— Я не стану больше ничего вам говорить. Иначе у вас не будет собственного открытия Парижа. Пусть и для вас он станет чем-то особенным. Жаль, если город так и останется для вас набором экскурсионных маршрутов. Хотя я вовсе не отговариваю вас от обращения в одну из многочисленных турфирм города. Вас с ветерком прокатят на открытой платформе двухэтажного автобуса. Правда, на вашем месте я не стал бы рассчитывать на исчерпывающе полную информацию. К тому же приготовьтесь слушать гида с плохим английским.
Дейзи наконец поняла, что ее больше всего удивляло в Филиппе. Нет, не внешний вид и несвободная манера общения. Пожалуй, даже слишком свободная. У него был прекрасный английский. Его вполне можно было принять за американца.
— Хотите спросить, откуда у меня такое хорошее знание английского? — снова угадал ее мысли Филипп.
Дейзи оставалось лишь молча кивнуть.
— Моя мать — англичанка.
Дейзи удивилась еще больше.
— Неужели все истории о взаимной нелюбви англичан и французов — выдумка, миф?
— К сожалению, нет. Уж не знаю, откуда это повелось, но мы, французы, действительно недолюбливаем чванливых снобов с Британских островов. Впрочем, они отвечают нам тем же. — Филипп усмехнулся. — Слава богу, это не мешает ни тем, ни другим наслаждаться культурным достоянием соседнего государства. «Евростар» менее чем за три часа доставит вас из Парижа в Лондон.
— Простите... это нескромный вопрос, но женское любопытство сильнее меня. Как же получилось, что ваши родители поженились?
— Все очень просто. Они полюбили друг друга.
— Ах да.
Дейзи почувствовала себя абсолютной дурой. Мало того что она приставала к незнакомому человеку с личными вопросами, так еще и сами вопросы были наивными и детскими!
— Можно теперь и я задам вам личный вопрос? — поинтересовался беззаботно Филипп.
Дейзи ничего не стоило отказать, однако...
— Спрашивайте, — твердо сказала она.
— Почему вы так грустны?
Она опустила глаза, не решаясь открыться малознакомому человеку. Малознакомому? Да она вообще видит его в первый раз! И, вероятно, в последний. С другой стороны, тем лучше. Почему бы не поделиться своими неприятностями с человеком, которого никогда больше не встретишь? Возможно, он даст какой-нибудь дельный совет. Например, подскажет, как дальше жить.
— Завтра должна быть моя свадьба, — начала Дейзи без обиняков.
— Должна быть, но ее не будет, верно? — уточнил Филипп.
Дейзи кивнула, но не произнесла больше ни единого слова. Филипп решил взять инициативу в свои руки и разговорить помрачневшую и ушедшую в себя попутчицу.
— Вы поняли, что не любите своего жениха?
— Нет... вернее, да. Не знаю.
— Ясно, — сказал Филипп, словно вынес судебный вердикт, не подлежавший обсуждению или пересмотру.
— Ясно? — неуверенно переспросила Дейзи, с опаской взглянув на собеседника. — Что?
— Вы разочаровались в любимом человеке. Видимо, он сделал что-то действительно мерзкое. Вы ведь полагали, что любите его, так?
Дейзи вынуждена была снова кивнуть.
— Что же он такого совершил?
— Он... он... — Дейзи замолчала, не в силах открыть правду. Вернее, ей хотелось прокричать об обмане Алекса на весь салон самолета, но язык онемел и не желал слушаться ее.
— Он вам изменил? — пришел ей на помощь Филипп.
— Нет, но он обманывал меня с самого первого дня нашего знакомства.
Дейзи подняла глаза на Филиппа в ожидании следующего вопроса, но он молчал, предоставив ей полную свободу высказаться, излить душу. Так и не услышав очередного вопроса, Дейзи продолжила:
— Совершенно случайно я узнала, что Алекс, мой жених, оставил у алтаря четырех невест.
Филипп усмехнулся.
— И вы не пожелали стать пятой?
— Да как вы смеете?! — вспылила Дейзи, углядев в его каверзном вопросе попытку уязвить и обидеть ее.
— Извините, я вовсе не собирался причинять вам боль, — смешался Филипп. — Однако сознайтесь, что так оно и было на самом деле. Вы испугались. Струсили. Не захотели рисковать, верно? Еще бы!
— Что значит ваше «еще бы»?
— Ну как же? Общественное мнение.
— Да вы... вы оскорбляете меня! — завелась Дейзи, для которой упрек в зависимости от мнения толпы всегда был крайне неприятен.
— Еще раз извините. — Филипп изобразил искреннее раскаяние, опустив глаза и плотно сжав губы. Желваки на скулах нервно дернулись.
Дейзи смягчилась.
— Видите ли, я принадлежу одному из самых известных семейств Бостона. — Она улыбнулась. — Ой, я и забыла, что вам фамилия Экрейд ничего не говорит. Однако ее знают далеко за пределами города.
Филипп присвистнул.
— Ого! Ваш отец — губернатор?
— Ну-у-у, пока еще нет, — с заминкой произнесла Дейзи не без гордости за любимого отца.
— Однако собирается им стать в самом ближайшем будущем, — догадался Филипп.
— Он пока еще думает, но скорее всего со дня на день выдвинет свою кандидатуру. — А меня не будет рядом, чтобы отпраздновать его смелое решение, с горечью подумала она.
— Надо же. Так, значит, я сейчас разговариваю с дочерью видного политика! Да, Филипп Лабардини, тебе всегда удавалось влюбиться в неподходящих женщин!
Дейзи округлила глаза и уставилась немигающим взглядом на попутчика. Самым лучшим выходом было свести все к шутке, ответить каламбуром или язвительным замечанием, но у Дейзи все мысли в голове перемешались от ошарашивающего заявления Филиппа.
— Почему вас так поразила моя искренность? — в свою очередь удивился Филипп, чем изумил ее еще сильнее.
— Потому что... вы шутите? — Дейзи словно за спасительную соломинку ухватилась за это предположение.
— Отнюдь. — Филипп проникновенно заглянул ей в глаза.
— Вы ведь меня совсем не знаете.
— Разве вы не слышали о любви с первого взгляда?
— Я в нее не верю. Полюбить человека можно, лишь хорошо узнав его, — покривила душой Дейзи.
Алекс Стэнтон в свое время словно околдовал ее, ослепил, лишил разума и присущей ей рассудительности и осторожности.
Почему бы Филиппу Лабардини не испытывать к ней чувство? Разве он виноват в этом? Имеет ли она право упрекать его? Сердцу, как говорится, не прикажешь.
Зажглись красные лампочки — стюардесса объявила о снижении самолета и попросила пассажиров пристегнуть ремни. Похоже, разговор так и останется неоконченным, то ли с облегчением, то ли с разочарованием подумала Дейзи.
— У нас осталось совсем немного времени, — с грустью сказал Филипп, прижав затылок к спинке кресла, чтобы легче перенести посадку.
— Смотря для чего. Возможно, времени даже в избытке, — сделав вид, что не поняла его намека, ответила Дейзи.
— Для того чтобы выяснить, что же вы намерены делать дальше.
— Для этого у меня еще целых десять дней, которые я проведу в Париже.
Филипп прищурился, словно обдумывая, чем бы он мог ей помочь.
— Зато есть одна неоспоримая истина.
— Какая? — неохотно спросила Дейзи, которая терпеть не могла привычку некоторых людей напрашиваться на дополнительные вопросы.
— Все в мире относительно.
— В каком смысле? — еще менее приветливо и доброжелательно спросила Дейзи.
— У нас еще вполне достаточно времени, чтобы договориться о встрече.
— Мне жаль, но...
Филипп не дал ей закончить:
— Вам не о чем сожалеть. Вы ведь мне позвоните, верно?
— Я бы на вашем месте не надеялась на это. Я ведь вам уже говорила, что...
— ...Что у вас грандиозные планы по осмотру парижских достопримечательностей, — закончил за нее Филипп. — Однако гулять в одиночестве по улицам, дышащим историей и страстями, скучно. Поверьте мне, я это проходил не раз.
— Я люблю одиночество.
Филипп пристально посмотрел на нее, будто желая уличить в неискренности. И, на беду Дейзи, ему это удалось. Он медленно покачал головой.
— Дейзи, зачем вы меня обманываете?
— Я вас вовсе не обманывала!
— Вы ведь из тех нежных созданий, которым непременно требуется сильное мужское плечо. Сколько же можно прятаться за спину отца? Пора найти себе мужчину!
Дейзи вспыхнула, но тут же взяла себя в руки.
— А вы, как я поняла, тот самый мужчина, который мне необходим?
— По-моему, не самый худший выбор.
— А по-моему, есть кандидатуры и лучше.
— Возможно, — уклонился от спора и прямого конфликта Филипп. — Однако им всем придется смириться с тем, что вы полюбили меня.
Дейзи растянула губы в улыбке.
— Вы спятили. Я вас вовсе не люблю.
— Будущее покажет, кто из нас был прав, — спокойно ответил Филипп, не подавшись на провокацию.
Самолет тряхнуло.
«Дамы и господа. Посадка прошла благополучно...» — раздался голос из динамиков, расположенных над головами Дейзи и Филиппа.
Дейзи глубоко вздохнула, поблагодарив всех святых за скорое избавление от Филиппа Лабардини.
— Не стоит так активно изображать радость. Вскоре вы будете скучать по мне и по моим навязчивым вопросам, — усмехнулся Филипп, от которого не укрылась перемена в настроении новой знакомой.
Дейзи хмыкнула и слегка потормошила старуху, сидевшую по соседству. Та неохотно открыла глаза.
— Мы уже прилетели в Париж, мадам, — как можно более вежливо и любезно сообщила ей Дейзи. — Разрешите мне пройти?
Старуха пробормотала что-то нечленораздельное, но все же приподнялась, чтобы Дейзи могла спокойно выйти.
— Прощайте, Филипп. Приятно было познакомиться.
— До встречи, Дейзи. — Ангелочки снова напомнили о себе очаровательными ямочками на щеках. — Когда решитесь позировать мне, только наберите номер. Надеюсь, вы не собирались оставить мою визитку в самолете?
Филипп наклонился и достал из-под кресла Дейзи визитную карточку, которую она, как ей казалось, незаметно туда бросила. Он протянул ее Дейзи.
— Ой, какая я небрежная и рассеянная.
— Не вынуждайте меня следовать за вами до отеля и следить, не выбросите ли вы мою визитку, — с обезоруживающей улыбкой сказал Филипп. — Почему вы так боитесь сохранить ее? Опасаетесь, что ваша броня не выдержит напора чувств?
— Нет, просто не люблю накапливать ненужные предметы.
— Давайте не будет ссориться, — миролюбиво произнес Филипп. — Сохраните визитку хотя бы как эксклюзивный подарок подающего большие надежды художника. Не забывайте, что она уникальна и неповторима. Знали бы вы, какие баснословные суммы предлагали американские богачи за не очень-то удачные, на мой взгляд, полотна.
Дейзи покрутила в руке визитку, а затем с улыбкой произнесла:
— Что ж, возможно, вы и правы. Вдруг на каком-нибудь аукционе мне предложат неплохие деньги за ваш подарок.
— Я рад, что благоразумие возобладало в вас над упрямством.
— Мисс, вы собираетесь выходить или будете загораживать проход? — ворчливо спросила старуха, все это время стоявшая между Дейзи и Филиппом.
— Да, извините. Прощайте, Филипп.
— Еще раз до встречи.
5
— Мама, папа! Быстрее спускайтесь!
— Милая, с чего такой переполох? — спросила миссис Экрейд, перегнувшись через перила второго этажа.
— У меня для вас есть... новость, — с заминкой произнесла Джина.
Она не спала всю ночь, обдумывая, как лучше сообщить о бегстве старшей сестры родителям и жениху Дейзи. Однако ничего толкового так и не придумала. Придется сказать напрямик. Мол, так и так, Дейзи улетела в Париж одна. Ничего не объяснила.
— О, Алекс, доброе утро! — заметила миссис Экрейд будущего зятя. — Ты так рано. А где Дейзи?
— Дейзи? Разве она не дома? — удивился Алекс.
Миссис Экрейд быстро спустилась с лестницы, говоря на ходу:
— Она не ночевала дома. Джина мне сказала, что скорее всего она с тобой. Я не стала вас беспокоить телефонными звонками. В конце концов, вы без пяти минут муж и жена.
— Нет, Дейзи мне даже не звонила с тех пор, как мы вместе с вами обедали.
Миссис Экрейд перевела взгляд на Джину, и той захотелось провалиться сквозь землю. Еще минута — и разразится буря. Глупо бежать за зонтиком, когда под угрозой стены родового особняка.
— Солнышко, что все это значит? Ты ведь сказала, что Дейзи звонила вечером, чтобы предупредить...