— Вы, кажется, считаете, что я не стою лишних денег?
— Для меня деньги — постоянная головная боль, — спокойно сказала она. — Я и забыла, что кое-кому можно об этом не беспокоиться.
— Правильно. Но это же мои деньги. А почему для вас это головная боль? Вы хотите сказать, что я недостаточно вам плачу?
— Мне будет легче вас ублажать, если вы помолчите.
— А вы, оказывается, вредная, Эдит Уэбб. Раньше я этого что-то не замечал.
Она не удержалась от иронической улыбки, поскольку он не видел ее лица.
— Меня это не удивляет.
— Почему же вас это не удивляет?
Да он как ребенок, без конца задающий вопросы! Возможно, болтовней Хойт заглушает боль?
— У вас было много других, более важных дел, чем следить за мной.
— Да ну? — медленно выговорил он. — Может, мне посвятить период выздоровления наблюдению за вами? И что, как вы думаете, я узнаю?
О, господи, о чем это он? А, просто городит всякую околесицу, абсолютно ничего не значащую.
— Если вы уже приступили к своему наблюдению, — сказала она, — то наверняка заметили: я начинаю сомневаться, что вам нужно опираться на меня.
— Вы считаете, что я прикидываюсь больным?
— Да. И лучше бы вам перестать это делать. У меня дома полная раковина посуды и масса других домашних дел, поэтому, если я вам не нужна, я поеду домой.
— А если я заплачу вам сверхурочные?
— За такое я платы не беру.
— Тогда я расплачусь тем, что позже вымою вашу посуду.
Эдит засмеялась.
— А у меня останется хоть что-нибудь не разбитое?
— Я куплю вам новый сервиз. И в придачу посудомоечную машину.
— У меня она есть, но перерасход воды мне ни к чему. Пожалуйста, давайте поскорее поедем в город.
Эдит довела его до входной двери. Там у них вышел небольшой спор о том, ехать ли на ее грузовичке или на его новом большом пикапе. Она быстро сдалась, чтобы не тратить понапрасну время, и помогла ему сесть в пикап. Сама села на место водителя, собираясь включить мотор и кондиционер. Вдруг она вспомнила про врача, которому нужно позвонить, и хотела было вылезти из машины и вернуться в дом, но Хойт ее не пустил.
— Мисс Эд наверняка уже это сделала, а теперь поехали.
Итак, Хойт разыграл комедию! Он предложил ей самой обработать ему рану, в то время как доктору уже позвонили. Эдит захлопнула дверцу, опустила сиденье, чтобы ноги касались педалей, и пристегнула ремень.
— Ноги коротки, — заметил Хойт, и Эдит улыбнулась.
— Спасибо за такое количество замечательных комплиментов, босс. Я вредная, хилая, да к тому же у меня слишком короткие ноги. Да, не забыть бы еще о том, какая я холодная и непреступная. Продолжайте в том же духе, и вы так вскружите мне голову, что я по дороге заведу машину в какую-нибудь канаву.
— Хм. Что-то я не слышу нежности в ваших словах, Эдит Регина Уэбб.
— Мне уже давно не до нежностей, — она бросила на него взгляд. — А вы дали течь, капитан. Прижмите-ка полотенце к боку.
Эдит нажала на акселератор, и они, быстро миновав подъездную аллею, выехали на автостраду. Почувствовав под колесами мостовую, она устроилась поудобнее и с удовольствием повела новый мощный пикап. Они неслись на большой скорости в Коултер-Сити.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Они приехали как раз вовремя — доктор Харрис уже кончал прием последнего больного. Эдит искренне удивилась, когда Хойт спросил, не войдет ли она в кабинет вместе с ним, — ему необходима ее помощь, так как сам он в таком состоянии не сможет запомнить указаний доктора. Все это казалось подозрительным — Хойт выглядел достаточно бодрым. Тем не менее, она вошла в кабинет. С одной стороны, ей было приятно, что она ему нужна, а с другой… Уж не флиртует ли он с ней?
Эдит присела в сторонке на стул. Медсестра записала в карту основные медицинские показатели Хойта и вышла. Присутствие Эдит в кабинете наверняка вызовет у доктора недоумение. Хойт, конечно, известный сердцеед, но Эдит меньше всего похожа на его очередную пассию. Девушка чувствовала себя очень неловко. А что, если доктор подумает, будто она вешается Хойту на шею? Нет, лучше уж навлечь на себя гнев Хойта и оставить его в кабинете одного. Но не успела она встать и направиться к двери, как вошел доктор и с удивлением посмотрел на нее поверх очков.
— Эдит, привет, — произнес доктор Харрис. — Что с вами обоими произошло?
Она покраснела, ее бросило в жар.
— Хойт… Хойт просто попросил меня… зайти, чтобы записать ваши указания, но пока вы его не осмотрите, мне здесь нечего делать.
Доктор взглянул на Хойта.
— Ей остаться или уйти?
— Остаться.
Доктор усмехнулся.
— Пусть остается. Снимайте-ка рубашку — посмотрим, в чем дело. — Бросив взгляд на растерянную Эдит, он добавил: — Вам лучше сесть. Вон там.
Щеки девушки залила новая волна краски, оно отошла, села на стул и уставилась в пол, стараясь не смотреть, как Хойт снимает рубашку. Доктор Харрис наклонил медицинское кресло, в котором сидел Хойт, чтобы тому можно было откинуться на спину. По звуку она догадалась, что доктор отклеил марлевую повязку и бросил в поднос.
— Это всего лишь порез, — насмешливо заметил он. — Я-то думал, что-то серьезное. Эдит, вам надо было дать ему обезболивающее и быстренько заштопать. Или вызвать ветеринара.
Девушка испуганно взглянула на доктора и поняла, что он шутит. Она же видела, что порез был почти в четыре дюйма и снова начал кровоточить. Ясно, такие шутки — обычное дело между мужчинами. Явись Хойт с отрезанной ногой, доктор Харрис сказал бы то же самое. Да и Хойт тоже ухмылялся. Ох уж эти мужчины!
Доктор вышел, оставив дверь открытой. Эдит осталась сидеть, стараясь не пялиться на голую грудь Хойта. Доктор вскоре вернулся вместе с сестрой, которая принесла чистый поднос и забрала тот, в который доктор выбросил повязку.
Отпустив сестру и пожелав ей доброй ночи, остальным доктор занялся сам. Во время всей операции мужчины обсуждали рыночные цены на скот, словно болтали за чашкой кофе. Эдит, все еще крайне сконфуженная, была рада, что они, кажется, забыли о ее присутствии.
Какая же она простофиля, раз допустила, чтобы Хойт поставил ее в такое неловкое положение! Но в то же время, чего уж греха таить, ей хотелось подчиниться ему. Почему-то ему было нужно, чтобы она находилась около него, а какие у него на то причины, неясно. Она вспомнила, как пять лет назад он пришел ей на помощь. Ситуации, правда, совсем разные. И вот теперь ему на помощь пришла она. Эдит подумала о том, что будь она его женой, а не секретаршей, то участвовала бы вместе с ним во множестве разных дел, в том числе и в более радостных, а не таких, как сегодняшнее. Пусть это стыдно, но она готова принять от Хойта любые крохи доброго отношения.
Что касается ущемленной гордости… Все зависит от того, как пойдут дела на ее собственном ранчо в течение следующих нескольких месяцев. Впрочем, гордость ее, скорее всего, больше не будет задета, поскольку ей наверняка придется продать ранчо и переехать в Коултер-Сити. Она должна будет это сделать, если рано или поздно возникнет непредвиденный финансовый кризис.
Доктор махнул ей рукой.
— Вы, кажется, намеревались выслушать мои указания?
Эдит вздрогнула.
— Простите. Я задумалась. Когда последний раз ему делали прививку от столбняка?
Доктор улыбнулся.
— Уместный вопрос. — И подмигнул Хойту: — Она в курсе всех ваших дел?
— Доктор, я плачу ей еженедельно, — весело пояснил Хойт.
— Дату последней прививки я проверю и выпишу рецепт в аптеку на антибиотик и болеутоляющее. — Он через плечо посмотрел на Эдит. — Антибиотик нужно принимать, пока рана не заживет, разумеется. Следите, чтобы он принимал лекарства с едой. При приеме болеутоляющего никакого алкоголя, за рулем не находиться, не работать ни с какими механизмами и не садиться на лошадь. Швы удалим через неделю.
Доктор снял резиновые перчатки и выбросил их, затем вымыл руки и вышел. Хойт осторожно выпрямился и сел. Эдит тут же встала со стула, взяла рубашку и протянула ему.
— Помогите мне одеться, хорошо? — попросил он.
Эдит расправила рукава, чтобы ему было удобнее просунуть руки, не задевая только что зашитую рану.
Господи, как это глупо, но она испытывает неизъяснимое удовольствие, помогая Хойту в таком интимном занятии, как надевание рубашки! От прикосновения к его крепкому мускулистому телу у нее внутри все дрожало.
Хойт сам застегнул рубашку, но заправлять в джинсы не стал.
— Вы отвезете меня в аптеку за лекарствами или вы торопитесь домой?
— У нас есть на это время, — ответила она, забыв, что раньше заявляла о невымытой посуде.
Доктор вернулся со шприцем и пузырьком.
— Эдит была права относительно прививки от столбняка. Будет больнее, чем царапина у вас на боку. — Он бросил на девушку взгляд поверх очков. — Вам, наверное, лучше выйти, пока я сделаю укол, поскольку это в бедро.
Она, кивнув, вышла в приемную — с нее хватит и того, что было. Когда появился Хойт, они вернулись к пикапу. В аптеку он зашел сам и вскоре вышел с белым пакетиком в руке.
На обратной дороге к ранчо Хойт, выглядевший вполне довольным, сказал:
— Большое спасибо за помощь.
Эдит не видела его таким размягченным уже несколько недель. Конечно, ее спокойствие отрезвляюще повлияло на него, но с Хойтом последнее время было настолько тяжело общаться, что она почти разуверилась в своей способности ладить с ним. Сегодня днем он был особенно резок и раздражен. Что же произошло? Неужели на него так подействовала совместная поездка в Коултер-Сити? Да нет, скорее всего, просто у него перегорело чувство злости и раздражения от неудачного романа, и теперь он пребывал в добром расположении духа.
Они уже свернули на аллею, ведущую к ранчо, когда Хойт нарушил благодушное молчание:
— Мисс Эд наверняка уже уехала к себе домой? Не могли бы вы, закончив свои домашние дела, вернуться и помочь мне лечь спать?
Потрясенная Эдит оглянулась на него — он был совершенно серьезен. И еще ей показалось, что он придерживает бок рукой, словно, несмотря на мягкий ход автомобиля, легкая вибрация от гравия на аллее причиняет ему боль.
Эдит слегка сбавила скорость, чтобы Хойта трясло как можно меньше. Наверное, теперь рана болит сильнее — закончилось действие местного обезболивания, да к тому же прибавилась боль от наложенных швов. Эдит снова взглянула на Хойта. Он молча смотрел на нее своими выразительными глазами и ждал ответа.
— Конечно, я смогу, — тихо сказала она, а он кивнул, и в его взгляде, она могла поклясться, не было и намека на розыгрыш.
«Конечно, я смогу». Эдит вдруг поняла: она сделает то, что он хочет и когда он этого захочет. Господи! Она, вероятно, будет говорить «да» Хойту Доновану и «конечно, я смогу» до конца своих дней.
Прежде чем вернуться на ранчо Донована, Эдит успела перекусить, принять душ, вымыть и высушить волосы. Сделав легкий макияж, она надела приличные джинсы и желтую хлопчатобумажную блузку. Для работы она никогда не надевала ни желтой блузки, ни единственной пары модных брюк. Приятно было принарядиться. Она позволяла себе это только по воскресеньям и особым случаям. Конечно, это не очень-то большое разнообразие по сравнению с ее обычными джинсами и рубашками, которые она носила, работая у Хойта, но все же…
Сегодняшний вечер обещал стать непохожим на конец обычного рабочего дня. Эдит чувствовала себя взволнованной — хотя это и глупо! — из-за того, что собирается помочь Хойту. Конечно, у нее нет никакой надежды на его внимание, но по крайней мере она оделась понаряднее, а от этого и настроение улучшится. И все же она дурочка!
Хотя Эдит и не была красавицей, но и страшилой ее не назовешь. Голубые глаза притягивают к себе, выделяясь на слегка загорелом лице, обрамленном длинными, до плеч, темными волосами; приятная улыбка. В общем, она всегда была довольна своей внешностью. Но все это до того, как Эдит влюбилась в Хойта. Зная его пристрастие к красоткам, девушка стала сравнивать себя с самыми эффектными женщинами в Техасе и, конечно, пришла к выводу, что она — урод и что Хойт никогда на нее не взглянет. Оставалось только утешать себя тем, что человеческие качества у нее намного лучше, чем у дам Хойта. Ей казалось, что он всегда хорошо к ней относился. Но ведь он хорошо относился и к своей экономке мисс Эд, так что его расположению нельзя было придавать особого значения. Хойт нанял мисс Эд не за красоту, а потому, что та вела хозяйство так, как его устраивало, к тому же она бесподобно готовила и прекрасно с ним уживалась.
Эдит тоже прекрасно ладила с Хойтом, невзирая на его порой невыносимый характер. Когда он пребывал в хорошем настроении, ему даже нравилось беседовать с ней, рассказывать о своих проблемах, спрашивать ее мнение. Он ценил то, как она справлялась со своей работой. Красота и искрящееся остроумие тут были не нужны, но иногда Эдит казалось, что она немножко нравится Хойту. И сегодня ей тоже показалось, что их «перебранка» пришлась ему по душе. Именно Эдит он призвал на помощь, и это ей польстило. Девушка решительно отбросила мысль о том, что все объясняется просто: в данный момент у Хойта не было обожающей его красавицы, которая утешила бы его.
А теперь Хойт позвал ее прийти к нему вечером, и естественно, что она так разволновалась. А ведь это опасно: в какой-то момент она может не совладать со своими чувствами и потерять голову. Ведь Эдит, как она сама себе признавалась, безнадежно надеющаяся дурочка. Впрочем, от Хойта вполне можно ожидать чего угодно. Возможно, вечером он будет раздражителен, и тогда она испытает полное разочарование.
Но пока что Эдит была счастлива. Она уже не один раз посмотрела на часы и наконец решила, что пора. Эдит выехала в своем зеленом пикапчике на автостраду, с трудом удерживаясь, чтобы не превысить скорость.
Подъехав к массивному одноэтажному дому Донована, построенному в так называемом «глинобитном стиле», она не увидела допотопной машины мисс Эд — значит, экономка действительно уехала. Солнце только что зашло, но в доме горел свет. Эдит подошла к парадному входу и позвонила. Дверь не открыли, и она снова нажала на кнопку. Тот же результат. Наверное, Хойт принял болеутоляющую таблетку и задремал где-нибудь на диване. Он не мог лечь спать, оставив непогашенным свет в доме. Войти или не входить? Хотя Эдит проработала у Хойта не один год, она не могла вот так запросто войти в дом, несмотря на то что ей это было разрешено. Регулярно появляясь во второй половине дня, она огибала дом и стучала в большие стеклянные двери, ведущие из внутреннего дворика на кухню, чтобы привлечь внимание мисс Эд.
А вдруг Хойту плохо? Эдит осторожно повернула ручку, и дверь легко отворилась. Она вошла и крикнула: «Привет». Не получив ответа, девушка закрыла дверь, пересекла по каменному плиточному полу вестибюль и направилась по устланному ковром коридору в глубь дома.
— Привет, Хойт, я здесь! — снова крикнула она и пошла к кабинету Хойта, заглядывая по пути в комнаты.
Огромный кабинет был пуст. Она выключила там свет, затем вернулась обратно и стала обходить весь дом.
Ни в столовой, где царил безукоризненный порядок, ни в гостиной никого не было. То же самое и на кухне. Эдит бросила взгляд в обширный внутренний двор, но и там Хойта не было. Тут она заметила его черную ковбойскую шляпу, висевшую на крючке в полутемной кухне. Значит, он где-то в доме. Эдит отправилась в другую часть, где располагались спальни. Единственное пятно света виднелось у двери в спальню Хойта. Она замерла на пороге и, не заглядывая внутрь, постучала. Если он только что вышел из душа, ей не следует ставить его в неловкое положение. Ответа не последовало, но тут Эдит услышала легкий храп.
Осторожно заглянув в спальню, она увидела Хойта, раскинувшегося на спине на большой кровати. На нем была свежая рубашка и чистые джинсы. И сапоги на ногах. Значит, он просто прилег, а потом заснул. Мисс Эд наверняка этого не знала. Уж она-то не позволила бы Хойту лежать, не разувшись, на красивом покрывале.