…Здесь начиналась война. И есть великий, гордый смысл в том, что именно здесь находится лучшая пионерская дружина страны — та, что прославила себя делами труда и мира!..
А сейчас мы вернемся к 1 июня, к тому дню, когда мы впервые приехали в столицу Чехословакии. В тот день президент страны устроил торжественный прием для пионеров.
Солнечно было на этом приеме! И невольно вспомнилось: на Международном конгрессе в защиту детей один представитель, побывавший в СССР, заявил, что он заметил у нас существование лишь одного привилегированного класса; таким «классом» являются дети. В Чехословакии подрастающее поколение — это тоже привилегированный класс. Все лучшее — детям! Это, как и у нас, стало неписаным законом государства.
Юные путешественники, пришедшие на «прием» к президенту с рюкзаками и походными палатками, смотрели в тот день фильмы, и спектакли детского театра, и потешные кукольные представления, и спортивные состязания…
Но нет же — конечно, они не только «смотрели»: они во всем этом и сами участвовали — показывали и свои любительские фильмы, и свои самодеятельные пьесы, и сами гоняли по зеленому полю упругие кожаные мячи…
Страна по-матерински заботится о детях, но она вовсе не собирается растить их барчуками, праздными любителями готовенького! Пионеры и школьники демонстрировали в тот день свое трудовое мастерство: пилили, строгали, работали на станках. В тени — могучих дубов и сосен с утра до вечера проходили увлекательные соревнования на «лучшего умельца».
…Когда вечер уже окутал палаточный пионерский лагерь бархатными сумерками, к нам подошел запыхавшийся пионер.
— Меня зовут Яном, — сказал он по-русски. — А вы, кажется, из Советского Союза?
— Да, мы из Советской страны!..
— Тогда я хочу показать вам один свой рисунок. Я приготовил его к первому июня, к нашему празднику. Но еще никому не показывал. Посмотрите, пожалуйста…
Мальчик бережно развернул небольшой листок бумаги, который он до этого прятал за спиной. Мы вместе с Яном подошли к ярко полыхавшему костру и увидели рисунок чешского школьника. Мы увидели родное лицо Владимира Ильича. Конечно, рисунок был очень несовершенным, но глаза Ленина источали такое тепло и такую ясную мысль, что от рисунка трудно было оторваться.
— Ты очень хорошо нарисовал… Очень хорошо! — взволнованно сказали мы.
— Вам правда нравится?
— Конечно, нравится! Ты молодец, Ян!..
Ну, а потом к костру вышел мальчуган, по имени Иржи. Он очень волновался, этот невысокий, голубоглазый паренек с алым галстуком на груди. Еще бы: ведь он один в тот день читал не чужие стихи, а свои собственные.
— Раньше я сочинял стихи только по-чешски, — сказал Иржи. — А сейчас я изучил русский язык и написал стихотворение по-русски. Оно посвящается товарищу Ленину…
Мы записали это стихотворение чешского школьника в блокнот и хорошо запомнили его наизусть. Вот оно:
Ленин — нам всех дороже,
Ленин — нам всем пример.
На него я хочу быть похожим,
И поэтому я — пионер.
Сердце мое, будь смелым!
И душа моя, будь горяча,
Чтобы мог я бороться за дело
Великого Ильича!..
А еще мы расскажем о тринадцатилетнем Гонзике, который выступил в тот день на пионерском костре. Он сказал очень глубокие и умные слова, этот пионер из города Брно, — они запомнились нам надолго.
— Сегодня — день защиты детей! — сказал Гонзик. — Но, наверно, настанет время, когда название этого дня немного изменится: слово «защита» будет уже не нужно. Никто не будет грозить войной, и тогда на всей земле первого июня будут праздновать День счастливого детства. А чтобы так было, все дети земли должны крепко подружиться друг с другом. Ведь очень скоро мы вырастем — и это будет очень здорово, если мы все вырастем друзьями! Поэтому я и хочу сегодня от имени ребят Чехословакии послать привет всем детям земного шара. И прежде всего нашим самым дорогим товарищам — пионерам Советской страны!
Да, Гонзик так и сказал: «Прежде всего». Потом он обратился к нам и попросил передать этот привет вам, наши юные читатели, и всем вашим друзьям. И вот, перед тем как познакомить вас, юные читатели, со своей киноповестью, мы хотим «прежде всего» выполнить просьбу Гонзика.
И еще мы хотим сказать, что пионер Гонзик, и маленький Иржи, что читал свои стихи у пионерского костра, и маленький Ян, нарисовавший портрет Ильича, и сотни других юных друзей, с которыми мы повстречались на чешской земле, помогли нам и нашим соавторам Яну Пиксе и Павлу Пасеку написать киноповесть о дружбе детей двух братских социалистических стран, — киноповесть, которую мы назвали так:
Утренняя праздничная Прага. Город празднует день своего освобождения — 9 мая 1945 года. Звучат песни, веселые голоса, смех. Пестрят разноцветные флажки, флаги, транспаранты. У памятника погибшим воинам сменяется караул пионеров.
Одна из пражских улиц. Здесь малолюдно. Возле дома, на том месте, где когда-то погиб один из героев освобождения Праги, стоит почетный пионерский караул: мальчик и девочка. К стене дома прикреплена мемориальная доска. Надпись на доске прикрывает венок из живых цветов, перевязанных бело-сине-красной лентой. Дети, стоящие в почетном карауле, преисполнены сознанием своего долга. Лица их серьезны. Так мы знакомимся с героями нашего фильма Вашеком и Аленой.
Меняются пионерские караулы. На смену Вашеку и Алене становятся возле мемориальной доски другие мальчик и девочка. Вашек и Алена уходят…
И вот уже они идут по вечерней Праге. Они идут по городу, то сворачивая в узкие переулки, то пересекая площади, то проходя по улицам под высокими каштанами. В свете витрин и реклам Вацлавской площади блестят дождевые плащи: серый и голубой. Ребята идут не спеша, молча, иногда улыбаясь друг другу… Вот мы видим, как Вашек и Алена останавливаются возле закрытого уже в этот поздний час большого кафе-автомата.
Взглянув через витрину внутрь кафе, Алена улыбнулась и посмотрела на Вашека. Тот кивнул головой и засмеялся. Видимо, оба они подумали об одном и том же…
— Это было давно… Нет, не очень давно… В общем, даже совсем недавно: в прошлом году, в конце мая… — говорит Алена.
Солнечный майский полдень. Время обеда. В этот, час в кафе на Вацлавской площади особенно много посетителей.
Возле одной из стоек, напротив дамы, неторопливо пьющей кофе, стоит Алена. Осторожно, чтобы не запачкаться, несколько отступив от стойки, Алена ест пирожное с кремом. Предосторожность не излишняя: Алена надела сегодня новое платье.
В очереди за сосисками стоит Вашек. В руках у него портфель. Вот он берет в руки тарелку с двумя сочными, горячими сосисками и, обведя взглядом кафе в поисках свободного места, направляется к той стойке, возле которой стоит Алена. Здесь он не глядя опускает свой портфель на пол, и тот, слегка качнувшись, становится рядом с другим портфелем, который, по всей видимости, принадлежит Алене. Тарелку с сосисками Вашек ставит перед собой. Он голоден. Ему не терпится поскорее приняться за еду. Одно неосторожное движение руки — и из-под ножа брызжет струя горячего жирного сока.
Алена с ужасом глядит на забрызганное жиром новое платье. Хорошее платье испорчено! Алена опускает руку с недоеденным пирожным на стойку и с возмущением глядит на Вашека. Тот явно растерян и даже испуган. У него сразу пропал аппетит. Он переводит взгляд с вилки на нож, потом на сосиску, словно они-то и виноваты во всем происшедшем. Алена еще раз смотрит на платье: сверху донизу оно закапано жиром!
Алена отодвигает тарелочку с недоеденным пирожным, и глаза ее наполняются ненавистью.
— Болван! — шепчет Алена.
— Извини меня! — тихо оправдывается Вашек.
— Тебе нельзя есть сосиски! — с презрением отвечает Алена.
— Я не нарочно! — продолжает Вашек.
Полная дама тем временем предусмотрительно отодвигается от мальчика, не умеющего есть сосиски… Внезапно Алена совсем по-детски шмыгает носом:
— Теперь эти пятна не отойдут!
Так и не доев пирожного, Алена хватает из-под стойки свой портфель и быстро направляется к выходу.
Полная дама сочувственно глядит вслед девочке и неодобрительно смотрит на Вашека.
Вашек, забыв о сосисках, устремляется за девочкой. На улице он нагоняет ее.
— Извини меня! — еще раз говорит он, шагая рядом с Аленой. — Всякие пятна выводятся! Честное слово!
— Да замолчи ты! — отмахиваясь от Вашека, отвечает Алена с полными слез глазами.
Мальчишка все еще идет рядом с ней.
— Вот эту курточку, — продолжает Вашек, — я облил рыбьим жиром… И все прошло! Теперь совсем незаметно… Посмотри!
Вашек задирает край курточки: ищет место, облитое рыбьим жиром, чтобы показать Алене. Но та, даже не повернув головы в его сторону, садится в подошедший автобус. Автобус, презрительно фыркнув и пустив легкую струйку дыма, отъезжает.
Мальчик смотрит ему вслед.
Мимо Вашека проходит полная дама. Она узнает мальчика.
— Молодой человек! Там, под стойкой, валяется ваш портфель.
Вашек приходит в себя. Портфель! Даже не поблагодарив даму, он бежит обратно, к кафе-автомату…
…Возле входа в Пражский дом пионеров висит большой плакат. На плакате написано:
«Последний тур пионерского конкурса: „Знаешь ли ты страны своих друзей?“… Воскресенье… Вход свободный…»
Перед плакатом стоят два мальчугана. Один из них — Вашек. В руках у него портфель. Некоторое время ребята стоят молча.
— Первая премия — путевка в Советский Союз! — неожиданно произносит мальчик, и на лице его возникает выражение затаенной зависти к будущему счастливчику — победителю конкурса. — Вторая премия — путевка в Татры. В пионерский лагерь…
Вашек слушает мальчика, но не отвечает. У него отсутствующий взгляд: он думает сейчас о другом.
— Интересно посмотреть на того счастливчика, который на Черное море поедет! — продолжает парень. — Я себе даже не представляю, сколько нужно знать, чтобы стать победителем! Это же надо иметь в голове целую энциклопедию! Ты знаешь, какие они там задают вопросы?
— Знаю, — все еще продолжая думать о своем, говорит Вашек.
— Третий тур будет самый трудный! — объясняет мальчик, воодушевленный тем, что незнакомый паренек удостоил его ответом. — Ты пойдешь?
— Я сам участвую в третьем туре, — отвечает Вашек. И вдруг обращается к разинувшему рот пареньку с довольно странным вопросом: — Слушай! Ты не знаешь, чем выводятся пятна от жира?
Паренек растерянно моргает глазами.
Вашек снисходительно хлопает паренька по плечу и отходит от него. Он идет по улице не спеша.
Паренек смотрит вслед удаляющемуся Вашеку.
— Он думает, его будут спрашивать о том, как выводятся пятна! — говорит сам себе паренек. — Чудак человек!..
…Дома у Вашека. Вашек сидит за столом, обложившись книгами, справочниками и атласами. Рядом, на диване, сидит его верный друг Гонзик. На коленях у Гонзика толстый семейный альбом с фотографиями. Гонзик рассматривает альбом.
— А ну задай мне еще один вопросик! — просит Вашек.
— Я уже устал! — тяжело вздыхает Гонзик, переворачивая страницу альбома. — Ты меня просто замучил…
— Ничего не поделаешь! — упрямо говорит Вашек. — Через два дня решается моя судьба! Мне же надо подготовиться! Задай, задай мне еще один вопросик, Гонзик! Только потруднее, пожалуйста!
— Назовите мне столицу Албании, — «взрослым» голосом спрашивает Гонзик, продолжая разглядывать фотографии в альбоме.
— Гонзик, — строго говорит Вашек, — что это за вопрос? Такие вопросы можно задавать на первом туре. Неужели у тебя нет фантазии?
— Моя фантазия кончилась! — невозмутимо отвечает Гонзик. — Я устал. Ой, неужели это ты?
Внимание Гонзика привлекла фотография в альбоме: улыбающийся младенец в широком старинном кресле.
— Это моя мама! — смеется Вашек, взглянув на фотографию.
В этот момент в комнату входит мать Вашека. Она подходит к мальчикам.
— Это вы? — спрашивает Гонзик у мамы Вашека и показывает пальцем на фотографию младенца.
— Да, это я, — улыбается мама Вашека. — Что, очень я изменилась? Правда?
Все смеются.
— А это кто? — не унимается Гонзик и, перевернув страницы альбома, показывает на фотографию, изображающую мужчину в белой летней безрукавке, с ребенком на руках.
Ребенок — русоголовая девочка — обнял мужчину за шею и прижался щекой к его щеке. Один край фотографии закапан чем-то бурым.
Мама Вашека становится серьезной. Она садится на диван рядом с Гонзиком.
— Это советский танкист со своей дочкой! — говорит она, глядя на фотографию.
— Советский танкист? — не унимается Гонзик. — А почему карточка у вас в альбоме? Это ваш знакомый? А что это за пятно?
— Это следы крови… — уже совсем серьезно отвечает мама Вашека и, взяв из рук Гонзика альбом, кладет его себе на колени.
— Крови? — затаив дыхание спрашивает Гонзик и недоумевающе смотрит на Вашека.
— Мама! Расскажи Гонзику про эту карточку! — просит Вашек. — Расскажи, как она к нам попала! Пожалуйста! Мне было полтора года, — объясняет Вашек, обращаясь к Гонзику. — Я сам ничего не помню.
— Расскажите, пожалуйста! — просит Гонзик.
Мама осторожно вынимает фотографию танкиста из альбома…
…Предместье Праги. То самое место, та черта, где город незаметно переходит в пригород: недалеко от больших городских домов одноэтажные кирпичные домики с зелеными палисадниками.
Со скрежетом подминая под себя серую ленту шоссе, мчатся танки с красными звездами на броне. Из города доносятся взрывы, пулеметные очереди: там идет бой…
Один из танков неожиданно прижимается к обочине дороги и останавливается. Не перестают сердито рокотать моторы, словно недовольные внезапной остановкой.
И вот уже к грозной боевой машине со всех сторон спешат люди, на ходу обламывая ветки сирени и наспех составляя из них букеты. По лицам людей видно: они счастливы, что хоть один танк остановился и они смогут увидеть, обнять воинов-освободителей.