Вместе с тем Мерси не поддавалась на настойчивые ухаживания Джейкоба: все его попытки сблизиться с ней отклонялись с холодной решимостью. Мало-помалу молодой человек осознал, что соперничать с отсутствующим братом очень и очень трудно. Все равно что сражаться с мучеником! Ведь Исав не мог совершить ошибку и казался самим совершенством.
Джейкоб был близок к отчаянию. Исав отсутствовал уже год. Медлить было нельзя. Еще шесть месяцев — и Мерси посвятит в рыцари или, чего доброго, канонизирует своего романтичного воздыхателя. Необходимо свергнуть братца с пьедестала.
Счастливая мысль посетила молодого человека в доках.
В тот день из Англии вернулся «Камберленд»; он привез мебель, серебряные чайные сервизы и, само собой, очередные вирши Исава. Один из портовых грузчиков — в его ведении находилась почта — от души потешился над Джейкобом из-за писем Исава, присылаемых с завидной регулярностью (по ним можно было определять день зарплаты — он наступал через двое суток после прибытия корабля). А другой добавил, что Джейкобу лучше сосредоточиться на работе в порту — скорее уж хозяин осыплет его деньгами, нежели Мерси Рид одарит своей благосклонностью.
Джейкоб отмахнулся от грузчиков, как от назойливых насекомых. Грубые шуточки — обычное дело в доках. И тут — идея! Что, если письма не будут приходить каждую неделю? Что, если вообще перестанут приходить? Мысль начала обретать форму. Мысль, как заполучить Мерси.
Не одна ночь, а несколько недель потребовалось на детальное обдумывание плана. Молодой человек не хотел спешить. Риск был велик. Зато и награда достойная.
Первый шаг самый простой. Надо оградить Мерси от Исаевых писулек. Молодой человек подкупил грузчика, отвечающего за почту, — тот был не прочь нагреть руки на проделке Джейкоба, а заодно и насолить его брату.
Когда письма перестали приходить, Мерси рассвирепела. Она не привыкла, чтобы ею пренебрегали. Впервые столкнувшись с подобным отношением, девушка поняла: ей это не по нраву. Затем, после двух пустых, без писем месяцев она заволновалась.
Что-то здесь не так. Хорошо еще Джейкоб был рядом — есть кому ее поддержать и успокоить. Но ведь и он всецело с ней согласен: невнимательность не свойственна Исаву. Такое долгое молчание должно иметь веские причины.
Для дальнейшего осуществления плана требовались деньги, и Джейкоб был готов раскошелиться. Он знал, что из-за прерванной переписки Мерси не свергнет его восторженного братца с пьедестала. Значит, ему нужны красноречивые свидетельства, порочащие Исава; причем исходить они должны из надежного источника. Пришлось нанять этот самый «источник» в таверне близ Гарварда. Для того чтобы претворить задуманное в жизнь, Джейкоб нуждался в людях образованных. И он прибег к помощи актера.
Второй шаг представлял собой тщательно организованную «случайную» встречу.
На одном из приемов Мерси был представлен некий Говард Франкс, на днях вернувшийся из Англии, точнее из Оксфорда. Услышав об Оксфорде, девушка, само собой, поинтересовалась, не располагает ли ее новый знакомец сведениями об Исаве Моргане. Безусловно, располагает, последовал ответ. Не так давно Франкс видел своего доброго приятеля и теперь уже бывшего бостонца Исава Моргана на приеме в честь его, Исава, помолвки с леди Леви Беркширской.
Как и следовало ожидать, эта новость раздавила Мерси. Ну а Джейкоб, само собой, был рядом.
Третий шаг — удар на поражение. Хотя отсутствие любовных писем заронило подозрение, а свидетельство Говарда Франкса лишило Исава ореола святости, Джейкобу надо было подготовить почву для окончательного и бесповоротного разрыва Мерси с женихом. Третий шаг являл собой письмо, точнее, два.
Письмо первое — от Говарда Франкса Джейкобу. В этом послании Говард Франкс выражал глубочайшие сожаления в связи с тем, что известие о помолвке Исава самым губительным образом сказалось на такой благородной особе, как Мерси Рид. «Если бы, — говорилось в письме, — я знал об отношениях мисс Рид и Вашего брата, то попридержал бы язычок и не ранил столь сильно эту чистую юную душу». Далее адресант просил Джейкоба передать его, Франкса, искренние сожаления милой Мерси. Кроме того, в письмо было вложено «недавнее послание Исава», призванное раскрыть истинную суть этого молодого человека.
Второе письмо — от Исава Франксу — было мастерски выполненной фальшивкой. Джейкобу пришлось выложить кругленькую сумму профессиональному мошеннику, подделавшему почерк Исава. Подложное письмо содержало признания Исава в том, что он счастливо женат. Как благосклонна была к нему фортуна, якобы восклицал адресант, подарив ему встречу с леди Леви! В противном случае он вынужден был бы связать себя узами брака с ловкой филадельфийской выскочкой, которая только и умеет, что задирать нос, словно она дама из высшего общества. Да она в сравнении с истинной леди просто очаровательная провинциальная охотница! В послании также упоминалось о причине, вынудившей Исава скрывать от родителей эту женитьбу: отец не хочет, чтобы сын вступал в брак, не окончив учебы. Но как только ему присвоят степень, он немедля сообщит обо всем Джареду и Энн. К тому времени их возражения окажутся несостоятельными, и они с распростертыми объятиями примут в семью английскую аристократку.
В заключительной части письма Джейкоб превзошел самого себя. Ход был просто гениальным: Исав якобы просил Франкса сделать все возможное для того, чтобы держать Джейкоба подальше от Мерси. Хотя, говорилось в письме, эта особа ему не нужна, он, Исав, не хочет, чтобы брат связал себя с ней узами брака.
Письма сработали. Мерси кинулась в объятия Джейкоба. В отчаянии, смертельно уязвленная, потерянная, она изливала в потоке слов свой гнев. Молодой человек терпеливо слушал, утешал, даже позволил себе осудить брата, а когда настал подходящий момент, с необычной для себя нежностью признался девушке в любви. Вместе, сказал он, они справятся с любой бедой. Не прошло и месяца, как Мерси и Джейкоб были женаты.
Впрочем, решение Мерси выйти замуж за Джейкоба не было продиктовано одними эмоциями. Слишком многое она могла потерять, отказавшись от предложения молодого человека. Для начала не надо забывать о богатстве Морганов. Девушка привыкла считать его своим и даже в мыслях не желала с ним расставаться. К тому же самый лучший способ поквитаться с Исавом — стать женой его брата. Более того, из года в год под одной крышей — прекрасная возможность превратить жизнь бывшего жениха в ад…
Мерси мысленно продумывала всевозможные ходы, которые позволили бы ей довести до общественного сознания, что это она, Мерси Рид Морган, пренебрегла Исавом. Для этого она помимо прочего намеревалась сделать вид, что находится в неведении относительно женитьбы Исава на леди Леви.
Исав узнал о свадьбе из письма матери. В наивном неведении Энн детально описывала брачную церемонию, происходившую у них в саду. Письмо заканчивалось материнским напутствием. Энн писала следующее: я знаю о твоих чувствах и поэтому надеюсь, что, вернувшись домой, ты, как истинный христианин и член семьи, поздравишь новобрачных.
Если бы на Исава рухнула колокольня Святой Магдалены, то последствия этого падения оказались бы менее страшными, чем последствия материнского письма. В тот период, когда молодой человек получил известие о замужестве Мерси, он особенно сильно ощущал любовь к ней. Строго держась своего обещания, Исав избегал любого женского общества и вел почти монашеский образ жизни.
С самого начала Джейкоб отлично понимал, что рано или поздно тайное станет явным. Он был готов терпеливо выслушивать нудные родительские нравоучения; он смирился с тем, что отец и мать будут его упрекать, говорить о своем разочаровании, засыплют нескончаемым потоком вопросов, на которые есть только один ответ. Он так поступил из любви к Мерси. Джейкоб был готов и к неистовству брата. Более того — жаждал этого. Поскольку находил извращенное наслаждение в том, чтобы выводить Исава из себя.
Ни родители, ни брат не могли изменить его отношения к содеянному. Победа или проигрыш? Ответ на этот вопрос зависел только от Мерси. Как она отнесется к тому, что была повенчана обманом? Конечно, Джейкоб надеялся убедить жену в чистоте своих помыслов и любви. Внушить, что не мыслит жизни без нее; что пошел бы на все, абсолютно на все, лишь бы повести ее к алтарю.
Как оказалось, Джейкоб понимал Мерси лучше, чем представлялось окружающим и даже ему самому. Когда обман вскрылся, это ее ранило, но не столь уж и сильно. Настоящий удар она пережила, когда ее «отверг» Исав. А вот разочарование в Джейкобе не было таким уж болезненным — вероятно, потому, что от мужа она многого и не ожидала. Кроме того, она уже стала одной из Морганов. И ей это нравилось. Мысль о разводе серьезно не рассматривалась; поступи она так, общество отвело бы ей роль продажной и беспринципной кокотки. Мерси заказала игру по высшему разряду и завершит ее так же. С этим можно жить. Слишком многое поставлено на карту. Да и потом, это очень романтично. Ради нее мужчина прошел такой длинный и извилистый путь.
Исав не сумел простить брата. А вот Мерси он не винил. Его возлюбленную обманом завлекли в ловушку. Единственное утешение — надежда на то, что Господь все рассудит. Конечно, предпочтительнее было бы поразить Джейкоба ударом молнии, но пусть Всевышний сам выберет орудие мести. Исав был готов ждать. Наступит час, и Мерси станет его женой.
Более десяти лет Исав ждал и молился. Со временем выяснилось, что молодая пара бесплодна. Обманутый жених воспринял сей факт как знак свыше: Господь не одобрял этот союз. Все эти годы Исав довольствовался короткими тайными встречами с любимой. Свидания были невинными и полностью контролировались Мерси. Она, казалось, радовалась тому, что может иметь не только мужа, но и поклонника. Молодая женщина с готовностью виделась с Исавом; иной раз даже устраивала встречи сама. Дозволялись беседы, легкий флирт, невинные прикосновения — не более. Стоило Исаву выказать более серьезные намерения, и его возлюбленная тотчас исчезала.
И в этот вечер, в конце второго месяца 1775 года, покинув сад и возвращаясь в Кембридж, Исав с удвоенным пылом обратил свои мольбы к Господу в надежде на то, что на брата обрушится заслуженная кара. «Может, растущее противостояние между колониями и Англией сулит мне что-то хорошее, — говорил себе молодой человек. — Как-никак Джейкоб мятежник. Конфронтация может привести к войне. Ну а на войне люди погибают. Если мятеж неизбежен, пусть Джейкоб погибнет одним из первых. И тогда Мерси будет моей».
Глава 5
Северный район Бостона был компактным и оживленным. Эта часть города — за исключением, пожалуй, склонов Копп-Хилл, где находилось кладбище и ветряная мельница, — была густо заселена; оседали здесь в основном торговцы — их дома и магазины со складскими помещениями располагались подле причалов — и корабелы, предпочитающие селиться поближе к верфям. Отсюда регулярно ходил паром в Чарлстон. Той ночью тяжело вооруженное подразделение 29-го полка «красных мундиров» под командованием длиннолицего, дерзкого на язык лейтенанта перекрыло все подходы к воде.
Вынужденный вернуться с полдороги, Исав силился подавить кипевшее в нем бешенство. Молодой человек неустанно напоминал себе, что буря в его душе поднялась не из-за задержки в пути. Конечно, он был раздражен тем, что ему пришлось в столь поздний час тащиться через весь город. Мало того — ему предстояло, добираясь до Кембриджа по суше, дать изрядный крюк. Однако Исава вывели из себя не эти неприятности, а чрезмерно ретивый сквернослов-лейтенант и находящаяся под его началом банда головорезов с их язвительными насмешками, угрозами и необоснованными намеками. Вместо того чтобы просто сообщить о закрытии переезда, лейтенант счел своим долгом спешить всадника. А потом засыпал его градом вопросов. Куда он направляется? Почему так поздно? Почему один? Мятежник ли он? Почему они должны ему верить? Пока Исав отвечал, офицер нервно тыкал дулом заряженного пистолета ему в грудь и время от времени перебрасывался комментариями со своими людьми.
— Очень и очень надеюсь, — говорил он, — что оружие не разрядится самопроизвольно, иначе может случиться неприятный казус, а это, уверяю вас, меня сильно огорчит.
Следующий шквал вопросов был более враждебным: где находятся арсеналы колониальных войск? где пройдет сегодняшняя встреча «Сынов свободы»[20]? кто станет их очередной жертвой?
Неважно, что отвечал Исав, неважно, сколь убедительны были его заверения в преданности Англии, лейтенант-красномундирник упорно продолжал именовать задержанного «сынком свободы», не забывая при этом тыкать ему в грудь своим жутким пистолетом. Допрос длился почти час. После чего молодому человеку было разрешено убраться туда, откуда, собственно, он явился. Едва он тронул лошадь, вдогонку понеслась непристойная брань, а еще — злобные напутствия «сынкам свободы», предателям, которые заслуживали только мушкетной пули, штыка да петли.
Крики смолкли лишь после того, как Исав отъехал на значительное расстояние. Одинокое цоканье копыт по торцам булыжной мостовой, эхом отзывалось на узенькой улочке. По обе стороны Принс-стрит еще высились сугробы, много снега лежало на выступах домов, ступенях, фонарных столбах. Густой туман, крадучись, полз переулками из гавани, змеясь, юрко проскальзывал на Принс-стрит и, скатившись клубами с сугробов, обволакивал ее. Затем, упрямо двигаясь вверх, закручивался спиралью вокруг домов, брал в кольцо дорожные столбы и плотно окутывал стеклянные плафоны фонарей, как будто пытался просочиться внутрь, потушить свет и затопить улицу мраком. Запотевшие стекла фонарей роняли на мостовую капельки влаги — казалось, они плакали из-за грубого натиска тумана.
Исав поежился. Шляпа, сюртук пропитались сыростью и отяжелели. На лбу образовалась капля и потекла вдоль носа. Зависла над губой. Исав смахнул ее дрожащей рукой. До сего момента он не осознавал, как его взбудоражило столкновение с солдатами. Молодой человек непроизвольно вздрагивал. «Довольно. Что за ребячество! — распекал он себя. — Может, они и походили на грубых животных, но пулю-то в тебя не всадили!»
Хотя могли бы. Исаву не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он знал, что солдаты жаждали его крови. Их лица заволокли грозовые тучи злобы — это была злоба англичан, разочарованных предательством колоний. Казалось, они умоляли Исава дать им любой, пусть самый ничтожный повод для расправы над ним. Убив колониста, они утолили бы свою страшную жажду — смерть снимет напряжение, и их охватит чувство благодарного успокоения. Но Исав не желал им угождать. Каждым словом и движением он старался выказывать как можно меньше агрессии. Молодой человек полагал, что его кровь не предназначена для окрашивания мостовых и пригодится для великих свершений.
Не сохрани Исав присутствие духа, доведенные до отчаяния английские солдаты растерзали бы его на месте, причем не он был бы их первой жертвой. Почти пять лет назад, 5 марта, на Кинг-стрит погибли люди; бостонские бунтовщики объявили этот день днем памяти своих погибших соратников; смутьяны обрели ореол мучеников, а напряженность в городе усилилась. На ставших традиционными сборищах Сэм Адамс умело превращал благопристойных граждан в бесчинствующих хулиганов. А сегодняшний лейтенант, собрат из Англии… Интересно, при других обстоятельствах, скажем, в Оксфорде, в университете, могли бы они подружиться?
Внезапно Исав захохотал: ему в голову пришла очень странная мысль. Звук его низкого голоса эхом отозвался на пустынной улице. «Воображаю, что сотворил бы со мной лейтенант, знай он об обеде с Адамсом!»
— Стоять!
Повсюду замелькали факелы. Снег хрустел под ногами мужчин, выбегающих из каждого переулка и дверного проема. Темные фигуры разорвали пелену тумана, и тот, сердито закручиваясь, тут же принялся их обволакивать. Конь Исава взвился на дыбы.
— Стоять, я сказал!
Две огромные темные фигуры вцепились в уздечку. Вокруг Исава сомкнулось живое кольцо. К всаднику подступил коренастый толстяк в треуголке. Пляшущие языки пламени — толстяк держал в руке факел — отбрасывали рваные отблески на жуткое лицо: безобразный прищур незрячего левого глаза, под ним, вдоль щеки, порочный шрам, нос — толстый, луковицей, злобно вздыбившиеся усы, меж редких зубов — чернота.