Сашенька - "Урфин Джюс"


Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Мистика

Предупреждения: Смена пола (gender switch)

1

– Сашенька, мальчик мой медовый, сладость моя...

Михель, целуя мою шею, нашептывал нежности. А его пальцы, противореча нежным словам, жестко впивались в мои ягодицы. «Синяки будут…» – где-то на задворках уплывающего сознания мелькнула мысль. Но мое тело с жадностью принимало эту грубую ласку. Я, всхлипывая, отчаянно целовал эти жесткие губы. Вцепившись в непослушную гриву волос, притягивал Михеля еще ближе. Будь со мной! Не уходи! Хриплые всхлипы все еще вырывались из моего горла. Я люблю тебя! Люблю! Михель лихорадочно сдирал с меня штаны, приподняв и прижав меня к стене. Я оплел его талию ногами. Боже! Взять меня на весу, удерживая мое тело на руках, – так мог только он. А ведь я был совсем не мелкий. Я почувствовал, как головка его члена, источая смазку, упирается мне в анус. Автоматически попытался расслабиться, насколько было возможно в этой позе. Я с радостью принимал его в себя. Да!!! Боже…

Меня все еще били волны оргазма и прошедшей истерики, я тихонько замер в руках Михеля. Он задумчиво перебирал колечки пирсинга на моем ушке. Тяжело вздохнув, он отпустил меня:

– Малыш, я перед тобой устоять не могу. Извини меня, но это ничего не изменит. Я так решил.

Он приводил свою одежду в порядок, не поднимая на меня взгляд. Я застыл. В груди душа, свернувшись в комок, зашлась в ультразвуке от боли.

– Пойми, ты лучшее, что случалось в моей жизни. Но я хочу жить НОРМАЛЬНОЙ жизнью. Привести домой девушку. Не прятаться от людей, не бояться того, что меня выкинут с работы, отвернутся друзья и семья. Ты только больше не плачь. Ты же парень? А парни не плачут.

Он остановился передо мной. Ласково провел подушечкой большого пальца по щеке, стирая слезы. Я отшатнулся к стене. Михель, еще раз вздохнув, развернулся и ушел. Я сполз по стене на пол. Свернувшись в позу зародыша, молча глотал горячие слезы. Я чувствовал себя использованным, униженным, в груди нестерпимо жгло от стыда и боли. Какой же я идиот! Я его умолял, захлебываясь, стоя перед ним на коленях, выворачивал душу. А он, трахнув меня напоследок, ушел.

Скуля, я дополз до ванной, холодный кафель обжигал ладони. Я трясущимися руками включил воду и стянул с себя остатки одежды. Развернувшись, посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала на меня смотрел парень. Когда-то я гордился своей фигурой. Красивый разворот плеч, тонкая талия, кубики пресса на животе, длинные прокаченные ноги. Сейчас я себя ненавидел. Почему я не родился девушкой? Почему? Я с ненавистью треснул кулаком по своему отражению. Михель! Мой Михель! Если бы я был девушкой, ты был бы со мной всегда! Подхватив осколок расколовшегося от удара зеркала, я залез в наполняющуюся горячей водой ванну. Я не хочу жить в этом теле! Я не хочу жить без тебя, мой Михель! Я чиркнул острым краем осколка по запястью и отпустил руку в воду. Хорошо. Красиво. Кровь фонтанчиком вытекала из раны, красивыми завихрениями расцветала в воде, окрашивая ее в розовый. Закружилась голова. Накатили апатия и слабость. Я откинул голову на бортик ванны, и сладкий сон окутал и успокоил мое сознание. Из сладкого спокойствия меня вырвали встревоженные голоса, тело как будто обдало резкой болью и холодом. Следом закружило каруселью сквозь плотный поток чьих-то слов и криков. Подташнивало. Наконец карусель остановилась, и я завис. Завис над собственным телом. С любопытством я рассматривал все, что происходит внизу. Мое тело, до подбородка укутанное в термоодеяло, везли на каталке. Мама! Рядом бежала мама. Прося о чем-то и умоляя бесчувственную оболочку, оставшуюся на каталке. У оболочки были синие губы и мертвенно-белое лицо. Маму стало жалко. Ее остановили. Она, вырываясь из рук санитаров, что-то продолжала кричать вслед везущим каталку врачам. Я хотел ее обнять, но удаляющееся тело дернуло меня за собой, и я, словно воздушный шарик, привязанный к нему за тонкую ниточку, поплыл вслед. Каталку вкатили в лифт. Следом вкатили еще одну. На ней лежала девушка. Слипшиеся от крови и грязи волосы, заостренный нос, синюшная кожа. Но это тело, в отличии от моего собственного, очень хотело жить. Желание было таким большим, соблазнительным и жарким, что я, не удержавшись, приблизился к нему. Оно тянуло меня как магнит. Я подплыл еще поближе. Вдруг меня как будто толкнули в спину, и я резко приблизился к телу девушки. И что-то невероятно мощное, обволакивая меня в слои света и тепла, потянуло вовнутрь.

2

Темно и больно. Пить. Как хочется пить. Я облизал пересохшие губы. Хотелось попросить воды. Но из горла раздался только сиплый писк. Глаза будто наполнены песком. Больно. Открыть глаза. Кто бы знал, как это сложно – открыть глаза. Устал. Я отдохну минутку и открою их.

В следующий раз я проснулся, когда божественная жидкость пролилась в мой рот. Я проглотил и слабо простонал.

– Сашенька, солнце мое! Доктор! Она стонет!

Открыть глаза еще не получалось. Вокруг суетились и шумели. Кто-то отдавал спокойным голосом приказы. Меня трогали, вкалывали новые иглы. Что-то щелкало. Кто-то тихо плакал, вымаливая что-то у всевышнего. Но, несмотря на всю эту какафонию, я снова уснул.

Теплая рука поглаживала мои руки. Нежно-нежно. Кто-то целовал мои пальцы. Хм… Так непривычно и странно. Никто и никогда этого не делал раньше. Я приоткрыл глаза. Глаза обожгла боль. Я поморгал, и боль почти ушла, и взгляд сфокусировался. Окно. Цветы. Фрукты. Женщина. Пухленькая и рыжая. Это она поглаживает мои пальцы. Целует их. Кто это? Женщина поднимает глаза и встречается со мной взглядом.

– Сашенька, – сквозь слезы она улыбается мне. Ее взгляд лучится такой любовью. – Доченька. Здравствуй, милая. Я так тебя ждала, так о тебе молила.

Я с недоумением смотрел на женщину. Попытался спросить, о ком она говорит. Но что-то мешало мне.

– Милая, тебе пока нельзя говорить. Повреждено горло. Но это ненадолго. Потерпи, милая. Ты хочешь пить? Если да, моргни мне.

Я смежил веки. Пить хотелось постоянно. Она, ласково приподняв мою голову, напоила.

– Сашенька, позвать тебе доктора? Он спас тебя, деточка, говорит, это чудо, просто чудо – то, что ты с нами сейчас.

Я опять смежил веки. Через минуту добрый благодушный дядька в белом халате осматривал меня, подтрунивая.

– Барышня, да вы просто боец. Выкарабкалась с того света. Молодца, теперь-то я тебя точно на ноги поставлю за считанные дни. Подлатаем чуток. Не переживай, до свадьбы заживет.

Я во все глаза смотрел на врача и пытался прохрипеть ему только один вопрос. Почему они все называют меня ДЕВУШКОЙ?

– Так, Александра, сейчас мы уберем вот эту трубку, и будет немного неприятно, но зато потом – совсем хорошо. Согласна?

Я снова зажмурился, выражая свое полное согласие.

– Вот и все, детка, скажи нам пару ласковых?

– Кто вы? Что случилось?– прохрипел мой голос.

Доктор и женщина переглянулись.

– Тэк-с… Детка, как тебя зовут?

– Саша.

– Правильно, Сашенька. А маму ты помнишь как зовут?

Я вопросительно посмотрел на женщину. Мысль лихорадочно металась.

– Дайте мне зеркало, – почти в панике прошептал я.

Женщина протянула мне к лицу зеркало. Боже! Я, тяжело дыша, откинулся на кровать. Из зеркала на меня смотрела та самая девушка, лежавшая на каталке рядом со мной в лифте. Но этого просто не может быть! Или может? Боже! Так. Соображай. Новость о том, что я не та, вернее, совсем не тот Саша, будет воспринята явно неадекватно. Что же делать?

– Сашенька, детка. Ты что-то помнишь? – пришел мне на выручку доктор.

– Нееет, – проблеял я в ответ.

– Мда… Ну что ж, давай еще немножко побеседуем и осмотрим тебя.

Через полчаса, скатившись к тихой панике, я готов был сбежать, но как? Притворившись утомленным, я прошептал:

– Устал-а.

– Поспи, детка, – женщина заботливо укрыла меня одеялом, получив молчаливое разрешение доктора.

Я закрыл глаза, попытался выровнять дыхание.

– Что ж, амнезия – встречающийся эффект. Будем надеяться, что Сашенька вспомнит, – говорил врач вполголоса женщине. – А пока не давите на нее. Меньше стресса. Как можно меньше. А голос… Хм…Возможно, это последствия травмы. Возможно, со временем все исправится или можно будет что-нибудь придумать… Посмотрим… Сейчас главное поставить на ноги. А красоту потом наведем…

Голос! Точно! Единственное, что в этом теле было моим, это голос. Низковат для девушки будет. Зато мой!

Шли дни. Я, прикрывшись амнезией, учился жить в теле девушки и терзал себя мыслью о том, что же стало со мной настоящим? Неужели я умер? Хотел стать девушкой? Получите-распишитесь. Ох, Михель… Бойтесь своих желаний.

Спрятав чуть подтаявшую шоколадку, я тихонько плелся к дежурной медсестре. Так, шажок и еще один. Пришел. Привалившись к столу, отер покрытый испариной лоб. Тяжело-то как. Девушка дремала, положив лоб на скрещенные руки.

– Кхм… – я виновато тронул ее за плечо.

– Что? Случилось что? Плохо? – хлопала ресницами девушка, пытаясь прогнать остатки сна.

– Это вам, – я пододвинул ей чуть деформированную плитку шоколада.

– Мне? – девушка уставилась на меня.

– Помогите мне? – я умоляюще скрестил лапки на груди.

– Ты что? Ну-ка брысь в кровать. Тебе нельзя вставать. Что случилось-то? – дрогнула она от моих переполненных слезами глаз.

– Посмотрите, в тот же день, когда я поступила сюда, привезли парня, – я нервно сглотнул, – тоже Саша. Суицид. Прошу! Это очень важно! Что с ним случилось? Он…умер? – прошептал я, вытянувшись в струночку от переживания.

– Ну и дела! Парень твой, что ли? – медсестра сочувственно покачала головой и пощелкала мышкой.

– Парень, – согласно кивнул я в ответ.

– В коме твой парень. В интенсивке. Извини.

– А можно мне туда?

– Куда тебе? Сама еле стоишь. Иди в палату. Завтра поговори с Борисовичем, он классный, может, что-нибудь придумает.

И я поплелся назад. С нетерпением ждал утреннего обхода, чтобы поговорить с врачом. Я должен увидеть себя. Чего бы мне это ни стоило. Врач похмыкал на то, что я не помню маму, но хорошо помню про парня. В качестве стимулирующего средства для возвращения памяти «прописал» визит к парню. И вот я сижу на краешке кровати и смотрю на свое тело. Как странно. Я тихонько беру за руку. Перевязанные запястья. Жутко и страшно. На руку закапали крупные капли. Вот сейчас чуть-чуть пореву и пойду.

– Сань, ты только не умирай, ладно? Это такая вот глупость все то, что мы с тобой натворили. Ты живи, я что-нибудь придумаю. Обязательно…

Похлюпав носом и пожалев себя со всех сторон, я поправил одеяло и собирался уже уходить, как в палату зашла мама. Я вздрогнул и замер, а сердце застряло в груди острым шилом. Осунувшаяся и как будто усохшая. Черт! Какая же я сволочь! Мамочка! Я, закусив губу, сгорал от стыда и желания обнять ее и утешить. Но нельзя!

– А вы кто?

– Я… Знакомая Саши. Узнала, что он тут, и вот… – я просительно заглянул ей в глаза. – Можно я буду приходить к нему… и к вам?

– Приходи, – мама пожала плечами.

– Спасибо! – я выполз из палаты и засеменил к себе. Там, уткнувшись в подушку и стиснув зубы, старался удержать рвущийся из груди вой отчаяния. Парни не плачут! Но я не парень… Уже.

3

Подошел день выписки. Опираясь на руку мамы-Лены, я ковылял к выходу. Рядом шел доктор. Он явно был доволен мной.

– Санька, удачи тебе и надеюсь больше тебя здесь не увидеть, – он приобнял меня.

– И вам спасибо огромное, – я неловко ткнулся поцелуем в щетинистую щеку.

За время, которое провел в больнице, я понял про эту новую Сашу очень немного. Друзей мало, за все время ко мне пришли только две подруги. Сашины родители души не чаяли в своем ребенке. И с фигурой Саше повезло не очень. Но сейчас я еду «домой» и, надеюсь, там я узнаю «о себе» больше.

Вот и моя комната. Судя по всему, живем мы небедно. Сославшись на усталость, я остался в комнате один. Заперев для надежности дверь, первым делом скинул с себя всю одежду и встал перед зеркалом. Ужас! И ЭТО теперь я? Почему бы мне не поселиться в теле сексапильной дивчины? Нет же! Словно в насмешку меня впихнули в этот окорочок. Я прищипнул за жир на боках и животе, потряс это с брезгливой миной. А когда-то я так гордился своим красивым телом, проводя часы в тренажерном зале и в бассейне. А теперь это. Я повернулся боком, разглядывая. Вот только грудь, пожалуй, ничего. Высокая, пышная с розоватыми сосками. Мда. И волосы, будь они ухоженными, а не эта мочалка неопределенно-мышиного цвета. Волосы вились мелкими кудряшками и достигали попы. Я развернулся к зеркалу спиной и окинул свой тыл критичным взглядом. Мда… Работы край непочатый. Ладно. Что тут у нас с гардеробом? Хм… Как и ожидал, картинка еще печальнее. Куча джинсиков с низкой посадкой, наверное, чтобы подчеркнуть качество и количество лишнего жира. Оу. А в комплект, конечно же, стопки футболочек с тупыми надписями и картинками. Качественно перетряхнув шкаф, я все же обнаружил легкий летний сарафан, воздушно-белый до колен. Отыскав к нему подходящее белье, отправился в ванну. Полежал там, накидывая план действий, тщательно отмыл новоприобретенное тело. Сделал заметку, что первым делом я иду в салон красоты, а потом шопить. Как ни странно, несмотря на все вот это жить мне хотелось неимоверно. То ли новое тело принесло с собой эту жажду, то ли, переступив черту, я осознал всю ценность жизни. Ладно. Пофилософствовали и буде. Пора выплывать, русалочка.

Дальше