С тяжелым вздохом Женька встала с дивана и включила свой монстрообразный компьютер. У нее монитор в половину телевизора в нашей гостиной. Беленький такой – я вообще розовый бы предпочла или красный.
– И кого будем гуглить? Новую биологичку? Я тут нашла ее ЖЖ, закрытый, правда, но как обычно – дата рождения, и все, – будничным тоном поведала Точка, крутясь в кресле.
Да уж, чего тут такого – взломать чужой онлайновый дневник, самое оно после завтрака.
– Много интересного?
– Не особенно. – Женька пожала плечами. – Это Ярик просила. Маринпална на ее братца уже второй раз сорвалась, вот и пытались выяснить, чего же там такое.
– И как? – Я присела на краешек дивана. Цель визита начала выветриваться из моей головы.
– Муж от нее уходит. Второй год причем. Уходит, походит, как все шмотки чистые кончатся – идет домой, дабы женушка постирала. Жжет напалмом буквально. А тут он, видишь ли, второй месяц пропадает. Маринпална волнуется, что он себе новую стиральную машинку нашел. – Женька презрительно фыркнула.
– Страшный ты человек, Волоточина, – вздохнула я.– Ничего подобного. Я же тебе сто раз говорила…
Похоже, сейчас начнется очередная лекция по сетевой безопасности. – Да-да, пароль не короче восьми символов, желательно с цифрами, никаких дней рождения, имен собственных и адресов, – оттарабанила я. – Да кому я нужна, на самом-то деле?
– Каждый сам топец собственного счастья. Так кого гуглить будем?
– Сергея Чистякова. Учится в музилище, на первом, кажется, курсе. Играет на пианино.
– Не много, – вздохнула Женька. – И что тебе о нем надо? Адрес, страничка на «Вконтакте», блог или пароль от банковской ячейки?
– Да ну тебя. Мне бы просто что-нибудь. Ну, там, не знаю… Вообще не знаю…Я действительно не знала. Подумаешь, случайный знакомый. Сколько их еще будет, жертв моего незабываемого шарма! Хотя после вчерашнего словесного фонтана должна же я хоть что-то о нем узнать, кроме названия его парфюма.
– Оно? – Женька чуть повернула монитор ко мне. С фотографии «Вконтакте» на меня смотрел вчерашний знакомый, разве что тоньше и меньше. Он сидел у пианино, положив руки на клавиши. Я согласно кивнула.
– Сергей Чистяков. Выпускник ДМШ имени Чайковского, лауреат таких-то конкурсов, стипендиат того-то, победитель того-то. Полагаю, подробности тебя не интересуют?
– Неа. Ботаник и ботаник, – разочарованно протянула я. Одно дело прогуляться до дома с обладателем, ну не знаю – «Мазератти», и другое – лауреатом какого-то непонятного конкурса.
– Если бы каждый ботаник получал вторую премию на конкурсе пианистов имени Бузони в Больцано, мир был бы гораздо лучше, я считаю, – заметила Женя.
– Где-где?
– В Италии. Географическая кретинка. – Она показала мне язык.
– Ну простите, что для меня в Италии существует только Милан и немного Рим. Мы с мамой были на Неделе мужской моды в Милане в прошлом году. Ух, это надо было видеть!
– Опять пиджаки на голое тело? Тоже мне небрежный шик.
«И откуда она знает про пиджаки?» – подумала я, но тему решила не продолжать.
– Эта ваша Бузоня, это что, круто, что ли? – нетерпеливо переспросила я. – Что-то я в Италии плакатов с его лицом, развешанных по заборам, не видела.
– О да, неземные восторги толпы инфантильных школьниц-фанаток – это гораздо круче, чем победа на международном конкурсе профессионалов и признание коллег со всего мира. Прямо «Оскар» и Нобелевка.Слово «инфантильных», видимо, означало что-то не очень хорошее. Но я решила пропустить его мимо ушей.
– Что не так с «Оскаром»? Ты видела, какое платье было у Кэмерон Диас? Oscar de la Renta! Я бы убила за такое! Женька так выразительно на меня посмотрела, что я замолчала. Действительно, Точка, разглядывающая платья знаменитостей на «Оскаре». Какая дикость! Еще бы спросила, как ей новая коллекция Массимо Дути. Странно все-таки – у меня три самые замечательные на свете подруги, и ни одна не разбирается в моде. Казалось бы – о чем с ними разговаривать? Но мне никогда не бывает с ними скучно. От Женьки всегда можно получить умный совет, от Варьки узнать про будущее, а к Ярику обратиться если кто-то обижает. Она у нас этот… самурай!
В дверь снова позвонили.
– Это Варька. Пап, откроешь?
– А она-то что тут в воскресенье утром потеряла? – поинтересовалась я у Жени.– В гороскопе посоветовали посетить друзей. Или карты сказали обратиться за советом к высокой русоволосой женщине. У Варьки свои приколы – нормальному человеку не понять.
Для меня всегда было странным, что Точка так спокойно относится к закидонам Варьки. Нет, сама-то я всегда рада погадать, но такая реалистка и, как там – материалистка, как Женя, и совершенно «потусторонняя» Варя… Пути дружбы неисповедимы.
– Привет. Какое совпадение. Я была уверена, что ты здесь! – приветствовала меня Варя. Сегодня на ней была цветастая цыганская юбка и обтягивающая водолазка совершенно не в тон. Вкус у нашей Вари весьма своеобразный. Если он вообще есть. – Пришла за советом к компьютерному гуру? – продолжила Варя.
И как она догадалась? Все-таки есть в Варьке что-то странное…
– Видимо, так. Не зря же мы сидим у включенного компьютера, – усмехнулась Женя.
– Злая ты, Женька. И все от того, что ты отвергаешь свою женскую мистическую сущность, – поддела Точку Варька.– О нет, только не это. – Я поспешно вскочила на ноги. – Если вы сейчас начнете выяснять, кто тут кого янь, где у него инь и кому чего природа написала, я с ума сойду.
– Да брось, мы даже еще не начали. – Женька опять повернулась в кресле. И как ее не укачивает? – У тебя сегодня по гороскопу день открытий. Так что могла бы послушать – может, откроешь для себя что-то новое. – Варя привычно уселась на пол, поудобнее разложив юбку. А говорит, что не печется о своем внешнем виде. Мол, главное внутренняя суть и все такое. Хоть тут они с Женькой сходятся.
– Уже открыла, – разочарованно вздохнула я и села на диван. Не то чтобы мне прям вот понравился Сережа, но свидание с ботаником – это же пятно на биографии! – И почему мне так не везет в личной жизни?
– Потому что ты балда!
– Потому что у тебя завышенные ожидания!
Они заговорили одновременно. Переглянулись и так же хором продолжили.
– Потому что ты сама не в состоянии понять, чего хочешь, и мыслишь исключительно глянцевыми стереотипами.– Потому что ты сама не знаешь своих потребностей и пытаешься подменить их чужими.
Вот что можно разобрать в таких условиях? Это все равно что беседовать о стиле одновременно с Бритни Спирс и королевой Ранией.
– Вы невыносимы. Обе. Сейчас обижусь и уйду! – пригрозила я.
– Тот, кто смеется последним, возможно, не понял шутки, – усмехнулась Точка. Опять издевается. Только мое бесконечное терпение позволяет мне дружить с ней годами!
– Да ты не обижайся. Это тот редкий случай, когда мы друг с другом согласны. – Варька кивнула в подтверждение.
– Согласны? Если это согласие, то пользоваться мне духами «Красная Москва» до тридцатилетия. – Страшная клятва, на самом-то деле. – Вообще, я любительница пообсуждать себя, конечно, но, может, о чем-нибудь другом поговорим? Кто к контрольной по алгебре готов? Кроме Женьки.
Помимо Женьки тут была только Варька – на нее я и уставилась.– Да чего там готовиться-то? Портфель все равно больше четверки никому, кроме Женьки, не поставит.
Я вздохнула соглашаясь. Портфель, он же Вячеслав Владимирович Кузнецов, известен своей любовью к женскому полу. Просто прячет он эту любовь в таком темном и глубоком месте, что она уже мхом поросла и плесенью покрылась. Ярик считает, что он хранит эту самую любовь в старом, потрепанном портфеле, который всюду таскает с собой. По крайней мере, без него его пока никто не видел. Может, он и спит с ним.
– Он же Козерог, они все женоненавистники, – добавила Варька.
– Эй, я тоже Козерог вообще-то! – возмутилась Точка.
– Ну а я о чем? Может, еще Лепре повезет.
– Только не надо про Лепру! Теперь у меня весь день будет испорчен! – Мысленно я отметила, что мой голос звучит почти как мамин, когда она принимает очередную театральную позу. Но Лепра, она же Лягушка Прекрасная, она же Елена Красавина – моя головная, ножная, ручная и сердечная тоже боль. С ней встречается мой Стас!
– О, Владимир Владимирович, я пыталась вчера разобраться с этой темой самостоятельно, но только на вашем уроке все поняла. У вас талант объяснять сложные вещи так, чтобы даже до девушки-блондинки дошло! – Женька театрально похлопала ресницами, накручивая на палец прядь русых волос. Ее буквально «задыхающийся от сдерживаемых чувств» голос сейчас очень походил на голосок Красавиной, который та использует для очарования учителей.– Вот-вот. Если бы я до этого на перемене не слышала, как она обещала отправить на него заяву директору, если ей не поставят пять, я бы сама поверила, что Портфель – мужчина ее мечты. – Варька машинально погладила кулончик на шее. Да, ей больше всех от Красавиной досталось. Когда Андрееву только перевели в нашу школу, Лепра так начала ее травить, даже с воровством пыталась подставить. Хорошо, Ярик с Женькой вмешались.
– И как Стас может с ней встречаться? – тяжело вздохнула я.
– Потому что он клинический идиот? – предположила Женька.– Потому что ему нужна «сильная рука». Как не жаль тебя разочаровывать, твой Стас слабенькая личность. – Это уже Варька.
Я читала в журнале, что если подруги не любят твоего, ну ладно, пусть не моего, молодого человека – это повод задуматься о том, есть ли в твоей жизни место для… таких подруг!
– Зато он всегда классно выглядит! – парировала я.
На такой непрошибаемый аргумент им было нечего ответить.
– Так зачем тебе был нужен этот Сергей? – спросила Женька.
Я похолодела. Надо срочно что-то соврать. Я не могу допустить, чтобы подружки узнали о моем позоре.
В дверь Женькиной комнаты постучали. Какой у нее все-таки чудесный отец. Моя мама всегда возникает на пороге как из ниоткуда – а могла бы начать уважать мое личное пространство. Мне все-таки 15 лет!
– На кухне яблочный пирог, малиновый джем и чай с бергамотом. Все на столе.
– Спасибо, – хором отозвались мы с Варькой.
– Пошли на кухню, – предложила Точка, и мы с радостью согласились. Яблочный пирог – это, конечно, смерть диете, но я ведь съем совсем немного.Тема Сергея заглохла сама собой.
Глава 4
Будучи подлецом, не воображай, что это оригинально.
Максим Горький
У моей мамы очень сложные отношения c часами. Мне кажется, она просто не в состоянии посчитать мелкие деления между цифрами «три» и «шесть». Поэтому «Настя, вставай» я начинаю слышать за 10–15 минут до половины восьмого. Притом что будильник у меня заведен на 7.30 и все часы в квартире идут секунда в секунду. Вот и сегодняшний день не стал исключением.
– Настя, вставай!
Я уже упоминала громкость голоса моей мамы? Стопудово все Насти в доме только что соскочили с мест, чем бы они при этом ни занимались. Даже маленькая Настя Рудинская, которой три месяца.
Лениво приоткрыв один глаз, я уставилась на розовенький будильник Hello Kitty. Двадцать минут восьмого. Ну за что мне такое наказание? Можно же было еще десять минут спокойно поспать. Не буду вставать. Принципиально!
– Настя! Опоздаешь!
– Мам, ну тебе уже почти… – Я осеклась, вовремя прикусив язык. Про возраст маме лучше не напоминать, иначе начнется разговор о достижениях современной пластической хирургии, и мне точно придется вставать. Неужели нельзя наконец научиться понимать время не только по электронным часам!
– Не будь такой букой с утра. И вообще не будь. Чем раньше встанешь, тем больше успеешь. Ты же каждое утро носишься по квартире с воплями. Уже, наверное, все соседи знают, где у тебя лежит утюжок для волос, тени, ремень и туфли, которые мы в Милане купили.
Я перевернулась на бок, закрывая уши подушкой. Нет на свете силы, способной вырвать у меня мои законные 10 минут сна.
Подушка резко подалась влево. Меня протащило по кровати, край которой опасно приближался. Ну и ладно, пусть оставит себе эту дурацкую подушку! Я разжала руки и тут же нырнула под одеяло. Но и оно вдруг ожило, поползло в сторону, словно пытаясь вытащить меня из убежища теплой кровати навстречу жестокому, полному опасностей миру. Одеяло тоже пришлось уступить. Прохладный ветерок погладил пятки, я тут же свернулась клубочком, стараясь удержать последние чарующие минуты сна. До уха долетел угрожающий скрип. Я попробовала засунуть голову между колен, но шторы распахнулись, и яркий свет солнца взорвался в голове снопом искр. Не было никакой возможности спрятаться от этих слепящих лучей. Ни подушки, ни одеяла. С тяжким стоном я потянулась и приоткрыла глаза. Мама с улыбкой победителя стояла в дверях.
Я спустила одну ногу на зеленый пушистый коврик. Мама не уходила. Почти полностью сдавшись, я поставила левую ногу рядом с правой. Или правую с левой? Право – лево, какая, на фиг, разница. Я их все равно не понимаю. Какая у меня мягкая, удобная кровать, так приятно повернуться на бок, положить ладошку под ухо. Подумаешь, подушка. Без нее даже полезнее…
– Нет-нет, так тоже не пойдет. Настя, в конце концов, тебе же пятнадцать, а не пять.
– Ну и кто в этом виноват? – пробормотала я.
– Природа. Вставай давай. – Из голоса моей родительницы исчезли мягкие интонации. Только скандала мне с утра не хватало.
Подчиняясь неодобрительному взгляду, я аккуратно, стараясь не споткнуться по дороге и не сбить ничего крупнее кошки, добрела до ванной. Из зеркала на меня смотрел блондинистый чукотский мальчик с лицом, состоящим из щек и подбородков, щелочками вместо глаз и трупом какого-то бешеного животного на голове. А Женька говорит, что вставать на полчаса раньше, чтобы сделать укладку – идиотизм. Будь у меня ровные и прямые волосы, как у нее, я бы, конечно, не тратила на волосы полчаса. Минут двадцати – двадцати пяти вполне бы хватило…
После душа у меня все-таки появились глаза. Не так чтобы много, но чукотский мальчик превратился в девочку, а животное на голове намокло и закудрявилось. Теперь нужно было торопиться. Если дать моим волосам высохнуть самостоятельно, я превращусь в одуванчик – кудряшки будут торчать в разные стороны, покачиваясь от каждого движения. В младших классах меня так и звали – обдуван. И все благодаря этой мерзкой Лепре. При одном упоминании Красавиной у меня волосы на руках должны были встать колом. Хорошо, что я удаляю их эпилятором. Не упоминания, а волосы.
– Ты там не уснула? – Ну что за дурацкая привычка стучать в дверь ванной в самый неподходящий момент. И вообще, для этого не бывает подходящих моментов!Вместо ответа я врубила фен на всю мощность.
Через 30 минут из ванной вышла Настя, которую гостям показать еще стыдно, но самим смотреть уже не страшно.
На завтрак меня, как всегда, ждала овсянка. Фигура требует жертв. Я добавила в кашу немного джема, ложечку сливочного масла и совсем чуть-чуть коричневого сахара. Непонятно, почему я никак не могу похудеть еще на парочку килограммов, ведь ем как птичка!
– Сколько у тебя сегодня уроков?
Я с завистью смотрела, как мама намазывает булочку шоколадом. И почему родители не дают мне денег на липосакцию? Подумаешь, походить месяц в комбинезоне, зато мама так почти 10 килограммов сбросила!
– Шесть. И еще классный час.
– Я сегодня после обеда заеду в салон. Справишься тут без меня?
– Я думала к Женьке зайти, – соврала я. Точка не сдаст, а признаваться маме, что я с Ласкиной иду на очередную репетицию, не хотелось. Во-первых, это все-таки негламурно, а во-вторых, мама тут же начнет спрашивать: а кто, а почему, а какие мальчики, а что за девочки. Зачем мне с утра допрос с пристрастием? Не то чтобы я горела пламенным желанием повторять опыт с готогруппой, но Ласкина явно намеревалась таскать меня с собой каждый раз, как едет к этим «Анатомии Меланхолии», или как там правильно.– Хорошо. Только не задерживайся, я переживаю, когда ты одна домой поздно возвращаешься.
«Да ты из своих салонов возвращаешься на три часа позже меня», – мысленно ответила я. Хоть раз бы взяла меня с собой. «Настя, там мои подруги, и у нас взрослые разговоры». Знаю я эти взрослые разговоры: