Катерина плюхнулась на стул и как ни в чем ни бывало спросила:
— Только начали заказывать? Молодцы! Мне кофе со взбитыми сливками и пару пирожных по-венски.
— Мне тоже кофе со сливками и круассан с малиной, — сказала Нина, не отрывая глаз от блистательной приятельницы.
Катерина действительно была похожа на ненормально увеличенную куклу Барби, причем выражение лица тоже было каким-то кукольным.
— Устала на этих съемках, — пожаловалась она, закидывая ногу за ногу и картинно закуривая. — Такую позу принять, другую… Но искусство требует жертв.
— Это уж точно, — насмешливо заметила Валерия. — Иногда человеческих…
Катька похлопала глазами и промолчала. И тут Валерию осенило: Борис ничего не сказал этой кукле. Ни словечка. Закончил дело и выпроводил из офиса. Он же не мог предположить, что она прямиком попрется на встречу с его женой. И, главное, он не мог предположить, что Валерия явится к нему в офис в разгар рабочего дня: такое случилось впервые. Теперь, наверное, сидит и думает, что бы такое сказать поубедительнее.
— В чем дело, девочки? — забеспокоилась Нина.
— А что такое? — изумилась Катька. — Сейчас нам заказ принесут, посидим, вкусненького поедим, потреплемся за жизнь. Кстати, Лера, как поживает Боб?
На несколько секунд Валерия потеряла дар речи, потом опомнилась.
— Что за грошовую комедию ты тут ломаешь, Катрин? — ледяным тоном осведомилась она. — Если это — предел твоих актерских способностей, то понятно, почему тебя приглашают только в «авангардные» постановки, где главное — повыше ноги задирать.
— Ты ничего не понимаешь в актерском искусстве, — высокомерно отозвалась Катька.
— Девочки, девочки, — уже не на шутку встревожилась Нина. — Что происходит?
— Ничего особенного, — самым светским тоном отозвалась Валерия. — Просто Катерина встречается с моим мужем.
Катерина даже не шелохнулась, только еще более интенсивно захлопала ресницами. Действительно, ничего не поняла, идиотка. И действительно, Борис ей ничего не сказал. Но сидеть с этой тварью за одним столом она не будет, нет уж, спасибо!
— Я ухожу, — сказала Валерия, поднимаясь. — Приятного аппетита. Еще раз встретишься с Бобом, передавай ему от меня привет.
Она стремительно прошла через залу, не оглядываясь на оставшихся за столиком. Какой-то молодой человек, на свою беду ею заинтересовавшийся, попытался было приблизиться, но Валерия полоснула его таким взглядом, что он тут же оставил свои намерения. Год назад, отдыхая на модном курорте, этот юноша столкнулся с электрическим скатом, но испытанное им сейчас потрясение было куда более острым.
«Ну и денек! — подумала Валерия, садясь в машину. — Как с утра не заладилось, так и покатилось. И что теперь делать? Педикюр? Или сразу идти к психоаналитику, чтобы успокоиться? Нет, так дело не пойдет. Во-первых, нужно где-то поесть, потому что из-за этой потаскушки можно остаться голодной, а во-вторых, в «Леди» нужно явиться в полном блеске и с олимпийским спокойствием. Иначе Олег вцепится, как репейник в собачий хвост, с вопросами и советами».
Валерия нашла небольшую тихую пиццерию в одном из переулков возле Тверской, заказала «Маргариту», апельсиновый сок и крепкий кофе. А в ожидании заказа откинулась на спинку кресла и стала вспоминать, как у них с Бобом все начиналось…
Они познакомились на приеме, который устраивала фирма звукозаписи. Боб, тогда еще совсем молодой, но подававший надежды сотрудник театрального агентства, и она — очень молодая, начинающая студентка-журналистка, которой поручили сделать «забойный» материал о легальных и «пиратских» дисках. Она тогда еще слабо понимала разницу между теми и другими, и так вышло, что именно Боб, выпускник юридического института, растолковал ей эти понятия. А потом проводил домой, то есть в маленькую квартирку в тихом и не слишком престижном районе Москвы, которую она тогда снимала. Точнее, деньги на квартиру давал отчим, Валерия сама еще почти ничего не зарабатывала.
В этой квартирке Боб стался до утра. Их сразу потянуло друг к другу, оба в тот момент ни с кем не были связаны серьезно, а в постели оказалось очень хорошо. Особенно Валерии, которая, пожалуй, в первый раз испытала настоящее удовольствие с мужчиной, до этого она лишь терпела не слишком частые интимные контакты с представителями противоположного пола, воспринимая их — контакты — как неизбежную повинность. Слишком сильное впечатление на нее произвел самый первый раз: ей было немного больше семнадцати, и невинности ее лишил… собственный отчим. Ада в это время находилась в клинике на очередной косметической операции.
Давид Вахтангович крайне редко задумывался над тем, какие последствия будет иметь тот или иной его поступок, и совратил падчерицу в общем-то машинально: больше никого под рукой не оказалось. Но обнаружив, что она — девственница, испугался отчаянно и чуть ли не на коленях молил не рассказывать Адочке, клялся, что подобного больше никогда не повторится. А уж он-то сумеет отблагодарить за молчание.
Валерия сдержала слово: никому ничего не сказала, хотя плакала в первый месяц много и часто. Отчим тоже не подкачал: к окончанию школы купил падчерице путевку в международный морской круиз и дал с собой солидную сумму на «булавки», а после возвращения Валерии из круиза сообщил ей, что она зачислена на факультет журналистики МГУ и что экзамены — пустая формальность, все уже схвачено, за все уплачено. И будет оплачиваться в дальнейшем: ежемесячная сумма, которую присылал в Москву Давид Вахтангович, была раз в двадцать пять больше обычной стипендии. Плюс деньги на жилье.
Конечно, вокруг Лерочки кавалеры вились отчаянно. Не москвичка, но и не из глухой провинции, по всему видно — обеспеченная маменькина дочка, плюс собственная «тачка» и съемная «хата». Жениться, конечно, никто всерьез не собирался, но клинья под хорошенькую петербуржанку подбивали очень усердно. Лера ухажеров не поощряла, но и не отшивала, близко на всем курсе сошлась только с Ниной, которая в Москве знала всех и всё, и которую на журфак тоже «пропихнули» влиятельные родственники: двоюродный дядя Нины был главным редактором самой популярной газеты в стране.
Эта «сладкая парочка» вызывала зависть у всех однокурсниц, да и у тех, кто постарше, — тоже. Но они были совершенно разные: если из любовников Нины к выпускному курсу можно было составить приличный список страниц на… ну, ладно, то Лера числилась в «снежных королевах» и только двое кавалеров, и то не с журфака, а «со стороны» могли похвастать тем, что на какое-то время добились ее благосклонности. Только время это было очень коротким.
Четвертым мужчиной в ее жизни стал Борис. Мужчиной четвертым, любовью — первой. По странной иронии судьбы, со дня их встречи до дня свадьбы прошло ровно четыре года, хотя предложение Борис сделал через год после знакомства. Но Валерия, испытывая какой-то суеверный страх перед брачными узами, сказала, что не придает значения формальностям и что пусть пока все идет, как идет, тем более что детей они пока не планируют.
— С ума сойти! — полушутливо, полусердито сказал тогда Боб. — Первый раз решился сделать предложение — и полный облом. Любая нормальная женщина стремится затащить мужика под венец, а ты от этого всячески увиливаешь.
— Вовсе нет, — сказала Валерия, уютно устроившись у него на плече. — Мне с тобой очень хорошо. Но посуди сам: ты живешь с родителями, я снимаю квартиру, работа настоящая только-только начинается. Нужно встать на ноги, обзавестись жильем, заложить фундамент карьеры…
— Ну ты и финик, Лерка! — с восхищением сказал Борис. — Такая сексуальная, такая женственная и такая… деловая. Ладно, вопрос о браке оставляем открытым?
— Оставляем открытым, — согласилась Валерия. — И потом, мы же должны с тобой проверить наши чувства, правда?
«Зря мы, наверное, оформили отношения, — грустно подумала Валерия, заканчивая свою трапезу. — Пока жили «в грехе», никаких проблем не возникало, любовником Боб был замечательным, всегда старался сделать мне какой-нибудь приятный сюрприз. А потом — сплошная рутина. Даже приемы и презентации похожи один на другой, как близнецы. А уж секс… Все рассчитано и известно до доли секунды, и, главное, Боб не хочет ничего менять. Ему и так хорошо. А мне неловко говорить ему, что это все уже скучно. Вот и домолчалась. Сама виновата, наверное».
Когда принесли кофе и счет, Валерия уже почти успокоилась. Пару раз звонил мобильник, она глядела на монитор, видела, что звонит неверный супруг, и не отвечала. Третий раз высветился номер Нины, и Валерия нажала кнопку связи.
— Ты что психанула? — как всегда в лоб спросила Нина. — Катька, бедная, чуть не описалась со страха. Подумаешь, встретилась она с твоим мужем, попили кофейку…
— Это она тебе сказала? — кротко осведомилась Валерия.
— А кто же еще? Конечно она. Между прочим, совершенно не обязательно заниматься сексом после того, как выпьешь чашечку кофе.
— Да что ты говоришь?! — начала терять терпение Валерия. — Ты что, не поняла: я их видела. Вместе видела их в офисе Боба!
— Ну, понятно, видела. Ну так…
— Дура! — резко сказала Валерия. — Они трахались на диване, абсолютно голые. Если, по-твоему, это не секс, то что это?
— Да ты что?! — ахнула Нина. — Значит, эта стерва белобрысая мне в глаза все наврала? Актриса недоделанная! Мамой клялась, что они просто пили кофе и говорили о ее контракте, а тебя она вообще не видела.
— Какой мамой она клялась, понятно, — устало сказала Валерия, уже пожалев о своем порыве. — Но меня она действительно не видела, потому что диван стоит изголовьем к двери. Зато я ее ножки напедикюренные видела в очень интересном ракурсе. И Боба между ними во всей красе.
— Ну-у-у… — протянула Нина и надолго замолчала. — Ладно, вечером подскочу, поговорим.
— Вечером я уезжаю в Питер.
— Надолго?
— Как дела пойдут.
— Больше я с Катькой на одном поле ромашки собирать не сяду, — выдала напоследок Нина. — Мало вокруг мужиков, что ли? Обязательно нужно женатого, да еще такого, чью жену знаешь? Впрочем, дура — она дура и есть. Набитая. Точнее, небитая. Найдется дама не такая интеллигентная, как ты, попортит ей личико…
Валерия с трудом прервала этот поток красноречия и дала отбой. Нина решительно не отличала обычный телефон от мобильного, все равно счета не она оплачивать будет, а кто-нибудь из ее воздыхателей. Интересно, куда она собралась «подскочить» сегодня вечером? И еще более интересно, куда ей, Валерии, возвращаться из Питера? К супружескому очагу? А ведь больше вроде и некуда…
То, что Борис купил квартиру, наполовину решило вопрос со свадьбой. Теперь они могли постоянно жить вместе, да и родители Бориса начали проявлять нетерпение. В общем, надавили на Валерию со всех сторон, и она сдалась. Карьера у обоих складывалась прекрасно, они отлично ладили друг с другом, можно было и о детях подумать…
— Выброси из головы, — сказал Боб через год после свадьбы, когда она решилась заговорить о ребенке открытым текстом. — Честно сказать, детей я не очень люблю, особенно маленьких. Нам и так неплохо, правда?
Наверное, ей нужно было настоять. Или забеременеть, так сказать, явочным путем. В общем, поставить перед фактом. Но им действительно было вдвоем не то чтобы неплохо, а очень даже хорошо. А главное, она была страстно увлечена своей работой и позволила себя уболтать. Значит, сама виновата в том, что их супружеские отношения зашли в тупик. Ведь человеческие отношения на месте не стоят, они развиваются либо в ту, либо в другую сторону. Вот они и развились… Но пока не развелись.
Валерия про себя хмыкнула и подумала, что если она начала каламбурить, значит, все не так уж и страшно. Просто нужно какое-то время с Бобом не общаться. Пусть понервничает, позвонит, побегает… А потом она подумает, как и когда его простить. Сейчас же нужно подправить лицо после всего пережитого: носик попудрить, губки подкрасить — и ехать в свой журнал. Она успокоилась, и на встречу с Олегом Ивановичем, своим непосредственным начальником, приедет вовремя и в нормальном состоянии.
В том, что Бориса она простит, Валерия уже не сомневалась. Потому и сидела, вспоминала все хорошее, что все еще его любит. А раз любит, значит…
Но побегать Бобику придется. Как бобику. И на задних лапках постоять, и хвостиком повилять. То есть прощения попросить по всем правилам.
Вот так.