эти рецепты были в отдельной тетрадке, надписанной: «Для детей». Мазь от ушибов и синяков — начатая баночка стояла в том самом книжном шкафу в подвале, видимо, хранить ее нужно было в прохладе и темноте. Сильная мазь, лучше той, что принесла мне Вера из аптеки: на второй день синяк еще не сошел, но поблек и почти не болел.
Содержимое того шкафа в какой-то мере примирило меня с пустым подвалом: чем-то Марина все же занималась и о каких-то запасах заботилась. Три полки из пяти были заняты травами в полотняных и холщовых мешочках, бумажных пакетах, стеклянных банках с притертыми крышками. Все подробнейшим образом надписано, мне бы и в голову не пришло, сколько всего нужно учитывать, собирая травы. Той же ромашки, которую я в прежней своей жизни пила частенько, покупая в аптеке готовые пакетики, здесь было тридцать два варианта сбора! Тридцать два!! Бутоны, распустившиеся цветки, цветки с листьями, отдельно листья. На убывающую луну, прибывающую, в полнолуние и новолуние.
В сушь и после дождя. А уж обо всех способах приготовления, почитав те самые «простенькие» рецепты, я боялась даже гадать. Это вам не аптечный пакетик в заварочный чайник кинуть! Зато стало ясно, зачем в кухонном шкафчике точнейшие аптечные весы и десяток ступок с пестиками — медная, стальная, глиняная, фарфоровые и деревянные разных размеров…
Еще одну полку занимали чайные сборы. Травяной чай и три вида цветочных можно было пить вместо покупного, но чего там еще только не было! Чай бодрящий, успокаивающий, для лучшего сна, для восстановления сил, при простуде, при кашле, при головной боли… Сбор, надписанный «для Олежки», пах мятой и шалфеем. На одной банке была наклейка «Верочкин» — этот благоухал чайной розой и мелиссой. Так что чай из магазина перестал быть актуальным.
На пятой полке нашлись два полотняных мешочка с сушеной вишней, килограмма по три в каждом, и почти пустой — с сушеным же шиповником. Судя по биркам, вишня была этого года, а шиповник — прошлого. Я еще раз отругала себя за поспешное суждение: то, что у Марины не стояли по полкам банки с вареньями и соленьями, вовсе не делало ее лентяйкой. Просто она то ли не умела, то ли не желала вести домашнее хозяйство так, как считала правильным я. Зато вовсю занималась другим.
И это другое казалось таким интересным, что руки чесались самой попробовать! Тем более что я уже проверила себя на контрольном упражнении из тех самых, для резерва, и обнаружила, что сила во мне есть. Большая или маленькая — это второй вопрос, ведь сравнивать мне было не с чем, но она отзывалась. А в секретере у Марины лежали книги и тетради, которые я собиралась изучить самым тщательным образом. Названия завораживали:
«Контроль потоков силы», «Теория и практика энергетических воздействий», «Справочник травника», «Методики увеличения силы: от упрощенных до продвинутых», «Памятка для молодой ведьмы», «Лечебные и косметические снадобья — теория подбора ингредиентов», «Клятвы и обряды»…
В «Клятвы и обряды» я залезла сразу же, как дернуло что. Книжица оказалась познавательной. Даже нет, не так: не просто познавательной, а объяснившей мне собственные смутные ощущения. Проглотив ее за пару часов и перечитав отдельные моменты, я смогла понять, что, собственно, произошло с Мариной. Разумеется, вслух я бы назвала это всего лишь предположениями, но в глубине души была уверена.
Итак, глупая девчонка гуляла с парнем, который не собирался на ней жениться. Они клялись друг другу в любви и в том, что будут вместе, но каждый подразумевал свое. Важно еще и то, что клятва совсем не обязательно должна быть обставлена торжественно, достаточно сказанных искренне и от души слов. «Вначале было Слово», оказывается, имеет под собой вполне серьезную почву, Слово — это сила, и, как любую силу, применять ее нужно, трижды подумав…
Никита женился, предложив Марине продолжать сложившиеся отношения. Марина оскорбилась до глубины своей чистой и наивной души, сочла себя преданной и в раздрае выскочила за Макса. По факту козел и скотина тут Никита, но формально предала клятвы только Марина. Он не обещал жениться на ней, а всего лишь «быть вместе». А любовь… что любовь, ее каждый понимает по-своему, и если Никита был уверен, что любит — слово не нарушено.
Это было первое нарушение, и очень серьезное, потому что клятвы дружбы, любви и партнерства относятся к основополагающим. И тут же последовало второе — она ведь выскочила замуж за нелюбимого, назло, а в брачные клятвы входит «любить друг друга».
Она старалась быть хорошей женой, ей нравился секс с Максом, но есть у меня подозрение, что даже во время этого секса она иногда вспоминала Никиту.
Ерунда и дело житейское, с точки зрения почти любой женщины моего мира. Ужас, с точки зрения мира этого. Можно назвать это магическим откатом, возмущением информационного поля или Божьей карой, итог один — нарушенная клятва рано или поздно ударит по тому, кто ее нарушил.
Семья Марины покатилась под откос тогда, когда Марина начала ее ценить. Была тут, я думаю, и вина Макса: если Марина нарушила пункт соглашения «любить», то Макс явно не понимал, что такое «беречь и уважать». Не получилось со вторым ребенком, Макс начал выпивать, стал агрессивным, и закончилось все ужасающей ссорой, стихийной вспышкой доведенного до истерики ребенка и двумя трупами.
Как в эту картину вписывалась я, оставалось загадкой. Может быть, все дело в Олежке, которому нужна была мама? Одаренный силой ребенок просил так искренне и от души… А может, совпало еще что-нибудь, кто знает? Я еще слишком мало понимала в этом мире, чтобы делать уверенные выводы.
Отложив книгу, я быстро пролистала тетради. Конспекты, рецепты, какие-то непонятные мне схемы. Ничего, разберусь потихоньку, как время будет.
В блокноте обнаружился список дней рождений, в том числе и Веры с мужем и детьми, и пара листочков напоминаний, вроде «гусиный жир у бабы Милы», «С.В. от прыщей» и «чай Максу на работу». Вспомню, кто есть кто и что к чему — отлично, нет — что поделаешь. Остальные листы были чистыми, и я тут же начала их заполнять: с таким количеством срочных дел и покупок без списков и планирования никак не обойтись.
Я собиралась как можно быстрее догнать прежнюю Марину по знаниям и навыкам, а потом учиться дальше. Я хотела заниматься снадобьями, как советовала бабушка Тоня — еще почти ничего о них не зная, я уже чувствовала, что мне это понравится.
* * *
Разобравшись с документами и страховкой, я решила, что хватит сваливать ребенка на Веру с Леночкой, пора и совесть иметь. Да и приглядеться к собственному-то сыну. А то у него, оказывается, стихийная сила, неконтролируемые выбросы, а я, мать-ехидна, сбагрила ребенка соседям и в ус не дую.
Так что в магазин за продуктами мы с Олежкой гуляли уже вместе. Я собиралась купить понемногу самого необходимого, но все равно набралась тяжеленная сумка: сахар и мука, гречка и рис, хлеб, молоко, яйца, увесистый бройлер, кусок сыра и пачка сладкого творожка, масло сливочное и подсолнечное… А куда деваться, если дома пустой холодильник?
Рядом с магазином сидели в рядок бабульки с овощами-фруктами и прочей зеленью.
Стыдно покупать укроп с петрушкой при таком участке, но первое время придется…
— Олежек, сынок, поможешь маме?
— Да, — разулыбался он. И гордо нес до самого дома кулек с тремя луковицами, двумя морковками и пучком зелени. А я рассказывала ему, как будем сейчас вместе варить вкусный супчик, суперполезную гречневую кашу и сладкий компот из собственных яблок.
Отойдя от испуга первых дней, Олежка стал тихим и спокойным. Не представляю, насколько нужно было этого ребенка довести, чтобы так полыхнуло! Хотя, судя по обрывкам «моих» воспоминаний и словам Олежки в тот вечер, скандал был знатный. И если бы не мое появление в этом теле, которое я уже и не пыталась для себя объяснить, мальчик мог остаться круглым сиротой, а скорей всего, и сам бы погиб.
Теперь он не отлипал от меня, хотя вел себя тихо и изо всех сил старался не мешать:
похоже, приучен был к тому, что взрослые не всегда могут на него отвлечься. Пока я готовила, сидел за обеденным столом с карандашами и раскраской. Я иногда заглядывала, хвалила: «Молодец, так красиво получается». Спрашивала, какие книжки читали с Леной и Натусей, какие буквы выучили. Спросила: «А сколько тебе годиков, помнишь?» — и малыш гордо показал ладошку с растопыренными пальчиками:
— Скоро пять.
— Какой ты у меня большой, — восхитилась я. Пять Олежке исполнялось аж в декабре, так что «скоро» было относительное, ну и ничего. Мне сейчас главное — незаметно проверить, что мальчик знает и умеет, чем нужно с ним заниматься, на что обратить внимание.
Пообедав, мы пошли в сад за яблоками. Олежка лазил по траве, собирая в ведро ту падалицу, что покрасивее, а я аккуратно снимала с дерева спелые румяные плоды. Летние яблоки долго не лежат, так что буду делать сушку, варить варенье и печь пирожки и шарлотки.
Гости пришли, когда мы с Олежкой, расположившись за столом на улице, резали яблоки на сушку. То есть резала, конечно, я, а малыш красиво раскладывал дольки на противне. В печке разгорались дрова (вот зачем поленница и сушняк!), я прикидывала, не сделать ли потом куриных шашлычков на углях, и тут от калитки окликнули:
— Марина!
Я обернулась и не сдержала радостную улыбку:
— Ксения Петровна! Добрый день, как я рада вас видеть! Заходите, у нас не заперто,
— я и в самом деле совсем не пользовалась щеколдой на калитке. А зачем? Низкий забор не остановит злоумышленника, но если вспомнить, как дом стоял открытым неделю после пожара, и никто не влез… Зато Вера или Леночка могли заглянуть в любое время.
Вслед за Ксенией Петровной во двор вошел еще один гость. Довольно молодой мужчина, подтянутый, в классических серых брюках и светлой рубашке с коротким рукавом, темноволосый, чисто выбритый, в слегка затемненных очках в тонкой золотой оправе.
Вид у него был одновременно официальный и доброжелательный
— вполне объяснимое сочетание, если учесть, что пришел он с дамой из благотворительного комитета. Ох, а я-то в халатике…
— Алексеев Константин Михайлович, — представила его Ксения Петровна. —
Куратор и преподаватель школы для одаренных детей.
— Можно просто Константин, — он улыбнулся и как-то очень бережно пожал мне руку. — Нам передали сведения о вашем сыне. Похоже, мальчику пора в школу.
Если честно, я испугалась. Что там за школа, не отберут ли у меня малыша? Если он в четыре года такое сотворил, мало ли что дальше будет, вдруг у них такие дети на положении стратегического оружия?! Почему-то я совсем не боялась того, что Олежка может снова устроить пожар в доме. И уж точно не собиралась куда-то его отдавать!
Мгновение моей растерянности гости прекрасно заметили, и уже следующая фраза ясно показала, что я запаниковала на пустом месте. Заговорил Константин:
— Вы, наверное, думаете, что Олежка еще слишком мал для учебы? Но в его годы уже можно и нужно учиться управлять энергетическими потоками. Несложные упражнения для детей, ничего опасного, зато улучшают концентрацию и мягко наращивают резерв.
Настоящая учеба потом пойдет легче.
— А я уже и не маленький, — влез мне под руку Олежка. — Я уже почти все буквы знаю! Мама, я хочу в школу! Почему Наталя пойдет, а я нет?
Я вздохнула, погладила сына по голове, ласково растрепала мягкие белые прядки:
— Сейчас обо всем поговорим. Чаю?
Мы расположились за столом на улице. Сладко пахло яблоками, я достала травяной чай, а Олежка принес из кухни оставшуюся от завтрака половину шарлотки. Я поставила чайник, малыш сразу утянул кусок пирога и влез мне на руки.
— Расскажите подробней, что за школа, какие занятия?
— В случае с Олежкой «школа» — всего лишь название. Его возраст — это подготовительные классы. Два-три часа в день, в игровой форме, в общении с другими детьми. У нас небольшие группы, все под присмотром. К слову, к вам пришел именно я, потому что Олег попадет в мою группу: огневика должен учить огневик. И в первый класс Олег пойдет именно в нашу школу. Уроки по управлению силой будут продолжаться все время обучения, по тем направлениям, к которым у мальчика обнаружится предрасположенность или талант, он получит право поступления в институт вне конкурса.
При хорошей успеваемости и поведении — стипендию.
Что ж, звучало все это вполне разумно. Я только спросила:
— А добираться как? Далеко?
— Из вашего района, наверное, удобней всего автобусом. Я привез буклеты, посмотрите потом. Одну минуту, в машине оставил.
Константин пошел за буклетами, я аккуратно ссадила Олежку с рук: чайник как раз вскипел.
— Мама, я пойду в школу? — громким шепотом спросил Олежка.
— Пойдешь, сынок, — я поцеловала его в растрепанную макушку. — Это ведь так хорошо, что ты хочешь учиться.
— Ура! Мам, а можно еще пирога?
— Бери, конечно. А чай будешь?
— Не, я на качели, можно?
— Иди, только сначала доешь, а потом раскачивайся. — Так даже лучше: мальчик и на глазах, и разговору не мешает, и ему не скучно со взрослыми.
Ксения Петровна с удовольствием вдохнула аромат чайного сбора:
— Какая прелесть! Вот теперь я вижу, что вы оживаете. Появились мысли о будущем?
Я колебалась недолго: Ксения Петровна вызывала у меня доверие, и я уже убедилась, что верить ей и в самом деле можно. Она, очевидно, если и не была ведьмой сама, то знала обо всех этих заморочках, и раз уж мне все равно не помешает добрый совет, почему бы не от нее? Пока что помощь благотворительного комитета приходилась очень кстати.
— Знаете, я тут перечитывала письма, думала, — я разлила по чашкам чай, разрезала шарлотку. — Бабушка Тоня советовала на практические курсы пойти. Я бы хотела. Не знаю только, смогу ли сейчас.
Ксения Петровна отпила чай, одобрительно кивнула.
— А почему нет? Главное, есть желание учиться. На самом деле курсы — прекрасное решение именно для молодых мамочек. Там достаточно гибкое расписание, много самостоятельной работы. Единственная сложность — вам придется выбирать из того, что есть в городе.
— На нашей же базе, — кивнул вернувшийся Константин. — Зато сможете приводить сына и, пока он занимается, тоже учиться. Расписание подогнать — это решаемо.
— А что у вас есть?
Константин положил на стол несколько ярких буклетов:
— Здесь все. Я как чувствовал, по дополнительному образованию тоже прихватил.
Я перебрала буклеты, раскрыла тот, на котором алел заголовок «Профобразование для взрослых».
Наверное, это была судьба: с первой же страницы на меня глянули пучки трав возле ступки, аптечные весы, флаконы с бирками, и над всем этим название: «травникфармацевт». Я подняла голову и встретила внимательный взгляд Ксении Петровны и заинтересованный — Константина.
— Вот. Это оно. Что нужно для поступления?
— Достаточный уровень силы — его проверят, когда вы придете подавать заявление.
Но, насколько я могу судить, у вас, Марина, с этим все будет в порядке.
— Если что, резерв подкачаем, — подхватила Ксения Петровна. — Сейчас картина недостоверна, вы еще не восстановились. Но уже лучше, сразу после несчастного случая вы были на абсолютном нуле.
— Время есть, — успокоил Константин, — все дополнительные курсы начинаются с октября.
— И остается вопрос оплаты, не так ли? — Ксения Петровна поставила опустевшую чашку. — Вот здесь, Марина, вам нужно все очень трезво взвесить. Вы в любом случае в льготной категории, но есть разные варианты.