— Прекрати вставлять мне палки в колеса. Ты что, не хочешь, чтобы мы чего-нибудь добились?
— Ты даже не представляешь себе, как я этого хочу, — спокойно ответила Ронни.
— Тогда давай расправимся с Пилзнером, пока он не сделает этого с тобой.
— Но ты не стал бы трогать его, если бы не я. Он ведь один из немногих порядочных людей в Вашингтоне.
Гейб помрачнел.
— Опять твои идеалистические представления?
— Да, но что я могу с этим поделать? У меня ведь не было особого образования, пока я жила с Эваном. Мы постоянно путешествовали, нигде подолгу не останавливались. Я черпала свои знания из газет и книг, которые случайно попадали в руки. Моей самой любимой книгой был потрепанный том Американской истории для детей. В ней было полно всяких рассказов о пилигримах и индейцах, о первом Дне благодарения и о Бетси Росс, которая сшила флаг. Я знаю, что половина этих историй — выдумка, что они слишком слезливые и приторные, но я верила им. И, похоже, я до сих пор верю им.
Гейб улыбнулся:
— Похоже, что да. И дай бог, чтобы это тебе хоть чуть-чуть помогло.
— Может быть, бог мне действительно поможет. Если только мы не будем нападать на порядочного человека. Так что не надо трогать Пилзнера.
— По-моему, ты делаешь ошибку.
— Но ты можешь исполнить мою просьбу?
— Ничего не обещаю. Я попробую найти другой способ, но не дам тебе жертвовать собой ради репутации Пилзнера.
Это единственное, чего она добилась от него. Но и этого было вполне достаточно. Гейбу не было смысла нападать на Пилзнера, если Ронни не собиралась этим воспользоваться.
Она встала и начала собирать тарелки.
— Может быть, поищешь колоду карт, пока я помою посуду? По-моему, мы уже не сможем уснуть сегодня.
Неделю спустя Гейб застал Ронни на кухне за странным занятием. Она стояла под потолком на качающейся лестнице.
— Могу я узнать, что ты делаешь? — поинтересовался он.
— Я обертываю лампочки розовой бумагой. — Она с улыбкой посмотрела на него. — Правда, романтично?
— Ты хочешь, чтобы я возбуждался прямо на кухне?
— Однажды я смотрела передачу, которую вела врач-сексолог. Она сказала, что заниматься любовью хорошо в каких-нибудь оригинальных местах, например, на кухне. — Она начала спускаться вниз. — Вот я и решила подготовиться.
— Тогда почему ты отказалась заниматься любовью в гамаке? Что может быть оригинальнее?
— Давай попробуем еще раз, сегодня ночью, под луной. В полночь я начинаю выть.
— Правда? Это интересно. — Он с подозрением смотрел на розовую бумагу. — А ты не боишься, что она загорится, если лампы слишком сильно нагреются?
— Мы будем следить. К тому же это ненадолго. Я позвоню Дэну и попрошу, чтобы в следующий раз он привез розовые лампочки.
— А почему не красные лампочки?
— Я подумала, что красный свет будет смотреться немного сюрреалистично. А розовый — то, что надо.
— Это ты сама — что надо. — Он наклонился и поцеловал ее в губы. — Мне нравится, когда ты такая серьезная и рассудительная. А что ты планируешь устроить в спальне?
— Ничего особенного. Кстати, о спальне. Я хочу, чтобы мы начали предохраняться.
— Что-то ты поздно спохватилась, — заметил Гейб, — учитывая, что мы всю неделю занимались любовью, как сумасшедшие.
— Лучше поздно, чем никогда. Я почему-то забыла об этом. Но ведь я не одна. Это и тебя касается.
— Я думал, что ты принимаешь таблетки. — Улыбка осветила его лицо. — Так, значит, может быть ребенок?
— Нет, — остановила его Ронни. — Даже не думай об этом!
Сама она, правда, только об этом и думала. Плохо представляя себя в роли матери, Ронни безумно хотела иметь ребенка от Гейба.
— Не могу не думать. Мне хочется.
— Забудь. Если я забеременею, то…
Гейб застыл.
— Ты что, сделаешь аборт?
— Нет, разумеется, нет.
— Слава богу. Я испугался, что мне придется запереть тебя и никуда не выпускать, пока ты не согласишься оставить ребенка.
— Хватит говорить об этом. Просто теперь мы будем предохраняться, хорошо?
— Я согласен. Я буду предохранять тебя. Эта роль меня вполне устраивает.
С каждым днем, с каждым часом они становились все ближе друг другу. А для Гейба было естественным заботиться и охранять любого человека, которого он любил. Она была безумно счастлива, но Гейб, похоже, попал в ловушку, приготовленную ею самой.
— Хватит хмуриться. — Он разгладил ей морщинку между бровями. — Я почти вижу, как твои мозги шевелятся под этими золотистыми кудрями. Если ты не хочешь ребенка сейчас, я не против. Но знай, что я буду рад ребенку, когда бы он ни появился.
— Спасибо, — ответила она немного хриплым голосом.
— Пожалуйста. — Гейб отвесил шутливый поклон. — Всегда готов тебе помочь.
— Знаю. — Она сжала его руку.
Дэн прилетел в Танадах на следующий день. Ронни выбежала к вертолету, чтобы встретить его.
— Ты что-то рано. Мы думали, что прилетишь к ужину. Ты привез лампочки?
Дэн был явно чем-то расстроен.
— Где Гейб? — спросил он.
— В кабинете. Он читает бумаги, которые ты ему привез в прошлый раз. — Она внимательно посмотрела на него. — Что случилось? Что-то, связанное с Пилзнером?
Он ласково взял ее под руку и повел к дому.
— Я думаю, нам стоит подождать Гейба.
— Я здесь. — Гейб вышел на крыльцо. — В чем дело?
— Отец Ронни. Его ранили.
Быстро спустившись со ступенек, Гейб подошел к Ронни.
— Красный Декабрь?
Дэн покачал головой:
— Нет. Это случилось в Тамровии. Он продавал оружие какой-то группировке. Власти его поймали во время одного из рейдов.
— В каком он состоянии?
— В тяжелом. — Дэн повернулся к Ронни: — Он вряд ли выживет. Я не могу даже выразить, насколько мне больно сообщать тебе такие новости.
— Ты уверен? — с трудом проговорила Ронни.
Она не могла поверить в то, что с Эваном может что-то случиться, что он может умереть. Слишком легко ему все давалось в жизни. Люди вокруг него могли страдать и гибнуть, но не он.
— У нас надежные источники, — сказал он. — Местные власти быстро опознали его. На этот раз он путешествовал с ирландским паспортом под именем Роберта Реадона.
— Где он сейчас?
— Его отвезли в местный госпиталь, в Белсен.
— Ты сможешь отвезти меня туда?
Дэн взглянул на Гейба:
— Кому еще известна эта информация? — спросил Гейб.
— Пока только нам, но это может раскрыться в любой момент.
Гейб повернулся к Ронни:
— Могу я привести несколько сильных аргументов?
— Думаю, нет.
— Я все равно должен сделать это. — Он обнял ее. — Это очень опасный шаг, Ронни. Как только ты пересечешь границу Седихана, ты станешь беззащитной перед Пилзнером.
— Неужели ты думаешь, что я не догадываюсь об этом.
— Ты ничем не обязана своему отцу. Он использовал тебя.
— Я тоже использовала его. Я использовала его контакты, когда ездила с ним во все горячие точки ради своих репортажей.
— Из-за него ты вела жизнь бродячей цыганки.
— Он делал для меня все, что было в его силах.
— Чтобы превратить тебя в преступницу. Ты ничем не обязана ему.
Ронни с грустью подумала, что Гейб прав. Эван, который никогда не верил ни в чувства, ни в обязательства, наверняка тоже согласился бы с ним. Но она была другой, а ее чувство к Гейбу еще больше изменило ее отношение к отцу. Хотелось узнать его поближе. И сейчас у нее, возможно, последний шанс.
— Я обязана ему за то, что случилось в Саид-Абабе, — тихо сказала она. — Он помог мне спасти тебя. Мне нужно видеть его, Гейб. Я не могу допустить, чтобы он умер в одиночестве. — Она высвободилась из его объятий и повернулась к Дэну. — Ты отвезешь меня или мне придется самой добираться?
— Мы отвезем тебя, — сказал Гейб. — Собирайся, а я пока обсужу с Дэном детали.
— Какие детали?
— У тебя же нет паспорта. Нам придется ехать в Тамровию нелегально.
Она устало покачала головой.
— Это мои проблемы. Мне не стоит вас втягивать.
— Тебе все равно не удастся отделаться от меня. — Гейб легонько подтолкнул ее к двери. — Поторопись. Чем скорее мы выедем, тем раньше приедем на место.
Когда вертолет приземлился в нескольких милях от Белсена, их уже ждала машина с шофером, чтобы отвезти в больницу.
— Из-за меня ты тоже нарушаешь закон, — сказала Ронни, когда они сели в машину и направились в сторону города.
— Я не думаю, что меня депортируют за то, что я помогал своей жене увидеть умирающего отца. — Гейб сжал ее руку. — Расслабься.
— Мне очень нужно попасть к нему.
— Я знаю, тебе наше путешествие кажется бесконечным, но мы уже почти на месте. Через пятнадцать минут будем в больнице.
— Они меня пустят к нему?
— Я сказал Дэну, чтобы он предупредил заранее.
— Спасибо тебе. Извини, что причиняю столько хлопот. — Она помолчала. — Дело не в том, обязана я ему или нет. Он ведь совсем один, Гейб. Он всегда был отшельником. Никого не подпускал к себе. Я прожила с ним восемнадцать лет, но и меня он никогда не подпускал к себе. Он очень одинок.
— Из-за него и ты была очень одинока.
— Не думаю, что он виноват в этом. Некоторые люди просто не умеют жить иначе. Мне очень хотелось, чтобы он любил меня, но он просто не умел этого делать. Как я, например, не умею готовить.
Гейб еще крепче сжал ее руку.
— Я все еще не могу поверить. Он думал, что с ним никогда ничего не случится. Он говорил, что у него девять жизней, — добавила Ронни.
Они остановились у подъезда больницы. Выходя из машины, Гейб обернулся к Дэну.
— Поезжай к Гарри Спеллингу и устрой все, как я тебе говорил. Потом возвращайся назад в больницу.
Он помог Ронни выйти из машины и, взяв ее под руку, повел по коридору к лифту.
— Он в двенадцатой палате на седьмом этаже. Но сначала нам надо будет получить пропуск у дежурной сестры.
Через минуту они были на седьмом этаже. Полная темноволосая сестра посмотрела в список посетителей.
— Ваше имя есть в списке, но мне нужно ваше удостоверение личности.
— Как он? — спросила ее Ронни.
— Он без сознания. — Она протянула им документы. — Вам надо поговорить с доктором. Он будет здесь через час. Пойдемте, я провожу вас. — Она встала и быстро пошла по коридору.
У двери их остановил охранник в форме, но сестра кивнула ему, и, посторонившись, он дал им войти. Палата была такой, какими бывают все больничные палаты, — стерильной, строгой и абсолютно безликой. И запах в ней был обычный — больничный. И только человек, лежащий на кровати, не был похож на обычного пациента. Эван явно не вписывался в эту обстановку. Он не должен быть в больнице. У него ведь девять жизней.
— Эван? — прошептала Ронни. Взглянув на него, она поняла, что это правда — он умирает. Гейб тоже это видел. Он крепко сжал ее за руку.
— Ты в порядке?
Ронни кивнула. Гейб взял единственное кресло в комнате и поставил его рядом с кроватью.
— Садись. Я принесу себе еще одно из дежурной комнаты.
— Нет, ты иди. Со мной все будет в порядке. — Она села, не сводя глаз с бледного лица Эвана. — Оставь меня, пожалуйста, одну.
— Ты уверена?
— Он тебя никогда не знал. Ты для него — чужой человек. Он и так всю жизнь был окружен чужими людьми. — Она замолчала, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Подожди меня в коридоре.
Гейб вышел.
Ронни всю ночь просидела у кровати отца, едва понимая, что происходит вокруг. Гейб приносил ей то подушку, то кофе, а иногда просто стоял рядом, положив Руку ей на плечо.
В четыре часа утра он снова зашел в палату.
— Нас разоблачили. Коридор полон журналистов. — Он помолчал. — И Пилзнер здесь. Я не позволю им войти сюда, но ты должна знать об этом. — Он посмотрел на безжизненное тело Эвана. — Он не подавал никаких признаков жизни?
Ронни покачала головой.
— Я говорил с доктором. Он сказал, что Эван может вообще не прийти в себя.
— Это неважно. Никто не знает, что чувствует человек, находящийся в коме. Может быть, он чувствует, что я здесь, с ним.
Гейб тихо вышел из комнаты.
Эван пришел в себя на рассвете. Его веки дрогнули, он медленно раскрыл глаза и посмотрел на Ронни.
— Как всегда, телячьи нежности?
— Ты всегда говорил, что это мой недостаток.
Он улыбнулся своей сардонической улыбкой, которую она так хорошо знала.
— Прибежала к умирающему. Я бы к тебе не помчался.
Она судорожно вздохнула.
— Я думаю по-другому.
Он внимательно смотрел на нее, и какое-то странное выражение появилось на его лице.
— Может быть…
Он снова потерял сознание и через несколько минут скончался.
Ронни не шевелясь сидела в кресле и смотрела на него.
— Ты бы пришел, Эван! — прошептала она. — Я знаю, что ты бы пришел.
Слезы, которые она так долго сдерживала, вдруг хлынули из глаз. Она встала и быстро пошла к двери.
Гейб.
Ей нужен был Гейб.
Глава 9
Гейб кинулся к ней навстречу, прижал к себе залитое слезами лицо.
— Он умер? — тихо спросил он.
— Несколько минут назад. Я никак не могу перестать плакать. Эван так ненавидел слезы. — Она подняла глаза и тут только увидела, что коридор полон журналистов с камерами. Невдалеке мелькнул Пилзнер, а рядом с ним — охранник в форме.
— Господин Пилзнер, извините, что заставила вас ждать.
— Я безумно сожалею, что мне приходится беспокоить вас в такую тяжелую для вас минуту.
Он говорил искренне. Он действительно сочувствовал ей, но это не могло помешать ему сделать то, что, по его мнению, было правильным.
Гейб протянул ей платок.
— Иди в туалет и умойся холодной водой. Тебе станет легче. Я пойду к дежурной сестре и договорюсь насчет похорон.
— Кремации, — поправила его Ронни. — Он ненавидел похороны.
— Я все сделаю и буду ждать тебя здесь. — Он повернулся к Пилзнеру: — Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Пилзнер подозвал охранника:
— Подожди ее снаружи. И не подпускай к ней журналистов.
«Очень благородно с его стороны, — тупо подумала Ронни, войдя в туалет. — Наверное, он очень милый человек, когда дело не касается его работы. Такой спокойный и любящий муж, который каждые выходные проводит с женой и детьми».
В туалете, слава богу, никого не было. Она прошла вдоль кабинок с полуоткрытыми дверьми и, остановившись у раковины, посмотрела на свое отражение в зеркале. Выглядела она ужасно: всклокоченные волосы, красные распухшие глаза. Ронни пустила холодную воду и уже собиралась умыться, как вдруг кто-то позвал ее.
— Ронни.
Она вздрогнула и резко повернулась. Из кабинки вышел мужчина.
— Дэн!
— Пошли скорее. У нас мало времени. — Он махнул рукой в сторону дубовой двери слева от раковин. — Эта дверь соединяет женский туалет с мужским. Я сломал замок.
— Ты хочешь, чтобы я пошла в мужской туалет?
— Выход из него в другом конце коридора. — Он втолкнул ее внутрь и закрыл за собой дверь.
— Я понимаю, что ты в шоке, поэтому просто слушайся меня. Ладно?
Дэн осторожно выглянул в коридор.
— Пошли! — Они побежали к запасному выходу и по лестнице спустились на шестой этаж. — Отсюда поедем на лифте. Так будет быстрее. Внизу ждет машина, которая отвезет нас к вертолету.
— Это ты все придумал?
— Гейб, конечно. Он не мог допустить, чтобы Пилзнер схватил тебя. А мне пришлось провести два жутких часа в той кабине, пока ты не появилась.
Двери лифта открылись, и он быстро потащил Ронни к машине.
— Гейб рассчитал, что пройдет как минимум минут пятнадцать, пока они пошлют кого-нибудь проверить, что с тобой. — Он взглянул на часы. — У нас еще десять минут, чтобы успеть выехать из города. Гейб будет удерживать Пилзнера как можно дольше, а потом незаметно исчезнет. — Он посмотрел на ее бледное лицо. — Ты понимаешь, что я говорю?