- Черт, дружище, что с тобой?! – падаю на колени около него и пытаюсь привести парня в чувства. Он дышит, но как-то слабо и прерывисто. Ему невыносимо больно и каждый вдох требует адских усилий. – Эй, Ребит, ты живой?! Эй! Ты меня слышишь?! Ребит, мать твою, не теряй сознание!
В панике оглядываю друга и громко матерюсь. Руки немного подрагивают, и первые несколько секунд я не знаю, что делать. Уже рефлекторно достаю портофон и звоню в больницу.
Через несколько минут Ребит немного пришёл в себя и даже открыл глаза. Начал что-то шептать, но я ничего не понял, лишь последние слова, перед тем как он потерял сознание, были более-менее различимы.
- Придет… за тобой монстр…
***
Скорая приехала не быстро. Через полтора часа. При этом я пару раз звонил и ругался с женщиной на том конце провода. Видите ли, так быстро они не могут приехать. Не то время дня и не тот район. А я был готов выть от волнения. Меня уже всего трясло, и я серьёзно собирался на своих руках отнести друга в больницу. Да я себе чуть все волосы не поотрывал, пока в панике носился вокруг Джорджа.
К тому времени, как приехали врачи, Ребит почти не дышал. Я так и не смог оттащить его от двери. Стоило только прикоснуться к нему, как парень начинал хрипло кричать и всхлипывать.
Когда его забирали на скорой, юноша то и дело бормотал два слова: «монстр» и «чудовище». Неразборчиво и еле слышно. Посиневшие и окровавленные губы еле шевелились, но с них то и дело срывались эти слова, будто за Джорджа говорил его страх, и сам Ребит больше не понимал, что происходит.
***
После того как увезли Ребита, меня ещё долго трясло. Желание выпить стало невыносимым. Чистая текила и абсолютная тишина, изредка разбавленная постукиванием донышка бутылки о деревянный стол. Завтра утром нужно будет поехать в больницу и заполнить некоторые документы. Естественно, страховки у Ребита нет, поэтому вопрос об оплате остается открытым. У нас есть кое-какие сбережения. Может, удастся еще занять у кого-нибудь.
Ближе к вечеру я почему-то иду прямиком к тому самому столу, на котором лежал еще не до конца отремонтированный робот. Не особо задумываясь, беру отвертку и закручиваю остальные гайки. Краем сознания понимаю, что сейчас, как никогда, мне нужны деньги, а значит, отказываться от работы нельзя. Но в тот же момент осознаю, что просто хочу отвлечься.
Надолго моего усердия не хватило. Выпитый алкоголь словно тисками сдавил мою голову, и уже все ключи и отвертки падают из рук. Когда в очередной раз шуруп соскакивает с резьбы, я, не выдержав, откидываю отвертку в сторону и матерюсь во весь голос. Так, чтобы меня слышали не только соседи сверху, но и весь дом, улица, город, штат, страна и вообще вся эта гребаная планета.
Кричу громко и долго. Почти срываю голос, но так и не успокаиваюсь. Внутри все горит, и я не могу понять, как мне успокоиться. Не думая, сталкиваю робота со стола и морщусь от громкого стука. Теперь работы у меня ещё больше прибавилось. Охуенно.
Тяжело вздыхаю и мотаю головой, будто пытаясь вытряхнуть из головы все ненужные мысли, но это не так уж и просто. Делаю несколько попыток дозвониться в больницу, но ничего существенного мне там не говорят. Только напоминают, что завтра мне нужно будет заехать к ним. Уже толком не помню, как дошёл до своей комнаты и лёг спать. Но отлично помню пятно крови около двери, которое осталось после Ребита.
***
Следующий день проходит очень смазано и быстро. Пришлось несколько раз мотаться из мастерской в больницу. Долго заполнял документы и ругался с врачами, которые отказывались пускать меня к Ребиту. Парень еще не пришел в себя, и его состояние было весьма плачевным. Естественно, тут же нарисовалась полиция. Два огромных мужика в форме долго расспрашивали меня о случившемся. Они сказали, что нашли машину Ребита недалеко от дома. На ней он приехал домой. Логично, ведь в таком состоянии он ходить точно не мог. Да и машину вёл чудом. Как сказали врачи, Джордж был под сильной наркотой и только благодаря этому смог добраться до дома. А самым странным было то, что ни одна видеокамера, расположенная вдоль дороги, не смогла заснять его передвижение. А поскольку днем на улицах людей очень мало, свидетелей тоже не нашлось.
Несколько раз звонили клиенты и спрашивали, когда смогут подойти в мастерскую, чтобы забрать уже отремонтированных роботов или принести в починку новый хлам. К вечеру я откровенно задолбался. Был готов упасть на диван и заснуть, но вместо этого пошел в мастерскую и всю ночь работал.
***
Следующий день был не менее тяжелым. Все та же больница и мастерская. Много работы, а Ребит по-прежнему не очнулся. Прогнозы врачей не самые радостные. О его состоянии они мало говорили, акцентируя внимание лишь на ране в плече и внутреннем кровотечении. Про остальные порезы, ожоги и переломы они молчали, словно это не имеет никакого значения.
***
Пятый день после того, как Ребита забрали в больницу. Почти все утро я провел в ванной комнате. Из-за того, что днем я слишком часто мотался по городу, кожа начала болеть и чесаться. Мой защитный костюм был не самым дорогим и не помогал должным образом, поэтому мне пришлось долго отмокать в ванной, а потом нанести на кожу несколько слоев крема.
Думаю, в дальнейшем мне нужно стараться передвигаться на метро и по подземным переходам. Лучше как можно меньше контактировать с солнцем.
Ребит все ещё без сознания. Ему сделали вторую операцию на плече. Она прошла успешно. Хоть это радует.
***
Прошла неделя. Я так и не успел починить шесть роботов. Пришлось созваниваться с клиентами и просить еще два дня отсрочки. С трудом, но они согласились.
***
День проходил за днём. Жизнь вновь становилась однообразной. Сложно поверить, но я привык ко всей этой суете. Тот случай с Ребитом произошёл две недели назад, а солнце по-прежнему нещадно палило, работы у меня не уменьшалось, и мой мозг становился все больше заёбанным. Вчера я не выдержал. Пошел в клуб и напился. Сигаретный дым, психоделическая музыка и алкоголь сделали свое дело. Расслабился и даже немного позажимался с каким-то парнем, чего раньше никогда не делал. Почему-то он почти сразу куда-то исчез. Об этом я совсем не жалел, так как уже вскоре нашел ему замену в виде грудастой девушки лет двадцати шести. С ней ночь прошла куда веселее.
Наутро голова болела нещадно. Из-за этого весь последующий день я мог только страдать херней, пить обезболивающее и изредка делать вид, что работаю. Из еды в шкафчиках завалялась лишь порошковая каша со вкусом бекона, но от такого я скорее блевану, нежели наемся. Дефицит продуктов налицо. Нет смысла даже идти в магазин. Нормальная еда стоит слишком дорого, а из-за лечения Ребита я не мог себе позволить даже бутылку нормальной очищенной воды. И так вчера наскрёб последние тридцать долларов на клуб. А попить воды можно из крана. Потом от неё, конечно, будет тошнить, но похмелье - дело жёсткое, и выбирать не приходится.
Весь день чувствовал себя ущербным, зато ночью спал превосходно. Стоило только голове коснуться подушки, как я тут же отключился. Как всегда, сон был наркоманским. Почему-то мне снился настоящий бекон, который поедал мою порошковую кашу, а я стоял рядом и представлял, как откормлю бекон и сам его съем. Не самый эпичный сон, но, тем не менее, спал я крепко и пускал слюни в подушку. Наверное, именно поэтому этой ночью я проснулся далеко не сразу, хотя в мастерской стоял просто адский шум.
Когда же до меня дошло, что что-то не так, я резко распахнул глаза и подорвался с кровати. Все еще сонно моргая, я потер глаза тыльной стороной ладони глаза и прислушался. Играла музыка. Довольно громко. И судя по звуку доносилась она из колонок, расположенных в мастерской. Странным было еще то, что играла именно классическая музыка. Я ее в жизни не слушал, и, естественно, в моем ежедневном плейлисте её не было. Мысленно я списал это на глюк техники, но все же взял с собой тяжелый гаечный ключ, который завалялся у меня в комнате, после чего осторожно пошел к мастерской.
Дверь в рабочее помещение была открыта, и горели почти все светильники вдоль стен. От яркого света у меня заболели глаза, и я часто заморгал, пытаясь оглядеться. Стоило только моим глазам привыкнуть к искусственному свету, как я тут же увидел его. Человека, который всем своим видом говорил, что и не собирается скрываться.
Прямо в центре мастерской, на ремонтном столе, стоял мужчина лет тридцати. Бледная кожа и черные волосы, коротко выстриженные с одной стороны и немного отросшие с другой. Редкая в наше время, но модная стрижка. Идеально выглаженные черные брюки и до блеска начищенные туфли. Серая рубашка с подкатанными до локтей рукавами. Поверх нее черный жилет. В нашей грязной и насквозь пропахшей бензином мастерской он выглядел слишком чистым и неуместным.
В данный момент мужчина стоял ко мне спиной и изображал игру на воображаемой скрипке. Его руки плавно двигались в такт музыке, будто в его руках сейчас действительно были смычок и скрипка. Это должно казаться комичным. Взрослый мужчина, стоящий на столе и делающий вид, будто играет на скрипке, но почему-то это зрелище мне не казалось нелепым. Наоборот, за этим можно было увидеть нечто другое. Самоуверенность, от которой разило зловещими нотками. Нет, это не внушало мне восхищения. Это внушало страх. Когда ты ночью видишь у себя человека, который ведет себя так, будто весь мир принадлежит ему, против воли внутри все холодеет, и учащается сердцебиение. Ничего хорошего можно не ждать.
Когда мужчина повернулся ко мне лицом, и его взгляд скользнул по мне, я еле заметно вздрогнул. Все же выглядит он немного моложе чем на тридцать. Может, двадцать восемь или двадцать семь. Прямые черты лица и бледные губы. Около глаз залегло несколько маленьких морщин. Эти морщинки делают его добрее. Они появляются у людей, которые часто улыбаются. Вот только даже сейчас эта доброта мне кажется фальшивой. А сам мужчина напомнил мне волка. Хитрого и злого, из-за чего я тут же мысленно даю ему это прозвище.
- О, наконец-то ты проснулся, - сказал Волк, и я только сейчас понял, что в руках у него пульт от моей стереосистемы, который он использовал как смычок для воображаемой скрипки. – Надеюсь, я смог сделать твоё пробуждение как можно более приятным. Ты же любишь классическую музыку? Я вот терпеть не могу, - с этими словами он выключил музыку и кинул пульт куда-то себе за спину. Послышался грохот, и я увидел, как пульт разлетелся на несколько частей.
- Эй, какого че… - Удивление путает мысли. Где-то в голове тлеют злость и негодование, а присутствие незнакомого мужчины напрягает. Хочу сделать шаг вперед, но крепкая рука не дает мне возможности сдвинуться с места. Сильные пальцы сжимают плечо, и мне кажется, еще немного, и хрустнут кости. Прикусываю губу, чтобы не закричать, но уже в следующий момент замираю. Холодный металл острого ножа обжигает кожу на горле. Всего одно мое движение, и кровь брызнет фонтаном. По спине пробегает холодок, а по лбу стекает капля пота. Стараюсь не вертеть головой. Я же не грёбаный самоубийца, чтобы самому нарываться на нож. Но боковым зрением вижу того, кто сейчас с такой силой держал меня за плечо одной рукой, а второй приставил нож к горлу. Огромный мужчина лет тридцати пяти. Одет в строгий черный костюм. На лице проглядывает щетина и большой шрам через весь лоб. Глаза маленькие и бровей практически не видно.
- Тише, Оливер, я понимаю, что ты, как хороший хозяин, хочешь оказать нам радужный прием. Но не стоит. Мы как-нибудь сами справимся, - сказал Волк, спрыгивая со стола. Мужчина выше меня и немного шире в плечах, но двигается свободно и раскованно, будто нет предела его возможностям, которые впоследствии проявляются через самоуверенность. На его лице заиграла улыбка, а в глазах появились веселые нотки, вот только от этого отдавало чем-то ненормальным. Сумасшедшим. – Ты же не против, если мы будем вести себя как дома? Кстати, что там делают обычные люди дома? Мили, давай создадим теплую домашнюю обстановку?
Я далеко не сразу понял, к кому обращается мужчина, но стоило прозвучать последнему вопросу, как в углу комнаты я уловил шевеление. Из-за шкафа с неликвидом я далеко не сразу заметил в углу еще одного громилу, которого, оказывается, звали Мили. Совершенно издевательское имя для такой горы мышц.
- Мили, что ты обычно делаешь дома? – спрашивает Волк, а я понимаю, что эти люди скорее всего его телохранители. Или просто шестерки. Помимо этих двух мужчин я заметил еще одного. Он стоял у двери. Русые волосы, светлые глаза и нахмуренное, строгое лицо.
- Сплю, - прогрохотал великан. Его акцент был невероятно сильным. Хватило одного слова, чтобы понять – он немец.
- И все? А как же телевизор, интернет, книги и веселые разговоры с друзьями за чашкой горячего какао? Ты этого не делаешь? – Волк наигранно удивился и нахмурил брови.
- Нет, я только сплю, - покачал головой громила.
- Хорошо, - смиренно пожал плечами незнакомец. – Тогда ляг и поспи. Мы же хотим создать идеальную домашнюю атмосферу. А куда же без крепкого домашнего сна?
Я чуть челюсть не потерял, когда этот громила без лишних слов сел на рядом стоящий стул и, закрыв глаза, попытался заснуть. Ну, или делал вид, что пытается это сделать. А стул тем временем чуть ли не трещал под его немаленьким весом.
- А ты, Митчел? Что ты делаешь? – спросил брюнет у того охранника, который стоял у двери.
- Трахаю жену, - прозвучал короткий ответ, но хмурый мужчина потом все же добавил: – Не свою жену.
- Ну, твоей бляди сейчас нет с нами, поэтому трахнуть ее явно не получится. Конечно, ты можешь сесть и подрочить, но, пожалуй, мы отложим это на потом. Митчел, у меня к тебе задание получше. Сходи и сделай нам чай. Ты же сможешь найти кухню?
Охранник кивнул и безошибочно пошел в сторону, где у нас находилась кухня. Что-то мне подсказывало, что пока я спал, они уже успели обойти всю мастерскую.
- Кто вы такие? – спрашиваю, когда охранник по имени Митчел скрылся за дверью. Шевелиться по-прежнему даже не пытаюсь. Хватка на плече не ослабла, а нож неизменно около горла. – У меня нет денег. В этой мастерской нечего воровать. Лишь старый хлам.
- О, Оливер, не переживай. Мне не нужны те копейки, которые ты зарабатываешь, - покачал головой мужчина. – На твою месячную зарплату я не куплю даже нормальную дозу наркоты для своих любимых шлюх.
Волк непринужденно кладет руки в карманы штанов, и я только сейчас замечаю ствол у него за поясом. Прикусываю губу, мысленно матерясь. Чувство страха с каждым мгновением становилось все сильнее. По спине пробежал холодок, а в горле появился неприятный ком. В голове мелькает мысль, что ночью около входа в дом стоит охранник. Что-то наподобие консьержа. Возникшая надежда на то, что он услышит шум и придет мне на помощь, тут же исчезает. Если эти ненормальные зашли, значит, он их пропустил.
- Как вы прошли мимо охранника? – спрашиваю, чтобы потянуть время. Голос немного подрагивает, но я всеми силами стараюсь сделать его более спокойным. Может, чуть позже они отвлекутся, и я смогу выскользнуть из рук этого громилы. Если честно, я сам в такой шанс мало верил.
- Нам в этом помог новенький ноутбук, - ответил Волк пожимая плечами.
- Вы подкупили охранника ноутбуком? - осведомляюсь с отвращением в голосе. Тот жирдяй мне никогда не нравился, а сейчас я был готов плюнуть ему в лицо.
- Что? – Волк поморщился так, будто я спросил самую глупую вещь на свете. – Нет, конечно. Митчел разбил ему голову ноутбуком.
- О… - только и смог сказать в ответ. Я уже говорил, наш охранник мне не особо нравился, и, как оказалось, пользы от него ноль. Лучше бы по ночам ставили робота охранного класса.
- Оливер, как думаешь, почему я сейчас пришел сюда? - интересуется Волк. Мужчина подходит ближе, склоняет голову и вопросительно смотрит на меня.
- С какого хуя я могу знать это? - шиплю, смотря прямо в его глаза. Не знаю, на хрена я вообще грублю ему, хотя чувство самосохранения работает на полную. Скорее, от страха адреналин в крови повысился, и я начал нести всякую хрень. Рука на плече сжимается сильнее. Уже десять раз проклинаю свой длинный язык. Чтобы не закричать, прикусываю нижнюю губу. Неприятный привкус крови тут же заполняет рот, а Волк улыбается еще шире. Кажется, ему нравится мой ответ.