- Ну и ладно, - Барсик лукаво улыбнулся. Потянулся. – Я могу и сам…
Хозяин поднял правую бровь, неопределенно взмахнул рукой. Барсик ощутил знакомый туман, когда каждый жест, каждый взгляд любимого мужчины отзывался тяжестью в паху и страстной щекоткой внутри. Филипп был прав, баст уже чувствовал, как тугой узел всепоглощающей похоти скручивался и пульсировал, посылая по нервам электрические разряды. Движения приобрели неторопливую томность, тонкие пальчики справлялись с застежками, выпускали коготки, царапающие белую кожу. Барсик откинул рубашку в сторону, стянул с бедер брюки. Удобно устроился на постели и развел длинные ноги. Погладил себя по соскам. Хозяин отвернулся от окна и удивленно уставился на любимого наложника. Барсик знал - Хозяину нравилось наблюдать, как незаметные бледно-розовые точки увеличивались от стимуляции, краснели, становились такими чувствительными… Юноша щипал себя пальцами за соски, быстро возбуждаясь, постанывая от наслаждения. Терпеть не было сил. Он уже не помнил, что затеял все это для отвлечения занятого разговором Отца Сити. По-настоящему прикусывал красные губы, жмурил светло-зеленые глаза, извиваясь от болезненной ласки. Хвост гибкой змеей метался по покрывалу.
Хозяин нетерпеливо повысил голос и нахмурился, сердясь на несдержанность своих эмоций. Но оставаться равнодушным к шоу баста он не мог. Одуренно пахнущий сексом Барсик сидел на кровати, щурился похотливыми раскосыми глазами, провокационно облизывался. А потом вдруг наклонился, демонстрируя нечеловеческую гибкость, и коснулся узким розовым язычком головки собственного возбужденного члена. Зрелище было ошеломляющим. Красивый юноша одной рукой убирал за спину длинные пряди черных волос, другой изящно поддерживал свой член у основания, пальцами перебирая яички, и с упоением вылизывал головку, щекотал кончиком языка щелочку уретры, даже, кажется, мурлыкал от удовольствия. Увлекшись, начал погружать член глубже в горло, ритмично посасывая и причмокивая. Хозяин вздрогнул и потерял нить важного разговора, потемневшим взглядом пытаясь испепелить нахального баста, так дерзко удовлетворяющего себя у него на глазах. Юноша поднял колени повыше, показывая маленькую дырочку, блестящую от выделяющейся смазки. Барсик знал, что течет, чувствовал томительный зуд в анусе и невыносимое желание горячего члена внутри. Метнувшаяся от окна тень заставила его поднять взгляд. Хозяин прервал сеанс связи, скомкав прощание. Рванул воротник рубашки, отбросил переливающуюся серебром вещь подальше от себя. Перешагнул через упавшие денимы. Остановился перед извращающимся Барсиком. Одним движением заставил его выпустить член изо рта и сесть более-менее по-человечески. Тут же провел по припухшим губам своим напряженным и влажным членом. Юноша с готовностью облизал темную головку, быстро слизывая капельки смазки, пахнущей шафраном. Обхватил одной рукой сильное бедро, другой подхватил под яички, слегка сжимая, лаская проворными пальчиками. Юркий язычок дарил невероятное удовольствие, забираясь в складку под головкой, и дальше, по стволу, повторяя рисунок напряженных вен. Барсик на мгновение отвлекся от своего занятия, зажмурился и погрузил в горло крупный орган почти наполовину, заставив Хозяина вскрикнуть от неожиданного кайфа. Баст громко урчал, посылая волны вибрации от гортани по скользящему члену. Мужчина прикусил ладонь, чтобы не застонать в голос. А потом, словно опомнившись, вплел пальцы в длинные шелковистые волосы, отстраняя от себя затуманенное страстью лицо, толкнул на спину, накрывая своим телом. Барсик послушно упал, приглашающе развел ноги и счастливо засмеялся, принимая в себя большой твердый член. От резкого удовольствия из-под ногтей на мгновение показались острые коготки и снова втянулись, позволяя пальцам ласкать сильную спину, так красиво напрягшую мышцы в размеренном ритме. Барсик безмерно наслаждался желанной близостью, сам подавался бедрами, ощущал чувствительными тугими стенками движение внутри себя. Напряжение нарастало вместе с темпом все глубже вторгающегося в плоть органа, резче, быстрее. Юноша обнял тонкими ногами плечи Хозяина, хвостом обвил талию, стремясь к максимальному контакту. Огненный шар удовольствия горячо разрастался внутри, грозясь ослепительным взрывом, и Барсик торопливо ускорял ритм, желая утонуть в волнах приближающегося яркого блаженства.
Барсик не помнил, как пролетела ночь. Он был словно в пьянящем мороке возбуждения, несколько раз просыпался, жадно пил воду, благодарно припадал влажными губами к улыбающемуся рту Хозяина, тут же неосознанно прижимаясь грудью, пахом, ногами, заставляя янтарные глаза темнеть, а сильные руки – тискать, сминать, подчинять снова и снова.
Весь день юноша горел, как в лихорадке. Тело жаждало секса. Не трепетного и нежного, а страстного, на уровне насилия. Барсик изгибался, провоцировал, шипел непристойности, похотливо отводил хвост, выставляя голую круглую попку. В его кошачьих глазах полыхали зеленые молнии, красные губы припухли от частого покусывания и поцелуев. Постоянная эрекция сводила пах судорогой, а содержащая афродизиаки прозрачная смазка вызывала невыносимое жжение в пульсирующем анусе. Хозяин сходил с ума вместе с обалдевшим Барсиком. Отправил щурившего хитрые глаза ТиКкея заниматься неотложными политическими делами, а сам брал готового на любые эксперименты баста во всех позах и на всех поверхностях. Ближе к вечеру второго дня Отец Сити, с темными тенями под сияющими карими глазами, позвал Таню и оставил на ее попечение обессиленного секс-марафоном Барсика, а сам на несколько часов уединился с появившимся черным воином. За это время Таня успела накормить не чувствующего голода юношу, отвести его в душ и помочь со всеми процедурами, поскольку Барсик плохо соображал и еле стоял на ногах. Блондинка с удивлением наблюдала за тихо урчащим бастом – даже у нее парень вызывал странную дрожь по телу. Таня списала все на действие выделяемых удивительным наложником возбуждающих гормонов. Освеженный и сытый Барсик начал проявлять интерес к окружающему миру, когда в помещении появился Отец Сити. Барсик тут же будто засветился, урчание усилилось, ушки дернулись, хвост распушился. Таня с умилением посмотрела на озаренное искренними чувствами юное лицо и поспешила откланяться, пока волна сильных эмоций, исходящих от баста, не потрясла ее ледяное спокойствие.
Незаметно промелькнули пять дней невероятных ощущений, непрерывного потока удовольствия вперемешку со страстными вспышками, припадками внезапной ярости и пробирающей до кончиков когтей нежности.
А после наступила неделя апатии, когда мир вдруг стал равнодушным и неинтересным. Хозяин и Таня уже знали об особенности баста компенсировать семидневным спокойствием расшатанную сексуальными безумствами психику. Барсик тихонько сидел в своей комнате, рисовал, по вечерам выходил в общий зал-сад и, легко улыбаясь, молча слушал, как общались другие наложники, за два года ставшие добрыми приятелями. Даже иногда реагировал на шутки близнецов. Впрочем, в этот период лишь Кора и Кевин могли рассмешить оцепеневшего баста.
Киу умело проводил чайную церемонию. Полными изящества движениями переставлял крошечные чайнички, тарелочки и чашечки, создавая нужное звуковое оформление из стука керамики, шума льющейся воды и шуршания обработанных особым образом чайных листьев. Барсик сразу понял, что это не просто интересный процесс, но старинный ритуал, полный тайного смысла. На пороге комнаты застыл ТиКкей. Барсик чувствовал, что Хозяин где-то рядом, но не позволил себе повернуть голову, пристально следя за плавными отточенными жестами азиата. Тонкие запястья иногда мелькали из-под широких рукавов шелкового длинного одеяния, и тогда хвост баста нервно вздрагивал. Даже сквозь свою апатию Барсик ощущал опасность. Рядом сидели Кора и Кевин, по привычке держа друг друга за руки и, как загипнотизированные, наблюдали за полным утонченной прелести представлением. Киу казался таким умиротворенным и покорным, лишь Барсик подмечал быстрые взгляды из-под стыдливо опущенных ресниц - презрительные взгляды высшего существа по отношению к черни. Баст пока плохо представлял себе жизненный уклад в азиатском Бейдзине и не знал, насколько униженно чувствовал себя холеный мальчик в чужом гареме, но ему заранее это не нравилось. Отметив для себя, что необходимо найти побольше информации о родине Киу, Барсик продолжил спокойно следить за церемонией.
По моментально принявшим красивые позы наложникам, баст понял, что в помещении появился Хозяин. Киу ловко проскользнул мимо сидящих людей, с девичьей грацией поклонился Отцу Сити, протянул маленькую чашечку на тонких сложенных ладошках. А когда вернулся к своему инкрустированному настоящими пластинами из черного дерева столику, его смуглые щеки заливал румянец смущения. Барсику тотчас расхотелось пробовать драгоценный напиток из далекого Бейдзина.
Через несколько дней полностью пришедший в себя Барсик изображал эскорт-мальчика при доверенном лице Хозяина, статном немолодом представителе Элиты Сити. Бизнесмен проводил переговоры с возможными азиатскими партнерами, а чуткий баст, отрешенно стоя позади мнимого «хозяина», прислушивался к своим внутренним ощущениям. За прошедшие два года Отец Сити несколько раз убеждался в невероятной интуиции наложника. После того, как баст прямо указал на лживость важной делегации, что впоследствии с удивлением подтвердил ТиКкей, Хозяин начал поручать своему любимцу пикантные задания, особенно когда сам подозревал незнакомых людей в нечистых помыслах. Нынешняя встреча была самой сложной из всех, в которых прежде участвовал Барсик. По известным словам на «хай-лингве» баст понял, что ставки высоки, и ошибка в честности партнеров могла бы спровоцировать большой скандал. Но его сильно сбивало незнание обычаев и поведения людей из чужого мегаполиса. Приходилось опираться на интуицию, а она вела себя непредсказуемо, то убаюкивала юношу спокойствием, то заставляла настораживаться, пробегаясь нервной щекоткой по спине. Барсик невероятно устал от первых впечатлений, весь вечер и следующий день посвятил изучению другой культуры, чтобы хоть как-то отличать кажущиеся подозрительными телодвижения от обязательного соблюдения гостями незнакомых традиций. Услышав о проблеме, Хозяин направил к Барсику специалиста по азиатскому направлению, для введения в историю и культуру Бейдзина. После сбора информации стало легче. Барсик понял, почему азиатские представители совершали нелогичные жесты, так отвлекающие юношу от наблюдений. Некоторые гости даже показались басту симпатичными людьми. К концу визита важной делегации Барсик сомневался лишь в одной группе, с настойчивостью древних воинов пробивающей поблажки на экспорт то ли питательных семян, то ли ростков.
Тщательно облачив в слова свои мысли и ощущения, баст отправился на аудиенцию к Отцу Сити. Хозяин слушал юношу серьезно, трогал указательным пальцем губы, что означало высшую степень заинтересованности. ТиКкей застыл рядом, слегка дергая правой рукой, неосознанно стремясь повторить жест двойника. Барсик улыбнулся, заметив это – обостренное восприятие окружающей среды еще не отпустило его. Высказав наблюдения, баст удостоился щедрой похвалы от Отца Сити и одобрительного взгляда от ТиКкея, который явно поддерживал мнение Барсика относительно тех подозрительных типов.
Юноша снова окунулся в активную светскую жизнь. Хозяин отправил его со своим воином и представителем еще на несколько важных встреч, а потом вниманием завладела Эва, которая представляла новую коллекцию модной одежды, включая модели для людей с генетическими особенностями. Барсик с Филиппом изрядно повеселились, участвуя в виртуальном показе знаменитого дома Высокой Моды. Вообще, отношения с мамой в последнее время очень радовали баста. Эва, благодаря средствам от продажи сына получившая вторую молодость, стала намного сердечней по отношению к Барсику, откуда-то появились и внимание, и добрый юмор, и намеки на ласку. Раньше Эва никак не показывала любви к сыну. Теперь они регулярно встречались, и даже засиживались в обширных комнатах Эвы в Сити до утра, по-дружески обсуждая жизнь, работу Эвы и будущее Барсика.
Барсик мчался в «Пирамиду», от нетерпения покусывая губы. Внезапно в подсознании возникла новая идея для световой картины, и юноша торопился воплотить ее на холсте. В последнее время в его голове постоянно крутились какие-то неясные образы, а по позвоночнику пробегала непонятная дрожь. Взбудораженное состояние Барсик объяснял насыщенной жизнью, хотя возникающее время от времени желание смеяться или плакать его немного настораживало. И опять-таки вызывало нервное хихиканье над собой.
В общей комнате Таня творила фантастический макияж яркой Крейзи, сменившей за это время розовый цвет волос на нежно-голубой. Кажущийся умиротворенным Киу сидел на коленях и слушал книгу. Барсик вдруг насторожился и дернул ушами. Хвост нервно забил по коленкам. Пальцы сами начали теребить переплетения черной длинной косы.
Комната преобразилась в сад цветущих сакур. Нежное розово-сиреневое сияние окутало мягким светом коричневые стволы, осыпало причудливыми лепестками поросшую нежной травкой землю. Несколько ярких цветков запуталось в рыжих волосах Киу. Он поднял на Барсика взгляд. В его черных глазах юноша прочел насмешку. Высокая прическа азиата показывала длинную шею и маленькие ушки. Золотой чип.
Барсик не думал, что мог испытывать одновременно такую гамму негативных эмоций. Горечь. Обиду. Ярость. Не сдержавшись, баст запустил острые когти в ближайший стройный ствол, продрал по нему длинные полосы. Развернулся, молча вышел из комнаты. Киу задумчиво посмотрел на ослепительно белые раны, пересекающие виртуальное дерево.
В своей комнате Барсик разодрал в клочья дорогое постельное белье, перевернул все, что смог поднять и передвинуть, и обессиленно сел на разворошенную кровать. Хотелось плакать – некрасиво, до красных опухших век, с подвыванием, глотая соленые слезы. Только не здесь, в гареме. Это не место для показа настоящих чувств. Барсик гордый. Он не позволит никому узнать, как скверно у него на душе. Сохраняя спокойствие, баст тихо вышел из комнаты, ожидаемо встретил в коридоре Таню, равнодушно пожал плечами, не слыша ее вопроса.
И лишь в своем новеньком, подаренном полгода назад Хозяином аэромобиле, позволил себе жалкий всхлип.
Филипп уже ждал его у квартиры Эвы, пританцовывая, перебирая ногами. Он был не на шутку встревожен голосом друга по виртуальной связи. Барсик молча прошел в пустые комнаты. Эва на неделю уехала в западный Штадт со своей новой коллекцией.
Филилп мог поклясться, что таким эмоциональным он Барсика еще никогда не видел. Друг рыдал взахлеб, позволял крупным соленым слезам капать с острого подбородка, громко и нервно смеялся, ругался, шипел и выпускал коготки. Кентавр молчал, давая приятелю выговориться и выплеснуть горе. Когда острая фаза была благополучно пройдена, Барсик взялся за приготовление травяного коктейля для Филиппа.
- Что у тебя опять случилось-то? – наконец, спросил кентавр.
Из обрывков гневной речи он ничего не понял. Барсик внезапно расхохотался и в несколько глотков выпил предназначенный Филиппу коктейль, от которого раньше презрительно воротил свой красивый носик. Слезы снова заструились по тонкому лицу. Всхлипывая, Барсик поведал другу о переменах в гареме. Рассказ не произвел на кентавра впечатления. Гораздо больше его заинтересовала странная реакция Барсика и то, что тот вылакал уже вторую порцию коктейля со специфическими травами и кислым молоком, обожаемым Филиппом.
- Не думал, что ты моногамен, - удивился Филипп по окончании сбивчивого повествования. Забрал из рук Барсика третий по счету напиток, который баст собирался влить в себя. Кентавр справедливо решил, что такого издевательства трепетный кошачий организм не выдержит. – У твоего Хозяина гарем. Он не может спать только с тобой.
- Я знаю, - залился слезами Барсик. – И я не ревновал ни к близнецам, ни к девчонкам… Но этот Киу… мне не по себе, когда я на него смотрю. Я чувствую опасность… Я боюсь…
Черный хвост нервно дергал кончиком.
- У тебя какое-то эмоциональное обострение, - сделал осторожный вывод Филипп. – Ты странный, кис. Коктейли мои глушишь.