– Сумчатое животное из семи букв, – прочитала одна, пухлая коротконогая брюнетка в теплой вязаной жилетке, с выражением постоянной обиды на круглом капризном лице.
– Ну чего ты такой сложный кроссворд-то выбрала! – возмутилась вторая, длинная и худая как жердь, с короткими волосами, выкрашенными в фиолетовый цвет. – Нет там чего-нибудь попроще?
– Девушки, может, оторветесь на минутку от своего кроссворда? – окликнула продавщиц Лола.
– Дерево из семейства ильмовых, шесть букв, последняя – мягкий знак, – как ни в чем не бывало продолжила брюнетка. Лолу она проигнорировала.
– Какого семейства? – изумленно переспросила ее подруга. – Они чего, издеваются? Какое это у дерева может быть семейство?
– Тополь! – раздраженно проговорила Лола.
– Чего – тополь? – удивленно уставилась на нее фиолетовая девица.
– Дерево из шести букв с мягким знаком – тополь, а животное из семи букв – кенгуру!
– Точно! – подтвердила брюнетка, вписывая буквы в кроссворд. – А как пишется – кенгуру или кингуру?
– Кен! – подсказала Лола с нервным смехом.
– Надо же, какая ты умная! – восхитилась фиолетовая, с уважением взглянув на покупательницу.
– Книжки читать нужно, – строго проговорила Лола. – А то так и проторчите в этой дыре до пенсии!
– Вот еще – книжки! – хмыкнула брюнетка. – Скука какая! И никакого от них проку! Вот у нас в классе была Анька Логинова, читала она эти книжки, и что с того? Ее и в магазин ни в один не взяли, потому что выдра выдрой! Работает в поликлинике, в регистратуре старухам номерки выдает! А чего тебе вообще надо-то? – Она подозрительно оглядела Лолу и, по достоинству оценив ее внешний вид, заученно проговорила: – У нас плащи поступили, итальянские, очень модные! От фирмы… этой… «Дольче и Кабано»!
– Габбано, тундра! – поправила ее напарница.
Лола взглянула на эти плащи, и лицо у нее вытянулось. Может быть, когда-то они и были модными, но эти времена безвозвратно прошли еще в Лолином детстве. И вряд ли эти бесформенные балахоны имели какое-то отношение к солнечной Италии, скорее всего их сострочили на скорую руку трудолюбивые турки или китайцы, причем не на приличной стамбульской или шанхайской фабрике, а в какой-нибудь крошечной деревенской мастерской. И вообще, магазин «Мадлен» был наполнен такими убогими, никудышными вещами, что ей и в голову не пришло бы что-нибудь здесь купить. Лола решила пойти с козырной карты и, хотя продавщицы раздражали ее своей ленью и непроходимой глупостью, дружелюбно обратилась к ним:
– Девчонки, помогите! Муж, козел, налево бегает!
– Ну! – Глаза брюнетки загорелись живейшим, неподдельным интересом. – Все мужики такие!
Ее менее доверчивая подруга осведомилась:
– А мы-то при чем? Мы твоего мужика знать не знаем… нам до него никакого дела нету…
При этом она внимательно оглядела Лолу и на всякий случай отступила подальше, за стойку с одеждой.
– Да я ничего и не говорю! – отмахнулась Лола. – Тут вот какое дело… я его летний костюм в чистку собралась отдать, ну, на всякий пожарный случай карманы-то и проверила…
– Это правильно, – оживленно проговорила брюнетка.
– Ну, вот и нашла у него это… – Она протянула девушкам половинку товарного чека.
– А мы-то при чем? – на всякий случай повторила фиолетовая девица. – Мы к этому никакого отношения…
– Да я к вам без претензий, – уверила ее Лола. – Просто подумала – может, вспомните что… кому он покупал и что… Чек-то вроде ваш?
– Наш. – Фиолетовая уставилась на бумажку. – Так тут ни числа нет, ни названия товара… где уж тут вспомнить!
– Ты подожди, Ксюха! – засуетилась брюнетка. – Девять восемьсот… это же костюмчики шведские…
– Ну да, – оживилась ее подруга. – Вот, еще один такой остался, можешь поглядеть…
Она показала Лоле на стойку с одеждой, где среди прочих шедевров портновского искусства висел костюм тоскливого серо-мышиного цвета, который условно можно было бы назвать деловым. Костюм отличала юбка непонятной длины – ни длинная, ни короткая, прямая, как линия партии, и унылая, как ноябрьский вечер. Еще у костюма были пуговицы, которые подошли бы разве что для украшения новогодней елки, и плечи невероятной ширины. Короче, купить такой костюм могла или совершенно слепая женщина, или невестка в подарок горячо любимой свекрови.
– Как же так, – проговорила Лола, взглянув на ценник. – Вы говорите, что он стоит девять восемьсот, а тут написано тысяча четыреста?
– Да не бери в голову! – Брюнетка махнула рукой. – Их уже четыре раза уценяли, все равно никто не берет! Остальные хозяин отправил в Подзаборск…
– Куда? – удивленно переспросила Лола.
– Подзаборск, город такой в Замойской области, у него там тоже магазин. Может, в Подзаборске кто и купит. Коров в нем запросто доить можно…
– Кому же мой благоверный мог такое барахло купить? – искренне удивилась Лола. – Может, все-таки что-то другое?
– Нет, – возразила фиолетовая Ксюша. – За девять восемьсот ничего другого у нас не было. Хозяин тогда целую партию этих костюмов по дешевке купил, ну и погорячился, поставил такую цену несусветную… один всего такой костюм и продали, мы сами удивились… только ведь… – Девица наморщила лоб, припоминая. – Только ведь женщина его купила! Помнишь, Анька? – Она повернулась к брюнетке. – Помнишь, та чокнутая, которая всю одежду в кабинке оставила?
– А-а! – Брюнетка снова оживилась. – Точно! Я помню! Это когда ж было-то? Вроде бы в августе… Тот еще конский цирк был! Прибежала в магазин вся в мыле, как будто черти за ней гонятся, схватила первый попавшийся костюм, переоделась в кабинке и убежала…
– Даже свои шмотки не забрала, – вставила фиолетовая Ксюша. – А вещички-то между прочим первый класс, не такое барахло, каким мы торгуем. – Она поняла, что сморозила глупость, и захлопнула рот ладонью.
– Да ладно. – Лола усмехнулась. – Я у вас все равно ничего покупать не собиралась. Лучше вы мне скажите, как та девица выглядела.
– Ну как выглядела? – задумалась Ксюша. – Блондинка… росту небольшого, метр шестьдесят, не больше… размер, наверное, сорок второй… пока в этот костюм не переоделась, так ничего была, симпатичная…
– Вещички у нее были хорошие, – подхватила Анька. – Да только мы с тобой их прозевали… тетя Дуся все забрала, якобы для внучки. Мы в кабинку-то не заглянули, а она пришла в конце дня и нашла…
– Тетя Дуся? – переспросила Лола. – Кто такая тетя Дуся?
– Так уборщица, – пояснила Ксюша, явно удивляясь, как можно знать, кто такая кенгуру, и не знать, кто такая тетя Дуся. – Она и у нас убирается, и в хозяйственном за углом, и в бистро напротив… сейчас, наверное, в бистро грязь разметает!
Лола поблагодарила девиц и отправилась через дорогу, в бистро с несколько странным названием «Кашалот».
Тетю Дусю она увидела сразу. Коренастая тетка в немарком синем халате двигалась между столиками, угрожающе размахивая шваброй, как оружием ближнего боя. На посетителей бистро она смотрела как на своих личных и классовых врагов. Лола подошла к ней и вежливо обратилась:
– Тетя Дуся! Можно вас на два слова?
– Ну, допустим, я тетя Дуся, – проговорила уборщица, опершись на швабру, подбоченившись и смерив Лолу пристальным подозрительным взглядом. – Допустим, уже шестьдесят с лишком лет тетя Дуся, а вот кто ты такая? Чтой-то я тебя в личность не признаю!
– Мне девчонки из того магазина, – Лола кивнула в сторону «Мадлен», – сказали, что вы с месяц назад у них кое-какую одежку для внучки взяли… которую покупательница в кабинке оставила.
– Врут! – воскликнула уборщица, попятившись, и для верности перекрестилась. – Врут, шалавы! Ничего такого я не брала! Нету у Дуси Неустроевой такой привычки, чтобы чужое брать!
– Тетя Дуся, – Лола доверительно понизила голос, – да я же к вам совсем не в претензии! Вы ничего такого не подумайте! Я только спросить хотела, если, мало ли, у вас что-то осталось, так я бы может купила…
Взгляд уборщицы потеплел, как климат в Европе, она огляделась по сторонам, схватила Лолу за локоть и потащила ее к двери с надписью «Посторонним вход запрещен».
За этой дверью оказалась небольшая, довольно уютная подсобка. Втащив туда Лолу и закрыв за ней дверь, тетя Дуся затарахтела:
– У меня ведь внучка, семнадцать лет девке, попробуй ее одеть! Это ведь никаких денег не хватит! То ей одно нужно, то другое! И ведь все время чего-то надо! И все денег стоит немереных! Принесла ей эти… легинсы, она меня чуть из дому не вытолкала: баба, говорит, ты чего, с дуба рухнула? Это она родной бабке так говорит! Ты чего, с дуба рухнула, кто же сейчас легинсы носит? Это ведь полный отстой!
– Тетя Дуся, – перебила ее Лола, – я к вам насчет тех вещей, что вы в магазине нашли! При чем здесь ваша внучка?
– Так а я тебе об чем толкую? Я тебе об том самом и толкую! Внучке моей, Светке, все нужно! Я как те шмотки увидала, так и обрадовалась: вдруг Светке пригодится? Правда, невидные вещички, простенькие, но однако ж принесла внучке, на, говорю, померяй. Она сперва тоже скривилась: отстой, мол, однако напялила. Джинсики ей как раз впору пришлись, как на нее пошиты, а курточка не подошла, маловата. Светочка-то моя, хоть и худенькая, бюст уже отрастила. Ну, я курточку-то и забрала, думаю, может, купит кто… а на другой-то день Светка и говорит, что ей девчонки знакомые объяснили, что эти джинсы, что я принесла, самые что ни на есть моднющие и больших денег стоят! Спрашивали, где взяла, а Светка, не будь дура, нос драла да помалкивала! Так что, красавица, если интересуешься курточку купить, так придется тебе раскошелиться! Вещь дорогая, как это… иск… икс… клюзивная!
– Покажите вашу эксклюзивную курточку! – потребовала Лола. – Может, я ее куплю, коли понравится!
Тетя Дуся воровато огляделась по сторонам, открыла небольшую тумбочку, где у нее хранились моющие средства и прочая бытовая химия, и из-за коробок и бутылок вытащила черный полиэтиленовый пакет. Из этого пакета она вытряхнула легкую, изумительно красивую женскую курточку от Maxmara.
– Ну и сколько вы за нее хотите? – осведомилась Лола, потянувшись за кошельком.
Тетя Дуся на мгновение задумалась. На ее круглом лице отразилась целая буря чувств. Она боялась продешевить, но боялась и отпугнуть покупательницу чересчур высокой ценой.
– А вот, к примеру, тыща! – выпалила она с некоторым испугом от собственной наглости.
– Тыща так тыща, – с готовностью согласилась Лола и протянула уборщице бирюзовую купюру. Та схватила деньги и торопливо засунула их куда-то в глубину своей одежды, пока покупательница не передумала.
– Не сумлевайся, отличная вещь, иск… икс… клюзивная, – бормотала она, торопливо выпроваживая Лолу с приобретенной курточкой прочь из подсобки. – Не сумлевайся!
Кафе «Дворик» действительно занимало просторный двор одного из старых домов в историческом центре города. Сверху двор был накрыт прозрачной крышей, снизу вымощен светлой плиткой, так что в любое время года, независимо от погоды на улице, здесь было тепло и уютно. Симпатичная девушка в кокетливом передничке усадила Леню за свободный столик, положила перед ним меню.
На столике, кроме обычных для кафе предметов сервировки, стоял небольшой телефонный аппарат и табличка с крупно написанным номером. Леня понял, что оказался в одном из ставших в последнее время популярными телефонных кафе. «Фишкой» таких кафе являются установленные на столиках телефоны, по которым можно позвонить приглянувшемуся посетителю или посетительнице, сидящей за другим столом.
Леня заказал морской салат и бокал белого бордо и в ожидании заказа в очередной раз принялся рассматривать вещи из пластикового пакета.
Бумажник из крокодиловой кожи, в нем небольшая сумма денег… ручка в матово-блестящем корпусе… маленькая плоская серебристая зажигалка… пачка сигарет «Галуаз»… на пачке нацарапаны две цифры – семьдесят четыре…
Леня взглянул на свой столик. Телефонный аппарат, табличка с номером стола – крупно выведенное число шестнадцать… на всех остальных столиках такие же таблички с номерами. Маркиз внимательно огляделся. Номера от одного до тридцати, по числу столиков. А если набрать другой номер?
Повинуясь какому-то смутному побуждению, Леня снял со своего телефона трубку и набрал номер, нацарапанный на пачке сигарет.
Трубку сняли почти тотчас же.
– Слушаю, – проговорил негромкий глуховатый голос.
– Вам привет из Москвы, – проговорил Леня по наитию.
– В чем дело? – Голос на другом конце провода стал напряженным, нервозным и недоброжелательным.
– Все пошло не так, как планировалось, – заторопился Маркиз. – Мне нужно встретиться вы сами знаете с кем…
– Вы с ума сошли! – отозвался собеседник. – Об этом не может быть и речи! Осталась всего неделя…
– Мне нужно встретиться! – повторил Леня. – Ситуация изменилась! Это очень серьезно!
– Кто вы такой? – Голос стал еще более настороженным.
«Неужели я что-то сказал не так? – лихорадочно соображал Леня. – Впрочем, это неудивительно… я ведь сунулся сюда наобум, ничего не зная…»
– Никуда не уходите! – проговорил вдруг его собеседник. Видимо, он принял какое-то решение.
Леня огляделся по сторонам. Он не знал, в какую игру играет, не знал, что безопаснее – немедленно уйти или остаться и дождаться того, что произойдет… Впрочем, одно было ясно – если он уйдет, то эта явка будет для него полностью потеряна, а других зацепок почти не было.
Тем более что времени на раздумья уже не осталось.
К Лениному столу подошел высокий, хорошо одетый мужчина лет сорока, с волосами того цвета, который называют «перец с солью».
– Вы позволите? – проговорил незнакомец и, не дожидаясь ответа, уселся напротив Маркиза.
Леня не сказал ни слова, чтобы не допустить новой ошибки, и некоторое время они так и сидели, молча разглядывая друг друга.
Наконец незнакомец, видимо, чтобы разрядить обстановку, достал из кармана пачку сигарет, вынул одну, жестом предложил другую Лене.
Леня все так же молча взял сигарету.
Повисла пауза, и вдруг Леня под влиянием внутреннего голоса достал серебристую зажигалку погибшего связного, щелкнул колесиком и поднес огонек к сигарете своего соседа. Тот прикурил, затем осторожно взял зажигалку из Лениной руки, внимательно оглядел ее и вернул.
– Все в порядке, – проговорил он наконец более спокойным голосом. – Извините, в какой-то момент у меня появились подозрения.
– Вы говорите – все в порядке? – раздраженно перебил его Леня. – Все совсем не в порядке! Все пошло наперекосяк! У меня земля горит под ногами! Меня едва не убили там, в Москве…
– И вы не нашли ничего умнее, как прийти сюда? – Собеседник Маркиза наклонился и понизил голос.
– Мне нужно с ней встретиться! – прошипел Леня сквозь зубы. – Причем как можно скорее!
– Об этом не может быть и речи! – торопливо произнес Ленин собеседник. – Вы знаете, как много поставлено на карту… сейчас судьба всей операции зависит от нашей осторожности…
Он хотел добавить еще что-то, но вдруг из его кармана донеслись первые такты романса Неморино из оперы «Любовный напиток». Мужчина извинился, достал из кармана мобильный телефон и поднес его к уху.
Леня быстрым, профессиональным взглядом окинул помещение кафе. На первый взгляд ничто не внушало ему опасений. За столиками сидели ухоженные дамы, сделавшие перерыв в шопинге, обеспеченные студентки из расположенного неподалеку частного университета, хорошо одетая привлекательная пара средних лет – по тому, как они обменивались нежными взглядами и мимолетными прикосновениями, Леня предположил, что это скорее всего не супруги. За угловым столиком, несколько выбиваясь из общей картины, оживленно беседовали две скромные старушки. Одна из них, довольно полная, с мелко завитыми, подкрашенными в голубоватый цвет седыми буклями, заинтересованно поглядывала по сторонам, вторая, более миниатюрная, в сером приталенном твидовом пальто и черной шляпке с кокетливым перышком, опустив глаза, маленькими глотками отпивала капуччино и односложно отвечала своей разговорчивой подруге.