– Почему мне нужна ваша помощь? – спросила она.
– Потому что пятница слишком быстро для вас закончилась. Но вы можете ее вернуть. У истории есть второе дно. Вы получите «Эмми» или что там у вас получают.
– Вы думаете, я такая честолюбивая?
– Я думаю, что вы – журналистка. А журналисты любят истории. Любят правду.
Янни молчала почти минуту. Наконец она произнесла:
– Так расскажите мне эту историю. Расскажите правду.
Ричер сидел на бетонном полу, скрестив ноги, демонстрируя неподвижность и безобидность. Он перечислил все события, все предположения. Закончив, он замолчал.
– Где вы были, когда убили Сэнди? – спросила Янни.
– Спал в мотеле. В восьмом номере. Спал очень крепко.
– Алиби нет.
– Его никогда нет, когда нужно.
– Чего вы от меня хотите?
– Хочу, чтобы вы покопались в том, кем были жертвы.
– Это мы можем, у нас есть свои следователи.
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы вы наняли парня по имени Франклин. Хелен Родин может рассказать вам о нем. У нее офис в этом здании.
– Так что же она сама не наняла этого вашего Франклина?
– Ей это не по карману. А вам вполне. Неделя работы Франклина, наверное, стоит меньше, чем укладка волос ведущего прогноза погоды.
– Не знаю. Мне бы следовало сдать вас полиции.
– Не выйдет. Вы вытащите телефон, а я рвану вверх по пандусу. Они меня не найдут.
Ричер достал салфетку с номером Хелен Родин и поднес к щели. Янни взяла салфетку.
– Позвоните Хелен, – попросил Ричер. – Она за меня поручится.
Янни вынула из сумочки сотовый и набрала номер.
– Хелен Родин? – произнесла она и подняла стекло.
Ричер не слышал ни слова. Он ставил на то, что она говорит действительно с Хелен Родин.
И не ошибся. Янни снова приспустила стекло и протянула ему свой телефон.
– Вы всерьез ее попросили? – спросила Хелен. – Это хорошая мысль?
– У нее есть возможности. А то, что средства информации будут в курсе наших дел, может быть, обернется нам на пользу.
– Передайте ей трубку.
Ричер протянул телефон в окно. На этот раз Янни не подняла стекло, и он услышал конец разговора. Они с Хелен договорились встретиться на четвертом этаже первым делом утром.
– Из-за чего вы в это впутались? Ясно, что до самого Джеймса Барра вам дела нет. Из-за его сестры?
– Отчасти из-за Розмари. Но в основном из-за кукловода. Сидит и думает, что он самый умный. Я этого не люблю.
– Что-то вроде вызова?
– Он приказал убить девушку. А она просто хотела немного повеселиться. Он заслуживает, чтобы его прижали.
– О'кей, Эн-би-си раскошелится на Франклина.
– Спасибо, – поблагодарил Ричер. – Весьма признателен.
– И правильно.
– Еще раз извините за то, что вас напугал.
– Что-нибудь еще?
– Да. Мне нужно позаимствовать вашу машину.
– Мою машину? Зачем?
– Чтобы поспать в ней и съездить в Кентукки.
Янни отрицательно покачала головой:
– Я не могу дать вам машину, после того как ваш портрет крутили по телевизору весь вечер.
– Можете сказать, что не узнали меня. Это рисунок, а не фотография.
– У вас другая стрижка.
– Вот-вот. Я сегодня утром постригся.
– Но имя-то я должна узнать. Не могу же я одолжить машину незнакомцу, не спросив у него даже имени, верно?
– Может, я назвался не своим именем. Вы познакомились с парнем, не слишком похожим на портрет и с другим именем, вот и все.
– Каким именем?
– Джо Гордон. Второй бейсмен «Янки» в 1940 году.
– Как я сегодня доберусь домой?
– Я вас подвезу.
– Вызову такси, – решила Янни.
Она снова позвонила по сотовому, велела водителю такси встретить ее в гараже и вышла из машины.
– Припаркуйтесь в темном углу, – посоветовала она Ричеру. – Будет безопаснее, если вы уедете до утреннего часа пик.
– Спасибо, – ответил Ричер.
Энн Янни отошла от машины и остановилась у въезда на пандус. Ричер сел на водительское сиденье и задним ходом отъехал в глубь гаража. Через пять минут зелено-белый «форд-краун-вик» съехал по пандусу, и Энн Янни села на заднее сиденье. Такси выехало на улицу, и в гараже стало тихо.
Ричер остался в «мустанге», но покинул гараж. Слишком рискованно. Передумай Энн Янни, он оказался бы в западне. Через три минуты после того, как такси укатило, он выехал и свернул к многоэтажной стоянке на Первой улице. Поднявшись на второй уровень, он припарковался на месте, которое предположительно использовал Джеймс Барр. Монетку в счетчик Ричер не опустил. Он достал стопку карт Энн Янни, распланировал маршрут, разложил сиденье и снова заснул.
Пять часов спустя он уже ехал на юг, в Кентукки.
Светать начало примерно через час пути. Небо сделалось из черного серым, затем багровым, и оранжевые лучи солнца окрасили горизонт. Ричер ехал на скорости «документы в ажуре» – сто десять километров в час. Он нажал на кнопку проигрывателя компактных дисков, и громко запела Шерил Кроу. Он не стал выключать. Что ни день, то новый поворот, сообщила ему Шерил. Знаю, подумал он. Кому другому рассказывай.
Ричер переехал через реку Огайо по длинной железной эстакаде. Солнце стояло низко, и на миг оно превратило медленно текущую воду в жидкое золото. Он ехал на юг по дороге местного значения и ждал, когда появится река Блэкфорд. У верховья она образовала с двумя сельскими дорогами идеальный равносторонний треугольник со сторонами по пять километров. Любимое стрельбище Джеймса Барра находилось где-то в этом треугольнике.
Но оказалось, что треугольник и был стрельбищем. Ричер объехал две его стороны вдоль проволочного забора, прежде чем обнаружил ворота, гравийную площадку и несколько домиков. Ворота были закрыты на цепь. На них висела написанная от руки табличка: «Открыто с 8.00 до темноты». Ричер посмотрел на часы. Он приехал на полчаса раньше. На другой стороне дороги стояла закусочная на колесах.
Ричер долго и вдумчиво завтракал за столиком у окна. К восьми у ворот стрельбища выстроились три пикапа. В пять минут девятого подъехал дизельный «хаммер», из него вышел мужчина и открыл ворота.
В двадцать минут девятого Ричер услышал первые выстрелы. Послушав некоторое время знакомые звуки, он вышел, сел в «мустанг» и въехал прямо в открытые ворота.
Водителя «хаммера» он нашел в одном из домиков за стойкой по пояс высотой. Ему было между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Волосы седые и редкие, морщины, но выправка – молодецкая. Глаза выдавали в нем бывшего сержанта морской пехоты, даже если не брать в расчет татуировки на предплечьях и памятные сувениры на стене за его спиной. В самом центре экспозиции желтела под стеклом в рамке бумажная мишень. В «яблочке» сгрудились пять дыр от пуль калибра 7,62 мм, а шестая почти заходила в него.
– Чем-нибудь помочь? – спросил мужчина.
Он смотрел поверх плеча Ричера в окно на «мустанг».
– Хочу задать вам пару вопросов.
– О Джеймсе Барре?
– В точку.
– Я с журналистами не разговариваю.
– А я не журналист.
– За окном стоит «мустанг» с пятилитровым движком, на ветровом стекле наклейка Эн-би-си. Хотите сделать телерепортаж о том, как Джеймс Барр использовал мое стрельбище для тренировок и подготовки?
– А он использовал?
– Я же сказал, что говорить не буду.
В его тоне не было враждебности, только решительность.
– Я не журналист, – повторил Ричер. – Я взял машину у журналистки, вот и все. Чтобы добраться сюда.
– Так кто же вы?
– Просто давнишний знакомый Джеймса Барра. Хочу узнать о его друге Чарли. Думаю, это он сбил его с пути.
– Ничем не могу помочь.
Ричер перевел взгляд на мишень в рамке.
– Ваши результаты? – спросил он. – Если с пятисот пятидесяти метров, то вы хорошо стреляете, если с семисот – очень хорошо, а если с девятисот, то блестяще.
– Вы сами когда-нибудь стреляли? – спросил его хозяин.
– Было дело, – ответил Ричер.
Хозяин повернулся, снял рамку с крючка и осторожно положил на стойку. Внизу листа шла надпись выцветшими чернилами:
«1978. Морская пехота США. Закрытые состязания по стрельбе на 900 метров. Мастер-комендор-сержант Сэмюэл Кэш, третье место».
– Вы и есть сержант Кэш? – спросил Ричер.
– Отставной и потасканный.
– Я тоже. Но я служил в армии. Отец служил в морской пехоте.
Кэш кивнул:
– Что делает вас наполовину человеком.
Ричер провел пальцем по стеклу.
– Хорошие результаты, – заметил он.
– Теперь был бы счастлив иметь такой результат и на половинной дистанции.
– И я. Время не стоит на месте.
– Хотите сказать, что раньше могли так же?
Ричер не ответил. На самом деле он выиграл точно такие же состязания ровно через десять лет после того, как Кэш занял третье место. В тот год он не мог промахнуться ни в буквальном, ни в переносном смысле слова. Но в следующем году он не стал подтверждать звание чемпиона. Задним числом он понимал, что такое решение ознаменовало два события – начало долгого и медленного развода с армией и тяги к переменам.
– Девятьсот метров – немало, – сказал стрелок Кэш. – По правде говоря, с тех пор как я ушел из морской пехоты, не встречал никого, кто мог бы с такого расстояния вообще попасть в мишень.
– Я, возможно, зацепил бы кромку, – предположил Ричер.
– Здесь у меня нет такой дистанции, но есть хорошая трехсотметровка. Может, попробуете?
– Пожалуй, да.
Кэш открыл ящик и достал свежую мишень.
– Как вас зовут?
– Робби Ричардсон.
Роберт Клинтон Ричардсон – 301 очко в бэттинге в 1959-м, 141 попадание в 134 играх.
Кэш проставил на мишени – Р. Ричардсон, 300 метров, дату и время.
– Учет, – отметил Ричер.
– Привычка, – объяснил Кэш.
Внутри «яблочка» он нарисовал «икс» сантиметра полтора в высоту и около сантиметра в ширину. Оставил мишень на стойке и вышел в соседнюю комнату. Минуту спустя он вернулся с винтовкой – «ремингтоном» М-24 с оптическим прицелом «Леопольд ультра» и передними сошками, стандартной снайперской винтовкой морского пехотинца. Она выглядела далеко не новой, но была в отличном состоянии. Кэш отсоединил магазин и показал Ричеру, что тот пуст, передернул затвор и показал, что патронник тоже пуст. Рефлекс, порядок, предосторожность, профессиональная вежливость.
– Моя, – сказал Кэш. – Отрегулирована точно на триста метров.
– Хорошая винтовка, – одобрил Ричер.
Она и впрямь была хорошей.
– Один выстрел, – сказал Кэш, достал из кармана патрон и поставил его на «икс», нарисованный на бумажной мишени. Ричер улыбнулся. Он отлично понял суть вызова. Попадешь в «икс» – расскажу о Джеймсе Барре.
– Пойдем, – согласился Ричер.
Было безветренно, не жарко и не холодно. Идеальная погода для стрельбы. Кэш нес винтовку и мишень, а Ричер держал патрон. Он сели во внедорожник Кэша, и тот завел двигатель.
– Вам эта машина нравится? – поинтересовался Ричер.
– Так себе, – признался Кэш. – По мне лучше седан. Но тут вопрос имиджа, клиентам нравится эта модель.
Ландшафт представлял собой низкие холмы, поросшие травой и чахлыми деревцами. Чтобы проложить широкие прямые дорожки, использовали бульдозер. Каждая дорожка служила отдельным стрельбищем.
Ричер увидел три пикапа. Мужчины, которые ждали восьми часов, уже вовсю стреляли.
– Это образ жизни, – ответил Кэш на незаданный вопрос Ричера.
Кэш съехал с основной дороги и проехал метров триста по пустому стрельбищу. Вылез, закрепил мишень на рамке, сел в машину, развернулся и поехал назад. Остановился и пожелал:
– Удачи.
Ричер минуту посидел неподвижно. Четыре чашки крепкого кофе подряд не служили идеальной подготовкой для меткой стрельбы на длинную дистанцию. Но стрелять предстояло всего с трехсот метров, из хорошей винтовки, было безветренно, не жарко и не холодно. Приблизительно то же самое, что приставить дуло к центру мишени и выстрелить. Ричер мог сделать это с закрытыми глазами. Проблема была в том, что стояло на кону. Он хотел достать кукловода сильнее, чем выиграть кубок на закрытом состязании морпехов много лет назад. Ричер и сам не знал почему.
Он вылез из машины, прошел по ухабам до мата из кокосовых волокон, установил винтовку на сошки за метр от края мата, наклонился и зарядил. Затем встал прямо позади винтовки, нагнулся, опустился на колени и лег в полный рост. Прижал приклад к плечу, пригнул голову, закрыл левый глаз и посмотрел правым в прицел. Обвил ствол левой рукой и надавил вниз и назад. Надежно. Ричер раскинул ноги в стороны, подтянул левую ногу и уперся ребром подошвы в мат. Вес ноги фиксировал положение для стрельбы. Ричер расслабился.
Выдохнул, но вдоха не сделал. Помедлил секунду, вторую. Всю свою энергию он собрал внизу, в животе. Дал себе успокоиться. Посмотрел на мишень вожделеющим взглядом, нажал на спуск. Винтовка дернулась и грохнула.
В «яблочко», в самый «икс». Ричер подался назад и встал.
– Хороший выстрел, – похвалил Кэш.
– Хорошая винтовка, – ответил Ричер.
Кэш отнес винтовку в машину.
– Так я заслужил? – спросил Ричер.
– Чего?
– Чтоб со мной поговорили.
Кэш повернулся:
– Возможно, ты не захочешь услышать то, что я могу рассказать.
– А ты попробуй, – предложил Ричер.
Они вернулись к домикам. Кэш положил мишень Ричера, на которой стояла фамилия Ричардсон, в ящик на букву «Р», пробежал пальцами до буквы «Б» и вытащил толстую стопку.
– Погляди-ка, – предложил он.
Он раскинул мишени, как колоду карт, по всей длине стойки. Под первым рядом лег второй. В итоге получилось тридцать две мишени, под каждой – имя Барра, дистанция триста метров, время и даты за три года.
Все мишени демонстрировали блестящий результат.
Ричер посмотрел на них изучающим взглядом.
– Из какой винтовки он стрелял?
– Из собственной – «суперматч». Отличная винтовка.
– Тебе копы звонили?
– Звонил один, Эмерсон. Очень порядочно себя повел. Я вложил в стрельбище уйму сил, а за ним могла пойти дурная слава, потому что Барр здесь тренировался.
– А что насчет его дружка Чарли?
– По сравнению с Барром – безнадега.
Кэш открыл другой ящик, пробежал пальцами до буквы «С» и вынул еще одну стопку мишеней.
– Чарли Смит, – сказал он. – По виду тоже из бывших военных.
– Они всегда появлялись вместе? – спросил Ричер.
– Как хлеб и масло, – ответил Кэш.
– Стреляли на разных дорожках?
– На разных планетах.
Ричер кивнул. С точки зрения оценки по баллам мишени Чарли выглядели намного хуже, чем Джеймса Барра. Но его попадания не выглядели случайными – в них угадывалась странная закономерность. Чарли прицеливался, но мазал. Может, из-за сильного астигматизма.
– Что он за человек? – спросил Ричер.
– Чарли? Я так и не понял.
– Коротышка, верно?
– Мелкий, волосы чудные.
– Барр покупал патроны здесь, так?
– «Лейк-Сити», дорогие.
– Да и винтовка у него не из дешевых.
– Он такую заслуживал.
– А какая у Чарли?
– Такая же. Просто копия. Но она ему – что корове седло.
– Можно взять одну мишень Джеймса Барра?
– На кой черт?
– На память.
Кэш вытащил мишень, Ричер ее сложил и сунул в карман рубашки.
– Удачи тебе с твоим приятелем, – пожелал Кэш.
– Барр мне не приятель, – заметил Ричер. – Но за помощь спасибо.
– Всегда пожалуйста – я тебя узнал, когда ты лег за винтовкой. Такое положение «лежа» я никогда не забуду. Ты победил на закрытых состязаниях через десять лет после того, как я в них участвовал. Я был среди зрителей. Твое настоящее имя – Ричер.
– В твое время состязания были сложнее, – сказал Ричер. – Через десять лет на них собиралась кучка дохляков.
Ричер остановился на последней бензозаправке в Кентукки, залил полный бак для Янни и позвонил Хелен Родин.
– Коп все еще там? – спросил он.