— Что же вы хотите сделать. Неужели…
— Вы, кажется, угадали: взорвать, сжечь…
— С этим делом я знаком. Вся нефть сосредоточена здесь, в баках Нобелевской компании; нефтяные приемники там же.
— А не поможете ли вы достать план их расположения.
— Да я и так знаю там каждую пядь земли, ведь я работал в этой компании года два назад. У меня там и знакомые есть.
Саша карандашом набросал чертеж.
— Вот видите. Если взорвать эти два бака, то пожар распространится на всю площадь и от здания приемника останутся одни развалины.
— Пожалуй, правильно. Нужно только достать пироксилин. Для такого взрыва он вернее динамита. Двоих участников хватит.
— Вы пойдете?
— Пойду, — спокойно ответил Стуков. — только мне помощника не надо: я привык один орудовать, так-то вернее, всегда знаешь, что делать.
— Но вам придется взорвать два бака, иначе пожар может не распространится, там же есть барьеры. Одному не управиться. Я вам дам хорошего парня — не сморгнет. А пироксилин?..
— Пироксилин сможет достать Шюкри. Шустрый турчонок, который выловил мне бумаги. Он глушит рыбу динамитом, у них и шашки, и шнур и детонаторы найдутся.
— Вот хорошо. Товарищ Леонид скоро придет ко мне. Подождите его здесь. А как, однако, обошлось у вас в штабе.
— Такую кутерьму подняли, что сам чорт ногу сломит — ничего не разберешь. Послали за водолазами. Накинулись было на меня, но сам врангелевец меня защищал. Жаль только, что он знает содержание доклада, при мне рассказывал капитану Григу.
* * *
Надежда Николаевна Перцева, или просто Наденька, как ее почти все звали, девушка лет девятнадцати, дочь заведывающего Нобелевским складом, была очень удивлена, получив записку от своего старого знакомого. Ведь Саша два года назад, во время захвата Батума турецкими войсками, пропал без вести, и она с тех пор о нем ничего не знала.
С нетерпением прохаживалась Надя по двору перед своим домом.
Большой электрический фонарь, висевший над воротами, резко бил в глаза и загонял черные тени за причудливые очертания высившихся баков.
Двое молодых людей, в широких английских пальто, подошли к калитке, и часовой решительно поднял винтовку, загораживая вход.
Пришедшие указывали на дом заведывающего, и солдат позвал офицера. Надя обернулась и, когда люди вошли в полосу света, вскрикнула:
— Пропустите, пропустите их. Это ко мне.
Она сразу узнала Сашу и бросилась ему навстречу. Офицер поклонился, и ей пришлось знакомить их: ее старый знакомый, сослуживец отца, был в турецком плену. Офицер еще раз поклонился и обиженно отошел. Этого русского предпочитали ему, английскому офицеру.
Саша рассказывал. Сражение, плен, мытарства и лихорадка, побег, тюрьма… Надя с увлечением слушала и, когда Леонид остановился около одного из баков, мимо которых они прохаживались, она не заметила.
Вскоре Стуков взглянул на часы и, отговариваясь неотложными делами, стал прощаться. Он обещал придти на следующий день и, попросив ее не провожать до ворот, исчез в темноте.
Стуков быстро нашел Леонида и начал прилаживать пироксилиновые шашки к стенке намеченного ими бака. Несколько шашек были привязаны к доске, которую надо было вплотную припереть, прочно укрепив к баку, чтобы вся сила взрыва направилась в сторону железа.
Работать приходилось тихо, так как сторожевые посты расположены были недалеко.
В нескольких саженях возвышался каменный барьер, разделявший на двое площадь складов.
Саша, еще не закончив укрепление первой доски, сделал знак Леониду, и тот, забрав часть шашек, направился ко второму баку.
Барьер был не высок и перелезть через него не представляло особой трудности. Стуков продолжал спокойно работать, когда вдруг услышал глухое падение тела и шум посыпавшихся камней… Где-то рядом раздался свисток, другой, третий…
— Пропал. — бросилось в голову Саше, — дурак, сапог не снял. — и он, кое-как приладив доску, зажег шнур.
Леонид с трудом поднялся на ноги и, подхваченный Стуковым, побежал вдоль барьера. Сзади слышались свистки, крики и приближающиеся шаги.
Выхватив револьверы, друзья спрятались за один из дальних баков.
— Сергей, заверните во второй переулок налево, там проходной двор.
Кучер — Сергей поспешил выполнить совет поручика — Валико. Затем он уменьшил ход и оба выпрыгнули из экипажа. Прежде, чем показался фаэтон противника, Сергей и Валико исчезли.
Напрасно стреляли и ругались, напрасно обшаривали все дворы трое военных — наши друзья были уже далеко…
Между тем, как в центре города ребята завели волынку из-за денег. Андрей мрачно сидел в загородном духане. Его также смущал денежный вопрос. Против него сидел худой и очень высокий человек с разбитыми стеклами на глазах и с неутолимой жаждой к спиртным напиткам.
Безнадежная полуулыбка, тоскливые движения рук и умные с хитрецой глаза привлекли внимание Андрея. В это время в духан ввалилась пьяная компания. Одна парочка отделилась и села за столик худого и печального человека. Сперва тот не заметил, но, когда, подняв глаза, увидал грузина с маузером — улыбка искривила его тонкие губы.
— Будьте добры оставить меня в покое. Я со шпиками за одним столом не сижу!
— Ишак! Как ты смеешь оскорблять особый отряд. Ты балшевык — сукын сын!
Со всех столиков потянулись особоотрядчики.
Положение молодого человека было аховое. Однако, он допил стакан водки, вынул револьвер и сказал:
— Резать себя не позволю.
Грузины сгрудились, бросая циничные слова по адресу смельчака, а тот поднялся, сделал шаг вперед, поклонился даме:
— Простите, я не имел намерения вас оскорбить, — и снова сел.
Дама подошла к разгорячившимся грузинам и стала их уговаривать не затевать скандала.
— Только для тебя, мой свет, я его оставлю. Мерзавец!..
Молодой человек иронически улыбнулся, продолжая пить водку.
Грузины еще немного пошипели, поругались, а затем ушли в отдельный кабинет пьянствовать.
Андрея заинтересовал этот флегматичный парень.
Он попросил разрешения присесть и получил согласие. Разговорились.
— Я не удивляюсь вашей смелости, но меня поражает, почему дюжина особоотрядчиков отступила перед вами?
— Это не смелость — это знание нравов. Я действовал наверняка. Не из любезности извинился я перед дамой, а только спасая свою шкуру. Если бы хоть немного погорячился — был бы убит: впрочем, нисколько бы не пожалел об этом.
— Почему такой пессимизм?
— Делать нечего.
— Это в такое-то время делать нечего, что вы?
— Мое место не здесь. Здесь мне работы нет, а туда, где я нужен, мне места нет.
— Почему?
— Друг, не спрашивайте меня о прошлом — оно позорно…
Он снял разбитое пенсне и долго смотрел на Андрея.
— Знаете, за стаканом водки в трактире иногда совершаются чудеса. Я чувствую, что вы могли бы дать мне работу. Попробуйте. Спасете меня от пули или от этого зелья. Меня зовут Виктор Стрепетов.
* * *
— Ладно. Попробую. Ступайте за мной.
У Андрея кружилась голова от проектов Стрепетова. Самые смелые планы, о которых Андрей и мечтать не смел, в устах Стрепетовых казались легко выполнимыми пустяками.
— Кто наши враги? Если англичане, с ними можно бороться простым способом. Я их берусь выжить. Не забудьте — здесь минный двор. Охраняется он армянами; значит — дружба, вино, женщины и через несколько дней он в нашем распоряжении. Англичане беспечны, чувствуют себя, как дома. Я берусь, посредством одной моторной лодки и мин, одновременно взорвать все суда, находящиеся в порту. Я ежедневно рыбачу и уже осмотрелся.
— Если же враги грузины, — достаньте малость денег и мы отрежем их со всеми бронепоездами. Для них это смерть. Помните, что 30.000 аджарцев готовы в любую минуту выступить во главе с Кескин-Зодэ. Я у них бывал, и они мне верят.
— Если же белые — то тогда нужно прервать сообщение с Крымом — и они увязнут в 2 месяца.
— А каким образом?
— Взрывать суда.
— Это дело.
— Тогда я буду ночевать в порту.
— Ладно.
Они разошлись.
* * *
Валико нервничал. Среди суетящихся белогвардейцев он заметил вдруг высокую фигуру полковника и почувствовал на себе быстрый и пронзительный взгляд его. На секунду мороз по коже пробежал. Узнает ли? Но тут же успокоил себя — ведь лицо было загримировано, а фигуру в фаэтоне вряд ли заметил.
Валико стоял в очереди на запись отъезжающих добровольцев в Крым. Записавшись, каждый входил в кабинет, адъютанта генерала Драценко, где после опроса получал соответствующее удостоверение.
Каково было удивление Валико, когда, открыв дверь кабинета, он увидел за письменным столом полковника Войтинского.
— Чему вы удивились так, г-н офицер, — подозрительно спросил Войтинский.
Начало было скверное. Валико решил действовать. Он ближе подошел и, внимательно рассматривая полковника, пожал плечами и стал протирать очки.
— В чем дело? — возмутился полковник.
— Г-н полковник, припомните, мы с вами уже встречались, — твердо отрезал Валико.
— Ничего не понимаю!..
— Полковник, вы в Москве в 19 году что делали? Войтинский вскочил, как ошпаренный.
— Однако!
Валико тихо и настойчиво повторил вопрос.
— Да вы с ума спятили. Понятно, нет!
— А могли бы вы удостоверить это?
— Чорт возьми! Это уже слишком! Конечно, могу. Но откуда такой разговор?
— Очень просто. В 19-м году я был в Москве по делам и могу ручаться, что вас видел. А время теперь, знаете, опасное и я не успокоюсь до тех пор, пока не буду убежден, что ошибаюсь.
— Ах, вот как! В таком случае вы правы, 19-й год я провел на фронте, в этом вы убедитесь. Но вы что, милейший, делали в Москве?
Валико, хитро улыбаясь, надел очки.
— Я на фронте не был, но я помогал фронту, вы меня понимаете?
— Работали в разведке?
— Вот именно.
— Это хорошо. Это очень хорошо — оживился полковник — ваша осторожность говорит лучше всяких документов. Такой человек как раз теперь необходим. Мы с вами ближе познакомимся на дому. Приходите завтра, непременно.
— А когда прикажете готовиться к отплытию?
— К отплытию?.. Не торопитесь, милый друг, не торопитесь, вас ожидает работа более интересная.
— Понимаю — щелкнул шпорами Валико.
— Итак завтра в 7, по этому адресу.
— Слушаюсь, г-н полковник.
* * *
На следующий день Валико был у Войтинского. Он застал там генерала Драценко. Войтинский встретил Валико как давно знакомого.
— Это тот офицер — мой приятель, о котором я вам говорил, ваше превосходительство, он предлагает нам услуги в качестве подпольного работника.
Генерал осоловелыми глазами рассматривал Валико. Он был пьян в доску.
— Корниловец… Корниловец… Молодец, сразу видно.
Валико удивился, но решил не возражать.
— Только, смотри, за этой бабенкой нужно следить в оба, да…. дась… Бабенка шикарная и пикантная… смотри, не того… дась… хитрит, сволочь… раздразнит, выведает… смотри, брат… расстреляем в три счета… дась…
Войтинский дружески мигнул Валико, и тот вытянулся в струнку.
— Рад стараться, ваше превосходительство…
— Молодец… Молодец… Корниловец… Ну-сь… так-сь… Вы пойдите там… да-сь… по делам… а я посплю…
Войтинский и Валико вышли. По дороге Войтинский познакомил Валико с делом.
— Вы понимаете, что эсэры народ ненадежный. Но нам нужно их использовать. За исключением Кати, все остолопы.
— А Катя?
— Это чорт в юбке. Она всем вертит. Сейчас она поехала в Москву с поручениями. Но я бы отдал многое, чтобы узнать истинную цель поездки.
— Вы боитесь провокации?
— Всего ожидаю. Противник — опасный. Пользуется женскими средствами.
— Что-ж поддадимся ее чарам. Мне приходилось.
Оба рассмеялись.
X. Гости из Батума
Миша нервничал и вел себя подозрительно. На всякий звонок он реагировал: выскакивал в темный коридор и прислушивался к вопросам входивших.
Соседи Миши — рабочие печатники, заявили в милицию о подозрительном жильце. Однако, когда начальник участка, уходя, крепко пожал Мише руку, рабочие смекнули в чем дело и всячески старались оказать ему услугу.