– Отвернись, – проворчала я.
Он уставился в окно, а я попыталась стянуть кофту через голову, но так торопилась, что, как назло, запуталась. И волосы зацепились за позолоченные пуговицы. В довершение всего я поняла, что волосы и пуговицы так переплелись, что кофта застряла у меня на голове – ни снять, ни надеть.
– Ну что?
– Ничего, – прошипела я, дергая кофту.
Андрей обернулся и со стоном: «Что ж ты такая неуклюжая?» – принялся распутывать мои волосы. А я между тем заметила, что два парня из класса седьмого остановились перед машиной, смотрят на нас и ржут.
Андрей жестом приказал им убираться. Мальчишки сбежали. Мои волосы были свободны, я стянула кофту и прикрылась ею. Потому что под ней у меня не было абсолютно ничего, кроме бюстгальтера.
– Надевай! – закатил глаза Андрей, демонстративно отворачиваясь.
Укрывшись кофтой, я накинула рубашку и как могла быстро застегнула ее на крохотные прозрачные пуговки.
– Ну как? – спросила я.
Андрей кивнул:
– Нормально, – и подвернул мне рукава рубашки. А затем стянул с моих волос, заплетенных в косичку, резинку и растормошил пятерней мои волосы. После чего сделал небрежный хвостик, оставив с одной стороны свободной прядку.
Все это он проделывал так, словно каждый день перед работой одевал или раздевал в своей машине разных школьниц.
А может, так и было? Дворничиха тетя Маша говорила, что он водит к себе молоденьких.
Вот и рубашка на мне явно принадлежит какой-то его подружке. Лучше уж и не знать!
Андрей довез меня до школы. На крыльце я заметила Киру. Она тоже меня увидела и пошла мне навстречу. Вчера мы с ней не разговаривали, но я видела, что она смотрит на меня и постоянно шушукается со своей подружкой.
– Привет, – кивнула мне Кира. На ней была короткая вельветовая сиреневая юбка, белая майка и черная ветровка. В тон ей черные туфли на высоченных каблуках. Косая челка убрана кепкой с длинным козырьком, черные волосы распущенны.
– И тебе, – промолвила я.
Похоже, Андрей оказался, как всегда, прав. Рубашка на мне Киру не смутила. Боюсь, кофта с блестящими пуговицами не прошла бы дресс-код у местных модниц.
– Что насчет дневника? – без обиняков спросила Кира.
– А что насчет него? – невинно захлопала я глазами.
Одноклассница нахмурилась.
– Ну… ты собираешься с ним что-то делать?
Я пожала плечами.
– Пусть это будет сюрпризом!
Кира по привычке дунула на челку, забыв, что та убрана кепкой.
– Слушай, если ты не будешь использовать дневник, отдай его мне!
Я задумалась. А что, может, это не такая плохая идея? Если дневник обнародует Кира, я не запачкаю руки, а Денис узнает все что должен. Он поймет, что Лия не изменилась, а все такая же лживая интриганка и манипуляторша, и он ее бросит.
Наконец я кивнула.
– Я подумаю над этим.
И не дожидаясь, пока одноклассница еще что-то скажет, зашагала к школьному крыльцу.
В гардеробе я подошла к большому зеркалу. Поразительно, но я выглядела стильно и изящно в этой мятой одноцветной рубашке, столь простой, что, казалось бы, взгляд не на чем остановить.
Сперва я учуяла сладкий запах груши и ванили с кислинкой смородины, заполнивший собой все пространство, яркий, насыщенный, дерзкий и роскошный, а затем в отражении зеркала мелькнули белые волосы. Отражение Лии улыбнулось мне.
– Вижу, тебе уже лучше, – не оборачиваясь, отметила я.
На ней были короткое приталенное черное платье и черные туфли. В волосы вплетена черная ленточка.
– Намного, – кивнула Лия.
Мы смотрели друг на друга в зеркале. Молчание затянулось, и я язвительно обронила:
– Не многовато ли черного! Ты, никак, на похороны собралась?
– Ага, – улыбнулась Лия, – на твои.
Что ответить ей, я не придумала, да и Лия ждать, пока я разрожусь остроумным ответом, не собиралась.
От ее движения воздух наполнился сладкими духами, и Лия зашагала прочь.
Не знаю, что произошло этой ночью. Но моя врагиня заметно успокоилась или просто взяла себя в руки. Вчера я застала ее врасплох и имела удовольствие увидеть ее испуганной и растерянной, но сегодня она снова была прежней – холодной, расчетливой и безмятежной Лией. А вот мне спокойствие изменило. Почему она так уверена в себе, если ее дневник у меня и я в любой момент могу отдать его Денису? Что она задумала? Над предложением Киры стоит серьезно подумать, и как можно скорее, пока Лия не нанесла удар. С другой стороны, если я отдам дневник Кире, единственное свое оружие, то сама останусь безоружной. Кира всегда была марионеткой Лии, и стоит той поманить, пообещать Кире что-нибудь, отношения с Даней, например, она отдаст дневник. На дорогую
Кира покачала головой.
– Ты и сама все понимаешь.
– Да. – Я забрала со стола яблоко и встала. – Но дневник останется у меня.
Яна взглянула на Киру, затем на меня.
– А ты правда собираешься отбить у Лии Дениса?
Я кивнула.
Подружки переглянулись.
– Мы можем тебе помочь!
Мне хотелось сказать: «Хотите сменить шило на мыло?» – но я сдержалась. Лия никогда не отказывалась от помощи подобных девчонок, и если я хочу поймать птицу Феникс, мне понадобится любая поддержка.
– Было бы здорово! – ответила я и, уже отступая, обернулась. – Я на урок. Вы идете?
Поразительно. Но девчонки, которые называли меня в прошлом году тупорогой коровой и похуже, изводили, унижали, дружно поднялись и пошли со мной, точно свита. Ущипните меня, я сплю?
Глава 3
Визит вежливости
После школы и занятий по шитью я забежала к Денису. Он, как всегда, ходил на беговой дорожке. Мокрый от пота, но довольный. Занятия спортом хоть и тяжело давались, но заряжали его позитивом. И, наверное, вселяли надежду на полное выздоровление.
– В холодильнике есть роллы и пицца, угощайся! – крикнул он, пока я снимала в прихожей туфли.
Я пришла к нему не обедать, поэтому зашла в комнату и сразу перешла к делу:
– Денис, к нам вечером родственники приезжают. Я не смогу пойти в кино. – Достала из сумки билеты на премьеру, которые сама же нам купила пару дней назад.
– А мне они на что? – удивился Денис.
– Я подумала, что ты сходишь без меня… – Я вскинула брови, как будто меня только осенило, – а позови Даню. Или Стефу! Она все лето торчала в Харабали, наверняка соскучилась по нашим развлечениям.
– Ну не знаю… мы так хотели с тобой вместе пойти на этот фильм.
Я взмахнула билетами.
– Если мой билет достанется Дане или Стефе, он хотя бы не пропадет!
Денис отключил беговую дорожку, взял билеты и, задумчиво глядя на них, пробормотал:
– Никогда бы не подумал, что вечер с родственниками так важен для тебя!
Я вздохнула и плюхнулась в кресло.
– Отец попросил. Мне его родственники до лампочки, но он так готовится к их приезду. И нас с мамой терроризирует!
– Ладно, схожу с кем-нибудь, – улыбнулся Денис, взял костыли, прислоненные к тренажеру, и добрался на них до кровати. Билеты кинул на стол, а сам стянул мокрую от пота футболку.
– Я схожу в душ и…
Я не дала ему закончить, подошла, села к нему на колени и, обвив его шею руками, впилась поцелуем в губы.
Он попытался меня остановить.
– Ты сейчас вся провоняешь.
Но я лишь теснее прижалась к нему, прошептав:
– Пусть.
Я запустила пальцы в его мягкие кудри и снова поцеловала. Он был возбужден, но когда моя рука скользнула по его груди на живот и ниже, он перехватил мое запястье и сказал:
– Достаточно. Я в душ.
Со своих колен он пересадил меня на кровать и ушел.
Мне хотелось взвыть. Что я делаю не так, почему он каждый раз меня отталкивает? Когда мы зимой помирились, я сперва думала, что из-за травмы позвоночника у него проблемы с потенцией. Однако вскоре выяснилось, что это не так. Денис себя зачем-то сдерживал. И дальше орального секса у нас не шло, как я ни пыталась его соблазнить. Когда он уехал летом в реабилитационный центр, я была уверена, что после возвращения у нас все будет как у других пар. Но он вернулся для поступления в институт, а потом снова уехал в центр.
Около недели назад, пока мои родители были в отъезде, мы провели все выходные у меня дома, спали в одной постели, но когда я сказала ему, что хочу его, он попросил: «Давай отложим?»
Как долго мы планируем откладывать, я не спросила, о чем теперь жалела. Я боялась, что, если стану настаивать, он не будет чувствовать себя рядом со мной мужчиной и тогда, как бы сильно он меня ни любил, он найдет себе другую. Ту, с кем он сможет принимать решения, а не действовать по указке.
Может, потому Денис и был мне так нужен, что его я не смогла подчинить. В наших отношениях он всегда играл главную роль.
Я взяла со стола зеленые стикеры, нарисовала на листочке сердечко, приклеила к подушке и вышла из комнаты. Надела туфли и покинула квартиру.
Проходя мимо ресторанчика в доме напротив, я увидела знакомое лицо.
– Здравствуйте! – махнула я рукой.
Отец Стефании обернулся и кивнул мне.
– Привет. Я помню тебя. – Он прищурил один глаз. – Лия, кажется.
Я кивнула.
– А вы Андрей.
– Романович для тебя.
– Я запомню, – улыбнулась я, – Андрей.
Пока шла до остановки, думала о том, какой же красавчик папаша у Стефании. Странно, что он до сих пор не женат. А может, и не странно… Он хорошо одевался, изумительно пах дорогим парфюмом, был образован и явно не торопился обзавестись женой и семерыми по лавкам.
Дома никого не было. Я быстро сделала уроки и за час до сеанса позвонила Денису, выяснить, нашел ли он, с кем пойти в кино. Мои расчеты оказались верны, он пригласил Стефу.
И они уже сидели в кафешке при кинотеатре. Отлично, значит, путь свободен.
Я поймала попутку и с симпатичной молодой девушкой доехала до дома Дениса. От него я прошла к дому, где Стефания с матерью купили квартиру. Новый адрес Стефы я переписала из журнала.
Поднялась до третьего этажа и позвонила в дверь. Рабочий телефон матери Стефы я выяснила, пробравшись в кабинет директора и порывшись в деле Стефании Гуртовой. Погуглив отель, в который она устроилась, я выяснила, что горничные работают в две смены: утреннюю и вечернюю. Выяснить, в какую смену работает ее мать сегодня, не удалось, поэтому я решила сделать пробную вылазку.
Но мне повезло. Дверь открыла Светлана Гуртова – рыжеволосая кареглазая женщина с пучком, мукой на лице, в стареньком фланелевом халатике. Сразу стало очевидно, что красавчику Андрею она не пара.
– Здравствуйте, – прощебетала, – я одноклассница Стефы. Тетрадку ей принесла.
– А Стефы нет.
– Ой, какой вы классный ремонт сделали. Стефа мне рассказывала. – Я прошла в прихожую и с восторгом на лице оглядывалась по сторонам.
Мать Стефы была проста как три копейки, она купилась на мою актерскую игру и объяснила: – Этот стиль называется «прованс».
– Правда? Так чудесно, Стефа мне обещала показать свою комнату, жаль, что я ее не застала… – Я полезла в сумку. – Может, я оставлю тогда ее тетрадь вам?
– Конечно, – Светлана взяла у меня тетрадь и предложила: – Хочешь, пойдем, заглянем в ее комнату? Думаю, она не будет против.
– Спасибо. Умираю от любопытства! – Я скинула туфли. И мы прошли в спальню моей соперницы. Тут было довольно симпатично. Трудно поверить, что две клухи из Харабали додумались так стильно обставить свою квартиру.
– Вы сами все это придумали?
– Нет, отец Стефы выбирал дизайн-проект.
– Очень здорово. Вам нравится Петербург?
Светлана пожала плечами.
– Пока еще не поняла.
– Вы обязательно полюбите этот город. Стефе здесь нравится, и мы все очень рады ее возвращению. У нас замечательная школа!
– А что, если нам попить чаю? Расскажешь мне про школу, – предложила Светлана. – А там, может, и Стефа вернется!
– Буду рада!
Мы пошли на кухню. Она была встроенной, цвета слоновой кости, с искусственными потертостями на шкафчиках, как и принято в прованском стиле.
Пока Светлана заваривала чай, я вышла якобы помыть руки, а сама кинулась в комнату Стефании. И буквально заглянула в каждый уголок, даже под матрац, под шкаф, в школьную сумку, абсолютно всюду, в поисках своего дневника. Но его нигде не было. Не может же она носить его с собой? А может, она держит его не дома?
Я вернулась на кухню крайне раздосадованная. А Светлана уже разлила нам в кружки с цветочным узором кипяток. Я заметила, что она заваривала чай одним пакетиком.
Мне ужасно хотелось сбежать под каким-нибудь предлогом, но я продолжила разыгрывать из себя дурашливо-восторженную Таню. Чем сразу расположила к себе мать Стефании.