Неожиданно он вышел к знакомому месту. Он внимательно оглядел все деревья и вдруг увидел среди них дерево с дуплом. Давид обрадовался так, будто вернулся домой. Первым делом он пошарил в потухшем костре. Там действительно осталась одна печеная птичка, которую за малостью никто не заметил. Потом он нашел в дупле немного овощей и несколько яиц. Он решил остаться на этом месте и ждать. А вдруг другие ребята тоже вернутся сюда.
Вторую ночь Давид тоже провел на дереве. Утром он осторожно отошел подальше от ручья, все время поглядывая на мох на древесных стволах. Потом остановился, повернул и пошел обратно. Теперь он понял, как пользоваться помощью мха. Он снова пошел в глубь леса. Время от времени он оборачивался и проверял обратную дорогу, а иногда останавливался, чтобы сорвать немного черники или земляники. На одном из кустов он увидел улитку. Она ползла, выставив вперед свои рожки. Нет, подумал он про себя, он не будет есть улиток. Потом ему попались кусты малины. Он и на этот раз сумел найти дорогу обратно и пожалел, что с ним нет Иоселе и нельзя ему об этом рассказать.
Утром третьего дня Давид спустился с дерева с восходом солнца. Он уже понимал, что потерял ребят навсегда. Он опять напился из ручья, съел два последних яйца, которые были в дупле, и ушел с этого места. На этот раз он шел очень долго. Глаза отчаянно искали просвет, который появляется, когда приближаешься к опушке леса, но просвета не было. Наконец он устал и сел, выбившись из сил. Но тут послышался какой-то шорох. Давид быстро спрятался в кустах. Из своего укрытия он увидел человека в форменной кепке и зеленом пиджаке, который шел через лес с винтовкой через плечо. Это, наверно, лесник, подумал Давид. Тот, который выдает еврейских детей немцам. Он, наверно, идет домой. Но где живут лесники? В лесу или в деревне? Давид решил проследить. Он стал красться за этим человеком, и вскоре тот, сам того не зная, вывел его на утоптанную тропу. Пройдя еще немалое расстояние, Давид увидел наконец бледный свет между деревьями. Он подождал, пока лесник исчез, и лишь тогда вышел из леса.
Тропа расширилась, превратилась в дорогу, стала петлять среди полей и в конце концов привела к деревне. Давид подошел к первому же дому и постучал. Дверь открылась. У порога стояла женщина. Давид смотрел на нее и молчал. Она тоже смотрела на него и не говорила ни слова.
— Заходи, — сказала она наконец.
Это было похоже на рассказ Иоселе. Женщина действительно не задавала ему никаких вопросов. Как будто знала, кто стоит перед ней. Она просто посадила его за стол и дала ему большой кусок хлеба и стакан молока. Он ел с жадностью. Он уже не помнил, когда в последний раз ел хлеб и пил молоко. В углу комнаты маленький мальчик играл двумя деревянными палочками. Женщина присела возле него. «Юрек», — сказала она и стала кормить мальчика с ложечки.
— Кто там пришел? — послышался мужской голос.
— Мальчик, — сказала женщина.
Ее муж вошел в комнату и задумчиво посмотрел на Давида.
— Хочешь остаться у нас и помогать мне по хозяйству? — спросил он после долгого молчания.
— Да, — сказал Давид.
— Кончай есть, и я дам тебе работу.
Давид кончил есть и остался сидеть у стола. Крестьянин вскоре вернулся. На этот раз он был в плаще и в сапогах. Он вывел Давида во двор, открыл дверь склада, набитого бутылками самого разного размера и цвета, и вошел с ним внутрь.
— Расставь для начала эти бутылки по полкам, — сказал он. — Расставь красиво, по размеру и по цвету.
Давид кивнул.
Крестьянин вышел и закрыл дверь.
— Я прикрою, чтобы никто не мешал тебе работать, — сказал он снаружи.
Давид занялся работой и тут услышал скрежет, как будто снаружи закрывали замок. Он испугался и подбежал к двери. Между досками сарая была узкая щель, и он осторожно выглянул в нее. Сначала он ничего не увидел, но потом в его поле зрения появился хозяин дома. Он толкал перед собой мотоцикл. Когда мотоцикл завелся, мужчина сел на него и выехал со двора. Давид бросился к двери и увидел, что она заперта. Он попробовал открыть ее силой, но дверь не поддавалась, как будто на нее навесили замок. Давид понял, что его поймали в ловушку. Его охватил безумный страх. Он начал колотить в стену, точно животное, попавшее в западню. Он кричал и бил ногами бутылки. И вдруг он услышал женский голос снаружи:
— Подожди минутку, я тебе открою!
Послышались громкие удары топора. Женщина сбила замок с двери, распахнула ее и крикнула:
— Беги, мальчик, беги!
И он побежал.
Глава 5
Один в лесу
Сестра лесника
Он снова вернулся в лес. Деревья шумели как-то по-доброму, и Давиду даже почудилось, что лес хвалит его за возвращение. Это был тот же лес, который он покинул утром, но сейчас он показался Давиду совершенно другим. Сейчас это был их лес — его и Иоселе. Тот лес, который хранит и спасает. Впервые с тех пор, как он встретился здесь с еврейскими ребятами, Давид почувствовал, что не боится леса. Теперь он любил его. Он еще долго продолжал бежать и бежать, пока не оказался в самой густой и дикой лесной чаще.
С того дня он начал по-настоящему жить в лесу. Это были долгие недели. Все это время он спал на деревьях. Постепенно Давид научился карабкаться на них со скоростью обезьян. Он взбирался, спускался и перепрыгивал с дерева на дерево, держась только за ветки, как настоящая обезьяна. Поношенные туфли давно развалились, и он их потерял, но зато кожа на ступнях стала такой грубой, что он мог всюду бегать босым, даже не чувствуя, на что наступает. Он подглядывал из кустов за лесными животными и постепенно научился у них ходить совершенно беззвучно. Ему часто приходилось продираться через колючие кусты, и от этого на руках и ногах появлялись царапины. Иногда эти царапины гноились, и тогда он сам их лечил. Он прокалывал гнойную головку сосновой иголкой, выдавливал гной, а потом немного мочился на рану.
Днем он не думал о своих товарищах и не чувствовал одиночества. Он был слишком занят поиском пищи и воды. И потом, он все время наблюдал за всем, что происходит вокруг, приглядывался к животным и птицам, к их движениям и голосам. Но по ночам, когда Давид забирался спать на очередное дерево, к нему возвращались воспоминания. Он думал об Иоселе, об Янкеле. О своей маме. Даже об Ионе-сапожнике. Иногда его будил крик какого-нибудь зверя или ночной птицы, и он в испуге просыпался.
Он не вел счет времени, просто проживал день за днем, час за часом, от утра до вечера. По утрам он вылизывал росу, после дождя пил воду из луж и ел лесные ягоды. В своих блужданиях по лесу он однажды пришел к ручью, похожему на тот, где он впервые встретил ребят, и с тех пор возвращался к нему каждый вечер, держась направления с помощью мха на стволах деревьев.
У него не было рогатки, но однажды он решил поохотиться с помощью камней. Он достал несколько камней со дна ручья, приготовил толстую палку, нашел маленькую прогалину, сел там на землю и оперся спиной о дерево. Так он сидел неподвижно и ждал, и через некоторое время на поляне стали появляться какие-то маленькие зверюшки. Они появлялись и исчезали. Давид не верил, что сумеет попасть в них камнем, но они его забавляли. Иногда какой-то из этих зверьков — то ли мышь, то ли что-то похожее — задерживался на минутку и с опаской смотрел на сидящего человека, пробовал обнюхать его издалека и тут же исчезал. Потом на поляну вышла олениха с олененком. Она посмотрела на Давида и немного постояла, размышляя, наверно, что это за существо и почему оно сидит без движения. А потом оба они — и олениха, и олененок — разом исчезли среди деревьев в невидимом прыжке. Давид продолжал сидеть.
Вслед за оленями на поляну вышли дикие кабаны с детенышами. Кабаны очень походили на деревенских свиней, но были покрыты шерстью. А их самцы с торчащими из пасти клыками выглядели совсем страшно. Давид не стал дожидаться, заметят ли они его, и побыстрее забрался на дерево.
Потом он снова спустился и вернулся на свое место, и тогда на поляне появился еж. Давид ударил его палкой, но еж свернулся клубком и выпустил иголки. Давид не хотел уступать. Он положил свою палку поперек ежа, оперся на ее концы и изо всех сил прижал зверька к земле. Еж задергал головой и ногами, а потом затих. Давид перевернул его и отрезком бутылки вскрыл ему живот. «Какой замечательный подарок сделал мне Иоселе этой бутылкой», — с благодарностью подумал он. Ему очень не хватало Иоселе и их ночных разговоров. Вечером он нашел укрытое место, разжег там маленький костерок, воткнул в ежа ветку и подержал его над огнем. Иголки сгорели, и ежа теперь легче было разрезать на куски. Эти куски Давид зажарил на костре.
Потом он пережил несколько голодных дней, прежде чем ему удалось снова поохотиться. На этот раз он попал камнем в белку. Он разбил ей голову, содрал с нее шкурку и не смог дождаться вечера — вычистил внутренности, сполоснул тушку в ручье и тут же стал отрывать зубами куски сырого мяса. Он снова вспомнил Иоселе и подумал, что теперь он уже не так уверен, что не съест улитку, если будет очень голоден.
* * *
— Ты что тут делаешь, малыш?
Давид даже вздрогнул, так давно он не слышал человеческого голоса. Он оглянулся. За ним стоял неслышно вышедший из чащи человек. Давид сразу узнал его. Это был лесник, которого он не раз уже видел издали среди деревьев. Но Давид всегда прятался при таких встречах, и теперь лесник увидел его впервые.
— Ем малину, — подумав, сказал Давид.
— Это я вижу.
Лесник внимательно разглядывал его. Давид был бос, как все крестьянские дети летом. А одет, как бездомный сирота.
— Где твои родители?
— У меня нет родителей.
— А из какой ты деревни?
Давид пожал плечами.
— Ты еврей, что ли?
— Нет.
— Как тебя зовут?
— Юрек, — ответил Давид без колебаний. Как того ребенка у женщины, спасшей его из сарая.
— Как твоя фамилия?
— Я не помню.
Лесник подумал минуту, что-то взвешивая в уме, и наконец сказал:
— Моя сестра ищет паренька, чтобы пас коров и овец.
Давид не знал, что ответить. Он хорошо помнил, как его предательски закрыли в том сарае с бутылками. Но он истосковался по людям. А этот человек улыбался, и его улыбка была хорошей. Она вызывала доверие. Давид колебался. Может быть, этот лесник особенный? Может быть, он не выдает еврейских детей немцам?
— Смотри, малыш, когда наступит осень, ты здесь умрешь, в лесу, от холода и голода. Я знаю, что говорю. А хозяйство моей сестры находится вдали от деревни. Ты там будешь в безопасности.
Давид хотел сказать, что он и здесь в безопасности, но промолчал. Он понял, что лесник уже догадался, кто он такой. И все-таки он его приглашает. А ведь мог схватить его намного раньше, когда неслышно подошел сзади.
— Дом моей сестры стоит близко к лесу, — добавил лесник. — Если что, ты всегда сможешь вернуться сюда.
— Хорошо, — сказал Давид и поднялся. — Я согласен.
Он шел следом за лесником. Когда впереди появился свет, мерцавший среди деревьев, он решил, что они уже достигли опушки леса. Но нет, это была всего лишь большая поляна, на которой стоял дом лесника. Навстречу им выбежала собака, виляя хвостом, а за ней следом вышла молодая женщина с ребенком.
— Кого это ты привел? — спросила женщина.
— Работника для сестры.
— Как тот, что был у нас раньше?
— Что-то вроде того.
— Иди, мальчик, — сказала женщина, — я дам тебе поесть.
Давид жадно съел миску картошки, приправленной салом и жареным луком.
В комнате никого не было. Большая буханка хлеба лежала на столе. Кто-то уже отломал от нее кусок, и Давид набросился на буханку, хотя не знал, для него ли положили этот хлеб. Даже наевшись до отвала, он все еще не мог остановиться. Под конец он отломал большой кусок и спрятал его в карман. Тем временем лесник вывел лошадь, оседлал ее и пришел за ним в комнату.
Они ехали недолго. У сестры лесника было маленькое хозяйство на самом краю большого картофельного поля. Лес и вправду был очень близко. Две собаки с лаем выбежали им навстречу, но тут же успокоились и начали их обнюхивать. Из жилого дома вышла женщина. Лесник слез с лошади, обнял сестру, шепнул ей что-то на ухо и снял Давида на землю. Собаки обнюхали и его. Давиду стало страшновато.
— Не бойся, это добрые собаки, — сказал лесник.
Рядом с жилым домом стояло несколько хозяйственных построек. Одна служила овчарней, в другой был коровник. Между ними располагался амбар. Перед домом росли фруктовые деревья и тянулись овощные грядки. По двору бегали куры. Тут же лежала свинья и кормила своих детенышей.
— Подожди меня здесь, — сказала женщина и вошла с братом в дом.
Давид остался во дворе с собаками.
Он вынул из кармана хлеб и начал медленно-медленно его жевать. Собаки подошли к нему, заинтересованные запахом хлеба. Давид не знал, едят ли собаки хлеб. На всякий случай он раскрошил кусочек, покатал между пальцами, сделал из него шарик теста и подал одной из собак. Собака понюхала хлеб и попробовала взять его прямо из пальцев. Давид испугался, что она его укусит, и выронил катышек, но собака подхватила его на лету, прежде чем он упал на землю. Вторая собака тут же подошла получить свою долю. На этот раз Давид отважился держать хлеб, пока собака возьмет его из пальцев. Собака сделала это с большой осторожностью. Давид продолжал есть хлеб, время от времени отрывая кусочек и протягивая его собакам. «Это добрые собаки», — повторял он про себя слова лесника. Потом отважился, протянул руку и коснулся головы одной из них. Другая тут же подбежала приласкаться тоже.
Лесник с сестрой вышли из дома. Мужчина надел свою форменную фуражку, повесил ружье через плечо, сел на лошадь и перед тем, как выехать со двора, кивнул Давиду.
— Веди себя хорошо! — крикнул он.
Сестра помахала ему на прощанье. Потом позвала Давида и повела его в коровник. Собаки побежали следом. В коровнике стояли три коровы. Еще две маленькие телки лежали на соломе. Женщина показала Давиду, как наполнять кормушку сеном и где закрывать, чтобы коровы не вышли наружу.
— А теперь повтори все, что я сказала.
Давид с честью выдержал экзамен.
Женщина взяла ведро и села доить. Давид стоял и смотрел, как она работает.
— Принеси мне кружку. Она висит вон там, на стене, — и мотнула головой.
Давид снял жестяную кружку с ржавого гвоздя и принес ей. Женщина наполнила ее молоком и дала ему:
— Пей, мальчик. Как тебя зовут?
— Юрек, — сказал Давид, с жадностью отхлебывая теплое молоко.
Когда он кончил, женщина послала его спосолоснуть кружку под краном и повесить обратно.
— А почему вы не доите эту толстую корову?
— Она толстая, потому что у нее внутри теленок. Скоро она отелится, и тогда у нее снова будет молоко.
Из коровника они прошли в овчарню. Там стояли четыре овцы. Увидев хозяйку, они начали блеять. Женщина показала Давиду, как кормить овец, а потом вывела его во двор, к колодцу, и научила доставать воду. Круглый и очень глубокий колодец окружала кирпичная ограда. Вверху его прикрывал навес на двух столбах, а под навесом было подвешено длинное деревянное бревно, которое вращалось на оси с помощью железной ручки. Намотанная на бревно длинная веревка спускалась в колодец. Женщина наклонилась над колодцем и крикнула. Ее крик вернулся эхом. Давид поднялся на кончики пальцев и тоже крикнул внутрь колодца:
— А-а-а-а!
Его крик тоже вернулся к нему. Женщина улыбнулась Давиду, и он ответил ей улыбкой. Она показала ему, как поднимают воду, но Давид был слишком маленьким, чтобы повернуть ручку на целый оборот. Однако он не огорчился. Он оглядел двор, нашел деревянный ящик, встал на него и поднял ведро из колодца. «Молодец», — похвалила его женщина и вылила воду в корыто для коров. Она повторила это три раза, а потом велела Давиду наполнить таким же образом корыто для овец.
— Хорошо, — сказала она. — Ты будешь спать здесь, а завтра я научу тебя, как выгонять коров и овец на пастбище.