— Я не знаю, что происходит в твоей голове, какие нелепые мысли рождаются в ней. Я не собираюсь спорить с тобой. Просто запомни одну простую вещь. Я тебя никуда не отпущу.
— Я никуда и не ухожу. Пока.
Гейб покачал головой.
— Никогда. — Он опрокинул ее на спину и склонился над ней. — Все, Ронни, тебе придется смириться с этим.
— Это было замечательно! — сказала, отдышавшись, Ронни. — Как на американских горках, только еще лучше. Мне всегда казалось, что, когда вагончики медленно возвращаются к исходной точке, что-то теряется. С тобой все по-другому. Хочется продолжать полет до бесконечности. Ты самый лучший. — Она помолчала. — А знаешь, я проголодалась. Если ты не будешь меня кормить, у меня не будет сил.
— Если я не ошибаюсь, именно ты решила, что ужин может подождать.
— Тогда было кое-что более важное. Где здесь кухня?
— Ради бога, успокойся. После секса обычно нет сил что-либо делать.
— Кто придумал это дурацкое правило? Я полна сил и готова горы свернуть.
Гейб посмотрел на ее светящееся лицо и улыбнулся.
— Только не сейчас, хорошо? Горы далеко. Оставайся здесь. Я принесу чего-нибудь поесть. — Он встал с кровати и подошел к шкафу. — К тому же в доме прохладно, а тебе нечего надеть. Жди меня здесь. Я быстро.
Гейб накинул махровый халат и вышел. Как только за ним закрылась дверь, Ронни вскочила и бросилась к шкафу. Сняв с вешалки белую рубашку, она быстро надела ее на себя. В комоде нашлись подходящие белые носки. Почувствовав себя прилично одетой, она вышла из спальни и направилась по коридору в ту сторону, откуда доносился шум и лязг металла.
— Помочь? — игриво спросила Ронни, оказавшись на кухне.
Гейб посмотрел на нее через плечо.
— Почему ты меня не послушалась?
— Мне скучно сидеть там одной.
Он окинул ее взглядом.
— Эта рубашка идет тебе больше, чем мне.
— Мне кажется, тебе она вообще не идет. — Она встала за его спиной и взглянула через плечо на омлет, который он жарил. — Выглядит вкусно, я абсолютно не умею этого делать. Зато я могу приготовить кофе.
— Тогда готовь. На столике стоит кофеварка, а кофе в банке. — Гейб достал пару тарелок. — Насколько я понимаю, готовить здесь придется мне.
— К сожалению. Джед однажды пытался научить меня, но вскоре бросил эту затею. Он сказал, что мои кулинарные способности равны нулю. Если ты будешь готовить, я буду мыть посуду.
— Согласен. — Он разрезал омлет пополам и разложил по тарелкам. — Садись и поешь. Тебе скоро понадобятся силы.
Она почувствовала, как краска смущения заливает щеки. Удивительно, но он легко мог заставить ее смутиться и покраснеть, чего раньше не мог добиться ни один человек.
— Это тебе лучше восстановить свои ресурсы.
— Запасы моих ресурсов бесконечны. Особенно для тебя.
Ронни взяла вилку и принялась за омлет.
— Кстати, — внезапно сказала она, — тебе нельзя пить кофе. Почему ты не напомнил мне раньше? Тебе нужно наконец выспаться.
— Не могу я спать сегодня ночью. У меня были другие планы.
— Никакого кофе, — твердо сказала Ронни.
— Расскажи мне, чем ты мне обязана? Что это за таинственный долг? — вдруг спросил Гейб.
Ронни в замешательстве посмотрела на него. Такого вопроса она не ожидала.
— Теперь, когда ты мне все рассказала о своем прошлом, можно рассказать и об этом. Почему ты считала себя моей должницей? Что я сделал?
— Спас мне жизнь, — просто ответила Ронни. — Это было в Мекхите, в Турции, в 1983 году.
— Я был в Мекхите, но…
— Конечно, ты не помнишь. Ты вытащил меня из-под руин гостиницы после землетрясения. Я знаю, что была одной из многих, кого ты спас тогда, но для меня это было жизненно важно, и я навсегда запомнила этот момент. Ты остался со мной и держал меня за руку. — Она поежилась от воспоминаний. — Это была самая ужасная ночь в моей жизни.
— Я помню тебя. Но тебя звали Анита.
— Анита Вальдез. Испанский паспорт.
— А когда мы вытащили тебя, ты была ужасно грязная, но я точно помню, что волосы у тебя были темные.
— Краска. Я должна была быть похожей на испанку.
— Я чувствовал себя виноватым, когда отпустил тебя в больницу одну.
— Ты и так сделал больше, чем нужно. Весь город был в руинах. Я знала, что тебе нужно было идти и спасать других.
— По твоим словам, я просто супермен. То же самое сделал бы любой человек в такой ситуации. Кстати, я заходил в больницу на следующий день.
— Я не знала об этом. — Ронни лучезарно улыбнулась. — Как это мило!
— Но мне сказали, что ты исчезла сразу же после того, как они перевязали тебе руку.
— Там был Эван. Он видел, как меня отвели в палату, я вскоре забрал меня оттуда. Той же ночью мы уехали из Мекхита.
Ронни доела омлет и откинулась на спинку стула.
— Но с тех пор я постоянно следила за тобой. Это было несложно. Ты был на виду, становился знаменитым. Мне казалось, что все, что делаешь, достойно восхищения. Я решила стать журналистом благодаря тебе.
— Хватит петь мне дифирамбы. Просто, Ронни, мы подходим друг другу. Мы нужны друг другу. Может быть, поэтому судьба и свела нас в Мекхите.
— Только не говори мне, что веришь в судьбу.
— А почему нет? Я верю, что некоторые люди созданы друг для друга. И если тебе посчастливилось найти такого человека, нужно быть полным идиотом, чтобы упустить его.
В ту ночь в Мекхите она поверила в судьбу. Она обрела силу и уверенность в этом изменчивом мире. И огромное желание быть с Гейбом. Теперь оно исполнилось.
— Не могу с тобой не согласиться. Ты действительно знаешь, как сделать женщину счастливой. — Она встала и пошла к двери. — Сложи тарелки в раковину, я помою их утром. А сейчас у меня достаточно сил, чтобы не дать тебе скучать какое-то время. — Она бросила на него суровый взгляд. — И не вздумай пить кофе.
— Ты опять не спал, — заметила Ронни, прогуливаясь на следующее утро с Гейбом по саду.
— Я немного вздремнул.
— Что-то не похоже. Мне кажется, ты говоришь это, чтобы я отстала от тебя.
— Возможно. Ты действительно можешь быть ужасно въедливой. — Он внимательно посмотрел на нее. — И удивительно заботливой для женщины, которую интересует только мое тело.
— Да, мне хочется заботиться о тебе. — Она отвела взгляд. — Ты мне нравишься. Я не могла бы спать с человеком, который мне не нравится.
— Надеюсь. — Он взял ее за руку. — Хотя я иногда замечаю некоторую бестолковость.
— Мы говорим о тебе.
— В связи с тобой. — Он остановился рядом с гамаком, натянутым между двумя деревьями. — Да здравствует связь! Я никогда еще не занимался любовью в гамаке.
— Дело не в сексе. — Она повернулась к нему. — Скажи Дэну, чтобы он привез снотворное.
— Никаких таблеток. — Он сел в гамак и посадил ее рядом. — Послушай меня, Ронни. Я не буду принимать снотворное. Я видел немало людей, которые начинали принимать таблетки, чтобы снять напряжение, а в результате оказывались в полной зависимости от них.
Спорить не было смысла. Он все равно не изменит свое мнение. Ей придется найти другой способ. Она легла в гамак и притянула его к себе-
— Ладно, оставим это. Так даже лучше. Я буду знать, что ты всегда готов к занятиям любовью.
— Тогда почему бы нам не попробовать сейчас, в гамаке?
— Не сейчас, позже. — Она свернулась калачиком и положила голову ему на плечо. — Мне нравится твой сад. Когда-нибудь у меня тоже будет свой сад.
— Я подарю тебе этот.
— Это не то. Я думаю, чтобы это был по-настоящему твой сад, нужно его самой создавать, работать в нем, заботиться о нем.
— Это касается не только сада.
— Согласна. То же самое и с фотографией. Нужно как следует подготовиться к каждому снимку, «вырастить» его. У меня уже целый сад таких снимков. Почему ты хмуришься?
— Солнце слишком яркое. Я ненавижу яркий свет. — Он запнулся. — И что ты посадишь в своем саду?
Ронни застыла. Как же она сразу не поняла. Тогда, в заключении, яркий свет, как и темноту, использовали для пыток, не давая пленным спать, изматывая их и ломая волю.
— И сколько это продолжалось?
Гейб не стал ей лгать.
— Первые шесть недель.
Шесть недель без сна.
— Ты ничего не сказал об этом на пресс-конференции.
— Это не так уж и важно.
— И позволил мне спать со светом тогда, у Фатимы. Неудивительно, что ты не смог заснуть. Почему ты мне не сказал?
— Я в любом случае не смог бы заснуть. А у тебя была своя проблема — страх темноты.
— Господи, ведь ты только спасся от этих извергов. Я бы смогла вынести темноту, ничего бы со мной не случилось, но тебе нужно было доказывать, что ты сильный мужчина!
— Хватит плакать.
— Я не плачу.
— Тогда почему моя рубашка влажная? — Он ласково погладил ее по голове.
И снова он успокаивал ее, и снова она прячется у него на груди. Ронни вытерла мокрые щеки о его рубашку и положила его голову к себе на грудь, так, чтобы на его глаза падала тень от деревьев.
— Я бы их убила.
— Забудем об этом. Я вот сейчас могу погибнуть. От твоей красоты. — Он коснулся губами ее груди. — Лучшей смерти и не придумаешь.
Она немного ослабила свои объятия.
— Замолчи. Я не хочу, чтобы ты говорил.
— Слушаюсь и повинуюсь. На самом деле, после года лишений я не прочь понежиться в ласковых объятиях.
— Тогда лежи тихо и наслаждайся. — Она погладила его по волосам.
Тишину нарушало пенье птиц. Воздух был напоен запахом цветов. Ласковый ветер убаюкивал их. Ронни почувствовала, как напряжение постепенно покидает его. Он задремал, потом погрузился в глубокий сон. Тяжесть его тела не давала пошевелиться, но Ронни и не пыталась это сделать. Она боялась даже дышать. Неподвижно лежала в гамаке, пока не наступили сумерки, а потом и совсем стемнело.
— Ронни.
Она открыла глаза и в свете луны увидела чей-то силуэт.
Дэн присел рядом с гамаком.
— Я стучал, но мне никто не открыл. Все в порядке?
— Все отлично, — ответил за нее Гейб. — Он потянулся и сел. — Похоже, я заснул. — Он повернулся к Ронни. — А ты — отличная подушка.
— Лучше, чем снотворное?
— Гораздо. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Пошли, я попробую что-нибудь приготовить для Дэна.
— Идите, я приду через несколько минут. Я еще не совсем проснулась.
Он с любопытством посмотрел на нее, но ничего не сказал и пошел с Дэном к дому.
Ронни подождала, пока они дойдут до двери, потом попыталась встать. Боже, у нее все тело словно окоченело, а одна нога затекла так, что на нее невозможно было наступить. После двух попыток ей удалось встать на обе ноги, но идти она не могла. Пришлось прыгать по дорожке, волоча одну ногу за собой.
— Ты похожа на горбуна из «Собора Парижской Богоматери». — Гейб стоял на пороге и смотрел на нее. — Это из-за меня?
— Нет. Я сама виновата. Нужно было поменять положение.
— Но ты этого не сделала, чтобы не разбудить меня.
Она схватилась за дверной косяк. В затекшей ноге начались покалывания.
— А где Дэн?
— Я попросил его принести вещи из вертолета. — Он обнял ее за талию. — Нога затекла?
— Да, но сейчас уже лучше. Не нужно мне помогать.
— Но для меня это удовольствие. Обопрись на меня.
Она слегка облокотилась на него и вошла в гостиную.
— Не надо трястись надо мной.
— Не надо было тебе лежать в гамаке восемь часов в обнимку со мной. — Он прижал ее к себе. — Облокотись на меня сильнее. Признать свою слабость не значит потерять независимость. Как только мы доберемся до кухни, ты сядешь и будешь смотреть, как я готовлю. Если ты, конечно, не хочешь попробовать сама.
Они вошли на кухню, и Ронни заметила, как Гейб сощурился от яркого света.
— Эти лампы просто ослепительны, — сказала она.
— Что ты предлагаешь? Ужинать при свечах? — Он посадил ее на один из стульев. — Ради бога, я уже начинаю жалеть, что проговорился.
— Давно надо было об этом сказать.
— О чем он должен был сказать тебе? — поинтересовался Дэн. — В этом семейном гнездышке уже появились секреты?
Ронни подмигнула Гейбу.
— Он должен был сказать мне, что замечательно готовит. Тогда у меня давно был бы повод вызволить его из Саид-Абабы.
Глава 8
Дэн доел жаркое и откинулся на спинку стула.
— Еда богов. Спасибо, Гейб, очень вкусно.
— Приятно, когда тебя ценят. — Гейб взглянул на Ронни. — Могу я предложить другу кофе?
— Да, но только сам пить не будешь. — Ронни подошла к холодильнику и достала бутылку молока. — Дэн, в следующий раз привези, пожалуйста, нам кофе без кофеина. — Она налила стакан молока и протянула его Гейбу. — У Гейба проблемы со сном.
— Какая же ты зануда, — пробурчал Гейб, нехотя потягивая молоко.
— Занудой становишься от общения с таким, упрямым чурбаном, как ты.
Дэн рассмеялся.
— Боже, вы оба ведете себя так, будто женаты уже лет десять. Если бы Пилзнер мог вас сейчас слышать, он бы тут же отправил вас домой.
Услышав знакомое имя, Ронни невольно сжалась. И тут она с удивлением поняла, что тот неприятный разговор с Пилзнером состоялся всего лишь несколько часов назад. Ей казалось, что прошла вечность.
— А что слышно о Пилзнере? — поинтересовался Гейб.
Дэн с удивлением взглянул на него.
— Вы что, не смотрели «Новости»? Об этом говорили в каждом выпуске.
— Мы не включали телевизор. И что там было?
— Для вас ничего хорошего. — Дэн пожал плечами. — У Пилзнера репутация честного и правильного чиновника. Ему доверяют. Он не совсем соответствует твоему образу бюрократа.
— Он патриот, а не бюрократ, — тихо заметила Ронни.
Не обращая на нее внимания, Гейб снова обратился к Дэну:
— А что слышно от Кораса?
— Он делает все возможное. Средства массовой информации на вашей стороне, общественное мнение, похоже, тоже. Надо продолжать давить на них и сделать все возможное, чтобы подорвать позиции Пилзнера.
— Не надо, — сказала Ронни. — Оставьте его в покое.
— Но мы не можем оставить его в покое, — раздраженно ответил Гейб. — Он ведь ключевое звено.
— Мы не будем его использовать, — продолжала настаивать Ронни. — Никаких историй, никакого грязного белья. Не нужно портить ему жизнь.
— Это он хочет испортить тебе жизнь, — возмутился Дэн. — Он пытается защитить себя и потому кричит о твоем прошлом на каждом углу.
— Я это заслужила, а он нет.
Дэн посмотрел на Гейба:
— Ты — босс. Решай, что мне делать?
— Не надо, Гейб, — повторила Ронни.
Гейб открыл рот, чтобы возразить, но передумал.
— Пока подождем. — Он повернулся к Дэну: — Я свяжусь с тобой позже. Продолжай публиковать положительную информацию. Побольше о свадьбе. И не забывай про Кораса. Он для нас сейчас главное.
Дэн кивнул и встал из-за стола.
— Я буду держать тебя в курсе. А теперь мне пора возвращаться в Марасеф.
— Ты можешь переночевать здесь, — предложила Ронни.
— И помешать вашей идиллии? Нет уж! — Он покачал головой. Потом обратился к Ронни: — Слушай, Пилзнер начал довольно активную кампанию против тебя.
— Ты мне это уже говорил, — с улыбкой ответила Ронни.
— Я просто хочу, чтобы ты не наделала ошибок. Здесь ты в полной безопасности, но, как только ты покинешь Седихан, у тебя могут возникнуть серьезные проблемы.
Из его слов следовало, что Седихан превратился для нее в тюрьму. И для Гейба тоже, если он останется с ней.
— Она никуда не торопится, — сказал Гейб. — Где еще ее будут так вкусно кормить?
Дэн рассмеялся, его лицо просветлело.
— Я и забыл, что ты на что-то годишься. Кстати, у Джона были какие-то деловые вопросы к тебе. Ничего, если он позвонит сюда?
Гейб покачал головой:
— Я сам позвоню ему.
— Как скажешь.
Как только за Дэном закрылась дверь, Гейб накинулся на Ронни: