и не собиралась говорить здесь о подарке, но удачно использовала это обстоятельство.
— Вы, капитан Шмолл, позорите честь мундира немецкого офицера, — продолжала раздраженно, но
уверенно Таня. — Господин генерал, я должна сказать, что капитан Шмолл не давал мне прохода со своими
предложениями, а вчера решил применить силу и убедился, что я не такая беззащитная, как казалась ему,
вероятно, прежде.
Генерал заметно побледнел.
— Капитан Шмолл, так это было?
— Не совсем… Да, господин генерал… Но… — невнятно забормотал Шмолл.
Лицо барона посерело. Он зло посмотрел на капитана.
— Вы можете быть свободны, капитан Шмолл, — бросил генерал.
Когда капитан вышел, барон обратился к Тане:
— Вы извините, фрейлен Берта, но я должен попросить вас побыть несколько минут в соседней комнате.
Генерал фон Швайгерт попал в такое тяжелое положение, что долго не мог придумать выхода. Он был
огорчен, что репутация прелестной Берты несколько загрязнилась. Он даже и мысли не хотел допустить, что его
Берта, как он думал, может быть неискренней. “Однако, если только я ошибаюсь в ней, то…” — размышлял
генерал и в конце концов решил все это лично проверить, а пока временно не допускать Берту в штаб, дать ей
возможность хорошо отдохнуть, обеспечить ее всем необходимым, в том числе… и надзором. У генерала был
свой расчет. Он думал так: если Берта — советская разведчица, то очень крупная, а раз так, ее не оставят, с ней
обязательно будут пытаться связаться русские агенты, и тогда она — разоблачена, ему — очередная награда.
Если же Берта — преданная немка, то что же — война есть война! Извинение, представление ее к награде и —
она его жена!
В комнату, куда вошла Таня, явился майор Вейстер.
— Счастлив исполнить поручение господина генерала, — сказал он.
— Какое поручение, господин майор, если это не секрет?
— Проводить вас, фрейлен.
— Ах, вот что! — Таня надменно улыбнулась.
— Видите ли в чем дело, дорогая фрейлен Берта, — говорил майор по дороге. — Мне поручил господин
генерал передать вам, только прошу вас, не поймите это плохо… Господин генерал желает вам только добра.
— Говорите, что поручил вам генерал, удостоив вас такой чести? Я постараюсь понять это хорошо.
— Господин генерал решил предоставить вам кратковременный отпуск от работы в штабе. Вы, конечно,
будете обеспечены всем необходимым и охраной, чтобы не случилось с вами никакой неприятности, вроде той,
которая произошла вчера. Вы можете, конечно, посещать наш ресторан, веселиться…
— Передайте господину генералу, что я благодарю его за такое внимание ко мне. Я распоряжусь своим
отпуском.
20.
Две ночи пробирались до леса Андрей, Анна Константиновна и Ефим Окунь. Старик хорошо знал
местность, ему была знакома каждая тропинка в поле и в ближайших лесах.
В ту ночь, после взрыва дома на улице Шевченко, они удачно вышли из города и добрались до
ближайшего хутора, где один приятель Ефима Петровича укрыл их в омете соломы, принес им хлеба и молока.
День они проспали в соломе, а с наступлением ночи снова тронулись в путь. Шли молча, только изредка Ефим
Петрович останавливался и приглушенным хрипловатым басом сообщал им, куда они теперь идут и что будет
впереди — либо овражек, либо лесок…
К концу ночи они встретили охотника с ружьем и собакой. Ефим Петрович поздоровался с охотником, как
со старым другом, и тот повел их в глубь леса.
В лесу в эту мартовскую ночь было тихо. Изредка из-за деревьев стремительно вылетала испуганная
птица, задевала крыльями за ветки, и с елей, как будто дремавших до сих пор, сыпался снег. Раза два за дорогу
охотник посвистел, словно подзывая собаку, и каждый раз на этот свист кто-то невидимый отвечал ему таким
же свистом.
Когда уже совсем рассвело, охотник привел их к маленькой землянке.
— Пидождите трохы, — сказал он, а сам ушел в землянку.
Через минуту он вышел и пригласил всех за собой.
Землянка только снаружи казалась маленькой. Внутри она была довольно просторной и даже неплохо
оборудованной. Были там большой стол со скамейками, около него — нары для спанья; в плите весело
потрескивали дрова. Неяркий свет, проникающий через небольшое оконце, был, однако, достаточен для того,
чтобы рассмотреть трех человек, сидевших за столом. Один, постарше, с маленькой рыжеватой бородкой и
длинными светлыми волосами, был одет в немецкий френч; другой, бритый, но с небольшими усиками и
волосами, подстриженными ежиком, был в красноармейской гимнастерке; третий, совсем юный, — в коротком
ватнике.
— Здравствуй, Ефим Петрович, — первым сказал человек с рыжеватой бородой. — Пришел, значит?
— Довелось.
— Давно пора.
— Говорят, так надо.
— Ну, ничего, у нас здесь веселая жизнь, да и в город гостевать частенько ходим.
— Так вот, знакомьтесь, товарищи! — сказал Ефим Петрович. — Это Петр Герасимович, нашего бывшего
железнодорожного парткома секретарь. А зараз не ведаю, какую должность занимает. — Так старик представил
человека с рыжеватой бородой. — А это товарищ Ян, часовых дел мастер. Хотели его немцы слопать, да зубы
поломали. А это тетка наша, дай бог ей здоровья, Анна Константиновна, в кухарки вам сгодится.
Петр Герасимович, оказавшийся начальником штаба отряда, с теплой улыбкой пожал всем руки…
Андрей и Анна Константиновна вместе с Петром Герасимовичем поехали в штаб, а Ефим Окунь остался
в этой партизанской группе.
Первые дни пребывания в штабе отряда были наполнены у Андрея кипучей деятельностью. Он связался
с полковником Сергеевым, информировал его о создавшемся положении. Полковник приказал привести Таню к
партизанам, продолжать пока работать совместно с партизанами и ждать дальнейших указаний.
За эти дни Андрей многое перестроил в организации партизанской разведки. Каждую ночь он передавал
своему командованию немало ценных данных о немецких войсках. Но его все больше тревожила мысль о Тане.
Пока он не имел о ней никаких сведений и терялся в разных предположениях. Других людей он не хотел
связывать с Таней и надеялся, что скоро появится Ксения. Тем более, что в штабе ему говорили, что с Ксенией
ничего не случилось и она продолжает работать.
…Андрея пригласили в землянку командира. Когда он пришел, то застал Батьку Черного, Петра
Герасимовича и Ксению. Девушка радостно поздоровалась с Андреем, а Андрей снова еще раз отметил про
себя, что эта красавица с веселыми синими глазами внешне ничем не похожа на дерзкую, бесстрашную
партизанку.
— Вот, товарищ Ян, — заговорил Батько, — наша Ксения хочет что-то сообщить нам всем разом.
— Сообщение у меня важное, особенно для товарища Яна, — начала девушка. Она рассказала, что Берта
Шлемер попала под подозрение и отстранена от работы в штабе. — Я не могла придумать, что случилось с
вами, товарищ Ян, и даже не надеялась вас увидеть живым, поэтому о Берте рассказала секретарю горкома, и
секретарь решил, что ее нельзя больше оставлять в городе, надо ее забрать в отряд. Но за Бертой строго следят,
ее охраняют. Секретарь горкома говорит, что немцы держат Берту сейчас как приманку. Поэтому он приказал
вам, Батько, продумать план, как увезти Берту, и принять все меры, чтобы девушка была у вас, и надо сделать
все это без шума. Секретарь сказал, чтобы я участвовала в этом деле…
— А может этого насчет тебя товарищ секретарь не говорил? — усмехнулся Батько.
— Нет, говорил, — горячо запротестовала Ксения.
Через два часа после того, как Андрей сообщил о положении Тани полковнику Сергееву, он получил
приказ: принять все меры, но доставить Таню в партизанский штаб.
Долго сидели они вчетвером — Андрей, Ксения, Батько Черный и Петр Герасимович. Каждый из них
предлагал различные планы побега Тани. Но все один за другим отпадали.
Наконец был выбран наиболее подходящий вариант похищения разведчицы.
В распоряжение Ксении и двух ее помощников выделялись пятьдесят партизан и легковая машина. Был
разработан точный маршрут движения машины по городу после побега Тани. У перекрестков главных проезжих
улиц тайно располагались боевые партизанские группы. Это на случай, если гитлеровцы попытаются
перехватить машину.
Для машины были заготовлены два бака бензина и кислотки. Машина должна сгореть…
Через несколько дней план этот был утвержден подпольным горкомом, и началась подготовка к его
осуществлению.
Она много передумала за последнее время. Исчезновение Андрея до сих пор было для нее загадкой, и эта
загадка мучила ее. “Что случилось с ним, где он? Он обещал мне в нужную минуту оказать помощь. Как нужна
мне эта помощь сейчас!” Таня была уверена, что если Андрей жив, то он не оставит ее в таком положении.
“И где этот таинственный “верный друг?” Если он действительно друг, почему не подаст мне навстречу
весточку об Андрее?” Таня почему-то была убеждена, что этот “верный друг” действовал бескорыстно,
подбросив ей письмо. И еще ее мучила мысль, что, она ничего не может сообщить Андрею или Ксении о
Гордиенко. Ведь этот мерзавец может погубить многих людей.
В один из дней к Тане зашел адъютант фон Швайгерта. Он передал, что барон желает Берте Шлемер
хорошего отдыха и здоровья. Офицер сказал, что генерал хочет видеться с Бертой, и как только будет у него
время, он пригласит ее к себе.
Таня чувствовала, что с ней ведут какую-то игру, горестно сознавала свое беспомощное положение и не
видела пока никакого выхода. Ей казалось, что даже хозяйка дома — и та следит за ней.
Однажды Таня увидела на улице ту торговку, которая тогда на базаре собрала народ своими анекдотами.
Один раз ей встретилась Ксения. Но она сделала вид, что не заметила Таню. Таня была огорчена и в то же время
одобрила действия девушки. За Таней следили — сеть была расставлена, и Ксения, если бы она остановилась
или даже просто задержала свое внимание на ней, попала бы в эту сеть.
“Коль уже разрешили мне ходить в ресторан, то надо использовать эту возможность, — думала Таня. —
Наверное, следят за мной не только гестаповцы, но и верные люди Андрея. Я буду ходить в ресторан и уходить
оттуда строго в определенное время, это даст возможность людям Андрея и Ксении выработать план встречи со
мной, а может быть, и побега”.
Так она и сделала. Каждый вечер, в одно и то же время, с беспечным видом шла в ресторан Она много
танцевала с офицерами под барабанные фокстроты и уходила из ресторана, преследуемая шпиками, всегда в
одно и то же время…
В этот особенно теплый весенний день Таня, как и всегда, с тяжестью на душе собиралась в ресторан.
Она тщательно уложила волосы, слегка подкрасила губы, надела легкие туфли, шляпу, пальто. Во дворе теплый
весенний воздух пахнул ей в лицо.
— Хайль Гитлер! — прокричал часовой у ворот. Таня не ответила на приветствие. Она уже знала, что
голос часового был сигналом для агента.
И действительно, едва Таня вышла со двора, по другую сторону улицы в наступающей вечерней темноте
она увидела человека. Он поспешно полез в карман пальто и стал закуривать. Таня пошла по улице, в сторону
ресторана. Она не оглядывалась назад, но знала, что наблюдатель следует за ней.
Неподалеку от ресторана она увидела, что навстречу ей быстро идет женщина, в походке которой было
что-то знакомое. Они почти одновременно оказались у двери ресторана, но женщина опередила Таню и первая
вошла в полуосвещенный коридор. Там она резко повернулась, и Таня узнала в ней Ксению. Как обрадовалась
Таня!
— За мной следят, — шепнула Таня.
— Знаю. Дальше ждать нельзя, — решительно сказала Ксения.
Лишь успела она проговорить эти слова, как дверь с улицы открылась, и мимо них прошел агент. Ксения
отвернулась. Таня старательно подкрашивала губы у зеркала. Агент быстрым взглядом окинул ее, открыл
следующую дверь и вошел внутрь ресторана. Ксения, видимо, только этого и ожидала
— Пойдемте, — дернула Таню за рукав Ксения.
Они вышли на улицу и направились в сторону так называемого немецкого гражданского управления,
разместившегося в большом двухэтажном доме. Ксения специально выбрала этот маршрут, потому что там не
было немецких постов: в управлении всегда было много немцев,
которые могли бы поднять панику. А именно этим и хотели
воспользоваться партизаны. Около управления стояла большая
черная шестиместная автомашина.
Они ускорили шаг. Ксения оглянулась. Из ресторана
вышел уже знакомый ей агент и быстро пошел следом за ними.
— Мы должны оторваться от этого наблюдателя, —
сказала Ксения. Они пошли еще быстрее.
Метрах в трехстах их обогнала небольшая легковая
машина “оппель-олимпия”. Она остановилась перед черным
автомобилем, не выключив света. Из “олимпии” кто-то вышел и
быстро прошел в управление.
— Эта машина подана для нас. Быстрее! — поторопила
Ксения.
Таня села за руль. Ксения рядом с ней. Машина рванулась
вперед. Таня прибавила газ. Это была легкая машина, очень неус-
тойчивая на поворотах. “Надо осторожнее, как бы не опроки-
нуться”, — мельком подумала Таня.
Ксения оглянулась. Большая черная машина, что стояла около тротуара, осветив улицу сильными
фарами, стала разворачиваться.
— Машина разворачивается, — сообщила Ксения. — Маршрут буду указывать я.
“Олимпия” резко подпрыгивала на выбоинах мостовой. За ней гнались. Сильный свет фар уже доставал
девушек.
— Уже близко, — предостерегающе сказала Ксения. — Поворачивайте влево.
— Я вижу, — Таня сбавила газ и повернула. Машина чуть не опрокинулась, но Тане удалось выправить
ее, и снова — огромная скорость. Маленькая “олимпия” обладала меньшей скоростью, чем “мерседес”, который
гнался за ними, но “олимпия” имела то преимущество, что она быстрее набирала скорость и быстрее могла
сбрасывать ее. Это хорошо знала Таня и решила использовать выгодное преимущество, чтобы уйти от преследо-
вания. Она стала сворачивать на перекрестные улицы — то направо, то налево. Но задняя машина была
устойчивее на поворотах, и немцы с каждой секундой приближались.
— Около задней машины появились два мотоцикла, — сообщила Ксения. — Но ничего, нам еще
немного. На заднем сидении два бака с бензином, скоро будет поворот, повернешь и метров через триста
остановишь; я брошу в баки минутные кислотки. Мы соскочим, а машину пустим.
— Хорошо, все понятно, — отозвалась Таня.
Машина еще раз повернула и вышла на прямую линию. Таня набрала предельную скорость. Черная
мостовая, освещенная фарами, казалось, вставала дыбом и молниеносно неслась навстречу Мотор гудел с
завыванием “Если лопнет скат — конец!” — подумала Таня, напряженно удерживая руль.
Почти на окраине города была узкая улица с уклоном и с крутым закрытым поворотом. Вот на нее-то и
было решено выехать.
— Здесь поворот, за ним остановимся, — предупредила Ксения Она действовала по разработанному
плану.
Таня притормозила и свернула в узкую улицу Остановив машину, она соскочила с сидения, поставила
ручным регулятором полный газ. Мотор заревел. Таня рукой выжала сцепление и включила вторую скорость.