- Я их тоже уже видел, - кивнул Льош. - Теперь, если верить пинам, нам предоставляется целый день отдыха. Ты меня для этого звал?
- Ну? - оживился Кирилл. - Так нас сегодня в Головомойку не повезут?
- По идее... - выдохнул Энтони и принялся нервно растирать руки, словно они у него замерзли.
- Так ты все знаешь? - спросил он Льоша.
Льош кивнул головой.
- Ну и?..
Льош хмыкнул и пожал плечами.
- Вот именно, что сейчас все дело в "ну и..."
Он приподнялся и, повернувшись к пинам, позвал:
- Василек!
Крайний из пинов повернул голову.
- Иди сюда, Василек.
Пин привскочил на лапках и быстро засеменил к ним, переваливаясь с боку на бок, совсем как настоящий антарктический пингвин, только рыжий и непомерно волосатый.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался пин патефонным голоском и плюхнулся на землю рядом с ними. Словно ноги его не держали.
- Послушай, Василек, - начал Льош, - ты мне говорил, что когда в лагерь прибыла первая партия людей, то пинов не возили в Головомойку. Так?
Длинные губы пина, свернутые в трубочку, казалось вытянулись еще больше.
- Да.
- И что вы делали весь день?
- Мы? - Василек растерянно зашевелил ушами. - Ну... ходили... подсматривали, что смержи делают с людьми...
- То есть были предоставлены сами себе?
- Как это?
- Вас не заставляли ничего делать?
Пин замотал головой.
- Хорошо... Это хорошо. Спасибо, Василек, - кивнул Льош.
- Хорошо? Да это просто здорово, черт побери! - заорал Портиш и захлопал себя по ляжкам. Он дернул свою бороду, привычно охнул и, вскочив на ноги, принялся отплясывать среди груды лежащих и сидящих тел какую-то немыслимую джигу.
- Нас сегодня не повезут в Головомойку! - орал он.
Из-под ног у него вспугнутым зайцем выскочил Пыхчик и стремглав скрылся между бараками. Все встревоженно зашумели, испуганно подтягивали ноги, вскакивали, боясь, что Портиш отплясывает "пляску святого Витта".
Льош спокойно проводил его взглядом, затем спросил:
- Кто-нибудь умеет водить драйгер?
Кирилл оторвался от зрелища - Портиш произвел почти полное опустошение между бараками - и хмыкнул.
- Смержи умеют, - бросил он.
- А из нас?
- Что, опять какая-то авантюра? Ну, я. Водить, правда, не водил, права здесь не выдают, - Кирилл не удержался, чтобы не съязвить, - но месяца три присматривался, как это делается.
Он хотел добавить: "Когда был таким же деятельным, как ты", - но потом решил, что не стоит.
- Значит, ты сможешь завести драйгер и управлять им, да? - все тем же спокойным голосом спросил Льош.
- Все-таки авантюра... - устало выдохнул Кирилл и, откинувшись назад, снова прислонился спиной к бараку.
- Возможно, - согласился Льош. - Но никакой шанс, как бы не мала была его вероятность, я упускать не собираюсь.
- Давай, давай...
- Что ты предлагаешь? - хриплым голосом спросил Энтони и прокашлялся. - Если это действительно шанс, то я за Кирилла ручаюсь. Он сделает все, что нужно. Сдохнет, но сделает.
Льош посмотрел на Энтони, на Кирилла.
- Что, убеждаешься, на самом ли деле сдохну? - съязвил Кирилл.
Льош покачал головой.
- С тобой не соскучишься, - усмехнулся он. - Но, может быть, это и к лучшему...
Он подтянул под себя ноги и сел по-турецки.
- Здесь, за бараком, - сказал он, - у усатой ограды стоит драйгер. На платформе у него лежит партия василисков - утром привезли, очевидно, подзаряжали в Головомойке. Смержи еще не успели разобрать...
- Прямо подходи, бери, - снова съязвил Кирилл.
- Помолчи! - оборвал его Энтони. - Пусть говорит.
- Все смержи сейчас, - продолжал Льош, - в другом конце лагеря возятся с новенькими...
- Ага! - радостно подтвердил Микчу. - Кругом стали, а зеленавы посеред, и все усами бегайут, лапами сучают!
- ...А у драйгера остался только один смерж.
- Только один? - переспросил Кирилл.
- Да, один.
- В таком случае, желаю удачи. Хотя, впрочем, я тоже с тобой пойду. Постою в сторонке, посмотрю да посмеюсь в свое удовольствие. Давно я в лагере хорошо не смеялся!
Энтони вздохнул.
- Ты не обижайся, Льош, - сказал он, - но тут Кирилл прав. Не выйдет у тебя ничего. У смержей психоэкран. Метра на три ты еще подойдешь к нему, а дальше будешь топтаться на месте, как несмелый кавалер вокруг барышни...
Льош усмехнулся.
- Если только в этом все ваши возражения, то беспокоиться особо незачем. Я пройду. Дело в другом. Во времени. Слишком мало его, чтобы Голос не опередил нас болевым ударом. И вот здесь уже все будет зависеть только от тебя, Кирилл, от твоих возможностей и сноровки. Три-четыре секунды мне потребуется на смержа; секунд пять - пока ты добежишь до драйгера; еще секунд пять-восемь - завести его и секунд пять - развернуть и направить на ограду. Итого: минимально - я подчеркиваю это слово: минимально! - секунд двадцать. Думаю, что этого будет достаточно и нас не успеют опередить. Но, на всякий случай, всем остальным, чтобы исключить всякую возможность риска, придется прыгать в драйгер на ходу.
Кирилл отлепился от стенки барака.
- Не знаю, насколько все это продумано, - проговорил он, - но посчитано хорошо. Можно даже сказать, со знанием дела...
Он стер со своего лица язвительную усмешку.
- А теперь давай поговорим серьезно. На твои подсчеты и секунды мне, собственно говоря, наплевать. Я сделаю все, что смогу и на что способен, но меня все же интересует один вопрос: как ты справишься со смержем?
Льош широко улыбнулся.
- Пусть это пока останется моей маленькой профессиональной тайной.
Кирилл скривился, как от зубной боли.
- С авантюристами, пройдохами и проходимцами дел не имел и иметь не желаю! - отрезал он.
- Прекрати бобчать! - заорал вдруг Энтони. - Не будет он, видите ли! Будешь! Все будешь делать, что прикажут! Тоже мне, праведник нашелся! Как баран на бойне, только когда на мясо тянут сопротивляешься, а сделать что-нибудь до этого - мозги не варят! Пойми, это наш первый и по-настоящему большой шанс. И, может быть, последний... Во всяком случае для меня - уж в этом я уверен точно.
- Ладно, - сказал Льош. - Хватит.
Он встал и отряхнул брюки.
- Пока мы тут обсуждаем прожекты и личности, время идет.
Энтони неопределенно махнул рукой, но она так и застыла на полпути.
- Что, прямо так сразу и?.. - Он удивленно вскинул брови.
- А что ты предлагаешь? Сидеть здесь и вырабатывать обстоятельный план, чтобы он был без сучка, без задоринки? Извини, но размусоливать некогда. Или сейчас, или... Или упираться всеми копытами на бойне.
Льош шагнул в сторону, но тут же остановился и обернулся к Кириллу.
- Идем, Кирилл, - сказал он. - Остальных попрошу не высовываться из-за бараков, пока я не покончу со смержем. Незачем его настораживать.
Кирилл нехотя поднялся, глянул на Энтони. Негр молча кивнул. И Кирилл побрел, огибая барак, вслед за Льошем. Из-за угла высунулся Пыхчик, столкнулся с ним к носу и, ойкнув, тотчас скрылся.
- Тьфу, черт! - сплюнул Кирилл. Что-то не лежала у него душа к затее Льоша, и хоть он в приметы не верил, не то, что, например, Евлампий из шестнадцатого барака, который пребывание в лагере приписывал проявлению высшего провидения, божьего перста, десницы и черт знает чего там еще, но столкновение с Пыхчиком почему-то вызвало у него примерно такие же ощущения, какие у верящего в приметы человека вызывает вид черной кошки, перебегающей дорогу, и еще более утвердило Кирилла в бесполезности и бесперспективности очередной попытки побега.
- Стой здесь, - бросил через плечо Льош и зашагал прямо к смержу.
Кирилл остановился. Смерж увидел их - тьфу ты! видят они нас или просто чувствует чье-то приближение, как слепые?! - радужные переливы в студнеобразном теле исчезли, смерж резко дернулся, словно медуза от прикосновения, и собрался в полусферу. С земли прямо сквозь тело на глянцевую поверхность смержа медленно всплыл василиск.
Льош не дошел до смержа шага три - натолкнулся на его психоэкран и застыл. Затем поднял руки в стороны, словно ощупывая невидимую преграду, и стал медленно топтаться на месте.
"Умник! - зло фыркнул Кирилл. - Это мы уже видели! Тоже мне, укротитель смержей нашелся! Потопчись, потопчись, пройдоха, на потеху смержу... Они это любят!"
Смерж булькнул огромным пузырем и заурчал на все лады. Жерло василиска дернулось, поплыло в сторону и начало погружаться в тело смержа.
Кирилл злорадно хмыкнул, сплюнул на землю и хотел уже было отвернуться и уйти, да так и застыл на месте. Прыжка Льоша он так и не увидел. Он даже не понял сразу, что произошло. Стоял Льош напротив смержа, топтался, раскинув руки, и вдруг, как-то сразу, он уже очутился лежащим на смерже, обхватив его руками. Смерж глухо ухнул, но спружинить почему-то не смог, а неожиданно стал быстро оседать, расплываясь мелко булькающим газированным киселем.
- Давай! - сдавленно крикнул Льош.
Кирилл зачем-то оглянулся. Из-за бараков выплеснулась толпа людей и пинов и устремилась к драйгеру.
- Чего стоишь? - заорал на бегу Энтони.
Оцепенение наконец отпустило Кирилла. Как пелена с глаз пала. В три прыжка он достиг драйгера и, схватившись за борт, забросил свое тело в блюдце водителя. "Так! - лихорадочно стучало в голове. Теперь..." Он обхватил руками край блюдца и со всей силы крутнул. Руки обожгло как крапивой, тело свело судорогой, но драйгер сразу же взревел на полных оборотах.
- Мой! - кажется, заорал Кирилл. - Мо-о-ой!!!
Он рванул на себя левый край блюдца, но драйгер дернулся носом в сторону бараков, и он тотчас же рванул правый, развернул драйгер по направлению к лесу и тогда уже всем телом налег на передний край. Драйгер страшно рыкнул, встал на дыбы и, подпрыгнув на развороченной земле, устремился к ограде. Ограда мгновенно ощетинилась усами, и драйгер, влетев в живую сеть, надсадно заревел.
- Ну давай, давай, давай! - умолял Кирилл машину, сцепивши зубы сквозь прокушенную губу, и с остервенением давил на блюдце. - Еще! Еще немного!..
Но тут усы ограды нащупали его, оплели, и тело забилось в конвульсиях.
2
Вначале появилась боль. Нудная, свербящая, она постепенно нарастала, толчками сгустившейся крови разливаясь по всему телу, разрывая его на части, крепла, ширилась... и вдруг оборвалось где-то на нестерпимой ноте. Он вынырнул из небытия, темень в глазах сменилась густой пеленой тумана, которую прорезали прыгающие, быстро разбегающиеся полосы, и, наконец, зрение окончательно восстановилось. Полосы оказались тонкими стволами деревьев, расталкиваемых и подминаемых драйгером, затем лавиной прорвался звук, и сквозь рев машины и грохотание платформы Льош услышал противный сырой скрип упругой древесины.
"Лес, - умиротворенно подумал он и прикрыл глаза. - Лес... Вот и свершилось". - Он приподнялся на локтях и прислонился спиной к борту. И тотчас все мышцы отозвались ноющей болью отпустившей судороги.
"Да, - подумал он, - силен лагерь. Не ожидал, что рецепторы ограды обладают такой мощью болевого шока. Недооценил. Можно сказать, на авось пошел. Какие мы самоуверенные - Голос нам нипочем, а на психозащиту смержев так нам вообще наплевать - мы ее просто так, голыми руками, да в бараний рог, ну а уж усатая ограда, так это совсем чепуха, фикция, туман, дым. Дым... Скрутило, как котенка, да щупальцами-усами по самоуверенной физиономии. Просто счастье, что прорвались".
Драйгер заваливался то на один бок, то на другой, вздрагивал, натужно ревел, если на его пути вставало большое дерево, и от этого груда тел людей и пинов раскачивалась и подпрыгивала на платформе, как куча гигантских резиновых игрушек. Через некоторое время из этой груды послышались стоны, то одно, то другое тело начинало биться в судорогах, люди и пины приходили в себя и отползали к бортам платформы. Посередине обнажились закрепленные в штатив василиски. Прямо под бок Льошу приполз Пыхчик, он жалобно смотрел на него собачьими глазами и визгливо всхлипывал. ("А этот как еще сюда попал? - недоуменно подумал Льош. - С перепугу, что ли?") Далее лежала Лара. Судороги еще не отпустили ее, она билась, стонала, но тем не менее машинально поправляла у себя на коленях старенькую, до самых пят, гимназическую юбку. Еще дальше, сцепившись между собой, словно в борьбе не на жизнь, а на смерть, катались по платформе, рыча друг на друга, Портиш и Микчу; за ними совершенно неподвижно распластался Энтони; и, наконец, в самом углу платформы, судорожно, до повеления пальцев вцепившись в ее борта, сидел посеревший от боли Испанец из шестнадцатого барака и, выпучив глаза, не отрываясь смотрел, как его собственные ноги в грубых сапогах явно армейского образца непроизвольно подергивались. Из пяти пинов, сидящих у противоположного борта, Льош узнал только двоих - Василька и Фьютика, - остальные, очевидно, были из других бараков.