рождения, на тебе красивое эротичное нижнее белье и я всегда был мужчиной всех
твоих девичьих грез! А я, увидев тебя, невероятным образом осознал, что ты мне
безумно понравилась. А уж если и ты обо мне мечтаешь, то…
— Правда? — про подруг Акина поверила сразу, но вот про мужчину девичьих грез…:
— Никогда не мечтала о лицах с дензнаков.
Остановившийся мужчина постоял так несколько секунд, затем, зло произнес:
— Я так и понял, когда пытался вывести тебя из замка и усадить в карету. Жаль, к
тому моменту кандалы уже снял.
— Почему жаль?
— Потому что у меня теперь на одну карету меньше, — прошипел индивид.
И свернул.
Затем толкнул тяжелую дверь и внес девушку в непотрепанное ее магическими
способностями помещение. Пронес дальше, со словами:
— А потом, после того как ты спалила мою карету, разнесла пол замка и я уже настиг
тебя, собираясь придушить, ты, томно заглянула мне в глаза и напомнила про белье.
А после полезла показывать мне.
— Свое белье? — не поверила Акина.
— Нет, к сожалению, я не сразу понял, что мое. К тому времени, как осознал ты
порвала мою рубашку, сорвала с меня ремень, и предложила всем примчавшимся
стражникам присоединится к просмотру.
— И что было дальше? — заинтересовалась будущий маг.
Дальше была еще одна дверь, в которую ее внесли, пронесли до кровати и бережно
уронили. И нависнув сверху, мужчина, упираясь в кровать по обе стороны от Акины, улыбнулся и сообщил:
— А дальше, дорогая, я обиделся, выгнал стражу и в отместку взялся смотреть на
твое нижнее белье. И мне все понравилось, я более чем оценил.
И тут Акина с изумлением поняла, что этот потолок, на фоне которого потрясающе
красиво смотрелся молодой мужчина с лицом с дензнака, она знает! Потолок был ей
более чем знаком! Именно его она видела сегодня утром! Его и… Девушка перевела
потрясенный взгляд на наследника Аренского государства. Его высочество Крэйнар, увидев как округлились ее глаза улыбнулся шире и произнес:
— К кому-то возвращается память?
Память?! Если бы только память, так нет же — перед глазами ученицы гильдии Магии
проносились образы того, как они с подругами пьют тот самый особый гномий первач, как сходит с ума вся таверна и маги радостно начинают выстраивать портал. Как
выясняется, что оный слишком маломощный и может перенести всего одного
человека, а Акина во всеуслышанье кричит «Я могу принести переместитель, с ним
энергии хватит!», и мощь порталла используют для переноса ее в гильдию, где
девушка грабит кабинет магистра, после чего переодевается в подарок Нитхи,
возвращается в таверну и она с магистром Хорстеном выстраивает портал нужной
мощности. Как они радостной толпой переносятся туда же, куда перенслись и
сегодня. Как посаженные в камеру ученицы магов грустно сообщили, что ждет ее
завтра разговор с самим главой гильдии, который искренне верит, что юные ученицы
вообще ничего не знают об интимной стороне жизни. И поэтому он, вызвав жертв его
собственных заблуждений в свою спальню, заводит многочасовую лекцию о пестиках, тычинках и великом продолжении рода, после которой о спальне и мужчинах девицы
уже и не помышляют вовсе. Ведь после такого как с мужчиной до постели дойдет, так
перед глазами и заунывным тоном вещающий о пестиках и тычинках магистр, в
результате почти все ученицы хранят целомудрие еще лет пять, пока воспоминания
из памяти сотрутся. И выслушав их, Акина заподозрила, что не так прост магистр
Сорсен, и ему просто проблемы с загулявшими ученицами не нужны вовсе, вот и
вещает с использованием ментальной магии — не зря всего на пять лет то и
действует. О своих подозрениях она сообщила подругам, а те, решив избавить ее от
страшной участи, и завопили во всеуслышание что в королевской тюрьме процветает
жестокое обращение с именинницами в эротическом белье!
На призыв о несправедливом обращении с именинницами которым уже все можно
отреагировал… да на самом деле отреагировала вся охрана — сбежалась смотреть
на белье. Смотреть им не дали, но Эрна в подробностях расписала, подарок то она
выбирала. На этот балаган явился принц, выслушал стенания запертых дев и
впечатлившись массовой истерикой вознамерился отправить именниницу восвояси, для чего самолично сопроводил ее в карету… Ну, собственно дальнейшее поведал
принц.
— Так, — Крейн, отчетливо узрев растекающийся по щекам девушки румянец жгучего
стыда, деловито принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке, — я тут подумал, и
решил, что сегодня мы обойдемся без прелюдии, в виде разрушения моего дворца.
Надеюсь, ты не возражаешь.
— Возражаю! — сдавленно воскликнула Акина.
— То есть сначала ты повторно будешь все рушить и крушить, — принц заметно
расстроился.
Но уже в следующее мгновение улыбнулся, протянул руку, чтобы помочь ученице
магов подняться, и смирившись с неизбежным произнес:
— Ладно, давай круши. Только побыстрее, пожалуйста, а то ночь становится
поразительно короткой, стоит только обнять тебя. Не поверишь — в жизни не
замечал подобных свойств у ночного времени. До вчерашней ночи. Так что у нас с
крушением?
С крушением было сложно. И вообще крушить было стыдно. Растерянно стоя у
постели, Акина кусала губы, краснела, вспоминая подробности вчерашнего лишения
чести собственно принца, краснела еще сильнее и…
— Давайте я лучше в камере посижу.
— Нет! — последовал четкий и совершенно определенный ответ. Крэйн даже головой
отрицательно качнул. — Давай круши что-нибудь и переходим к самому интересному.
Но делая шаг в сторону, Акина робко взмолилась:
— Только не самое интересное, пожалуйста.
— В каком смысле? — не понял его высочество.
Краснея, бледнея и мечтая провалиться сквозь пол, девушка отошла еще на
несколько шагов и прошептала:
— Нет.
— Не будешь крушить мой дворец?- уточнил наследник государства.
— Не буду… которое самое приятное, — пояснила Акина.
От подобного поворота событий Крэйн несколько растерялся.
— Я пойду, — Акина скользнула к двери. — Ночь уже, спать пора и…
И тут она вспомнила о переместителе, который все еще находился у нее под
широким кожаным браслетом. Накрыла его рукой, сжала и…
— Стоять! — рявкнул принц.
В следующую секунду ничего не произошло.
Застыла зажмурившись и молясь всем богам о спасении Акина, разгневанным
изваянием стоял взбешенный принц, могучий артефакт перенесший толпу
невменяемых магов и воров в королевский замок бездействовал.
— Милая, давай поговорим, — стараясь сдержаться предложил Крэйн.
Отрицательно покачав головой Акина прошептала:
— Нет, мне слишком… стыдно.
— Стыдно значит, — повторил Крэйн. — Дорогая, вот объясни, почему стыдно тебе, а
страдать я должен. И прекрати сжимать свой браслет! Видят боги я тебя в
следующий раз для начала полностью раздену, чтобы никаких артефактов, а вот уже
после буду возвращать к памяти!
Совершенно не испугавшаяся угрозы Акина, обратила внимание на один момент:
— Кстати о памяти, вы сказали, что выпившие первач ничего не помнят, а я…
— Привыкание, — раздраженно объяснил принц. — Слава небу у этой гадости есть
привыкание, посему с четвертого раза народ уже не бросается на спасение
«замечательного гнома изобретателя», вспоминая о своих прежних героических
безумствах во имя этой великой цели. Но, милая, я сейчас как-то не настроен
говорить о чем-либо кроме… Иди сюда!
Отступая еще на шаг к двери, Акина вопросила:
— А откуда вы знаете, что к первачу имеется привыкание и…
— Да потому что прежде чем докатиться до вашей провинции, эта гадость полторы
недели гуляла по столице! Милая, чудесная моя, замечательная и
замкоразрушательная, давай мы сейчас успокоимся, ты забудешь про стыд и… Не
надо сжимать эту гадость!
Акина сжимала не гадость, а вовсе даже и приятный как на ощупь так и в целом
кожаный браслет, и вообще:
— Занимайтесь своими приятными вещами с кем-нибудь другим! — решительно
заявила магиня. — Вы принц, у вас женщин целое королевство! А мне лично вы не
нравитесь, мужчиной моей мечты никогда не были, мне вообще не до мужчин сейчас, даже если и можно уже, и в конце концов я была пьяна, но пить больше не буду, соответственно… Ну вы большой мальчик, сами понимаете, ваше высочество. И
вообще — артефакт уже запущен, сейчас сработает.
Крэйн нахмурился и сложил руки на груди. Взгляд его сделался суровым и злым, после чего он взбешенно произнес:
— Точно сработает?
— Совершенно определенно, — не будучи ни в чем уверенной, заявила Акина.
Принц после ее слов закрыл глаза, сделал глубокий вдох, выдохнул, открыл глаза, посмотрел на девушку и тихо сказал:
— Хорошо, сейчас я уже ничего не смогу сделать. И раз ты этого не желаешь — не
стану даже пытаться. Но учти — еще раз напьешься этой гадости, еще один
единственный раз и больше я тебя не отпущу, и ты…
— Да я больше никогда пить не буду! — заорала магиня.
В следующее мгновение свет перед ее глазами померк.
***
На утро выяснилось, что за истекшие две ночи в провинциальном городке за двести
верст от столицы исчезло семнадцать магов, сорок учеников магов, четыреста
человек нечайно оказавшихся под рукой у обладающих знаниями, а остальные
воодушевленные идеей «спасти замечательного гнома изобретателя» протрезвели
по дороге в столицу и вернулись сами. Магов и их соучастников вернули спустя
неделю одним внушительным порталом столичные маги. Изрядно отощавшего
магистра Сорсена из жизнеспасительного ящика вытащили так же они. Поговаривали, что с магами провинцию посетил и сам наследник Аренского государства, но Акина об
этом точно не ведала, так как отсиживалась в карцере за то, что по возвращению из
королевского дворца с горя обрушила заклинание «Топь» на двор магического
оплота. Теперь в гильдии Магов имелось собственное гиблое болото, очень
симпатичное, с лягушками, цветущими кувшинками, ряской и камышами. Именно в
нем разъяренный и изрядно постройневший магистр Сорсен и утопил свою
жизнеспасательную кровать, заявив, что все пережитые им катаклизмы пыль в
сравнении с неделей заточения в этом злодейском ящике. После чего отправился на
разборки с ученицей, где обнаружил пропавший переместитель. Еще неделя карцера
и стенания магистра Акину не обрадовали. Стенания не радовали больше, зато после
них на лекцию про пестики и тычинки у Сорсена уже сил не было.
Спустя еще неделю, выяснилось, что принц действительно находится в провинции, со
своими воинами света изымая остатки особого гномьего первача у местных
трактирщиков.
Через несколько дней в комнату к на редкость печальной Акине (раньше она как-то не
особо грустила ни в карцере, ни после него, а тут тоска в глазах и никакой улыбки на
лице) заявились подруги. Эрна и Нирта заявились не одни, а с бутылью, содержащей
полупрозрачную жидкость и с порога объявили:
— Будем тебя лечить от печали.
— Не пью, — уныло ответила Акина.
— Да причем тут «пью, не пью», — возмутилась Эрна. — Мы же тебе человеческим
языком говорим — лекарство это!
После чего налив полный стакан, подлетела к подруге, заставила ее сесть и почти
насильно вылила все в рот.
— Это что?! — отплевываясьи подскочив вопросила Акина.
— Первач! — глядя на нее честными большими и главное непонимающими
возмущения глазами, произнесла Нирта. — Ты не поверишь — с трудом достали, это
же теперь жуткий дефицит, он только у воинов света имеется.
Это был великолепный гномий первач! Лучший, что она в третий раз пробовала в
своей жизни. С первого глотка самогон согревал, со второго мир становился во сто
крат лучше и ярче, поэтому даже унылая комната ученицы гильдии, стала
привлекательным солнечным заведением, на третьем глотке… впрочем она разом
сделала глотков шесть! И появилось жуткое, непреодолимое желание пойти и спасти
этого замечательного гнома изобретателя, даже при условии того, что Акина
отчетливо помнила, что никакой это не гном, а злобный мелкий маг. И на последнем
издыхании охвачиваемого алкоголем самоконтроля, девушка лишь выдохнула:
— Откуда вы эту дрянь раздобыли?!
— Так это, — закрывая аккуратненько бутылку, и даже не думая притрагиваться к ее
содержимому произнесла Эрна, — нам ее принц дал. Говорит: «К орочьим чертям все
мои принципы, вот вам по десять золотых».
— Что?! — возмутилась Акина. — Да я ему… Да я… Да он!