Гордиенко, не сводя глаз с космонавта, молча махнул рукой.
— Может быть, для них это нормальный ритм, — едва слышно прошептал он.
Туман в глазах космонавта постепенно таял, взгляд становился осмысленным. Он скользил по рядам ученых и окружающим предметам. Космонавт смотрел! Жил и смотрел на людей чуждого ему мира!
Задвигались конечности-руки. Одна из них дотронулась до стенки купола и опять опустилась. Тело вздрогнуло, по нему будто прокатилась упругая волна.
В зале послышались возгласы удивления: тело космонавта без какого либо видимого усилия поднялось в воздух и поплыло вдоль стенок купола.
Ученые приникли к прозрачной преграде. Мимо них медленно проплывал обитатель неведомых глубин Космоса. Глаза его тревожно и глубоко заглядывали в глаза людей, будто спрашивая о чем-то.
Вот он закончил круг, остановился посредине своей камеры и утомленно закрыл глаза.
— Пусть отдохнет, — сказал Гордиенко. — Друзья, перерыв!
— Но что вы думаете делать дальше? Чем его питать, как общаться?
— Меня это тоже очень волнует, — ответил астробиолог. — Надо как можно скорее установить с ним контакт. Прикажите принести диск, найденный на астероиде. Может быть, он нам поможет.
Через полчаса посланный привез из Института физики загадочный диск. Его положили на высокий столик возле купола и стали ждать.
Между тем весть о воскресении космонавта проникла за стены Института Астробиологии. В толпе корреспондентов и радиокомментаторов, осаждавших Институт, поднялась настоящая буря. Но двери Института не открывались. В зале эксперимента стояла тишина. Ученые сидели вокруг купола и молча смотрели на слегка вибрирующую фигуру спящего космонавта. Да и о чем можно было говорить? Надо ждать… ждать, сколько понадобится… пока откроется хоть на минуту завеса тайны. Науке не привыкать к этому — она умеет ждать годами, столетиями, чтобы вырвать у природы хотя бы крупицу знания, нужного людям…
Прошло несколько часов. Космонавт снова зашевелился и раскрыл глаза. Теперь он смотрел более ясным и энергичным взглядом, глубоко проникавшим в душу ученым. Когда глаза пришельца встретились с моими, мне показалось, что в мой мозг вонзился острый нож.
Космонавт поднялся в воздух, подплыл к стенке. Он смотрел на свой диск! Плавно поднялась рука, коснулась преграды. Место, до которого она дотронулась, закрылось туманом.
Кто-то вскрикнул от неожиданности — там, где только что было тело пришельца, возникли спиральные завихрения разноцветных пятен. Стенка купола как бы выпятилась до столика, где лежал диск. Не успели присутствующие понять — что же происходит у них на глазах, — как туман исчез, зонтообразная фигура оказалась на прежнем месте, а стенка выровнялась и опять приобрела прозрачность.
— Диск! — глухо вскрикнул Любавин.
Все обернулись к столику. Диска на нем не было — его держал в руках воскресший космонавт!
Отзвук тысячелетий
— Что это? — спросил побледневший Гордиенко.
— Деформирование пространства, — как бы не веря самому себе, ответил Любавин. — Они пользуются другими измерениями.
— Мистика, — прошептал кто-то из молодых ученых. Любавин метнул в его сторону суровый взгляд.
— Не мистика, а явление, еще не известное нам!
Космонавт, подняв диск над головой, опустил державшую его руку. Я протер глаза, ущипнул себя, стараясь рассеять галлюцинацию, но ничто не помогло — диск, не поддерживаемый ничем, неподвижно висел в воздухе.
И вдруг что-то случилось. Что именно — я не смог бы объяснить ни себе, ни другим. Все было, как и раньше, но изменение произошло.
Диск начал пульсировать. Голубое сияние лилось из него, катилось вокруг волнами, постепенно охватывая все помещение. Очертания окружающих предметов становились туманными, расплывчатыми. Я видел, что все оставалось на своих местах, но сквозь привычные предметы начинает просвечивать что-то другое…
Наконец, исчезло все — зал, купол, воскресший космонавт… Растаяли в пространстве фигуры ученых. Я остался один. Меня окружал безграничный Космос. Из его глубины сияло голубоватое солнце, сверкали неизвестные мне созвездия.
Послышался голос Гордиенко:
— Товарищи… мне не снится? Вы здесь?
— Здесь, — прогудел Любавин будто из другого мира. Прозвучали приглушенные голоса и других ученых. Потом все стихло. Я остался один среди безбрежности звездных пространств.
Голубое солнце вдруг уменьшилось в размерах, превратилось в ослепительный схематичный диск. Возле него стали появляться шарики планет. Проплыла первая планета, вторая, третья… По соотношению в размерах они были похожи на планеты солнечной системы. Меркурий, Венера, Земля… Четвертым должен быть Марс… Но вместо него по орбите кружилась огромная планета, в пять-шесть раз больше Земли. Возле нее мчался спутник, по диаметру значительно превосходивший Меркурий. Показалась гигантская пятая планета, шестая, седьмая…
— Безусловно, солнечная система, — опять раздался бас Любавина.
— Кажется, да, — отозвался кто-то из ученых. — Меркурий, Венера, Земля похожи… Юпитер, Сатурн, хотя и без кольца. Уран, Нептун тоже… Но где Марс? Почему на его орбите этот гигант?
— Фаэтон, — торжественно сказал Любавин, — клянусь — это Фаэтон. А Марс — его спутник.
— Наваждение, — вздохнул Гордиенко. — Голубое солнце… Марс кружится вокруг неизвестной планеты… что с нами произошло?
— Подождите… Посмотрим, что будет дальше.
Голоса умолкли. Наступила мертвая тишина, астрономическая схема исчезла. Я опять очутился в беспредельном просторе, окруженный сиянием миллиардов звезд.
Откуда-то из тьмы появился и приблизился ко мне освещенный яркими лучами солнца обломок скалы. На нем я различил какие-то знакомые очертания…
И вдруг я понял…
Ведь это же уничтоженный мною астероид, на котором я нашел чужой корабль и двух космонавтов. Вот скалы… вот летательный аппарат… две серебристые фигуры… Одна из них шевелится… увеличивается в размерах… Совсем близко от себя я увидел голову в прозрачном шлеме, пронзительный взгляд больших глаз. Они смотрели мне прямо в душу, они говорили…
Да, да! Я не преувеличиваю. Взгляд чужеземца был взглядом Разума. Он проникал в сокровеннейшие глубины моего сознания, волновал его неведомой силой, создавая вихрь образов и представлений. Эти образы не были незнакомыми, таинственными созданиями чужого воображения. Они были ясны и понятны моей психике.
Я слышал, я думал, я видел.
Позже я узнал, что то же самое пережили все, присутствовавшие в зале. Но тогда мне казалось, что вокруг меня в звездной бесконечности не существует никого и ничего, кроме астероида и скорбного лица чужеземца.
Я слышал, или, может быть, представлял, его голос. Он говорил, он обращался ко всей Вселенной:
— Я — искра Разума среди беспредельности, обращаюсь ко всем.
К планетам. К далеким звездам, сияющим в бесконечной дали.
К животворному кругу Матери-Звезды.[1]
К Бесконечности, которая неслышно дышит вокруг, храня в себе миллиарды новых искр Жизни.
Я обращаюсь к тем, кто придет после нас, чтобы узнать мир и оставить в нем пламя своего Разума, луч своей мысли.
Нас двое на скале, летящей в пространстве.
Мы родились и жили на планете Та-ина, четвертой от Матери-Звезды. На древнем языке Та-ина означает «Великая Богиня». Теперь ее нет. Только бесчисленные обломки ее несутся в космической бездне.
На одном из них сижу я, И рядом — мой мертвый товарищ.
Я тоже обречен. Но я спокоен.
Вокруг Матери-Звезды плывет спутник Та-ины. Он стал ее четвертой планетой. Он несет на себе остатки жизни Та-ины нашу надежду. Что станется с моими братьями — я не знаю. Найдут ли они ясную дорогу, вырастет ли из оставшегося зерна новая могучая цивилизация?
Мой взгляд не может проникнуть в будущее.
Но я вижу грядущую историю Космоса. Ее нельзя остановить.
Я обращаюсь к Разуму, объединяющему Вечность.
Я не знаю, кто примет в свою душу мои мысли. Но я и те, кто будет слушать меня, — братья. Мы — ручьи из одного источника. Мы течем в один Океан Истины.
Поэтому ты поймешь меня, далекий брат.
Итак, слушай!
Слушай про последние дни жизни планеты Та-ины. Моей планеты. Должно быть, ты будешь жить в этой же системе, в системе Матери-Звезды. Ты будешь ее ребенком, порождением ее щедрых лучей, ее огненного лона.
Вот почему я знаю, что ты будешь близким, родным и понятным…
Еще несколько слов
Голос умолк, будто давая нам время собраться с мыслями и подготовиться к восприятию лавины образов и понятий. И лавина эта обрушилась — поразительное повествование началось. Перед нашим внутренним взором, переливаясь, как в калейдоскопе, многоцветными красками и гранями, прошла история планеты Та-ины.
Ее обитатели отличались от нас почти во всем. Они жили на планете, превосходившей объемом Землю в несколько раз, дышали водородно-метановой атмосферой, купались в углеводородных морях, размножались по другому принципу, чем люди, общались друг с другом не только с помощью известных нам способов, но и посредством передачи мыслей на расстоянии.
Но они любили, боролись, ненавидели, ошибались. обращали в рабство своих братьев и отстаивали свободу, искали дорогу к истине и умирали на этом бесконечном пути.
И поэтому рассказ о них нам понятен.
II. ВЕЛИКИЙ ЗАМЫСЕЛ
Таинственное задание
С неба на планету опускался летательный диск.
Огромные животные смотрели на него со злобой и удивлением. Некоторые из них в страхе убегали прочь, ломая бревнообразными ногами высокие деревья, другие прятались в теплую, зеленоватую воду. И только хищные летающие ящеры, похожие на драконов, с криком кружились вокруг диска, стараясь схватить его плоскими зубастыми челюстями. Но как только они попадали в струи прозрачного голубого газа, окружавшие странный предмет, как неведомая сила бросала их вниз, ломая крылья и опаляя жесткую чешуйчатую шкуру. А легионы новых чудовищ с еще большим ожесточением нападали на заоблачного гостя.
Голубые струи исчезли, диск медленно опустился на берег океана. Вверху открылось широкое отверстие. Из него выплыли фигуры трех космонавтов. Летевший впереди был старшим и физически развит больше своих спутников. Даже серебристая ткань космического костюма не могла скрыть могучих мускулов его торса и рук. За прозрачною стенкой шлема были видны высокий лоб, глаза, выражающие непреклонную волю, суровые черты лица. Его товарищи были совсем юными — с пытливым ясным взглядом, веселыми лицами, порывистыми движениями. Они держались немного позади старшего, восторженно делясь впечатлениями. Старший невнимательно их слушал, осматриваясь вокруг и хмурясь при виде летающих тварей, угрожающе кричавших вверху.
Повисев неподвижно в воздухе, он сделал знак, что хочет говорить.
— Мы слушаем тебя, сей[2] Сит, — с уважением отозвались его спутники.
— Я поздравляю вас с первым космическим путешествием, ученики мои!
Выражение глаз Сита смягчилось. Юные космонавты с благодарностью склонили голову перед Учителем.
— Отныне перед вами открыт путь к Совершенствованию, к Высшим Сферам. Хотите ли вы этого? Вот ты, Од?
Нежно-голубые щеки Ода побледнели от волнения, правую руку он с почтением приложил ко лбу.
— Мудрый Учитель, я отдам за это жизнь…
— А ты, Map?
Второй юноша сдержанно дотронулся до своего лба, подумал. На черном лице отразилось смущение.
— Я не знаю, сей Сит…
Старший изумился:
— Почему ты не знаешь?
— Прости, Учитель, я не хочу говорить перед тобою неправды.
— Тогда скажи правду.
— Я читал древние книги, слушал бесконечное количество рассказов, расспрашивал старых Тайя.[3] Нигде я не нашел ответа на вопрос: что делают Высшие Сферы?
— Ищут Истину для всех Тайя! — сурово ответил Сит. — Разве ты не знаешь этого?
— Не знаю, сей Сит, — смиренно повторил Map.
— Опомнись, друг, — взволнованно вмешался Од. Глаза его расширились от страха. — Разве ты можешь сомневаться в словах Учителя?
— В словах сей Сита — никогда! — твердо заявил Map. — Но ведь он тоже еще не вошел в Высшие Сферы!
Сит, не отвечая, долго смотрел в честные, глаза своего юного спутника. Потом нежно обнял Мара. Большие черные глаза Сита, казалось, заглянули глубоко в душу юноши.
— Ясно сердце твое, Map. Ты не обманываешь ни себя, ни других. Это самое прекрасное, что я знаю в мире. Но сомневаться в истинах Высших Сфер — запрещено.
— Я знаю, Учитель… И все-таки…
— И все-таки, Map, мы и сюда, на планету Гpo-оча,[4] прибыли по заданию Высших Сфер. Вы стали космонавтами благодаря их школам, их учителям. Вы увидели эту планету — легендарную, сказочную, — именно потому, что Тайя-Боги пожелали этого. Все зависит от их воли — наша жизнь, наши мысли, наше будущее. Разве можно в таком случае сомневаться в истинах Высших Сфер?
Map молчал. Ему нечего было ответить.
— Тайя-Боги — душа Та-ины, ее Разум. К ним, в Высшие Сферы, проходят только достойнейшие. Те, которые прошли великую, тяжелую дорогу Совершенствования. Перед ними открываются двери Храма Космического Блаженства. Это высшая награда за Труд и Стремления. У нас есть идеал. Разве это не прекрасно? Вместо блужданий по Неизвестному — ясная, видимая цель, и дорога к ней без плутаний и сомнений…
Над головами космонавтов с ужасным визгом промелькнуло крылатое чудовище. Совсем близко клацнули гигантские зубы. Сит отшатнулся, гневно сверкнул глазами. Лицо его посерело, глаза засветились слабым фиолетовым сиянием. Сит пристально посмотрел на ящера. Хищник коротко вскрикнул и упал на землю мертвым.
Молодые космонавты со страхом смотрели на Сита. Он перехватил их взгляды и дружески усмехнулся.
— Что, удивительно? Это только одна из сил Тайя, которые развивает в себе идущий по дороге Совершенствования. Вы, друзья мои, пойдете по этой дороге…
— Почему ты так думаешь, Учитель? — с восторгом спросил Од.
— Потому, что знаю. Мы прибыли на Гро-очу не для пробного полета. Это задание Великой Тройки Высших Сфер.
— Что же мы будем здесь делать?
— Работы достаточно. Мы должны построить шесть высоких башен. Там, где много животных. На берегах океана поставим станции для подводных ли-а.[5] Потом координирующий центр на высокой горе. А вокруг планеты запустим три а-лу,[6] связанных на волне мысли со всеми объектами.
— Для чего все это, Учитель?
— Великая Тройка не открывает своих тайн, — строго ответил Сит. — Мы обязаны знать только одно: все, что делают Высшие Сферы, — истинно, правильно и не подлежит сомнению. Исполнение этого задания будет награждено — вы вступите на путь Совершенствования, а я перейду в Высшие Сферы. И тогда…
Сей Сит оглянулся, будто боялся, что его мысли кто-нибудь может подслушать, и заговорщически закончил:
— Тогда я, несмотря на запрет, открою вам тайну Высших Сфер и Храма Космического Блаженства… И сделаю все, чтобы вы оба попали туда.
— Когда это будет, Учитель? — печально спросил Од.
— Не торопись. Надо заслужить награду, а потом добиваться… А сейчас — за работу!
Три фигуры поднялись выше и поплыли над желтым прибрежным песком и чащами гигантских остролистых деревьев. Завидев странных, блестящих существ, с широкой поляны бросились врассыпную огромные животные с длинными шеями и толстыми хвостами. Од засмеялся: