Так что все осталось так, как было, хотя Борис твердо решил: он должен иметь собственную жилплощадь. То есть должен заработать деньги хотя бы на приличную двухкомнатную квартиру. А для этого нужно всего-навсего из рядовых сотрудников агентства выбиться в ведущие, а еще лучше — в заместители. Тогда деньги не будут проблемой, и все разрешится само собой.
Так что на измены Валерии у Бориса элементарно не было времени. Два года он вкалывал, как проклятый, выполнял все поручения не просто отлично, а с блеском и изюминкой, благо юридическое образование позволяло ему легко и изящно обходить такие барьеры, которые для большинства остальных его коллег — самоучек-недоучек — были просто непреодолимыми. Немудрено, что начальство обратило на него внимание, немудрено, что карьера пошла быстро и успешно. Через два года Борис стал менеджером, а еще через полгода его вызвал к себе сам начальник и хозяин агентства Юлиан Леонидович (негласно — Юлик) и сделал крайне заманчивое предложение:
— А ты не хотел бы стать моим компаньоном? Будешь тогда первым заместителем, с тобой я за фирму спокоен.
— Сколько? — без лишних слов спросил Боб.
Компаньон — это означало, что нужно внести деньги. И теперь все зависело от того, какую сумму назовет Юлик и сможет ли он, Борис, такие деньги достать. Пока он накопил ровно на однокомнатную квартиру, правда в очень хорошем доме.
Юлиан Леонидович назвал сумму, и какое-то время в кабинете царило молчание. Сумма не была чрезмерной: две трети ее у Боба уже имелось. Если Юлик согласится принять пай частями или вообще удовлетворится тем, что ему могут предложить сейчас… Только тогда квартира, а следовательно, и женитьба на Валерии отодвигались на неопределенное время.
— Деньги у меня есть, — сказал, наконец, Борис, решив, что лучшая политика — это предельная откровенность. — Не все, конечно, но большая часть. Остальное я могу попытаться занять… если вы не согласитесь подождать какое-то время. Есть только одна заковыка.
И четко, по-военному, изложил положение дел. Теперь уже задумался шеф, правда, ненадолго.
— Лучшего заместителя мне все равно не найти, — сказал он. — У тебя голова на плечах сидит хорошо, мозги в ней работают, а не просто находятся. С недостающей суммой я подожду, оформим соглашение честь по чести, не мне тебя учить. А с квартирой что-нибудь придумаем.
Соглашение оформили через три недели, причем к этому времени Борис нашел и недостающую сумму. Достал очень просто: взял взаймы у родного отца на неопределенный срок и без процентов. Генерал думал недолго: держать деньги в любом банке — хоть сберегательном, хоть частном, было занятием довольно рискованным, как показала новейшая история страны, а уж с валютой и вовсе появлялись проблема за проблемой. Почему бы не попробовать стать современным и не вложить деньги в дело, точнее, в дело сына?
Пережив короткую истерику жены, которая вообще никому и никогда рубля не доверяла, генерал вручил Борису искомую сумму в твердо конвертируемой валюте и сказал нечто неожиданное:
— Копили тебе на квартиру. Теперь сам заработаешь. Потеряешь — не мои проблемы, умножишь — твое счастье. А нам с матерью от тебя нужны только уважение и внимание.
Ошеломленный, Борис даже не сразу нашел нужные слова благодарности. Их сказала ему… родная мама, когда после очередной поездки за город обнаружила, что в квартире побывали посторонние люди и кое-что похитили. Но на эти мелочи было наплевать: в обнаруженном жуликами и вскрытом тайнике денег не было. Иначе…
— Сынок, — со слезами на глазах сказала генеральша, — спасибо, что затеял это дело с собственной фирмой. Иначе пропали бы все сбережения за тридцать лет. А побрякушки и ложки — дело наживное.
Она была права, как всегда: сын в течение последующих лет подарил ей и побрякушки, и старинное столовое серебро, и массу других полезных и приятных подарков, поскольку, став компаньоном и заместителем директора «Звезды», мог себе позволить очень многое.
С квартирой вопрос тоже решился просто. Даже на удивление просто. Один из друзей Юлиана Леонидовича желал переселиться в другую страну, а квартиру, естественно, продать. Так как человек этот был достаточно наслышан о махинациях на рынке недвижимости, он предпочел действовать старым, проверенным методом «через знакомых». Так что в один прекрасный день Юлиан Леонидович пригласил Бориса на ужин после работы и изложил ему суть проблемы:
— Мой друг хочет продать квартиру. Двухкомнатную. Не бог весть что, но район респектабельный и дом прекрасный — академический. Сейчас там как раз жильцы начали активно меняться, то есть соседи у тебя будут соответствующие и подъезд — с круглосуточной охраной. Деньги он просит смешные пятьдесят «кусков», правда, потребуется ремонт, но, думаю, ты осилишь. Поезжай с Валерией, посмотри товар. Я тут выступаю гарантом, так что сам понимаешь, проблемы исключаются…
Через два дня, созвонившись с хозяином, Борис с Валерией поехали смотреть квартиру, расположенную в двух шагах от проспекта Вернадского в доме на тихой боковой улочке. Квартал утопал в зелени, все окна квартиры выходили во двор, а над крышами домов напротив возвышался шпиль Университета. Сам дом был нестандартным: по обе стороны от лифтовой шахты с двумя уже модернизированными лифтами тянулись длинные коридоры с квартирами по обеим сторонам. Лестница тоже имелась, причем чистая и даже с цветами на подоконниках.
Квартира, конечно, требовала основательного ремонта, не исключено — с перепланировкой. Но упускать такую возможность было глупо, тем более что и Валерии квартира понравилась своей нестандартностью: из двух огромных комнат, большой кухни и санузла, можно было сделать «нечто». Плюс, конечно, высокие потолки и прекрасный вид из окна.
— Соглашайся, — сказала она.
— А ты выйдешь за меня замуж, если я куплю эту квартиру? — осторожно поинтересовался Борис.
Валерия какое-то время помолчала, потом тряхнула головой, словно отогнала ненужные мысли, и ответила:
— Твоя взяла. Сделаем ремонт — сыграем свадьбу. Я в доле.
В последней фразе была вся Валерия, которая не терпела подачек и свято исповедовала принцип абсолютного равноправия. При этом умудрялась не унижать Бориса мелочными требованиями «вынести мусорное ведро» или «твоя очередь мыть посуду, я тоже сегодня работала», а умела делать как-то так, что он сам принимал участие во всех подобных мероприятиях сугубо добровольно и, как говорится, с песней.
Через полгода в переделанную до неузнаваемости квартиру Борис на руках внес Валерию в свадебном платье. Фаты, к великому его огорчению, не было: надевать «этот абажур» невеста отказалась наотрез, да еще и подпустила несколько ехидных шпилек насчет «провинциального шика». Шпильки предназначались свекрови, до ушей которой они, слава Богу, не дошли. Но живые цветы в пышных темно-каштановых волосах были красивее любой фаты…
Родители Валерии на свадьбу подарили ей новую машину, причем выбрала ее она сама. Как всегда оригинально: захотела скромную «Киа», хотя отчим мог бы ей купить хоть «Пежо», хоть «Ягуар». Борису преподнесли золотой портсигар и золотую зажигалку, тоже приятно. Его же родители преподнесли, как по их понятиям и было положено, «семейный» подарок: фамильный чайно-кофейный сервиз мейсенского фарфора и дюжину серебряных ложечек. Генеральская основательность и тяжеловесность: понадобилось солидно поломать голову над тем, где в современной стильной квартире разместить этот антиквариат так, чтобы украшал помещение, а не резал глаз. Лере это удалось: уж что-что, а хороший вкус у нее проявлялся всегда и во всем, хоть в одежде, хоть в дизайне помещения.
Через три дня после возвращения из свадебного путешествия в Италию Борис впервые изменил Валерии с сексапильной блондинкой, которую увидел на улице. Девушка ловила попутную машину, а поймала мимолетное приключение. Валерия ничего не узнала и даже не заподозрила. Угрызений совести Борис не испытывал, скорее его мучил недоуменный вопрос: зачем он вообще это сделал? Блондинок, в отличие от большинства мужчин, он не любил, предпочитал шатенок или брюнеток, пышный бюст, как правило, оставлял его равнодушным. И вообще он любил только свою жену. Так что на него, спрашивается, нашло? Временное затмение, не иначе. Реакция на предсвадебные хлопоты и коренные изменения в жизни.
Но затмение оказалось не временным и повторялось с пугающим постоянством. Впрочем, виноват в этом был не один Борис, но и те женщины, которые кружили вокруг него, как мотыльки вокруг зажженной лампы. Актрисы и певицы, танцовщицы и начинающие юные дарования свято верили, что путь к славе лежит через постель влиятельного в шоу-бизнесе человека. Даже то, что такая жертва чаще всего оказывалась напрасной, никого не останавливало: это входило в правила игры, которая, в общем-то, устраивала обе стороны.
Через какое-то время Борис перестал испытывать угрызения совести: физическая измена — это ерунда, а на самом деле он Валерию ни на кого не променяет. Но она слишком благовоспитанна, слишком леди, чтобы позволить себе проделывать с ней те штучки, которые он вытворял со своими мимолетными или периодическими любовницами. Он просто не мог представить себе свою изысканную, элегантно-ироничную жену во всех этих позах и позициях, просто не мыслил себе, что она может пойти в сауну определенного толка, пусть даже и с ним, с законным мужем. Кроме того, она — женщина с достаточно умеренным темпераментом, доставить ей удовольствие он мог всегда, и, похоже, ее это вполне устраивало. В любом случае, меньше всего она походила на неудовлетворенную женщину.
Но что же теперь делать? Отрицать очевидное — глупее глупого, остается только пасть ей в ноги и валить всю вину на соблазнительницу-Катьку. Она, мол, его просто изнасиловала, а он, в конце концов, здоровый мужик с нормальными инстинктами. Если бы он хотел поразвлечься на рабочем месте, неужели он не подумал бы о том, что дверь нужно запереть? Ведь кто угодно мог войти, включая Юлика. А он таких штучек на рабочем месте не то что не поощрял — терпеть не мог. И других женщин, кроме своей кубышки-жены просто не замечал. Национальная черта, что ли? Ладно, сейчас не об этом.
Борис дважды набирал номер мобильника Валерии, и дважды она не соизволила ему ответить. Он совсем уж собрался послать ей сообщение с просьбой о помиловании, как его срочно вызвал к себе шеф. Вот уж действительно, помяни черта — он и явится. Надо было ему вспоминать об Юлиане? Других дел нет?
— Можешь послезавтра поехать на пару дней в командировку? — встретил его шеф вопросом прямо от дверей. — Я бы и сам поехал, дело важное, но у меня, как на грех, через два дня встреча…
И многозначительно указал пальцем на потолок. Борис кивнул с полным пониманием: их агентство процветало еще и потому, что Юлиан Леонидович отлично знал, с кем, когда и на каком уровне нужно встретиться, что на эту встречу принести и кому это отдать. Или выслушать пожелание высокой персоны и исполнить его тактично и без шумихи. Достаточно сказать, что «Звезда» всегда упоминалась в прессе исключительно в контексте рекламы и никакие скандалы с клиентами или партнерами, даже если они когда-то и происходили, наружу не выплывали и газетчикам не были известны.
— Не вопрос, Юлиан Леонидович, — отозвался Борис, усаживаясь в удобное кожаное кресло напротив шефа и закуривая. — Куда и зачем?
— На первый вопрос отвечаю легко и сразу: в Питер. На второй вопрос ответить сложнее, но я попробую. Есть там певец, который вроде бы хочет перебраться в столицу, но опасается, что тут у него не будет привычных условий. Там-то все схвачено. Так вот, нужно убедить его — а ты это можешь, я знаю, — что в Москве он вообще будет жить как у Христа за пазухой, что мы способны помочь ему даже с быстрым решением квартирного вопроса, а уж с выгодным во всех отношениях графиком гастролей и выступлений — тем более. Залы он обычно собирает полные, популярен уже лет десять… Догадываешься, кто?
Борис догадывался. Певец действительно был штучкой, с которой без особой надобности не хотелось связываться, но если он собирается обосноваться в Москве… такого клиента упускать нельзя, прибыли агентству он может принести фантастические. Если, конечно, за дело взяться с умом, а уж его Борису не занимать. Во-первых, потенциальный клиент имеет репутацию безупречного семьянина, но мир тесен, и одна из девиц, с которой Борис как-то мимоходом переспал, проболталась, что побывала в постели знаменитого барда. «Постель», правда, имела место в дорогой сауне «для своих», но тем не менее…
Во-вторых, выпивка там не проходила по определению, но вот «травка»… Да, безобидная марихуана. Кое-где на цивилизованном Западе даже официально разрешенная, но… «ты не в Чикаго, моя дорогая». И, в-третьих, гонорар должен быть хотя бы на три рубля больше, чем у его соперников. Сумма значения не имела, важно только, что — больше.
Квартирный же вопрос решать будет не Борис, для этого у шефа есть свои, надежные каналы и проверенные люди. Главное, можно обещать все, что клиенту взбредет в голову потребовать, и это будет обеспечено. Конечно, если он захочет пентхаус где-нибудь на территории Кремля, это ему вряд ли сделают, но все остальное…
— Ехать послезавтра? — уточнил Борис. — Надолго?
— Лучше бы завтра вечером, чтобы с утра быть на месте. Гостиницу тебе забронируют. Как обычно «Октябрьскую»?
— Хотелось бы.
— Нет проблем. Не понимаю только твоей привязанности к этому совковому реликту.
«И очень хорошо, что не понимаешь, — подумал Борис, возвращаясь к себе в кабинет, по уши накачанный инструкциями, — иначе не оберешься нудных нотаций. Там уже все давно свои, и портье, и коридорные, и горничные, там не будет проблем с секретностью, если ему приспичит… Кто-то ему говорил, что раньше в этом здании был бордель. Может, врут, а может, и правда: дух там какой-то особенный, в других гостиницах такого нет».
Господи, о чем он думает? Ведь в Питер сегодня вечером едет Валерия. Вот идеальный случай помириться: белые ночи, романтика ее родного города. В крайнем случае можно напроситься в гости к Аде и попросить поддержки: у Ады он числится в любимчиках, потому что говорит с ней исключительно о ней самой: какая она красивая, роскошная, молодая и желанная. А поскольку тещиньку только эта тема — она сама — и интересует, то немудрено, что она считает Боба идеальным зятем и вообще — эталоном мужчины.
Жаль, что он не узнал, в какой гостинице остановится Валерия. Но это нетрудно узнать: пара звонков — и он полностью будет в курсе передвижений дорогой женушки. Установит отель, узнает номер апартаментов, появится на пороге с букетом и каким-нибудь презентом… Потом, когда она чуть-чуть смягчится, поведет ее в ресторан, уболтает до потери сознания, уложит в койку, и все пойдет по-прежнему. Если повезет, в Москву они вернутся вместе, он достанет двухместное купе в фирменном «Николаевском» поезде, и это будет вроде второго свадебного путешествия.
Не сможет она его не простить. Ведь даже поговорка есть: «В первый раз прощается». А больше он налево ходить не будет, станет опять таким же примерным возлюбленным, как и до свадьбы. Будет выполнять все ее желания, будет…
Стоп-стоп-стоп! Есть роскошная идея, только что осенила. Она, кажется, хочет ребенка? Или уже нет? Если хочет — он обещает ей, что максимум через год у них будет бэби. Пусть тетешкается. Только свою работу ей придется оставить, но тут уж не ему выбирать, а ей. Его дело — предложить то, чего ей хотелось. Хотя самому, видит Бог, меньше всего хочется слушать младенческие вопли по ночам и возиться с детским питанием и памперсами. Но пусть это будет его наказанием за глупый промах.
Секретарша Верочка, похожая на кошку с глазами беспомощного олененка, как всегда, одарила его обожающим взглядом, но сегодня он оставил этот молчаливый призыв без ответа. Хорошенького понемножку. Нужно вообще уволить эту красотку и взять на ее место почтенную женщину. Чтобы уж вообще никаких соблазнов не возникало. И вообще на работе больше никогда и ни с кем. Потерять из-за какой-нибудь шлюхи такое сокровище, как Валерия, — ну, он не дурак! Если, конечно, через какое-то время потянет на клубничку, то… Нет, прежде всего нужно помириться с Валерией. Если придется — сделать ей ребенка. Ну, а дальше — жизнь покажет, как жить.