И дело дошло до судебного разбирательства по делу опеки над будущим ребенком. Разумеется, все чеки, которые Лу успела отправить Катине, были возращены ей. Но Катина и так их не обналичивала, а попросту разрывала, как только Кларк отдавала ей их в руки.
До слушания им запретили находиться рядом, поскольку Лу испытала сильнейшее психическое расстройство, ввиду чего ей приставили месячный курс психотерапевта и таблетки, чтобы успокоить нервы и нормализовать сон.
С Катиной пришлось поступить иначе.
— Я сняла тебе номер до тех пор, пока всё не выяснится.
Они сидели в машине у мотеля, не глядя друг на друга. Лу сверлила глазами обод руля, а Катина то и дело порывалась что-то внятное и искреннее сказать, но…
— Значит, вот так, да? Вот и всё?! Я больше тебе не нужна? Пойдешь искать себе другую утробу?! — выпалила Белочка, сжимая губы в тонкую полосу.
— Нет, не пойду, — глядя в одну точку, спокойным голосом отозвалась она.
Она больше не пойдет. Не станет, нет. Одиночество? Ладно. Без детей — значит, без детей. У Луизы не было эмоций. В основном это был побочный эффект таблеток, но доктор сказал, что лишь одна эмоция будет пробиваться вперед — гнев.
— Думаешь, ты лучше меня?! — всё ещё скандалила она.
— Уверена, — тихо продолжила Лу. — Уверена, что я лучше тебя, Катина.
Катина почти взорвалась, хотя не в её интересах было сейчас такое устраивать.
— Вот так значит, да?! На чистоту? Ладно, тогда слушай! Я могу родить ребенка, а ты нет! Вот ты и бесишься!
— Вон из моей машины! — внезапно прорычала Луиза, чувствуя, как по щекам сами собой покатились слезы. — Вон!
Катина неуклюже вылетела из неё, громко хлопнув дверью. С того момента, жизнь Луизы Кларк снова пыталась вернуться в прежнее русло.
Белая полоса жизни, и без того короткая, исчезла вовсе, а бразды правления снова взяла в свои руки черная.
В агентстве по усыновлению Кларк снова отказали, ссылаясь на то, что возраст не подходящий, а статус «одинокая» — тем более.
Уилл Трейнор не звонил. Катина окончательно съехала через сутки с момента их разговора в машине, полностью избавив дом Лу от своих вещей.
Кларк сидела дома в полном одиночестве и смотрела какую-то бессмысленную телепередачу сутки напролет. Она не выходила из стен здания, не брала трубку.
Не отвечала на сообщения родных и друзей. Не впускала в дом Оливера, потому что тот ей рассказал, что всё знал примерно полгода.
Луиза Кларк сломалась.
Её начальник Чарльз дал ей две недели выходных, но от этого легче не становилось. Кларк буквально не вставала с дивана, впав в своего рода депрессию. Питалась китайской кухней и пиццей, заказывая всё по телефону и оплачивая картой, чтобы не общаться с людьми.
Первое время таблетки не помогали.
К концу первой отведенной на выходные недели успокоительные начали действовать, хотя не так хорошо, как хотелось бы. Но, по крайней мере, она начала ходить по дому и выбираться в другие комнаты.
Луиза сложила все купленные детские вещи в коробку и, собравшись с духом, попросила Оливера отнести их на чердак. Швейцар долго извинялся над своим поведением, но Лу просто закрыла перед его носом дверь, поскольку считала, что таблетки не так сильно пока помогли ей. И просто надо время.
В воскресенье вечером она приняла ванну, выпила двойную дозу таблеток и отправилась спать. Наутро всё произошедшее показалась ей плохим сном.
Луиза снова надела свой строгий костюм, завязала волосы в хвост и надела туфли на невысоком каблучке. Она вышла на работу на неделю раньше отведенного ей срока.
Эмоций не было. Не было ничего. Была пустота и мнимое ощущение наполненности, поскольку она продолжила заниматься любимым делом.
Ну, до того момента, когда их магазин открылся. Чарльз приобнимал её за плечи, стоя возле входа и успокаивая, и говорил, что этот магазин — её детище.
И она впервые за длинную черную полосу времени смогла устало улыбнуться, вновь освещая своим пока ещё тусклым сиянием всё вокруг.
***
— Дело номер двести тринадцать. Кларк против Хинксли. Дело об установлении отцовства.
Судья сел на свое место, проверив наличие всех документов и бумаг.
— Не отцовство, а материнство, ваша честь. Луиза Кларк наняла эту женщину в качестве суррогатной матери.
Произнося эти слова, в зал, широко шагая, вошел в строгом костюме Уилл Трейнор. Луиза вскинула брови, когда он прошел к Катине, укладывая свой портфель на стол возле неё.
— Зачем ты здесь? — шепотом поинтересовалась Кларк, хотя особого энтузиазма от этой встречи не испытала. Хотя и скучала. Безумно. Очень сильно.
— Катине нужен был адвокат, — так же тихо ответил он, поправив галстук.
Кларк злилась. И не только потому что снова придется выслушивать какое-нибудь очередное вранье от Катины, а от того, что Уилл был здесь. И явно не на её стороне.
— А вы кто? — спросил судья, сдвигая очки на переносице вниз и чуть опуская голову.
— Уилл Трейнор. Бывший адвокат фирмы «Чаллеман Бонтери».
— Бывший?
— Да, теперь он соки делает, — резво ответила Катина, улыбнувшись судье.
Уилл глянул на Катину, вскидывая брови. Да, в разведку c ней не пойдешь, это уж точно.
— Вам не нужен адвокат, мисс Хинксли, — добродушно ответил судья. — Мы только зачитаем результаты теста на материнство.
— Но я хочу выступить от имени обвинения! — сопротивлялась Катина.
— У нас нет обвинения, мисс. Но если вы настаиваете, можете сделать заявление для протокола…
Катина приняла предложение, не глядя на то, как Уилл активно жестикулировал а-ля: «Нет, остановись. Не надо. Что ты делаешь!»
Белочка обернулась в сторону скрестившей на груди руки Кларк, набирая в грудь воздуха.
— Прости меня, Луиза. Зря я послушала Джейсона. Надо было сразу поступить… Правильно. По-честному. Но… Ты была так счастлива. А я впервые за всю жизнь почувствовала, что нужна кому-то. Надо было сразу сказать правду.
Она вдохнула, глядя на Лу, которая продолжала сверлить глазами точку перед собой.
— Прости. Прости за то, что сделала. Прости за то, что наговорила. Я побоялась. И ещё я хочу тебя поблагодарить…
Кларк непонимающе обернулась в её сторону, сдвигая брови.
— Поначалу это меня бесило, но ты сделала меня другим человеком. Я должна была помочь тебе стать матерью, а вместо это ты научила меня… Научила меня ею быть.
Катина улыбнулась, чувствуя, как в глазах закипают слезы. Не врала древняя пословица. Если укусила змея, полагается самому высосать яд. Вот и ей пришлось высасывать яд из жизни Кларк.
— Так что спасибо, — подытожила она, касаясь живота внизу. — И прости меня, если сможешь. Ты была бы замечательной мамой. — Катина наклонилась к микрофону. — Да она была бы охрененной мамой!
— Мисс Хинксли, выбирайте выражения, — предупредил судья.
— Она хотела сказать, — встал с места Уилл, — что была не права. Во всех статьях.
— Эй, полегче, — скрестила руки на груди Катина. — Ты ж мой адвокат…
— Единожды солгав, ты не остановишься. Джейсон соврал Катине, Катина Луизе, а Луиза мне. Так нельзя. Мы же увязли в этом дерь…
Уилл напоролся на взгляд судьи.
— Мы увязли в этой трясине лжи…
— Такой глупой заключительный речи я ещё не слышал, — подал голос судья.
«Ваша честь» уже развалился на стуле, понимая всю абсурдность дела, которое сейчас ведет. Эх, а мог бы с сыном на бейсбол сходить.
— Да-да, знаю, — провел пальцами по переносице Трейнор. — Сами понимаете, моей практикой последние два года были фруктовые коктейли.
Он обернулся к Кларк, стараясь поймать ей взгляд.
— Луиза, я поклялся себе не появляться в суде, но… Вот я здесь. Я пришел, потому что ты мне нужна. Потому что я виноват. Я не звонил, не писал… Переваривал… И мне тебя так сильно не хватало всё это время, — он зажмурился, набирая в грудь больше воздуха. — Ты — единственная причина, почему я здесь.
Кларк с тихой улыбкой и слезами на глазах посмотрела на него и, прошептав одними губами «я тебя люблю», снова перевела взгляд на судью, который уже распечатал результаты теста, помотав у себя над головой конвертом.
— Запишите в протокол, что мисс Кларк, — он сделал паузу, снова глянув в бумаги, — не является матерью этого ребенка.
Луиза коротко кивнула, на мгновение прикрыв глаза и поджав губы. Хорошо. Хорошо. Всё будет хорошо. Ведь всё проходит, и это пройдет.
Всегда же всё проходило. Это как царапина, которая всё равно заживет. Правда, здесь больше дело смахивало на рубец, который будет заживать долго.
Будет выбаливать и пульсировать. Будет напоминать о себе. Но в итоге время вылечит. Оно — лучший лекарь.
Внутри что-то завертелось, как маленький смерч, от осознания, и она резко почувствовала прилив тошноты. Вскочив с места, Кларк вылетела из зала суда, даже не успев захватить вещи.
Уилл ждал её у входа в здание с сумкой в руках. Было холодно, и ему пришлось вжать голову в плечи, потому что о шапке как-то не подумал.
Она шла ему навстречу со своим черно-белым длинным шарфом на шее и бордовой шапкой на голове. Едва заметно улыбалась, покачивая головой.
— Ты в порядке? — заботливо спросил он, подходя ближе.
Уилл заключил её в объятия, уткнувшись носом в макушку и вдыхая её запах. Шампунь с запахом кокоса. Он скучал по этому. До щемящем боли в грудной клетке скучал.
— Да, конечно, — честно сказала она, выдыхая слова в его черное пальто.
Трейнор выпустил её из объятий, заглядывая в глаза.
— Ты справишься с этим. Мы справимся, хорошо?
Лу кивнула, когда он потянулся к ней за поцелуем, обхватывая лицо ладонью.
— Я бы не стала этого делать. Меня только что стошнило.
Уилл сдавленно засмеялся и поцеловал её в лоб, когда она закрыла глаза.
— Ладно, мне пора, — она отошла на шаг, забирая сумку и направляясь в обратную сторону. — Кстати, костюм тебе к лицу.
Трейнор улыбнулся, провожая её взглядом. И, кажется, именно тогда он понял, что больше никогда не сможет вот так просто её отпустить.
Луиза шла по улице, вдыхая морозный воздух полной грудью. Пахло приближающимся Рождеством. Раздавался яркий звон колокольчиков, кругом кипела предпраздничная суматоха.
Повсюду мигали приветливые огни гирлянд, и виднелись верхушки наряженных Рождественских елей. И всё это помогло Луизе понять: всё будет хорошо.
Она просто знала. Она просто была в этом уверена.
— Привет ещё раз, — поприветствовала внезапно появившаяся перед глазами Катина, немного нервно дернув рукой. — Ну, так… Может. Встретимся ещё… Может, жизнь сведет наши дорожки.
— Думаю, вряд ли, — Луиза улыбнулась. Как хорошо правду говорить, верно?
Катина улыбнулась в ответ, согласно кивнув. Действительно, оборванка из дальнего района и образованная деловая леди. Тут же черным по белому всё написано.
— Знаешь, — вдруг вспомнила Белочка. — Я уже две недели не пью Доктора Пеппера и Ред Булл.
— Ты молодец, — Луиза кивнула, открыто улыбнувшись. — Правда.
Они немного помолчали. Наверное, так и должно было случиться. Судьба ерунды не посоветует. Да, она ведет всё по-своему. Устраивает всё не так, как мы хотим, но.
В итоге-то всё равно дает награду. В основном, за терпение. За силу воли. За смирение.
Катину внезапно резко передернуло, и вдруг послышался плеск воды. Луиза шокировано распахнула рот, глядя вниз.
— Катина, вода льется! — воскликнула она, указывая ей под ноги.
— Черт, я что, в штаны надула? — раздосадовано протянула она, всплеснув руками.
— Нет же, глупенькая. Катина, у тебя воды отошли!
========== Эпилог ==========
— На три недели раньше срока! Что за трындец!
Катина хваталась руками за живот, буквально раздирая кожу на нем короткими ногтями, когда Лу помогла медсестрам усадить её в коляску для таких случаев.
— Он меня будто ножом режет!
— Тише, ты успокойся, ладно? — пыталась успокоить Луиза не столько её, сколько себя. — Дыши только, Кэт.
Белочка верещала не своим голосом, хватаясь за подлокотники с такой силой, что у неё побелели костяшки пальцев.
Кларк передернуло. Неужели так больно? Да быть не может. Просто Белочка всегда чрезмерно эмоциональна. Хотя… Кто знает, кто знает…
Приятного вида смуглая девушка в белом халате подоспела в тот момент, когда Кларк с другой медсестрой ввезла Катину в родильное отделение.
— Я ею займусь, — без прелюдий начала она. — Кем вы ей приходитесь? Только с родными можно.
Кларк не нашла, что ответить. Растерялась в тот самый момент. Кем ей приходилась Катина Хинксли?
Знакомая. Суррогатная мать. Оторва. Соседка. Несносная соседка. Подруга. Товарищ. Близкая душа. Предательница. Лгунья. Раскаявшаяся знакомая. Список растет, но главного слова она всё равно никак не могла отыскать.
— Сестра! Она моя родная сестра! — заорала Катина, закидывая голову наверх, чтобы испепеляющим взглядом уничтожить медсестру. — Газу! Газу давай в отделение!
Смуглая девушка внешне нисколько не удивилась такой реакции, словно такие сумасшедшие роженицы были у неё каждый день перед завтраком, поэтому переняла коляску и покатила Катину в сопровождении Лу в указанную палату.
— Вытащите его из меня, мать вашу!
Катина орала. Просто орала не своим голосом. Весь её лоб покрылся испариной, она хватала руками всё, что попадалось ей на пути.
Выбила бумаги у проходящей мимо сестры, схватилась за гирлянду стоящей на пути рождественской ели. И чуть было не лишила капельницы с обезболивающим пожилого мужчины.
Она кричала, чтобы ей вкололи обезболивающее. Во весь голос. И даже не слушала попытки Лу уговорить её этого не делать, но, после трех или пяти минут беспрестанного монолога Кларк, она всё-таки согласилась не делать этого.
И решила рожать самостоятельно.
Врач, который ждал со своей акушеркой девушек в своей палате, помог усадить Катину на специальную кушетку. Под её непрекращающийся ор и попытки стукнуть врача.
«Да просто бесит», — сквозь зубы прошипела Катина, когда Лу поинтересовалась, зачем она постоянно намеревалась стукнуть его по рукам или голове.
— Так, давайте-ка поднатужимся, — доктор не переставал улыбаться.
Постоянно напоминал, что это лучший момент в жизни каждой будущей матери и всячески подбадривал Хинксли, которая всё равно по-прежнему хотела его придушить.
Луиза стояла рядом в специальном халате и с шапочкой на голове вот уже пятнадцать минут и слушала, как Катина тужилась с интервалом в определенное время.
В голове Кларк уже стоял гул, словно от лопастей вертолета, руки не слушались, ноги стали ватными. И её немного шатало.
— Черт, Лу. Я так рада, что ты здесь, — запыхавшись, выдавила из себя Катина, резко сжимая до побелевших костяшек пальцы Кларк. — Только видок у тебя не комильфо.
— Голова кружится, — созналась она, когда Хинксли снова в рычащем рыке начала тужиться.
И тогда всё перед её глазами завертелось замысловатым калейдоскопом. Земля под ногами стала больше похожа на непрочный тройной слой пищевой пленки, а из головы вылетели разом все мысли.
Стало темно. Тихо. И, впервые за долгое время, максимально спокойно.
***
— Эй, сестрица.
Где-то в глубине сознания слышится знакомый голос, который помогает Кларк не с первой попытки открыть глаза.
В комнате было очень ярко и светло, но это не помешало Лу понять, что к её кровати подошла, улыбаясь, Трина.
— Как ты?
Луиза потерла лицо ладонями и чуть привстала на локтях, чтобы приподняться выше. Тогда она и поняла, что лежит в бледно-голубой постели и бережно укутана одеялом.
— Стыдно. Упала в обморок у всех на виду в родильном отделении.
Трина улыбнулась, скрещивая руки на груди. Они всё ещё были в больнице, Лу поняла это по запаху хлорки, который доносился из коридора. Дверь в палату была открыта.
— Оливер привезет тебе вещи, — улыбчиво сказала она, потрепав сестру по голове. А ещё мама приехала.
Луиза кивнула. Не хотелось говорить, хотя чувствовала она себя сейчас хорошо. Очень даже хорошо.
— Да, и ещё кое-кто зашел к тебе поздороваться.
Трина прошла к двери и выглянула из палаты, жестом приглашая кого-то войти. Она не удивилась, когда увидела волнующегося Уилла.