В помощь Линку Гай Радклифф выделил своего старшего овчара Джорджа Рапкина, который отлично знал положение дел на всех овцеводческих фермах в долине. Вместе с Бадди Джордж провел для Линка содержательную экскурсию по владению, включая дальние пастбища. На месте оценил состояние угодий и поголовья, набросал подробный перечень первоочередных мер по восстановлению хозяйства.
В качестве образца Линку было рекомендовано изучить ведение дел в поместье семейства Денби и самого Гая Радклиффа.
Сначала Линк пьянел от воздуха свободы, от осознания собственной самостоятельности, затем он проникся серьезностью своей миссии, заразился тайным чувством местного соперничества в среде владельцев фермерских хозяйств, но, когда Джордж представил ему приблизительную смету экстренных трат, Линк по-настоящему ужаснулся и долго приходил в себя. Он знал, что овцеводство — бизнес не из дешевых. Но конкретные цифры его шокировали. Призрачные перспективы грядущего процветания не отменяли того обстоятельства, что в настоящий момент «Цветущий шиповник» — ферма весьма неблагополучная.
Радовало то, что очень многие искренне предлагали Линку свою помощь. Семейство Кэллаханов было одним из самых уважаемых в долине. Слава об их лучших днях еще сохранялась в сердцах земляков. Многие нежно вспоминали Аннабел Денби-Кэллахан и ее супруга Алана. Поэтому у Линка не получалось хандрить подолгу. Достаточно было с утра увидеть жизнерадостное лицо Бадди, который встречал его на кухне горячим завтраком и неизменным приветствием:
— Наслаждайтесь, босс!
— Бадди, мы должны оговорить с тобой оплату, — сказал как-то Линк.
— Какую оплату, босс? — спросил парнишка.
— Оплату твоего труда, — ответил новый хозяин.
— Какой же это труд, босс?! «Цветущий шиповник» — мой дом! — простодушно объявил тот.
— Но ты ведь живешь на какие-то деньги?
— О, вроде мистер Радклифф платит с тех пор, как Алана вышла за него, — безразлично ответил Бадди.
— Но теперь я здесь хозяин. Я буду платить, — сообщил Линк.
— Ладно! — белозубо улыбнулся Бадди. — Что вы будете на ужин?
— Мне все равно, Бадди, — ответил Линк. — Что попроще, то и сделай.
— Хорошо, мистер Мастерманн! — отчеканил Бадди.
— Зови меня Линк, — попросил молодой хозяин.
— Нет, босс. Вы мой хозяин, — с удовольствием возразил юноша.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Все случилось, как он планировал. К двум он заехал за Даниэлой, а через некоторое время уже припарковался вместе с ней на площадке перед хозяйским домом в «Цветущем шиповнике».
Линка разбирали гордость и волнение. Она уже похвалила его машину, сказав, что авто очень ему идет. Теперь настала очередь его фермерских владений.
— Моему отцу одинаково не по душе мой выбор машины и мой выбор будущего, — доверительно признался ей Карл Линкольн-Мастерманн.
— Похоже, вы с отцом не самые большие Друзья.
— Думаю, ты права. Слишком уж мы с ним разные, — отозвался Линк.
— А чем вы отличаетесь? Взглядами или темпераментами? — дотошно выспрашивала Даниэла, щуря свои карие глаза.
Линк на некоторое время задумался.
— Взглядами, — ответил он, поразмыслив. — По этой части с Чаком у него полное единодушие. И всегда так было. С самого детства Чак больше времени проводил с отцом, а я с матерью. А у отца была манера — и до сих пор она осталась — противопоставлять Линкольнов, семью матери, Мастерманнам, своей семье. От этого постоянно происходили какие-нибудь трения.
— Тогда как же он женился на вашей маме? — спросила девушка.
— Сложно достоверно ответить на этот вопрос сейчас. Видишь ли, моя мама была очень красивой женщиной, с хорошими манерами, из благородной семьи. Видимо, отец рассудил, что такая жена сможет стать достойным украшением его короны.
— Но как он завоевал ее сердце? — допытывалась Даниэла.
— Наверное, изображал пылкого влюбленного, — предположил Линк.
— Ты полагаешь, что твоя мама не смогла бы распознать ложь? — усомнилась она.
— Мне сложно об этом судить. В разговорах с мамой я этой темы не затрагивал. Знаю наверняка лишь то, что между моими родителями не было ничего общего.
— Может быть, она влюбилась в него? Может, он тем ее и привлек, что был непохожим на нее, — мечтательно предположила златовласая девушка.
— Ты имеешь в виду сексуальную привлекательность? — по-своему истолковал ее мысль Линк. — Вполне допускаю. Мой отец даже теперь считается весьма привлекательным мужчиной.
— Я имею в виду любовь, — возразила Даниэла. — В моей семье все выходили замуж и женились только по любви. И бабушки с дедушками, и мама с папой… Может, мы не так богаты и родовиты, как вы. Но любим мы по-настоящему, — гордо объявила она.
— Что такое любовь — это еще большой вопрос! — скептически отпарировал Линк.
— А по-моему, все яснее некуда.
— Это очень по-женски, — снисходительно отметил молодой фермер.
— По-человечески, — поправила его Даниэла.
— Не подумай ничего дурного. Откровенно говоря, я завидую твоей убежденности, однако для меня все не так однозначно, — сообщил он. — У меня всегда были проблемы с доверием. С детства я чувствовал себя… обособленным.
— По крайней мере, у тебя был брат, — заметила девушка.
— В детстве мы не ладили. Отец постоянно перетягивал Чака на свою сторону. Делал из него проводника собственных представлений в пику мне и маме. Лишь повзрослев, мы поняли, что общего между нами больше, чем различий. Наверное, это стало возможным благодаря тому, что в доме появилась Шерил, которая одинаково неприятна нам обоим… А ты что же, одна у родителей?
— Да, — кивнула она. — В детстве я так мечтала о братике или сестренке. А вместо этого у меня не было даже постоянного дома. Мы вечно переезжали. Жить приходилось то в Италии, то в Австралии, то на Британских островах… Бабушки и дедушки разговаривали на разных языках. Уклад жизни у них совершенно разный. С ранних лет приходилось адаптироваться… Зато все родственники меня всегда любили.
— А что еще нужно ребенку?
— Я ни на что не жалуюсь. У меня было счастливое детство… Но детство кончается. И становится ясным, что чего-то ты по тем или иным причинам недобрал, к чему-то оказался неготовым. Самостоятельная жизнь становится серьезным испытанием. Таким испытанием для меня стал Лондон. Красивейший город, умнейшие люди, многому научившие меня. Но, живя в Лондоне, я полностью утратила радость.
— Были проблемы? — спросил Линк.
— Без проблем не бывает. Возможно, проблемы были во мне, — уклончиво ответила Даниэла. — А почему уехал ты, Карл? Из-за деспотизма своего отца?
— Ну, не только из-за этого. К характеру отца я уже за столько лет притерся, да и он с годами стал относиться ко мне ровнее.
— Какой он, твой отец? — спросила Даниэла.
— Большой, сильный и красивый мужчина, — с явной гордостью ответил он.
— Но у мамы ты был любимцем?
— Чака мама любила не меньше, — сообщил Линк.
— Но у Чака помимо любви матери была и любовь отца. Ты не ревновал?
Молодой мужчина холодно блеснул серо-зеленым взглядом.
— Видишь ли, в чем дело, Даниэла, любовь отца для Чака с ранних лет была таким же тяжелым испытанием, как и отцовская предвзятость по отношению ко мне. Представь, каково постоянно жить в напряжении, что рискуешь не оправдать надежд такого деспотичного и невоздержанного человека, как Бен Мастерманн, не иметь возможности делать то, к чему лежит душа. Это стало очевидным, когда отец ввел в дом Шерил. Чаку, как и мне, это не могло понравиться. Но Чак вынужден сохранять нейтралитет, чтобы не рисковать семейными узами. А у меня, как у вечного мятежника, больше возможностей выразить свое отношение к происходящему.
— Понятно… А кому из вас троих посчастливилось стать любимчиком Шерил? — хитро спросила Даниэла.
Линк изумленно посмотрел на девушку, тогда как она выжидающе смотрела на него.
— Надеюсь, ты не ждешь от меня ответа, — пробормотал он.
Даниэла заливисто захохотала, откинув голову назад. Отсмеявшись, она спросила:
— Значит, бегство ты считаешь приемлемым методом разрешения внутрисемейных противоречий?
— Если быть до конца честным, то мое бегство произошло много лет назад. Я лишь формально оставался обитателем «Гилгарры».
— И отец с братом не препятствовали твоему отчуждению?
— Чак призывал меня передумать, отца мое решение уехать очень задело. Я думаю, им сложно придется после моего отъезда, — предположил Линк.
— По-твоему, Чак и отец без тебя не справятся? — с иронической улыбкой спросила Даниэла.
— Не в этом дело. Они справятся в том, что касается вопросов управления «Гилгаррой». Но я своим поступком нарушил привычный ход вещей, то есть поставил под сомнение весь уклад дома. Отец уже не молод, а гибкостью и покладистостью он и прежде не отличался. Так что, полагаю, ему непросто будет примириться с новым положением дел… Надеюсь, на этом у тебя закончились вопросы?
— На текущий момент вопросов больше нет, — улыбчиво ответила Даниэла. Она легко ступала по гравию. Ножки в бирюзовых сандалиях смотрелись медово загорелыми. — Тебе следовало сказать, что и Лили будет тут, — упрекнула она спутника, увидев спешащую к ним навстречу кузину Аланы, Лили Денби.
— Если бы я знал, что она появится, то непременно сказал бы тебе об этом. Но Лили, похоже, не из тех, кто предупреждает о своем появлении, — с оттенком недовольства проговорил Карл Мастерманн.
— То есть ты ее не приглашал? — уточнила Даниэла.
— Как тебе такое в голову могло прийти?
— Она и Вайолетт — это нечто. Пообщавшись с такими, очень скоро понимаешь, как обманчива может быть внешность, — шепотом проговорила девушка. — Остается лишь удивляться тому, насколько от своих старших сестер отличается Рози… в лучшую сторону.
— Я не очень хорошо знаком с сестрицами Денби, но готов с тобой согласиться, — шепотом же отозвался Линк и уже громко воскликнул: — Привет, Лили! Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты ко мне?
— А к кому же еще?! — невозмутимо отозвалась незваная гостья.
— Чем обязан? — церемонно спросил Линк.
— Да так, ехала в город, решила заглянуть по пути, узнать, как поживает новый хозяин, не нужна ли ему помощь…
— Я только вчера подписал последние бумаги, а оказывается, вся округа уже в курсе!
— А как же! Это же местная сенсация!.. Тем более что у нас, у Денби, свои источники информации… — интригуя, добавила Лили.
— У вас, у Денби, Алана, урожденная Кэллахан, в близком родстве, так что я не удивлен, откуда такие сведения, — развеял всю интригу Линк. — Лили, думаю, ты знакома с Даниэлой Адами.
— Как же… маленькое бистро, — небрежно отозвалась одна из Денби. — Ты мне покажешь дом? — кокетливо обратилась она к Линку.
— Что показывать? В доме все по-прежнему, как было при Кэллаханах. У меня еще нет ни времени, ни возможностей, чтобы что-либо менять, — ответил он.
— Вообще-то я и прежде здесь не бывала. Мой отец долгое время не общался с Кэллаханами и нам не велел, — нехотя призналась девушка. — Разве Гай ничего тебе об этом не рассказывал?
— С Гаем мы о таких делах не разговариваем, — высокомерно ответил Линк, которому собственных внутрисемейных перипетий хватало. — От Аланы мне известно, что вы кузины. И только, — отрезал он.
— Понятно. Да это и не важно. Теперь не важно… Все разногласия в прошлом! — торжественно объявила Лили Денби. — Так ты покажешь мне дом?
— Ну что ж, проходи, — вынужденно пригласил ее Линк.
— Как хорошо, что ты решил закатить вечеринку новоселья! — восторженно заявила Лили. — Начинать нужно широко и радушно! Когда планируешь? Надеюсь, я приглашена?!
— Я ничего не планирую, Лили. Сейчас мне не до вечеринок, — обескуражил ее своим опровержением Линк.
— Но… — пробормотала Лили, посмотрев на него, на Даниэлу, снова на него. — Мисс Адами здесь… Я и подумала, что они берут заказ на организацию… Разве нет?
— Нет, — категорически объявил Линк. — Даниэла здесь как мой друг.
— Ах! — не удержалась от восклицания одна из Денби. — Надеюсь, я никого не обидела…
— Не обидела, если у тебя не было такого намерения, — ответил на ее оговорку Карл. — Проходи в дом. Особых угощений не обещаю, но кофе попьем.
Перед дамами подобного рода Линк не пасовал никогда. На примере Шерил он отлично знал, что вся эта напускная спесь легко сбивается бесстрастным отношением. Достаточно продемонстрировать свою невосприимчивость к их ужимкам, чтобы они оставили его в покое…
Даниэлу поразила стойкость и сдержанность Линка. Он так легко и мирно обуздал посягательства одной из Денби, что девушка преисполнилась к нему еще большим уважением.
— Даниэла, если хочешь, я подброшу тебя до города, — предложила хитрая девушка, отведав кофе с печеньем.
— Я сам отвезу Даниэлу, когда придет время, — отпарировал Линк.
— В таком случае до встречи… Еще раз прости, если я тебя ненароком обидела. Просто, когда видишь кухарку, невольно думаешь об обеде, — съязвила Лили.
— Я тебя прощаю, с одной-единственной оговоркой. Я шеф-повар! — объявила Даниэла.
— Я так далека от всего этого, — жеманно захихикала Лили. — Максимум, на что я способна на кухне, — это разбить в сковороду пару яиц. Для меня что кухарка, что повар — один черт.
— В данном случае ключевое слово «шеф». Надеюсь, его значение тебе известно? — поддел задиру Карл Мастерманн. — А шеф — он в любом случае шеф! Шеф-повар — это звезда любого ресторана, тем более лондонского.
— Я в защите не нуждаюсь, Карл. Если человек готов всю жизнь питаться яичницей, то, вероятно, ему действительно безразлично, кто есть кто в табели о рангах, — спокойно отпарировала Даниэла, холодно глядя на свою жеманную противницу.
Лили фыркнула и удалилась, завела двигатель машины и со свистом покинула стоянку.
— Даниэла? — сухо проговорил Линк.
— Карл? — дерзко отозвалась девушка.
— Я в защите не нуждаюсь! — передразнил ее молодой человек. — Эти слова буквально выклеймены на твоем лбу.
— Что ж в этом дурного?
— Не знаю. Но для мужского уха звучит раздражающе, — честно признался он.
— Что поделать. Жизнь обязывает. Не думаешь же ты, что Лили — первая, кто считает нужным задеть мое самолюбие. Этот случай еще довольно безобидный, — сообщила Даниэла. — Она всего лишь борется за внимание интересного мужчины. Что может быть естественней?
— У тебя крепкие нервы, — отметил Линк. — А мне бы не хотелось отражать такие атаки постоянно.
— Постоянными они не будут. Просто нужно перетерпеть первое время. Это же своего рода синдром «новый мужчина в городе». Каждая уважающая себе девушка сделает все от себя зависящее, чтобы продемонстрировать тебе свое расположение, — пояснила собеседница.
— Я это понимаю. Но сестры Денби слывут такими высокомерными. Неужели ни Вайолетт, ни Лили не гнушаются вести себя как обычные смертные! Они же кичатся своими манерами, — язвительно проговорил Линк.
— Совершенно верно… Но вспомни, сколько им лет, и поймешь, что для них обеих это мучительный компромисс. Вайолетт вообще давно уже пребывает в разряде старых дев и очень тяготится этим, — растолковала ему Даниэла.
— В твоих словах звучит сочувствие, — заметил мужчина.
— Так и есть. Какие бы они ни были, стремятся они к тому же, к чему стремится подавляющее большинство женщин на планете. Они хотят найти свою любовь. И кто знает, может быть, эта самая любовь сумеет дать им душевный покой и излечит их от нелепой спеси.
— Не слишком ли это фантастично? — усомнился Линк.
— Любовь исцеляет, — убежденно проговорила Даниэла.
— Но что касается Вайолетт или Лили, разве это не их собственный выбор? Насколько мне известно, эти девушки часто бывают и в Сиднее, и в Мельбурне. У обеих большой круг общения. Полагаю, они легко вышли бы замуж, если бы только такой целью задались, — предположил Линк.
— Или же они сами не знают, чего хотят. А с другой-то стороны, взять ту же Алану, она и не задумывалась о замужестве, жила на ферме практически в изоляции, целые дни у нее проходили в тяжком труде. Однако же это не помешало ей встретить свою судьбу.