– Да, собери мне все данные о наших нештатных детективах: сколько их, какое количество денег на них потрачено и все ли ещё живы. А то три дня назад пришла одна старушка и попросила выдать ей зарплату мужа, сказав, что он заболел. А вчера случайно выяснилось, что тот не заболел вовсе, а умер две недели назад.
– Надо же, какие находчивые! – подивилась я изобретательности подкармливаемых нами пенсионеров. – Хорошо, я все сделаю. Кстати вы так и не подписали последний квартальный баланс, а мне скоро в налоговую…
– Простите, – донеслось с дивана, – вам клиенты вообще нужны? Или мне другое агентство поискать?
Босс удивлённо повернулся к нему:
– Так вы ещё и клиент к тому же? Тогда прошу в кабинет.
Тот поднялся, а из кухни вышла Валентина, которая как раз собралась на рынок за продуктами. Увидев знаменитого артиста, она сначала ошизела, потом всплеснула руками и бросилась обратно. Через мгновение выскочила оттуда с большим, вырезанным из журнала портретом артиста, висевшим у неё на стене.
– Дорогой вы мой, любимый, ненаглядный, – затараторила она, подобострастно протягивая гостю фломастер, – автограф поставьте, пожалуйста! Господи, счастье какое привалило! Глазам своим не верю…
– И не верь, Валюша, – опять ехидно бросила я. – Это не он…
– Да ладно, чего уж там, – смутился тот, подписывая свой портрет. – Просто я хотел, чтобы конфиденциальность была.
– Конфиденциальность, мой золотой, – с умилением проговорила Валентина, любуясь милыми чертами, – мы вам обеспечим. И вареники с клубникой, и котлеты с грибочками, и плюшки – все обеспечим…
– Валентина, – грозно процедил босс, – отправляйся на рынок.
– Иду, иду…
Через минуту мы втроём сидели в кабинете босса. Сема начал рассказывать:
– Не знаю, смотрели ли вы мой последний клип или нет…
– Смотрели, – быстро вставила я.
– Тогда, значит, видели девушку с которой я снимался. Она там на заднем плане мелькала, помните?
Я кивнула. В клипе действительно загадочно улыбалась какая-то расфуфыренная краля, которая мне совсем не понравилась, как, впрочем, и все особы женского пола, кому в отличие от меня обломился кусочек звёздной славы и чести подышать одним воздухом со знаменитостью. А может, и не только подышать…
– Увы, я не видел, – вздохнул босс, который терпеть не мог современную эстраду.
– Это и не суть важно. Главное, что вы знаете, о ком идёт речь.
– Да, вы правы. С ней что-то случилось?
– Как вам сказать, – замялся он. – Дело в том, что эта девушка сейчас лежит в моей постели.
Босс понимающе улыбнулся:
– Не можете от неё избавиться? Понимаю. За небольшую плату я могу сделать так, что она забудет даже, как вы выглядите…
– Да нет, – поморщился тот. – Дело в том, что она лежит, как бы это вам сказать… В общем, она мертва.
Родион растерянно заморгал, а мне стало не по себе от мысли, что российская эстрада лишится такого яркого таланта, ибо теперь его непременно посадят в тюрьму за убийство.
– И за что же вы её? – осторожно спросил босс.
Певец поёжился и тихо пробормотал:
– Не помню.
– Как же вы так, голубчик, – с укором проговорил Родион, – убили и не помните, за что? Хоть бы записали где-нибудь перед этим…
– Не помню, как убивал, – чуть слышно бросил тот, склонив голову. – Хоть убей…
Родион озадаченно поскрёб в затылке, поправил очки на курносом носу и вцепился в карандаш, которым тут же стал выводить на бумаге свои каракули. Я во все глаза смотрела на артиста и думала о том, что пьянство и наркотики ещё никого до добра не доводили.
– И что же вы от нас хотите? – спросил босс после паузы. – Чтобы мы избавили вас от трупа? Боюсь, что вы пришли не по адресу. Обратитесь в ритуальную контору или сразу в морг…
– Нет-нет, что вы! – испуганно воскликнул тот. – У меня и в мыслях такого не было! Если это действительно я убил, то ради Бога, пусть сажают. – Он открыто посмотрел боссу в глаза и твёрдо произнёс:
– Вот только я совсем не уверен, что именно я убил Ольгу.
– Почему?
– Потому что я не убийца, это раз. А во-вторых, способ убийства уж больно жестокий, зверский даже, я бы сказал. Не скрою, мне, как и каждому, наверное, приходили в голову мысли об убийстве и о том, как это можно было бы сделать. Я даже различные варианты обдумывал, но даю вам слово – до такого изуверства я все-таки никогда не додумывался.
– Вы были пьяны вчера?
– Так, чуть-чуть, – пожал тот плечами. – Как всегда, пара крепких коктейлей, одна сигарета с марихуаной, потом… Ах, да, потом ещё мы с Ольгой у меня дома бутылку ликёра высосали. Но больше пила она, я только за компанию – мне и так уже было хорошо. Потом мы уснули, где-то уже в четвёртом часу. А утром я проснулся в прекрасном состоянии тела и духа и увидел её рядом с собой… – Он закрыл глаза и побледнел. – Боже, лучше бы я этого не видел…
Мы с боссом молчали и ждали, пока он успокоится. Видит Бог, он не был похож на убийцу. В то же время он был артистом и мог сыграть все, что угодно. Но мне почему-то казалось, что он все же сейчас искренен. Вытащив из кармана сигареты, артист снова закурил, кончики пальцев у него дрожали.
– Кровать у меня огромная, сами понимаете.
Ольга лежала на спине, залитая собственной кровью. Грудь, живот и лицо истыканы моим кухонным ножом, а сам нож торчал у неё изо рта. Жуткая картина. – Беднягу передёрнуло. – От кровати шёл кровавый след к ванной. Видно, её убили там, в джакузи, а потом перетащили ко мне на кровать. Поверьте, даже в самом страшном бреду я не смог бы так разделаться с человеком, и уж тем более с красивой женщиной, с которой всю ночь занимался любовью. И потом, на мне не было следов крови.
– Может, вы помылись после этого? – мрачно предположил босс.
– Уж это я точно бы помнил, – горько усмехнулся тот.
– А сомнамбулизмом не страдаете?
– Нет.
– У вас есть враги?
– А у кого их нет? Конечно, это в подавляющем большинстве скорее завистники, а не враги, но все равно они не подадут мне руку, если я стану тонуть. Впрочем, в шоу-бизнесе это норма. И потом, враги должны были бы, по идее, меня, а не её прикончить.
– Это не факт, – нахмурился ещё больше Родион. – Так чего же вы от нас хотите? Артист глубоко вздохнул и отвёл глаза.
– Сам не знаю. Я ужасно расстроен и напуган, поверьте. Я ещё не говорил никому об этом. Собрался и сразу к вам, а она… там лежит… – Он сглотнул, и кадык его прыгнул по горлу вверх-вниз.
– А почему к нам?
– Я ведь тут недалеко живу, через квартал от вашего двора. Мне моя домработница как-то говорила, что вы пенсионерам местным деньгами помогаете и вообще надёжные, за любые дела берётесь. – Он сунул руку во внутренний карман, вынул фотографию и положил её перед боссом. – Вот. Это тоже явилось причиной моего прихода.
Родион взял снимок, прищурился и, бросив на меня странный взгляд, спросил у певца:
– Где вы это взяли?
– У неё же, у домработницы. Вашу секретаршу один пенсионер тайком сфотографировал, когда она на работу шла. Домработница мне похвасталась – вот, мол, какая красавица у них есть. Я даже хотел её на съёмки пригласить… – Он повернул голову и объел всю меня глазами. – И теперь хочу.
– Ты становишься знаменитостью, Мария. – Бросив мне через стол фотографию, босс опять принялся рисовать, а я взяла снимок. На нем была запечатлена наша замечательная башня со стороны двора, и я, шагающая к ней в облегающем коротком оранжевом летнем платье. Золотистые волосы мои развевались на ветру, лицо было обращено к фотографу, на плече болталась сумочка, и вообще выглядела я очень даже ничего. Жаль только, что я не видела, как меня снимают, а то бы приняла ещё более шикарный вид.
– Понимаете, – снова заговорил клиент, – я не верю, что стал убийцей. А чтобы это доказать, нужно найти настоящего киллера. А чтобы его найти, нужно сделать ход конём…
– Вот как? – Босс заинтересованно поднял брови. – И что же это за ход?
– Элементарно, – оживился певец. – Я уже все продумал. Сегодня после обеда у меня очередная съёмка с участием Ольги. Вы заметили, Что ваша Мария и Ольга чем-то похожи?
Босс неопределённо пожал плечами и ничего не ответил.
– Так вот, я предлагаю выдать вашу секретаршу за неё. Пусть она поедет со мной на съёмки и сыграет роль Ольги. Представляете, что будет, когда настоящий убийца увидит её на площадке живую и здоровую?! Он непременно чем-нибудь выдаст себя или захочет убить её снова, но на этот раз мы с вами будем наготове и схватим его! – Тут глаза знаменитости гневно сверкнули.
Босс задумчиво поглядел на клиента. Затем перевёл взгляд на меня. Я тут же отрицательно покачала головой, сделав страшные глаза – мол, не желаю подставлять своё роскошное тело под нож какого-то мясника. Родион повернулся к певцу.
– Идея хорошая, – проворчал он. – Но почему вы решили, что убийца непременно будет на съёмочной площадке?
– Я почти уверен в этом. Если допустить, что убил не я, то наверняка кто-то из моего окружения решил сделать мне гадость…
– Ничего себе гадость! – невольно вырвалось у меня.
– …и прикончил Ольгу, чтобы посмотреть, как я стану выкручиваться, – продолжал клиент, не обратив на мои слова внимания. – Видимо, он хочет поджарить меня на медленном огне, поэтому и не убил сразу, извращенец! Лучше бы уж прирезал, пока я спал…
Босс спросил:
– А если все-таки это вы?
– Тогда пойду и сдамся, – спокойно проговорил тот. – Я же не ублюдок какой-нибудь. Но мне все-таки кажется, что это не я. Не настолько я был одурманен.
– Ну хорошо, меня устраивает ваш расклад. Теперь насчёт оплаты. – Он осмотрел клиента с головы до ног. – Денег у вашего брата, насколько я знаю, не мерено…
– Они все в обороте, – быстро вставил тот. – Реклама, костюмы, студии и так далее.
– И все равно придётся раскошелиться. Мария! – Босс посмотрел на меня. – Каковы наши расценки?
– Самые обычные: оплата строительства седьмого этажа нашей башни, – без запинки ответила я.
– Какого ещё этажа?! – вытаращил глаза клиент.
– Седьмого, – невозмутимо пояснил босс. – Плюс внутренняя отделка под зимний сад с бассейном для золотых рыбок. По вашим меркам, это копейки – пару раз не покажут по телевизору, и всего-то.
Недовольно скривившись, певец что-то посчитал в уме и нехотя выдавил:
– Согласен. Только рыбок уж сами купите.
– Замечательно. – Босс подобрался в кресле. – Теперь к делу. Вы подпишетесь под стенограммой нашей беседы, чтобы в случае чего мы могли бы располагать вашими показаниями?
– Охотно.
– Отлично. Как вы собираетесь выдать Марию за Ольгу?
– Немного грима, Ольгино платье и побольше глупостей в речах – получится точная копия.
– А что она должна будет делать? Танцевать? Мария, ты умеешь танцевать?
– Ей и не нужно уметь, – пояснил Иван Иваныч. – Режиссёр хоть медведя научит. Ольга тоже, кроме мордочки и ног, ничего не имела, однако…
– Кстати, откуда она взялась у вас?
– Ольга? Черт её знает. – Он стал вспоминать. – По-моему, я её в каком-то ночном клубе снял, а может, сама напросилась. Знаете, как это бывает – фанатки одолевают, липнут, как мухи на мёд, спасу нет. Столько их проходит через нас, что всех и не упомнишь. Не исключено, что мне её и из какого-то агентства прислали. Нужно уточнить у моего продюсера Виктора Голубева.
– Давно вы с ней знакомы?
– Около месяца. Но ко мне в постель она только вчера ухитрилась залезть. На своё несчастье. – Он помрачнел. – В «Утопии», я с ней встретился, тем более что мы сегодня вместе сниматься должны были, слово за слово, то да се, а потом мне стало уже по фигу, с кем, лишь бы… – Он осёкся и опасливо глянул в мою сторону. – Это ничего, что я так откровенно?
– Как вам сказать, – пробормотала я, но босс перебил:
– Нормально. Значит, вы понятия не имеете, чем она занималась в свободное от съёмок время?
– Каких там съёмок. Её всего второй раз пригласили, и то только потому, что первый клип оказался более или менее удачным. Я даже не знаю, где она живёт, – вздохнул тот. – Да и зачем мне это? Менеджер их отбирает, на съёмки приглашает, они работают и исчезают. Если с каждой близко знакомиться, то…
– Все понятно. Фамилию хоть помните?
– Да, кажется. – Он наморщил лоб. – Кириенко, по-моему, но нужно уточнить.
– Вам кто-нибудь угрожал в последнее время?
– Конкретно? Нет. Так, были пьяные разборки кое с кем, но они происходили у всех на виду, и вряд ли после этого кто-то решился бы на такое. Ведь столько свидетелей…
– А ревность не могла послужить причиной убийства? Может, какая-то истеричная завистница прикончила конкурентку?
– Не думаю. Какой ей смысл подставлять при этом меня? Убила бы её в другом месте. И потом, меня нельзя ревновать, я же звезда, мне положено со всеми спать… – Он опять покосился на меня.
– Хорошо, как преступник проник в вашу квартиру?
– Не знаю, – растерянно заморгал Сема. – Как-то не задумывался, честно говоря. Слишком напуган был увиденным.
– Но замок на двери не сломан?
– Нет, кажется. Да, точно нет, я дверь ключом закрыл, когда убегал оттуда.
– У кого ещё есть ключи?
– У домработницы. Она пожилая и совсем не ревнивая женщина, уверяю вас. По средам, к счастью, она не приходит, а то бы уже все увидела.
– А ночью вы ничего не слышали?
– Спал мёртвым сном. Я всегда так, организм такой – пока не выспится, хоть из пушки стреляй, не просыпаюсь. Отрубаюсь подчистую, наглухо.
– А сама убитая ничего странного вам вчера не говорила?
– Она, извиняюсь, туповата слегка, поэтому ничего странного сказать не могла. Несла обычную ахинею про свои идиотские мечты, в любви мне признавалась, голосом восхищалась и все такое. Маразм, в общем, банальная тошниловка.
– Весело вы, звезды, живёте, – завистливо вздохнул босс. – Мне вот никто в любви не признается, – и бросил на меня укоризненный взгляд. – Ну ладно, сделаем так. Вы оставьте мне ключи от квартиры, а сами поезжайте на съёмки или куда там нужно…
– Сначала в гримерную, – подсказал артист.
– Ну да, в гримерную. А я займусь трупом.
– Эй, босс, а если на меня тот тип нападёт? – заволновалась я для виду. – Кто меня защитит?
– Не волнуйся. Я пошлю своих людей, они будут рядом. Только мне нужно знать адрес. И ещё. – Он строго посмотрел на певца. – Если до завтрашнего утра я не найду доказательств вашей непричастности, то мне придётся сдать вас в милицию.
– Воля ваша. – Певец склонил свою красивую голову, и мне стало его жалко.
Певец оставил боссу все свои координаты, ключ от квартиры, усадил меня в свой «неприметный» двухместный «Порше» ярко-малинового цвета и повёз в Останкино, где через два часа в одной из студий должна была проводиться съёмка. Всю дорогу он молчал как рыба, думая о своём, наболевшем, а я припоминала, как вела себя в клипе Ольга, чтобы как можно лучше походить на неё и ничем не выдать себя. Сема заказал пропуск, провёл меня в здание телецентра и потащил по каким-то коридорам, мимо деловито снующих людей, которым, казалось, было наплевать на всех знаменитостей мира и на Сему в частности. А на меня – так тем более. Когда я потеряла счёт поворотам, лифтам, этажам и лестницам, мы наконец остановились у двери с надписью «Гримерная».
– Подожди здесь, – сказал он, почему-то перейдя на «ты».
– Хорошо, только ты недолго, – ответила я тем же.
Он внимательно посмотрел на меня:
– Ну-ка, Оленька, надуй губы. Я капризно надулась.
– Пойдёт. Теперь улыбнись. Я улыбнулась.
– Да не так! – замахал он руками. – Чуть глупее и фальшивее.
Я улыбнулась фальшивее.
– Вот это подходит, – успокоился он, потом, набрав в грудь воздух, словно собирался нырнуть в бездну, без стука открыл дверь и вошёл внутрь, оставив меня в узком коридоре-тупике.
Минуты через три он высунулся и поманил меня пальцем. Я вошла и оказалась в небольшой комнате, напоминающей парикмахерскую. У одной стены перед зеркалами стояли кресла, на полочках лежали всякие гримерные принадлежности, а у другой – громоздились шкафы. Посреди всего этого добра стояла, сложив руки на груди и зажав папиросу в зубах, уже не молодая, но ещё довольно красивая женщина со стройной фигурой, закутанной в шёлковое цветастое кимоно. Сузив глаза, она уставилась на меня сквозь дымовую завесу, а потом прокуренным голосом сказала: